А еще хуже, что Алисия сознает, что с нею стало. Где-то в глубине души она ужасается своему новому обличью и жаждет смерти как избавления.
Тисифона пригляделась к своему творению и содрогнулась в ужасе. Она сломила Алисию Де Фриз, разбила ее понятия о справедливости, милосердии и чести. Но, отняв их у жертвы, она сама заразилась ими. Она с самого начала видела себя в Алисии. Сейчас фурия в Алисии доведена до совершенства, но она сама стала другой, и то, что было перед ней, ее ужасало.
Она поборола парализующее презрение к самой себе. Бездонная ненависть и кровожадность новой Алисии шипели и трещали перед ней. Ее охватил страх. Она, никогда не знавшая страха, испугалась, стоя перед равной себе. Проще всего было выждать несколько быстротекущих минут и позволить смерти отделить ее от этой бурлящей бездны. Ибо Алисия Де Фриз была фурией, способной погубить даже бессмертную.
Но Тисифона слишком много узнала, слишком сильно изменилась. Ее была вина, ей и расплачиваться.
Она выждала еще одно бесконечное мгновение, собираясь с силами, и ринулась в бездну.
Алисия Де Фриз завыла и взвилась в воздух, окровавленными кулаками барабаня себя по голове. Она извивалась в агонии, отскакивая от переборок, упала на колени, ударившись лицом о палубное покрытие, хаос и безумие царили в ее голове.
Кровавая жестокость безумия всколыхнулась от вторжения Тисифоны, хлестнула в нее молниями первобытной мощи, вонзила шипы агонии. Фурия противостояла фурии, готовая ответить ударом на удар, готовая ударить, не дожидаясь удара. В Алисии не было милосердия. Она бушевала, стремясь убить, разрушить, отомстить за все потери и муки, готовая утопить вселенную в крови, и Тисифона беззвучно закричала от боли под натиском лавины ненависти.
Она не могла ответить тем же, она не хотела. Она говорила, что ее предназначение — ранить, а не лечить, и это было правдой. Но в этот раз ей предстояло исцелить или погибнуть. Она не отвечала на атаки, поглощая убийственные удары без сопротивления, и направила частицу своей терзаемой сути к ране в разуме Алисии, к той кровоточащей дыре, из которой шло безумие.
Тисифона лишь прикоснулась к ней — и была отброшена. От нее отлетали куски ее собственного «я», поглощаемые вихрем, стремящимся уничтожить ее, а она рвалась навстречу потоку, прямо в зубы чудовищу. Где-то перед собой она слышала плач девочки, маленькой смертной, заблудившейся в адской тьме. И она ощупью искала ее руку.
Таннис Като молча сидела перед экраном связи. Рядом стоял сэр Артур, положив руку ей на плечо. Дисплей у локтя Бен Белькасема в обратном отсчете показывал секунды оставшейся им жизни.
Девяносто секунд. Восемьдесят. Семьдесят пять. Семьдесят. Шестьдесят пять. Шестьдесят. Пятьдесят пять. Пятьдесят…
Но тут несущийся навстречу привод отвернул в сторону, и Бен Белькасем мгновенно отвернул в другую сторону, а сэр Артур Кейта прыгнул к терминалу связи, выкрикивая команды о прекращении огня вице-адмиралу Хорт.
Эпилог
Дверь подъемника открылась, на палубу обновленного астролета «Мегера» ступил Фархад Бен Белькасем. Алисия Де Фриз поднялась из командного кресла, расправляя несуществующие складки на безукоризненной темно-синей с серебром форме. Ее волосы снова приобрели естественный цвет, рассыпаясь по плечам, как лучи восходящего солнца, и Бен Белькасем решил, что этот цвет даже лучше сочетается с формой, чем прежний темный. Он приветственно поднял руку.
— Фархад. — Она взяла его руку и крепко пожала. Инспектор снова подивился, как ее улыбка проникает в душу. Фанатизм и ненависть исчезли, но они оставили след. В ее прохладных зеленых глазах была новая глубина и мягкость. Не слабость, а, возможно, новая сила. Сила того, кто понимает, до чего может дойти человек, даже самый замечательный.
— Алисия. — Он огляделся, тоже улыбаясь. — Как прошел пробный рейс?
— Почему бы не спросить того, кто знает лучше? — заговорил вдруг динамик оповещения, и его улыбка превратилась в ухмылку. — На самом деле все прошло даже лучше, чем ожидалось. — Громкоговоритель хмыкнул. — Я говорила им, что можно увеличить массу привода.
— Представляю, что чувствовали на верфи, когда корабль их поучал.
— Ничего, это им на пользу, — не сдавалась Мегера.
— Пожалуй, — согласился инспектор. Он посмотрел на кресло, стоявшее рядом с командным, и сел в него с легким вздохом. — Уж не чаял снова сидеть в нем, — спокойно сказал он, нежно поглаживая подлокотники.
— К тому и шло, — согласилась Алисия. Она спокойно говорила о событиях недавних бурных дней, испытывая лишь легкий налет печали. Она помнила самые ужасные моменты, но воспоминания не ужасали ее. Они были лишь воспоминаниями — и предупреждениями.
— Как поживает Тисифона? — через мгновение спросил инспектор, и Алисия едва заметно улыбнулась, бессознательно поглаживая висок:
— Пока здесь, хотя я не уверена, что Таннис и дядя Артур в нее действительно верят, даже сейчас.
— Верят-верят! Император не раздает наград — даже секретных — плодам воображения. Они могут не быть уверенными, что она собою представляет, но они знают, что она здесь. — Он наклонил голову и посмотрел на Алисию со странным выражением. — У меня было впечатление, что она, закончив работу… сменит квартиру, что ли.
<Я сама так думала,> суховато раздалось в мозгу Алисии.
<Сказать ему?>
<Конечно, малышка. Я предпочла бы не иметь от него секретов. Да я и не слишком уверена, что это возможно, даже если попытаться.>
— Боюсь, что она не может «сменить квартиру», — сказала Алисия Бен Белькасему. Инспектор поднял брови, и она вздохнула. — Что-то произошло… Я даже не понимаю что. И не уверена, что Тисифона сама до конца понимает, но мы так сплотились, ну… — Она замялась, и Бен Белькасем кивнул. — Она как-то остановила меня… Во мне была какая-то дыра… внутри. Не уверена, что смогу это объяснить…
<Думаю, что я смогу, малышка. Позволь?..> Алисия моргнула, затем кивнула и откинулась на спинку кресла, чтобы послушать собственный голос.
— Сначала я не понимала, что делает Алисия, инспектор, — сказала эриния, воспользовавшись речевым аппаратом Алисии, и инспектор, надо отдать ему должное, даже не повел бровью. — Я заблокировала участок ее разума, и это ее чуть не погубило, потому что она не из тех, кто спокойно переносит трансгрессии.
Бен Белькасем кивнул, с интересом наблюдая, как Алисия порозовела.
— Она разрушила возведенный мной барьер и на этом не остановилась. Я была создана триединой, инспектор. Между моими «я» существовали связи, но я потеряла их, когда потеряла сестер. Или я так думала, но на самом деле они существуют. Часть этих связей я протянула к Мегере, даже не сознавая этого. Это нам дало возможность многого добиться. Эти связи я могла контролировать, опять же даже не сознавая этого.
Но я оказалась неподготовленной к тому, что Алисия откроет другие. Сэр Артур, насколько я знаю, однажды высказал предположение, что я — что-то вроде вторичной индивидуальности, созданной в результате осознания Алисией своих врожденных экстрасенсорных способностей. Он ошибался, но не совсем. У нее были такие способности, скрытые и не получившие развития, но мощные, а я их и не заметила. Я склонна к некоторому высокомерию, вы, наверное, обратили внимание. Я не извиняюсь, это моя природа. Но из-за этого высокомерия я всегда презирала человеческий разум.
Теперь это не так. — Алисия почувствовала, как ее голос изменился. — Алисия излечила меня. Мое присутствие пробудило ее способности, и она использовала канал, о котором я забыла, и проникла в мою основную структуру. Даже лучшим человеческим умам, даже Алисии этого не вынести. Я многому научилась у Алисии, но моя природа не изменяется, и я свела Алисию с ума. — Тисифона помолчала мгновение, затем продолжила: — Чтобы излечить Алисию и компенсировать нанесенный ущерб, мне нужно было ликвидировать эту связь. Но она стала слишком мощной, и я потерпела бы поражение и погибла, если бы маленькая часть ядра Алисии не устояла и не боролась на моей стороне. Мы вместе залечили эту рану, но наши силы и наша природа срослись. Теперь я привязана к Алисии. Я не могу ее покинуть и не смогу долго существовать без связи с ней.
— Вы хотите сказать, что стали смертной? — осторожно спросил Бен Белькасем.
— Я не знаю, — спокойно ответила Тисифона. — Надеюсь, еще долго не узнаю, потому что намерена заботиться о своей сестре Алисии.
— И это… не беспокоит вас?
— Нескромный вопрос, Фархад Бен Белькасем, — заметила Тисифона, и Алисия улыбнулась выражению лица инспектора. — И ответ, как и на многие другие вопросы, — я не знаю. Мои сестры исчезли очень давно. Без Алисии и Мегеры я снова буду одинока, а одиночество не приносит удовольствия. Я останусь с моими друзьями и встречу все, с чем встретятся они.
— Понимаю. — Бен Белькасем, очевидно, собирался сменить тему. — Все сказанное кажется мне хорошим введением. Перейдем теперь к официальным причинам моего визита. — Он открыл принесенный с собой чемоданчик и вытащил старомодного вида пергамент. — Во-первых, ваша официальная персональная амнистия, Алисия. — Он, сияя, вручил ей документ. — Извините, что так долго. Не обошлось без выкручивания рук на Старой Земле. Особенно из-за «бенгала». Мне кажется, некоторым хотелось, чтобы вы хотя бы его вернули. Но когда Император вручает Орден Знамени Земли за выдающиеся заслуги, очень неловко притянуть получателя ордена к суду за воровство, каким бы оно там крупным ни казалось.
Во-вторых, судебное определение, которое вас всех, как мне кажется, обрадует. — Он посмотрел на стенной громкоговоритель. — Оно касается вас, Мегера. Как вы знаете, имперское законодательство и право никогда не считало искусственный интеллект юридическим лицом в силу того, что он не только искусственный и нестабильный, но и не имеет чувства индивидуальности. Вы, однако, представляете собой особый случай, и суд, не без личного побуждения Императора, признал вас полноправной личностью. Как таковая вы не можете считаться собственностью без нарушения конституционного запрещения рабства.
— Мне все это кажется двусмысленной юридической казуистикой. — В голосе из громкоговорителя звучало подозрение. — А тот, кто подумает, что я рабыня, получит катушку Гауптмана под крышу своего домика.
— Я думаю, что этот аспект тоже учитывается решением суда, — лукаво заметил Бен Белькасем. — Но Флот теперь должен отказаться от прав собственности на вас. Думаю, они не испытают чрезмерного сожаления. Вы принадлежите самой себе, дорогая, и я захватил с собой ваше удостоверение избирателя. — Он блаженно улыбнулся. — Этот аспект как раз вряд ли принимался во внимание судом.
— Вот это здорово! — воскликнула Мегера и вдруг замолкла. Затем, после паузы: — Это значит, я должна буду платить налоги?
— Вам принадлежат все права — и обязанности — гражданина, Мегера, — сказал он приторно-сладким голосом, а динамик на стене с негодованием фыркнул. — И в-третьих, — Бен Белькасем извлек из чемоданчика небольшой кожаный чехольчик, — возможно, самое важное. У меня к вам предложение.
— Предложение? — Алисия посерьезнела.
— Да. Я знаю, дело Ваттса оставило в вас горечь от нашей системы правосудия, но я надеюсь, что некоторая часть этой горечи теперь исчезнет.
Она медленно кивнула. Тредвелл и Бринкман приговорены к смерти, безжалостное министерство юстиции арестовало кучу мультимиллионеров и миллиардеров, вкладывавших деньги в Тредвелла и Бринкмана ради прибылей. И деньги сейчас им не могли помочь.
— Вот и хорошо, потому что в свете всего, чего вы объединенными усилиями добились, я уполномочен предложить вам это. — Он открыл чехольчик, и Алисия увидела архаический блестящий значок. Это был значок инспектора отдела «О», и на нем было выгравировано ее имя. — Как свободный и независимый гражданин Империи, Мегера тоже получит значок, в ее случае — сержанта. То есть если вы согласитесь. При данных обстоятельствах, думаю, лучше не заострять внимания на значке для Тисифоны.
Он протянул значок, и Алисия уже хотела его взять, но вдруг отдернула руку:
— Подождите-подождите! Что вы такое говорите! А как же моя служба в Кадрах, они же призвали меня…
— Я обсуждал это с сэром Артуром. Он не видит трудностей в откомандировании вас на неопределенный срок в распоряжение отдела «О». Мы хорошо сотрудничали с Кадрами в прошлом, почему в будущем что-то должно измениться?
— А…
— Позвольте, я подчеркну некоторые очевидные преимущества. Первое — это проблемы вашего материального обеспечения и снабжения. Мегера — свободный гражданин, астролет «Мегера» является ее «телом» и принадлежит ей, но эксплуатация и обслуживание «альфа-синта» даже без боевых издержек обходятся примерно в пять миллионов в год. Как свободный перевозчик вы должны будете изрядно потрудиться, чтобы заработать такую сумму, но, если вы служите в отделе «О», министерство юстиции покрывает эти издержки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Тисифона пригляделась к своему творению и содрогнулась в ужасе. Она сломила Алисию Де Фриз, разбила ее понятия о справедливости, милосердии и чести. Но, отняв их у жертвы, она сама заразилась ими. Она с самого начала видела себя в Алисии. Сейчас фурия в Алисии доведена до совершенства, но она сама стала другой, и то, что было перед ней, ее ужасало.
Она поборола парализующее презрение к самой себе. Бездонная ненависть и кровожадность новой Алисии шипели и трещали перед ней. Ее охватил страх. Она, никогда не знавшая страха, испугалась, стоя перед равной себе. Проще всего было выждать несколько быстротекущих минут и позволить смерти отделить ее от этой бурлящей бездны. Ибо Алисия Де Фриз была фурией, способной погубить даже бессмертную.
Но Тисифона слишком много узнала, слишком сильно изменилась. Ее была вина, ей и расплачиваться.
Она выждала еще одно бесконечное мгновение, собираясь с силами, и ринулась в бездну.
Алисия Де Фриз завыла и взвилась в воздух, окровавленными кулаками барабаня себя по голове. Она извивалась в агонии, отскакивая от переборок, упала на колени, ударившись лицом о палубное покрытие, хаос и безумие царили в ее голове.
Кровавая жестокость безумия всколыхнулась от вторжения Тисифоны, хлестнула в нее молниями первобытной мощи, вонзила шипы агонии. Фурия противостояла фурии, готовая ответить ударом на удар, готовая ударить, не дожидаясь удара. В Алисии не было милосердия. Она бушевала, стремясь убить, разрушить, отомстить за все потери и муки, готовая утопить вселенную в крови, и Тисифона беззвучно закричала от боли под натиском лавины ненависти.
Она не могла ответить тем же, она не хотела. Она говорила, что ее предназначение — ранить, а не лечить, и это было правдой. Но в этот раз ей предстояло исцелить или погибнуть. Она не отвечала на атаки, поглощая убийственные удары без сопротивления, и направила частицу своей терзаемой сути к ране в разуме Алисии, к той кровоточащей дыре, из которой шло безумие.
Тисифона лишь прикоснулась к ней — и была отброшена. От нее отлетали куски ее собственного «я», поглощаемые вихрем, стремящимся уничтожить ее, а она рвалась навстречу потоку, прямо в зубы чудовищу. Где-то перед собой она слышала плач девочки, маленькой смертной, заблудившейся в адской тьме. И она ощупью искала ее руку.
Таннис Като молча сидела перед экраном связи. Рядом стоял сэр Артур, положив руку ей на плечо. Дисплей у локтя Бен Белькасема в обратном отсчете показывал секунды оставшейся им жизни.
Девяносто секунд. Восемьдесят. Семьдесят пять. Семьдесят. Шестьдесят пять. Шестьдесят. Пятьдесят пять. Пятьдесят…
Но тут несущийся навстречу привод отвернул в сторону, и Бен Белькасем мгновенно отвернул в другую сторону, а сэр Артур Кейта прыгнул к терминалу связи, выкрикивая команды о прекращении огня вице-адмиралу Хорт.
Эпилог
Дверь подъемника открылась, на палубу обновленного астролета «Мегера» ступил Фархад Бен Белькасем. Алисия Де Фриз поднялась из командного кресла, расправляя несуществующие складки на безукоризненной темно-синей с серебром форме. Ее волосы снова приобрели естественный цвет, рассыпаясь по плечам, как лучи восходящего солнца, и Бен Белькасем решил, что этот цвет даже лучше сочетается с формой, чем прежний темный. Он приветственно поднял руку.
— Фархад. — Она взяла его руку и крепко пожала. Инспектор снова подивился, как ее улыбка проникает в душу. Фанатизм и ненависть исчезли, но они оставили след. В ее прохладных зеленых глазах была новая глубина и мягкость. Не слабость, а, возможно, новая сила. Сила того, кто понимает, до чего может дойти человек, даже самый замечательный.
— Алисия. — Он огляделся, тоже улыбаясь. — Как прошел пробный рейс?
— Почему бы не спросить того, кто знает лучше? — заговорил вдруг динамик оповещения, и его улыбка превратилась в ухмылку. — На самом деле все прошло даже лучше, чем ожидалось. — Громкоговоритель хмыкнул. — Я говорила им, что можно увеличить массу привода.
— Представляю, что чувствовали на верфи, когда корабль их поучал.
— Ничего, это им на пользу, — не сдавалась Мегера.
— Пожалуй, — согласился инспектор. Он посмотрел на кресло, стоявшее рядом с командным, и сел в него с легким вздохом. — Уж не чаял снова сидеть в нем, — спокойно сказал он, нежно поглаживая подлокотники.
— К тому и шло, — согласилась Алисия. Она спокойно говорила о событиях недавних бурных дней, испытывая лишь легкий налет печали. Она помнила самые ужасные моменты, но воспоминания не ужасали ее. Они были лишь воспоминаниями — и предупреждениями.
— Как поживает Тисифона? — через мгновение спросил инспектор, и Алисия едва заметно улыбнулась, бессознательно поглаживая висок:
— Пока здесь, хотя я не уверена, что Таннис и дядя Артур в нее действительно верят, даже сейчас.
— Верят-верят! Император не раздает наград — даже секретных — плодам воображения. Они могут не быть уверенными, что она собою представляет, но они знают, что она здесь. — Он наклонил голову и посмотрел на Алисию со странным выражением. — У меня было впечатление, что она, закончив работу… сменит квартиру, что ли.
<Я сама так думала,> суховато раздалось в мозгу Алисии.
<Сказать ему?>
<Конечно, малышка. Я предпочла бы не иметь от него секретов. Да я и не слишком уверена, что это возможно, даже если попытаться.>
— Боюсь, что она не может «сменить квартиру», — сказала Алисия Бен Белькасему. Инспектор поднял брови, и она вздохнула. — Что-то произошло… Я даже не понимаю что. И не уверена, что Тисифона сама до конца понимает, но мы так сплотились, ну… — Она замялась, и Бен Белькасем кивнул. — Она как-то остановила меня… Во мне была какая-то дыра… внутри. Не уверена, что смогу это объяснить…
<Думаю, что я смогу, малышка. Позволь?..> Алисия моргнула, затем кивнула и откинулась на спинку кресла, чтобы послушать собственный голос.
— Сначала я не понимала, что делает Алисия, инспектор, — сказала эриния, воспользовавшись речевым аппаратом Алисии, и инспектор, надо отдать ему должное, даже не повел бровью. — Я заблокировала участок ее разума, и это ее чуть не погубило, потому что она не из тех, кто спокойно переносит трансгрессии.
Бен Белькасем кивнул, с интересом наблюдая, как Алисия порозовела.
— Она разрушила возведенный мной барьер и на этом не остановилась. Я была создана триединой, инспектор. Между моими «я» существовали связи, но я потеряла их, когда потеряла сестер. Или я так думала, но на самом деле они существуют. Часть этих связей я протянула к Мегере, даже не сознавая этого. Это нам дало возможность многого добиться. Эти связи я могла контролировать, опять же даже не сознавая этого.
Но я оказалась неподготовленной к тому, что Алисия откроет другие. Сэр Артур, насколько я знаю, однажды высказал предположение, что я — что-то вроде вторичной индивидуальности, созданной в результате осознания Алисией своих врожденных экстрасенсорных способностей. Он ошибался, но не совсем. У нее были такие способности, скрытые и не получившие развития, но мощные, а я их и не заметила. Я склонна к некоторому высокомерию, вы, наверное, обратили внимание. Я не извиняюсь, это моя природа. Но из-за этого высокомерия я всегда презирала человеческий разум.
Теперь это не так. — Алисия почувствовала, как ее голос изменился. — Алисия излечила меня. Мое присутствие пробудило ее способности, и она использовала канал, о котором я забыла, и проникла в мою основную структуру. Даже лучшим человеческим умам, даже Алисии этого не вынести. Я многому научилась у Алисии, но моя природа не изменяется, и я свела Алисию с ума. — Тисифона помолчала мгновение, затем продолжила: — Чтобы излечить Алисию и компенсировать нанесенный ущерб, мне нужно было ликвидировать эту связь. Но она стала слишком мощной, и я потерпела бы поражение и погибла, если бы маленькая часть ядра Алисии не устояла и не боролась на моей стороне. Мы вместе залечили эту рану, но наши силы и наша природа срослись. Теперь я привязана к Алисии. Я не могу ее покинуть и не смогу долго существовать без связи с ней.
— Вы хотите сказать, что стали смертной? — осторожно спросил Бен Белькасем.
— Я не знаю, — спокойно ответила Тисифона. — Надеюсь, еще долго не узнаю, потому что намерена заботиться о своей сестре Алисии.
— И это… не беспокоит вас?
— Нескромный вопрос, Фархад Бен Белькасем, — заметила Тисифона, и Алисия улыбнулась выражению лица инспектора. — И ответ, как и на многие другие вопросы, — я не знаю. Мои сестры исчезли очень давно. Без Алисии и Мегеры я снова буду одинока, а одиночество не приносит удовольствия. Я останусь с моими друзьями и встречу все, с чем встретятся они.
— Понимаю. — Бен Белькасем, очевидно, собирался сменить тему. — Все сказанное кажется мне хорошим введением. Перейдем теперь к официальным причинам моего визита. — Он открыл принесенный с собой чемоданчик и вытащил старомодного вида пергамент. — Во-первых, ваша официальная персональная амнистия, Алисия. — Он, сияя, вручил ей документ. — Извините, что так долго. Не обошлось без выкручивания рук на Старой Земле. Особенно из-за «бенгала». Мне кажется, некоторым хотелось, чтобы вы хотя бы его вернули. Но когда Император вручает Орден Знамени Земли за выдающиеся заслуги, очень неловко притянуть получателя ордена к суду за воровство, каким бы оно там крупным ни казалось.
Во-вторых, судебное определение, которое вас всех, как мне кажется, обрадует. — Он посмотрел на стенной громкоговоритель. — Оно касается вас, Мегера. Как вы знаете, имперское законодательство и право никогда не считало искусственный интеллект юридическим лицом в силу того, что он не только искусственный и нестабильный, но и не имеет чувства индивидуальности. Вы, однако, представляете собой особый случай, и суд, не без личного побуждения Императора, признал вас полноправной личностью. Как таковая вы не можете считаться собственностью без нарушения конституционного запрещения рабства.
— Мне все это кажется двусмысленной юридической казуистикой. — В голосе из громкоговорителя звучало подозрение. — А тот, кто подумает, что я рабыня, получит катушку Гауптмана под крышу своего домика.
— Я думаю, что этот аспект тоже учитывается решением суда, — лукаво заметил Бен Белькасем. — Но Флот теперь должен отказаться от прав собственности на вас. Думаю, они не испытают чрезмерного сожаления. Вы принадлежите самой себе, дорогая, и я захватил с собой ваше удостоверение избирателя. — Он блаженно улыбнулся. — Этот аспект как раз вряд ли принимался во внимание судом.
— Вот это здорово! — воскликнула Мегера и вдруг замолкла. Затем, после паузы: — Это значит, я должна буду платить налоги?
— Вам принадлежат все права — и обязанности — гражданина, Мегера, — сказал он приторно-сладким голосом, а динамик на стене с негодованием фыркнул. — И в-третьих, — Бен Белькасем извлек из чемоданчика небольшой кожаный чехольчик, — возможно, самое важное. У меня к вам предложение.
— Предложение? — Алисия посерьезнела.
— Да. Я знаю, дело Ваттса оставило в вас горечь от нашей системы правосудия, но я надеюсь, что некоторая часть этой горечи теперь исчезнет.
Она медленно кивнула. Тредвелл и Бринкман приговорены к смерти, безжалостное министерство юстиции арестовало кучу мультимиллионеров и миллиардеров, вкладывавших деньги в Тредвелла и Бринкмана ради прибылей. И деньги сейчас им не могли помочь.
— Вот и хорошо, потому что в свете всего, чего вы объединенными усилиями добились, я уполномочен предложить вам это. — Он открыл чехольчик, и Алисия увидела архаический блестящий значок. Это был значок инспектора отдела «О», и на нем было выгравировано ее имя. — Как свободный и независимый гражданин Империи, Мегера тоже получит значок, в ее случае — сержанта. То есть если вы согласитесь. При данных обстоятельствах, думаю, лучше не заострять внимания на значке для Тисифоны.
Он протянул значок, и Алисия уже хотела его взять, но вдруг отдернула руку:
— Подождите-подождите! Что вы такое говорите! А как же моя служба в Кадрах, они же призвали меня…
— Я обсуждал это с сэром Артуром. Он не видит трудностей в откомандировании вас на неопределенный срок в распоряжение отдела «О». Мы хорошо сотрудничали с Кадрами в прошлом, почему в будущем что-то должно измениться?
— А…
— Позвольте, я подчеркну некоторые очевидные преимущества. Первое — это проблемы вашего материального обеспечения и снабжения. Мегера — свободный гражданин, астролет «Мегера» является ее «телом» и принадлежит ей, но эксплуатация и обслуживание «альфа-синта» даже без боевых издержек обходятся примерно в пять миллионов в год. Как свободный перевозчик вы должны будете изрядно потрудиться, чтобы заработать такую сумму, но, если вы служите в отделе «О», министерство юстиции покрывает эти издержки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55