Как только тебе станет скучно клепать номерные знаки на Филиппинах, подумай про ППХ. Подумай, что науа сделали бы с ацтеками, будь у них инструкция по предупреждению холокоста - учебник по тактике партизанской войны.
Рэнди какое-то время сидит в задумчивости.
- Надо пойти купить воды, - говорит он наконец. - Пока мы тут сидим, у меня с потом вытекло несколько литров.
- Можно просто вернуться в отель, - говорит Ави. - Я в основном закончил.
- Ты закончил, а я еще не начинал.
- Что не начинал?
- Рассказывать, почему мне точно не станет скучно на Филиппинах.
Ави моргает.
- Любовь, что ли?
- Нет! - хрипло отвечает Рэнди, подразумевая «да». - Ладно, пошли.
Они доходят до ближайшего «24 часа», покупают голубоватые пластиковые бутылки и, прихлебывая воду, бредут по улице, мимо соблазнительно пахнущих тележек с едой.
- Несколько дней назад я получил е-мейл от Дуга Шафто, - говорит Рэнди. - С его катера, по спутниковому телефону.
- Открытым текстом?
- Да. Я уговариваю его поставить «Ордо» и шифровать почту, но он ни в какую.
- Очень непрофессионально, - ворчит Ави. - Ему не помешала бы чуточка паранойи.
- Он такой параноик, что не доверяет даже «Ордо».
У Ави разглаживается лицо.
- Ладно, тогда все о'кей.
- В письме был глупый анекдот про Имельду Маркос.
- Ты потащил меня гулять, чтобы рассказать анекдот?
- Нет, нет. Анекдот - это условный сигнал. Дуг обещал послать е-мейл с анекдотом про Имельду, если произойдет определенная вещь.
- Какая?
Рэнди отхлебывает воды, набирает в грудь воздуха, собирается с духом.
- Больше года назад у нас был разговор. Во время приема, который Дантист закатил на борту «Руи Фалейро». Дуг хотел, чтобы мы наняли его фирму, «Семпер марин сервисис», для съемки дна под все следующие кабели. За это он обещал взять нас в долю, если при съемке наткнется на затонувшие сокровища.
Ави резко останавливается и двумя руками стискивает бутылку как будто боится ее выронить.
- Затонувшие сокровища? В смысле: йо-хо-хо и бутылка рома? Пиастры? Все такое?
- Примерно да, - говорит Рэнди. - Шафто - охотники за сокровищами. Дуг одержим мыслью, что на дне вокруг Филиппин покоятся несметные богатства.
- Откуда? С испанских галеонов?
- Нет. То есть вообще-то да, но Дуг ищет не их. - Они с Ави снова начинают идти. - Большая часть или гораздо более древние - фарфор с затонувших китайских джонок или совсем недавние - японское золото времен войны.
Как Рэнди и ожидал, слова про японское золото производят на Ави сильное впечатление. Рэнди продолжает:
- По слухам, японцы оставили здесь кучу золота. Считается, что Маркос нашел один из таких кладов в подземном туннеле - отсюда его богатство. Большинство считают, что у Маркоса было пять или шесть миллиардов долларов, но многие на Филиппинах уверены, что он нашел больше шестидесяти миллиардов.
- Шестидесяти миллиардов! - Ави напрягается всем телом. - Не может быть.
- Послушай, хочешь верь, хочешь нет, мне все равно, - говорит Рэнди. - Но поскольку казначей Маркоса будет одним из первых вкладчиков Крипты, тебе стоит про это знать.
- Продолжай, - говорит Ави, сразу загораясь интересом.
- Ладно. Так вот, есть люди, которые копают шурфы и прочесывают драгой морское дно в надежде отыскать легендарное японское золото. Дуг Шафто - из них. Проблема в том, что подробная гидролокационная съемка морского дна - штука дорогостоящая, требует больших начальных вложений. Разумеется, он за нас ухватился.
- Ясно. Очень умно, - одобрительно говорит Ави. - Возможность провести гидролокационную съемку, которая так и так нам будет нужна для прокладки кабеля.
- Может быть, чуть больше, чем необходимо, раз уж оказался на месте.
- Верно. Теперь я вспоминаю, как бдительные гарпии Дантиста возмущались, что съемка продолжается слишком долго и обходится слишком дорого. Они считали, что другая фирма выполнила бы те же работы быстрее и дешевле.
- Вероятно, так и есть, - соглашается Рэнди. - Ну так вот, Дуг обещал нам десять процентов от любого найденного сокровища. Больше, если мы решим участвовать в операции по подъему.
Внезапно у Ави расширяются глаза.
- Черт! Он хотел скрыть все это от Дантиста.
- Именно так. Потому что Дантист загреб бы себе все. Притом в силу обстоятельств его личной жизни Болоболо тоже оказались бы в курсе, а эти ребята с радостью убьют, чтобы добраться до золота.
- Ну, дела! - говорит Ави, мотая головой. - Знаешь, мне не хочется походить на трафаретных евреев из душещипательных кино. Однако в таких случаях я могу сказать только: «Ой, гевальт!»*. [О, горе мне! (идиш)]
- Я молчал по двум причинам. Во-первых, потому что мы вообще стараемся поменьше болтать. Во-вторых, потому что мы так и так собирались нанять «Семпер марин сервисис», независимо ни от каких сокровищ, и предложение Дуга Шафто ничего не меняло.
Ави задумывается.
- Поправка. Оно ничего не меняло, пока Дуг Шафто не нашел сокровища.
- Да. Я думал, что и не найдет.
- Ты ошибся.
- Я ошибся, - признает Рэнди. - Шафто нашел старую японскую подводную лодку.
- Откуда ты знаешь?
- Если бы он нашел китайскую джонку, то прислал бы мне анекдот про Фердинанда Маркоса. Если бы что-то времен воины, то про Имельду. Если бы это был надводный корабль, анекдот был бы про ее туфли. Если подводная лодка - про ее сексуальные привычки. Дуг прислал мне анекдот про сексуальные привычки Имельды.
- Ты ответил официально на его предложение.
- Нет. Я же сказал, оно ничего не меняло, мы все равно собирались его нанять. А потом, когда мы подписали контракт и стали составлять план работ, он рассказал про код, насчет Маркосов Я понял, он считает: раз мы его наняли, то договоренность подразумевается.
- Странный способ вести дела, - произносит Ави, морщась. - Он мог бы хоть что-то расписать подробнее.
- Дуг из тех, кто работает на доверии, - говорит Рэнди. - Если он обещал, значит, не обманет.
- Проблема с честными людьми в том, - замечает Ави, - что они ждут честности от всех остальных.
- Верно.
- Значит, теперь он считает, что мы его сообщники и поможем скрыть от Дантиста и Болоболо существование подводного клада.
- Если не поставим их в известность прямо сейчас.
- В таком случае мы предаем Дуга Шафто, - говорит Ави.
- Всаживаем нож в спину бывшему десантнику, прошедшему Вьетнам. И не забудь его друзей-вояк по всему миру, - добавляет Рэнди.
- Черт, Рэнди! Я думал огорошить тебя рассказом про ППХ.
- Огорошил.
- А ты вываливаешь на меня такое!..
- Жизнь полна приключений, - изрекает Рэнди.
Ави задумывается.
- Короче, я так понимаю, вопрос сводится к тому, кого мы предпочитаем иметь на своей стороне в салунной перестрелке.
- Ответ может быть один: Дугласа Макартура Шафто, - говорит Рэнди. - Но это не значит, что мы выйдем из салуна живыми.
MORPHIUMSUCHTIG
Его затолкали в узкий промежуток между легким и прочным корпусами немецкой подводной лодки; ледяная вода бьет, как из брандспойта, тело колотит малярийная дрожь: кости трещат, суставы леденеют, мышцы сводит. Он зажат двумя неровными стальными поверхностями, изогнутыми так, как человек изогнуться не может; любое движение вызывает резкую боль. Кожа начинает обрастать ракушками - они вроде вшей, только крупнее и глубже вгрызаются. Кое-как удается глотнуть воздуха, ровно столько, чтобы не задохнуться и по-настоящему осознать, до чего все хреново. Шафто слишком долго дышал соленой морской водой: в горле саднит, в легких завелся планктон и жрет их изнутри. Он молотит по прочному корпусу, звука нет. Оттуда веет теплом и жаром, хочется внутрь, согреться. Наконец, по какой-то логике сна, удается отыскать люк. Течение подхватывает Шафто, выносит во влажный космос, подводная лодка с шипением уплывает. Нет ни низа, ни верха. Что-то бьет его по голове. Несколько черных цилиндров неумолимо движутся в воде, оставляя параллельные кометные следы пузырей. Глубинные бомбы.
Шафто просыпается и понимает, что его тело требует морфия. В первые мгновения он уверен, что снова в Окленде. Над койкой стоит лейтенант Рейган, готовится продолжить интервью.
- Добрый вечер, сержант Шафто, - говорит Рейган, почему-то с сильным немецким акцентом. Ну и шутники же эти актеры! Шафто чувствует запах мяса и другие, менее приятные запахи. Что-то тяжелое, но не совсем твердое, ударяет его по лицу. Отходит. Ударяет снова.
- Ваш товарищ - morphiumsuchtig? - спрашивает Бек.
Енох Роот слегка ошарашен; они на лодке всего восемь часов.
- Он что, буянит?
- Он в полубессознательном состоянии, - говорит Бек. - Кроме всего прочего, рассказывает об исполинских ящерицах.
- Для него это нормально, - с облегчением отвечает Роот. - Почему вы решили, что он morphiumsuchtig?
- По флакону с морфием и шприцу, которые нашли у него в кармане, - говорит Бек с каменной тевтонской иронией, - и по исколотой руке.
Роот думает, что лодка - как туннель, пробуренный в морской воде и тесно заставленный оборудованием. Каюта (если это можно так назвать) - самое большое открытое пространство, которое Роот на ней пока видел. Здесь почти что можно вытянуть руку, никого не задев и не повернув ненароком штурвал или рубильник. Есть даже деревянная мебель и кожаная занавеска, отделяющая каюту от коридора. В первый миг он принял ее за какую-то каптерку, но, оглядевшись, понимает, что это лучшее место на лодке: личная каюта капитана. Догадка подтверждается, когда Бек отпирает ящик и достает бутылку арманьяка.
- У завоевателей Франции есть свои привилегии, - говорит Бек.
- Да, - замечает Роот, - пограбить вы, ребята, умеете.
Лейтенант Рейган вернулся, тычет в Шафто стетоскопом, который предварительно, похоже, выдержали в жидком азоте. «Кашляй, кашляй, кашляй!» - твердит он. Наконец убирает инструмент.
Что-то мешается в ногах. Шафто хочет приподняться на локте и впечатывается мордой в раскаленную трубу. Придя в себя, осторожно приподнимает голову и видит, бля, целую скобяную лавку. Эти гады заковали его в кандалы!
Он укладывается обратно и получает в рожу болтающимся окороком. Сверху небосвод из труб и кабелей. Где он видел такое раньше? На рифе возле Йглма, вот где. Только эта лодка освещена, не тонет, и на ней полно немцев. Немцы спокойны и неторопливы. Никто из них не истекает кровью, не кричит. Черт! Лодка кренится, и гигантская кровяная колбаса лупит его в живот.
Он оглядывается, пробует сориентироваться. Кроме висящего мяса, почти ничего не видно. Каюта - шестифутовый отсек, узкий проход посередине зажат койками. На противоположной - грязный парусиновый мешок.
К черту все. Где ящичек с малиновыми пузырьками?
- Забавно читать радиограммы из Шарлоттенбурга, - говорит Бек, переводя разговор на расшифровки, которые разложены по столу. - Можно подумать, их писал этот еврей Кафка.
- Почему?
- Похоже, там не верят, что мы вернемся живыми.
- Что навело вас на эту мысль? - спрашивает Роот, стараясь не слишком явно наслаждаться арманьяком. Когда подносишь бокал к носу и вдыхаешь, аромат почти заглушает запахи мочи, блевоты, тухлятины и дизтоплива, которыми лодка пропитана на молекулярном уровне.
- Нас торопят с информацией о пленных. Вы их сильно заинтересовали, - говорит Бек.
- Другими словами, - осторожно произносит Роот, - от вас требуют, чтобы вы допросили нас прямо сейчас.
- Верно.
- И послали результаты по радио?
- Да, - кивает Бек. - Однако на самом деле мне надо думать о том, как выжить. Скоро взойдет солнце, и нам придется туго. Вспомните: перед тем как я вас потопил, ваш корабль передал координаты. Сейчас нас ищут все корабли и самолеты союзников.
- То есть если я не стану запираться, - говорит Роот, - вы сможете скорее заняться нашим спасением.
Бек пытается сдержать улыбку. Его тактика была грубой и очевидной с самого начала, и Роот ее уже разгадал. Вся эта история с допросом смущает Бека куда больше, чем Роота.
- Предположим, я скажу вам все, что знаю, - говорит Роот. - Чтобы послать это в Шарлоттенбург, вам придется вести передачу в надводном положении несколько часов кряду. Пеленгаторы засекут вас в первые несколько секунд, и все эсминцы и бомбардировщики в радиусе тысячи миль устремятся к вам.
- К нам, - поправляет Бек.
- Верно. Значит, если я и впрямь хочу остаться в живых, мне лучше придержать язык, - говорит Роот.
- Ты это ищешь? - спрашивает немец со стетоскопом. Шафто знает, что он не настоящий врач, а просто тип, которому доверили аптечку. Так или иначе, в руках у него оно. Оно самое.
- Дай! - Шафто слабо тянется к пузырьку. - Это мое!
- Вообще-то это мое, - поправляет медик. - Твое у капитана в каюте. Но я могу поделиться с тобой своим, если будешь отвечать на вопросы.
- Иди в жопу, - говорит Шафто.
- Отлично. Отложим на потом.
Медик кладет полный шприц с морфием на противоположную койку, так что Шафто может его видеть между двумя копчеными колбасами, но не может взять. И уходит.
- Почему у сержанта Шафто был при себе немецкий пузырек с морфием и немецкий шприц? - Бек изо всех сил старается вести якобы разговор, а не допрос, однако напряжение явно чрезмерно, и губы сами складываются в улыбку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71