— На лице Алексова проскользнула тонкая ледяная усмешка, и холодок пробежал по спине Хоуэлла, но тон беседы не изменился. — Я не считаю нужным информировать об этом команды. А вы, сэр?
Коммодор Транг нахмурился, когда на экране, на пределе дальности обнаружения гравитационного детектора его орбитальной крепости, появилась светящаяся точка. Эта точка была намного дальше другой, намного более яркой, уже замедляющейся. Ближняя его не волновала, это был, очевидно, тот транспорт Флота, о котором предупреждали с Суассона. Но другой источник гравитации… Он был больше, то есть там не одно судно, и никто не сообщал, что следует ожидать чего-то похожего.
— Когда мы сможем поточнее определиться с этим? — Он указал на источник своего беспокойства дежурному офицеру.
— Еще десять часов, и мы сможем определиться, по крайней мере с типами судов.
Транг в раздумье потер подбородок. Как и каждый старший офицер, он был тщательно ознакомлен с тактикой пиратов. До сих пор они не трогали систем, защищенных оборонительными сооружениями в глубоком космосе. Это делало Элизиум маловероятной целью.
Транг сунул руки за спину и покачался на подошвах. Транспорт будет под его защитой намного раньше, чем вновь появившаяся группа сможет стать ощутимой угрозой. Но у него нет мобильных единиц, кроме двух корветов. Если эта отметка на экране будет плохой новостью, то его орбитальные форты стояли сами за себя, а они не шли в сравнение с фортами систем Главных Миров. Но все же они могли противостоять силам противника до полной броненосной эскадры. Генетическая Корпорация хотела надежно защитить свой новый исследовательский центр.
Он остановился взглядом на экране, не видя изображенной на нем сине-белой сферы, размышляя о других проблемах обороны. Несмотря на старания правительства планеты сколотить местную милицию для поддержки крошечного гарнизона морской пехоты, мало чего удалось достичь. Да и мало было смысла в мощной наземной обороне. Если крупный корабль подойдет к планете на радиус атаки, планета обречена. Черные дыры дюжины субсветовых ракет разорвут ее на куски.
Поэтому большинство населенных планет оборонялось только из космоса. В каком-то смысле полная невооруженность была лучшей защитой. Единственными видами войн, оставшимися у человечества, были внутренние кровопускания и войны с соседями типа Ришата. Оппоненты, которым нравилась та или иная недвижимость, не были склонны испепелять Миры, которые могли приносить пользу. Удары по определенным целям — да. Полномасштабный геноцид — нет.
Но в этот момент Транг хотел бы, чтобы Элизиум защищал приличный гарнизон. Уже два столетия Империя не встречалась с пиратскими налетами такого масштаба и забыла, что это такое. Мало вероятно, что пираты высадятся на планете, где одна-две бригады морской пехоты ждут их, чтобы сжевать до основания. Но на Элизиуме был неполный батальон.
Он обратил внимание на отметки, приближавшиеся к системе, и подумал, не связаться ли с Суассоном, однако оставил эту идею. Если это начало рейда, Суассон ничем не сможет помочь, да он сейчас и не нуждался в помощи. Его средства позволят идентифицировать цели раньше, чем они подойдут на расстояние огня. Контакт со столицей сектора лишь покажет, что он нервничает.
— Внимательно следите за ними, Адела, — сказал он дежурному офицеру. — Сразу сообщите мне, когда появится новая информация.
— Да, сэр. — Коммандер Адела Мастерман кивнула и тотчас возобновила мысленный контакт со своей аппаратурой, вводя через головную гарнитуру только что полученные указания своего начальника.
Транг еще раз взглянул на экран и покинул пост управления.
Через несколько часов коммуникатор коммодора Транга зажужжал, на экране появилось улыбающееся лицо коммандера Мастерман.
— Извините за беспокойство, сэр, но у нас предварительные результаты по нашим отметкам. Мы пока еще не знаем, кто они, но приводы Фассета определенно принадлежат Флоту. Похоже на легкую оперативную группу: один дредноут, три линейных крейсера, два или три транспорта и эскорт.
— Хорошо, — улыбнулся теперь и коммодор Транг, осознав, насколько был обеспокоен, только теперь, когда исчезла причина беспокойства. Он не имел представления, что это за группа, но в теперешней обстановке он был рад ее видеть. — Когда они перейдут на субсветовую скорость?
— При их теперешнем темпе замедления примерно через одиннадцать часов, пятью часами позже, чем транспорт. Исходя из их тягового преимущества, они будут в пятнадцати — двадцати световых минутах, когда транспорт выйдет на орбиту Элизиума.
— Сообщите о них капитану Брустеру, Адела. Пусть он выделит для них парковочные орбиты и оповестит верфь на случай, если у них будет потребность в обслуживании.
— Будет исполнено, сэр, — ответила Мастерман, и экран погас.
Коммандер Мастерман вышла из лифта с чашками кофе и кучей пончиков в руках и локтем надавила кнопку люка. Вход открылся, и она с улыбкой проскользнула в помещение поста управления.
— Я пришла с подарками, — провозгласила она, вызвав аплодисменты присутствующих. Она грациозно поклонилась и бросила взгляд на хронометр, осторожно избавляясь от своей ноши. У нее было еще славных восемь минут до заступления на вахту. Как раз достаточно, чтобы перекинуться парой слов с капитан-лейтенантом Бригаттой. Это радовало. У нее были кое-какие личные планы относительно смуглого симпатичного офицера связи на тот период, когда в следующий раз их свободное время совпадет.
Она как раз подошла к рабочему месту Бригатты, когда лейтенант Оррин внезапно выпрямился у экрана. Движение не ускользнуло от нее, и она с удивлением автоматически повернулась к своему помощнику.
— Что за черт! — пробормотал Оррин. Он взглянул на свою начальницу и указал на дисплей Бригатты, куда продублировал изображение. — Посмотрите, мэм. — Экран вспыхнул видом припланетного пространства. — Конечно, шкипер этого транспорта предупреждал, что ему надо срочно разгрузиться, но так нестись! Его скорость сейчас вполовину больше нормальной скорости подхода, и он делает оборот… Бог мой!
Адела Мастерман замерла, когда «транспорт» внезапно прекратил торможение и рванулся к Элизиуму на тридцати двух «же». Никакой транспорт не может развить такую мощность в пределах Пауэлла планеты!
Но этот мог, и изумление сменилось ужасом, когда «транспорт» сбросил электронную маскировку и превратился в то, чем он все время был, — в линейный крейсер. Линейный крейсер Флота, один из их кораблей, поднял боевой экран и… запустил ракеты!
Зазвучали сигналы боевой тревоги, и она бросилась к своему месту, но это был чисто автоматический жест. Она знала, что это бесполезно.
Станции космической связи никогда не размещаются на планетах. Они слишком для этого громадны. Не столько массивны, сколько велики, полны пустот. Было бы гораздо дороже строить их способными выдержать планетное тяготение. Но основная причина все же в другом. Никто не хочет терпеть на своей планете такое множество черных дыр, пусть даже ничтожно маленьких, несмотря на все гравитационные щиты и на всю надежность аппаратуры.
И они размещаются на орбите, обычно не менее чем в четырехстах тысячах километров от планеты, что также помещает их вне предела Пауэлла планеты и удваивает эффективность, когда они сворачивают пространство, чтобы передать сообщения со сверхсветовой скоростью.
К несчастью, это в высшей степени разумное решение имеет свою ахиллесову пяту для стратегического командования и управления. Звездолеты и планеты без станций космической связи могут рассчитывать только на беспилотные дубли, которые во много раз быстрее света, но намного медленнее звездной связи.
Поэтому приоритетной задачей рейдера является разрушение станций связи цели. Без них у него есть время. Время на атаку целей, на выполнение своих задач, на исчезновение без следа, прежде чем кто-либо узнает, что он побывал в системе.
Капитан Гомер Ортиц сидел в командном кресле с напряженным лицом, когда вышли его первые ракеты. Ортиц был способен к контакту с искусственным интеллектом и был этим доволен, потому что мог прямо войти в связь, когда «Полтава» нанесла удар. Его четкие, ясные команды бесстрастному искусственному интеллекту послали первый залп в станцию связи, расположенную в двухстах тысячах километров, с ускорением в пятнадцать тысяч «же». Они достигли цели через пятьдесят одну секунду, двигаясь со скоростью всего лишь в три процента от световой, но этого было более чем достаточно даже без черной дыры перед каждой ракетой.
Следующая волна была уже в пути, на этот раз субсветовые ракеты на эффекте Гауптмана. Их начальное ускорение было много выше, дальность полета до цели вдвое меньше. Первая тысячемегатонная боеголовка взорвалась через двадцать семь секунд после запуска.
Коммандер Мастерман только успела надеть головную гарнитуру, когда она и еще девять тысяч человек погибли. Потом другие ракеты стали поражать цели.
Ночь превратилась в день над Элизиумом, когда две трети ее орбитальных оборонных ресурсов исчезли менее чем за две минуты. Ослепленные глаза зажмуривались от блеска солнц, вспыхивающих над ними. Разум отказывался охватить масштаб катастрофы. В течение четырех столетий Имперский Флот не терпел такого урона, не нанеся противнику ни одного ответного удара. Но никогда ранее его не атаковали свои собственные суда, и побоище, учиненное кибер-синтетическим линейным крейсером, было беспрецедентным.
Губернатор планеты ринулся в свой центр связи после первого же сигнала тревоги. Он прибыл туда, когда последняя ракета попала в последний форт в поле огня «Полтавы». Его лицо было белым, как простокваша. Три оставшихся форта развертывались в боевой порядок, но скорость разбойного крейсера уже была свыше двухсот километров в секунду, и он взрезал их защитное кольцо. Он проскочил планету и ударил по одному из них, как раз когда оружие форта готовилось к бою. Улыбка Ортица была поистине адской, когда новые ракеты покинули его борт. Их было нечем остановить, и губернатор застонал, когда форт был уничтожен.
Вторая крепость смогла сделать один залп без тщательного наведения и тоже была уничтожена.
Последний форт имел достаточно времени, чтобы поднять свой боевой экран, но стоял перед жестокой дилеммой. Его команда имела в своем распоряжении мощные космические ракеты… и не отваживалась их использовать. Ортиц опасно срезал курс, поставив «Полтаву» вплотную к Элизиуму. Форт мог использовать только лучевое оружие и боеголовки, чтобы не задеть Мир, который призван был защищать. Его боевые расчеты, потрясенные происшедшим на их глазах, старались как могли, но тщетно. Их первые залпы были еще в пути, когда Ортиц запустил следующую партию ракет и сделал полный оборот, нацелив привод Фассета «Полтавы» на обреченный форт и поглощая его огонь.
Через двенадцать с половиной минут и семьдесят три тысячи смертей после начала атаки в небе Элизиума больше не было орбитальных фортов.
— Первая фаза успешно завершена, коммодор, — сообщил коммандер Рендлман. Хоуэлл кивнул. Гравитационные детекторы, в отличие от других сенсоров, были сверхсветовыми, и флагман мог наблюдать действия своего троянского коня и его ракет. Жутко было видеть еще целые крепости на экранах аппаратуры светового быстродействия, зная, что они уже уничтожены вместе со всем своим населением.
Хоуэлл прогнал отвлекающие мысли и скупо улыбнулся Алексову. Начальник штаба возражал против попытки замаскировать больше одного судна, утверждая, что «Полтава» справится с задачей и что, посылая больше, теряешь драгоценный элемент неожиданности.
— Два малых судна покидают орбиту, сэр, — вдруг доложил Рендлман.
— Как раз по графику, — пробормотал Алексов, и Хоуэлл снова кивнул, наблюдая по своей синтетической связи, как два корвета набирают скорость в направлении громадного врага.
Корвет линейному крейсеру не противник… но это было все, что Элизиум мог им противопоставить.
Корветы «Гермес» и «Леандр» атаковали буйствующий линейный крейсер, прикрываясь своими приводами Фассета. Они были ближе к планете, но Ортиц развернул «Полтаву» прямо на них, замедлив ее им навстречу, и «Гермес» рванул в сторону, чтобы обойти линейный крейсер и запустить свой дубль, прежде чем погибнуть.
Ортиц оставил его, сосредоточившись на втором корвете. Лазерные и корпускулярные лучи с ближнего расстояния превратили крошечный корабль в груду полуиспарившихся обломков, но расстояние было слишком мало для эффективной точечной обороны, и обе энергетические торпеды интенсивного заряда, которыми располагал «Леандр», врезались в экран «Полтавы». Взрыв потряс судно, и Ортиц поморщился, когда в гарнитуре замелькали сообщения о разрушениях. Его заместитель уже распоряжался об устранении повреждений, но половина передних энергетических портов была сметена вместе с тридцатью членами экипажа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55