Однако большая часть ожидающих - японцы, бизнесмены или туристы. Они смотрят поучительный видеоролик о том, как подвергнуться ограблению в чужой стране.
- Ух ты! - говорит Рэнди, глядя в окно. - Еще один 747-й на Манилу.
- В Азии ни одна уважающая себя компания не станет мараться обо что-нибудь меньше 747-го, - буркает Ави. - Если тебя попытаются запихнуть в 737-й или, Боже упаси, в «Эйрбас», беги, не останавливаясь, от посадочной стойки и звони мне на пейджер, чтобы я эвакуировал тебя вертолетом.
Рэнди смеется.
Ави продолжает:
- Теперь слушай. Гостиница очень старая, очень роскошная, но она у черта на куличках.
- Зачем строить роскошный отель у черта на куличках?
- Место историческое - у моря, на самом краю Интрамурос.
Рэнди хватает университетского испанского, чтобы перевести: «В стенах».
- В 1945-м японцы стерли Интрамурос с лица земли, - говорит Ави. - До основания. Все бизнес-отели и офисные здания - в новом районе Макати, гораздо ближе к аэропорту.
- А ты хочешь устроить наш офис в Интрамурос.
- Как ты угадал? - Ави слегка задет. Он гордится своей непредсказуемостью.
- Обычно я интуицией не блещу, - извиняется Рэнди, - но я тринадцать часов провел в самолете. Мои мозги были вывернуты наизнанку и повешены на просушку.
Ави начинает сыпать заготовленными оправданиями: в Интрамурос офисные площади дешевле. Ближе к министерствам. Макати, суперсовременный деловой район, изолирован от реальных Филиппин.
Рэнди пропускает все это мимо ушей.
- Ты хочешь работать в Интрамурос, потому что его стерли с лица земли, а ты одержим Холокостом, - тихо и без всякой подначки говорит наконец он.
- Да. А что? - отвечает Ави.
* * *
Рэнди смотрит в иллюминатор «Боинга-747» рейсом на Манилу, потягивает слабоалкогольный японский напиток, изготовленный из пчел (по крайней мере они нарисованы на банке), и жует что-то непонятное (стюардесса сказала: «японская еда»). Небо и океан одного цвета - синие до ломоты в зубах. Самолет летит так высоко, что сверху и снизу одинаковое бурление дождевых облаков. Облака вырастают над горячим Тихим океаном, будто внизу беспрерывно рвутся линкоры. Скорость и мощь, с которыми они набухают, пугающи. Облака причудливы и многообразны, как глубоководные организмы, и каждое, по убеждению Рэнди, не менее опасно для самолета, чем отравленный бамбуковый кол - для босоногого пешехода. Он вздрагивает, заметив на крыле красно-оранжевый круг - японскую «фрикадельку». Как будто попал в старый военный фильм.
Он включает ноутбук. Во «Входящих» скопилась уйма шифрованных сообщений от Ави. Это крохотные файлики, которые Ави в последние три дня кидал всякий раз, как у него возникала очередная мысль. Ясно, что у Ави портативное устройство, которое разговаривает с Интернетом по радио. Рэнди запускает программу, которая формально называется «Новус Ордо Секлорум», но которую все для краткости зовут просто «Ордо». Это довольно натужный каламбур, основанный на том, что задача «Ордо» как криптографической программы - составлять биты в Новом Порядке, а излишне любопытному правительству потребуются Века, чтобы их расшифровать. На экране возникает растровое изображение Великой пирамиды, на ее вершине медленно материализуется всевидящее око.
«Ордо» можно использовать двумя способами. Самое простое - расшифровать сообщения, записать на жесткий диск открытый текст и читать, когда вздумается. Проблема (если вы - параноик) в том, что любой, кто доберется до жесткого диска, сможет прочитать эти файлы. Манильские таможенники решат проверить комп на предмет детской порнографии. Или, обалдев от смены часовых поясов, Рэнди забудет ноутбук в такси. Поэтому он запускает «Ордо» в текущем режиме, когда открытый текст появляется в окне, а при закрытии окна стирается из памяти и с жесткого диска.
Тема первого сообщения от Ави: «Принцип 1».
Мы ищем, где работает математика. Что это значит? Что рост насел. круто пойдет вверх - это можно проследить просто по графикам, - а среднедушевой доход взлетит, как в Японии, на Тайване, в Сингапуре. Умножаем одно на другое и получаем экспоненциальный рост, на котором мы заработаем охуенные деньги еще до того, как перевалим сороковник.
Имеется в виду двухлетней давности разговор между Рэнди и Ави, когда Ави и впрямь рассчитал некое численное выражение для «охуенных денег». Это не постоянная величина, скорее ячейка в таблице, связанная с произвольным количеством постоянно колеблющихся экономических факторов. Иногда, работая на компьютере, Ави запускал таблицу в отдельном окошке в углу, чтобы постоянно видеть текущее значение «охуенных денег».
Второе сообщение, отправленное двумя часами позже, озаглавлено: «Принцип 2».
Два: выработать технологию, в которой никто не сможет с нами конкурировать. На данный момент это сетевые дела. В сетевых делах мы размазываем весь мир по стенке. Это даже не смешно.
На следующий день Ави отправил сообщение, озаглавленное просто «Еще». Наверное, забыл, сколько принципов уже сформулировал.
Еще принцип: на этот раз мы удерживаем контроль над корпорацией. То есть оставляем себе по меньшей мере 50% акций. Как можно меньше внешних вливаний, пока мы не наберем стоимость.
«Меня можешь не убеждать», - бормочет про себя Рэнди, читая дальше.
Это определяет характер бизнеса, которым мы займемся. Забудь про все, что требует больших начальных вложений.
Лусон - горы в черно-зеленых джунглях с прожилками рек, которые с тем же успехом могут оказаться грязевыми потоками. Там, где матросское сукно океана находит на солдатское сукно берега, вода пронзительно-бирюзовая, как в бассейне. Дальше к югу горы возделаны, полосы ярко-красной почвы - как свежие надрезы. Однако большая часть склонов покрыта растительностью, вроде тех зеленых катышков, которыми на моделях железных дорог покрывают холмы из папье-маше; на огромных пространствах - никаких признаков, что человечество существует. Ближе к Маниле склоны вырублены, усеяны постройками, располосованы высоковольтными линиями. Рисовые поля - как лужицы. Поселки лепятся вокруг центрального ядра - крестовой церкви под хорошей крышей.
Картина теряет четкость - самолет входит в слой смога над городом. Он запотевает, как исполинский стакан чая со льдом. Вода сбегает ручьями, собирается в пазах, брызжет с выдвинутых закрылков.
Вираж - и они над Манильским заливом в бесконечных ярко-алых разводах. Вода цветет. Нефтяные танкеры тащат за собой длинные радужные хвосты. Каждая бухточка забита узкими малайскими лодками, похожими на ярко раскрашенные доски для серфинга.
И вот уже посадочная полоса МАНА - Международного аэропорта Ниной Акино. Охранники и полицейские различного ранга с винтовками М-16 или помповыми ружьями, в бурнусах из носовых платков, пришлепленных к голове американскими бейсболками. Человек в ослепительно белой форме над гофрированным зевом трапа простирает руки с флуоресцентными оранжевыми жезлами, словно Христос, благословляющий грешный мир. Грозовой воздух тропического пекла начинает сочиться через вентиляцию в самолет. Все мокнет и обвисает.
Рэнди в Маниле. Он достает паспорт из нагрудного кармана рубашки. Там написано: РЭНДАЛЛ ЛОУРЕНС УОТЕРХАУЗ.
Вот как возникла корпорация «Эпифит».
- Приготовься вздрогнуть! - сказал Ави.
Номер высветился на пейджере, когда Рэнди сидел в кабаке у моря с друзьями своей девушки. В таком месте, где каждый день распечатывают на лазерном принтере новое меню (на имитации пергамента, 100% вторсырья), где люминесцентные соусы - словно тонкие линии осциллограмм, где подают экзотические продукты, ограненные наподобие драгоценных камней и уложенные в архитектурные шедевры. Весь обед Рэнди боролся с желанием, пригласить кого-нибудь из друзей Чарлин (любого, без разницы) на улицу и дать ему в морду.
Он взглянул на пейджер, ожидая увидеть привычный телефон компьютерного центра «Трех сестер». Номер Ави шарахнул его по мозгам, как число 666 - религиозного фанатика.
Через пятнадцать секунд Рэнди был на улице и засовывал карточку в телефон-автомат, словно убийца, проводящий опасной бритвой по шее пузатого политика.
- Повеления исходят свыше, - объявил Ави. - Сегодня они исходят от меня.
- Чего ты хочешь? - спросил Рэнди холодно, почти враждебно, чтобы скрыть сосущее волнение.
- Возьми билет до Манилы, - ответил Ави.
- Я должен прежде поговорить с Чарлин, - сказал Рэнди.
- Ты сам в это не веришь, - заметил Ави.
- Мы с Чарлин живем много лет...
- Десять. Ты на ней не женился. Иди за билетом.
(Через семьдесят два часа он будет в Маниле смотреть на Однотонную флейту.)
- Вся Азия гадает, когда Филиппины вылезут из дерьма, - сказал Ави. - Это произойдет еще до конца девяностых.
(Однотонная флейта - первое, что вы видите, пройдя паспортный контроль.)
- Меня осенило, когда я сошел с самолета в Международном аэропорту Ниной Акино. - Последние два слова слились у Ави в одно резкое восклицание. - Ты знаешь, что у них там отдельные коридоры?
- Догадываюсь, - ответил Рэнди. Параллелепипед слабообжаренного тунца сделал кульбит у него в желудке. Возникло извращенное желание купить двойной стаканчик мороженого. Рэнди путешествовал гораздо меньше, чем Ави, и довольно смутно представлял, о каких коридорах речь.
- Ну, знаешь, один для своих граждан, один для иностранцев. Может быть, еще один для дипломатов.
(Сейчас, дожидаясь, пока ему проштампуют паспорт, Рэнди видит все это своими глазами. В кои-то веки он не досадует на задержку. Соседний коридор - для ЗКР, и Рэнди их изучает. Это будущий рынок корпорации «Эпифит». По большей части молодые девушки, многие одеты по моде, но все равно с некоторой скромностью, привитой в католическом пансионе. Они устали от перелета, устали от долгого ожидания, они сутулятся, потом резко выпрямляются и вскидывают точеный подбородок, словно невидимая монахиня идет вдоль очереди, хлопая их линейкой по наманикюренным пальцам.)
Однако семьдесят два часа назад он толком не понял, о чем Ави говорит, поэтому сказал только:
- Да, видел.
- В Маниле отдельный коридор для возвращающихся ЗКР!
- ЗКР?
- Заморских контрактных работников. Филиппинцы устраиваются за рубежом, потому что сами Филиппины никак не вылезут из дерьма. Горничными и няньками в Саудовской Аравии, анестезиологами и медсестрами в Штатах, певичками в Гонконге, проститутками в Бангкоке.
- Проститутками в Бангкоке? - Там-то уж Рэнди был и слегка ошалел от мысли, что кто-то экспортирует шлюх в Таиланд.
- Филиппинки - самые красивые. - Ави понизил голос. - В них есть злость, поэтому они куда привлекательнее для заезжего бизнесмена-мазохиста, чем улыбающиеся тайские телки. - Оба понимали, что это полная лажа: Ави человек семейный и своего опыта в данной области не имеет. Рэнди не стал ему этим тыкать; умение Ави экспромтом гнать лажу - главный залог того, что они сделают охуенные деньги.
(Теперь, когда он здесь, есть соблазн угадать, кто из девушек в коридоре ЗКР - путаны. Однако Рэнди понимает, что все равно ошибется, поэтому расправляет плечи и направляется к желтой полосе.
На пути от паспортного контроля к ограждению правительство расставило стеклянные витрины с экспонатами, демонстрирующими величие домагеллановой культуры Филиппин. В первой из них piece de resistance*. [Основное блюдо (фр.).] резной деревянный инструмент с длинной аннотацией на тагальском. Ниже, мелкими буквами, английский перевод: «Однотонная флейта».)
- Филиппины природно ограждены, - продолжал Ави. - Знаешь, какая это редкость? Когда ты видишь природно огражденную среду, Рэнди, ты ныряешь в нее, как голодный хорек в трубу с сырым мясом.
Несколько слов про Ави. Семья его отца чудом выбралась из Праги: типичные центральноевропейские евреи, поистине уникальные только тем, что остались живы. Однако предки его матери были невероятно странные криптоевреи из Нью-Мексико; три сотни лет они жили в прерии, скрывались от иезуитов, стреляли гремучих змей и ели дурман вонючий; они выглядели, как индейцы, и разговаривали, как ковбои. Соответственно в отношениях с другими людьми Ави постоянно вибрировал, как струна. По большей части он держался очень вежливо и корректно, чем производил большое впечатление на бизнесменов - особенно японских, - но периодически взрывался, как будто ему прищемили хвост. Рэнди скоро к этому приспособился, вот почему Ави звонил ему в такие минуты.
- Успокойся! - сказал Рэнди, глядя, как мимо проехала на роликах загорелая девушка. - Природно огражденные, говоришь?
- Покуда Филиппины не вылезут из дерьма, у них будет куча ЗКР. Все они хотят общаться с родственниками. У филиппинцев очень прочные семейные узы. По сравнению с ними евреи - замкнутые эгоисты.
- О'кей. Ты лучше меня знаешь и тех, и других.
- Они сентиментальны и любвеобильны настолько, что легко вызывают у нас смех.
- Не ощетинивайся, - сказал Рэнди. - Я не собираюсь смеяться.
- Будешь смеяться, когда услышишь, как они по радио передают музыкальные приветы родным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
- Ух ты! - говорит Рэнди, глядя в окно. - Еще один 747-й на Манилу.
- В Азии ни одна уважающая себя компания не станет мараться обо что-нибудь меньше 747-го, - буркает Ави. - Если тебя попытаются запихнуть в 737-й или, Боже упаси, в «Эйрбас», беги, не останавливаясь, от посадочной стойки и звони мне на пейджер, чтобы я эвакуировал тебя вертолетом.
Рэнди смеется.
Ави продолжает:
- Теперь слушай. Гостиница очень старая, очень роскошная, но она у черта на куличках.
- Зачем строить роскошный отель у черта на куличках?
- Место историческое - у моря, на самом краю Интрамурос.
Рэнди хватает университетского испанского, чтобы перевести: «В стенах».
- В 1945-м японцы стерли Интрамурос с лица земли, - говорит Ави. - До основания. Все бизнес-отели и офисные здания - в новом районе Макати, гораздо ближе к аэропорту.
- А ты хочешь устроить наш офис в Интрамурос.
- Как ты угадал? - Ави слегка задет. Он гордится своей непредсказуемостью.
- Обычно я интуицией не блещу, - извиняется Рэнди, - но я тринадцать часов провел в самолете. Мои мозги были вывернуты наизнанку и повешены на просушку.
Ави начинает сыпать заготовленными оправданиями: в Интрамурос офисные площади дешевле. Ближе к министерствам. Макати, суперсовременный деловой район, изолирован от реальных Филиппин.
Рэнди пропускает все это мимо ушей.
- Ты хочешь работать в Интрамурос, потому что его стерли с лица земли, а ты одержим Холокостом, - тихо и без всякой подначки говорит наконец он.
- Да. А что? - отвечает Ави.
* * *
Рэнди смотрит в иллюминатор «Боинга-747» рейсом на Манилу, потягивает слабоалкогольный японский напиток, изготовленный из пчел (по крайней мере они нарисованы на банке), и жует что-то непонятное (стюардесса сказала: «японская еда»). Небо и океан одного цвета - синие до ломоты в зубах. Самолет летит так высоко, что сверху и снизу одинаковое бурление дождевых облаков. Облака вырастают над горячим Тихим океаном, будто внизу беспрерывно рвутся линкоры. Скорость и мощь, с которыми они набухают, пугающи. Облака причудливы и многообразны, как глубоководные организмы, и каждое, по убеждению Рэнди, не менее опасно для самолета, чем отравленный бамбуковый кол - для босоногого пешехода. Он вздрагивает, заметив на крыле красно-оранжевый круг - японскую «фрикадельку». Как будто попал в старый военный фильм.
Он включает ноутбук. Во «Входящих» скопилась уйма шифрованных сообщений от Ави. Это крохотные файлики, которые Ави в последние три дня кидал всякий раз, как у него возникала очередная мысль. Ясно, что у Ави портативное устройство, которое разговаривает с Интернетом по радио. Рэнди запускает программу, которая формально называется «Новус Ордо Секлорум», но которую все для краткости зовут просто «Ордо». Это довольно натужный каламбур, основанный на том, что задача «Ордо» как криптографической программы - составлять биты в Новом Порядке, а излишне любопытному правительству потребуются Века, чтобы их расшифровать. На экране возникает растровое изображение Великой пирамиды, на ее вершине медленно материализуется всевидящее око.
«Ордо» можно использовать двумя способами. Самое простое - расшифровать сообщения, записать на жесткий диск открытый текст и читать, когда вздумается. Проблема (если вы - параноик) в том, что любой, кто доберется до жесткого диска, сможет прочитать эти файлы. Манильские таможенники решат проверить комп на предмет детской порнографии. Или, обалдев от смены часовых поясов, Рэнди забудет ноутбук в такси. Поэтому он запускает «Ордо» в текущем режиме, когда открытый текст появляется в окне, а при закрытии окна стирается из памяти и с жесткого диска.
Тема первого сообщения от Ави: «Принцип 1».
Мы ищем, где работает математика. Что это значит? Что рост насел. круто пойдет вверх - это можно проследить просто по графикам, - а среднедушевой доход взлетит, как в Японии, на Тайване, в Сингапуре. Умножаем одно на другое и получаем экспоненциальный рост, на котором мы заработаем охуенные деньги еще до того, как перевалим сороковник.
Имеется в виду двухлетней давности разговор между Рэнди и Ави, когда Ави и впрямь рассчитал некое численное выражение для «охуенных денег». Это не постоянная величина, скорее ячейка в таблице, связанная с произвольным количеством постоянно колеблющихся экономических факторов. Иногда, работая на компьютере, Ави запускал таблицу в отдельном окошке в углу, чтобы постоянно видеть текущее значение «охуенных денег».
Второе сообщение, отправленное двумя часами позже, озаглавлено: «Принцип 2».
Два: выработать технологию, в которой никто не сможет с нами конкурировать. На данный момент это сетевые дела. В сетевых делах мы размазываем весь мир по стенке. Это даже не смешно.
На следующий день Ави отправил сообщение, озаглавленное просто «Еще». Наверное, забыл, сколько принципов уже сформулировал.
Еще принцип: на этот раз мы удерживаем контроль над корпорацией. То есть оставляем себе по меньшей мере 50% акций. Как можно меньше внешних вливаний, пока мы не наберем стоимость.
«Меня можешь не убеждать», - бормочет про себя Рэнди, читая дальше.
Это определяет характер бизнеса, которым мы займемся. Забудь про все, что требует больших начальных вложений.
Лусон - горы в черно-зеленых джунглях с прожилками рек, которые с тем же успехом могут оказаться грязевыми потоками. Там, где матросское сукно океана находит на солдатское сукно берега, вода пронзительно-бирюзовая, как в бассейне. Дальше к югу горы возделаны, полосы ярко-красной почвы - как свежие надрезы. Однако большая часть склонов покрыта растительностью, вроде тех зеленых катышков, которыми на моделях железных дорог покрывают холмы из папье-маше; на огромных пространствах - никаких признаков, что человечество существует. Ближе к Маниле склоны вырублены, усеяны постройками, располосованы высоковольтными линиями. Рисовые поля - как лужицы. Поселки лепятся вокруг центрального ядра - крестовой церкви под хорошей крышей.
Картина теряет четкость - самолет входит в слой смога над городом. Он запотевает, как исполинский стакан чая со льдом. Вода сбегает ручьями, собирается в пазах, брызжет с выдвинутых закрылков.
Вираж - и они над Манильским заливом в бесконечных ярко-алых разводах. Вода цветет. Нефтяные танкеры тащат за собой длинные радужные хвосты. Каждая бухточка забита узкими малайскими лодками, похожими на ярко раскрашенные доски для серфинга.
И вот уже посадочная полоса МАНА - Международного аэропорта Ниной Акино. Охранники и полицейские различного ранга с винтовками М-16 или помповыми ружьями, в бурнусах из носовых платков, пришлепленных к голове американскими бейсболками. Человек в ослепительно белой форме над гофрированным зевом трапа простирает руки с флуоресцентными оранжевыми жезлами, словно Христос, благословляющий грешный мир. Грозовой воздух тропического пекла начинает сочиться через вентиляцию в самолет. Все мокнет и обвисает.
Рэнди в Маниле. Он достает паспорт из нагрудного кармана рубашки. Там написано: РЭНДАЛЛ ЛОУРЕНС УОТЕРХАУЗ.
Вот как возникла корпорация «Эпифит».
- Приготовься вздрогнуть! - сказал Ави.
Номер высветился на пейджере, когда Рэнди сидел в кабаке у моря с друзьями своей девушки. В таком месте, где каждый день распечатывают на лазерном принтере новое меню (на имитации пергамента, 100% вторсырья), где люминесцентные соусы - словно тонкие линии осциллограмм, где подают экзотические продукты, ограненные наподобие драгоценных камней и уложенные в архитектурные шедевры. Весь обед Рэнди боролся с желанием, пригласить кого-нибудь из друзей Чарлин (любого, без разницы) на улицу и дать ему в морду.
Он взглянул на пейджер, ожидая увидеть привычный телефон компьютерного центра «Трех сестер». Номер Ави шарахнул его по мозгам, как число 666 - религиозного фанатика.
Через пятнадцать секунд Рэнди был на улице и засовывал карточку в телефон-автомат, словно убийца, проводящий опасной бритвой по шее пузатого политика.
- Повеления исходят свыше, - объявил Ави. - Сегодня они исходят от меня.
- Чего ты хочешь? - спросил Рэнди холодно, почти враждебно, чтобы скрыть сосущее волнение.
- Возьми билет до Манилы, - ответил Ави.
- Я должен прежде поговорить с Чарлин, - сказал Рэнди.
- Ты сам в это не веришь, - заметил Ави.
- Мы с Чарлин живем много лет...
- Десять. Ты на ней не женился. Иди за билетом.
(Через семьдесят два часа он будет в Маниле смотреть на Однотонную флейту.)
- Вся Азия гадает, когда Филиппины вылезут из дерьма, - сказал Ави. - Это произойдет еще до конца девяностых.
(Однотонная флейта - первое, что вы видите, пройдя паспортный контроль.)
- Меня осенило, когда я сошел с самолета в Международном аэропорту Ниной Акино. - Последние два слова слились у Ави в одно резкое восклицание. - Ты знаешь, что у них там отдельные коридоры?
- Догадываюсь, - ответил Рэнди. Параллелепипед слабообжаренного тунца сделал кульбит у него в желудке. Возникло извращенное желание купить двойной стаканчик мороженого. Рэнди путешествовал гораздо меньше, чем Ави, и довольно смутно представлял, о каких коридорах речь.
- Ну, знаешь, один для своих граждан, один для иностранцев. Может быть, еще один для дипломатов.
(Сейчас, дожидаясь, пока ему проштампуют паспорт, Рэнди видит все это своими глазами. В кои-то веки он не досадует на задержку. Соседний коридор - для ЗКР, и Рэнди их изучает. Это будущий рынок корпорации «Эпифит». По большей части молодые девушки, многие одеты по моде, но все равно с некоторой скромностью, привитой в католическом пансионе. Они устали от перелета, устали от долгого ожидания, они сутулятся, потом резко выпрямляются и вскидывают точеный подбородок, словно невидимая монахиня идет вдоль очереди, хлопая их линейкой по наманикюренным пальцам.)
Однако семьдесят два часа назад он толком не понял, о чем Ави говорит, поэтому сказал только:
- Да, видел.
- В Маниле отдельный коридор для возвращающихся ЗКР!
- ЗКР?
- Заморских контрактных работников. Филиппинцы устраиваются за рубежом, потому что сами Филиппины никак не вылезут из дерьма. Горничными и няньками в Саудовской Аравии, анестезиологами и медсестрами в Штатах, певичками в Гонконге, проститутками в Бангкоке.
- Проститутками в Бангкоке? - Там-то уж Рэнди был и слегка ошалел от мысли, что кто-то экспортирует шлюх в Таиланд.
- Филиппинки - самые красивые. - Ави понизил голос. - В них есть злость, поэтому они куда привлекательнее для заезжего бизнесмена-мазохиста, чем улыбающиеся тайские телки. - Оба понимали, что это полная лажа: Ави человек семейный и своего опыта в данной области не имеет. Рэнди не стал ему этим тыкать; умение Ави экспромтом гнать лажу - главный залог того, что они сделают охуенные деньги.
(Теперь, когда он здесь, есть соблазн угадать, кто из девушек в коридоре ЗКР - путаны. Однако Рэнди понимает, что все равно ошибется, поэтому расправляет плечи и направляется к желтой полосе.
На пути от паспортного контроля к ограждению правительство расставило стеклянные витрины с экспонатами, демонстрирующими величие домагеллановой культуры Филиппин. В первой из них piece de resistance*. [Основное блюдо (фр.).] резной деревянный инструмент с длинной аннотацией на тагальском. Ниже, мелкими буквами, английский перевод: «Однотонная флейта».)
- Филиппины природно ограждены, - продолжал Ави. - Знаешь, какая это редкость? Когда ты видишь природно огражденную среду, Рэнди, ты ныряешь в нее, как голодный хорек в трубу с сырым мясом.
Несколько слов про Ави. Семья его отца чудом выбралась из Праги: типичные центральноевропейские евреи, поистине уникальные только тем, что остались живы. Однако предки его матери были невероятно странные криптоевреи из Нью-Мексико; три сотни лет они жили в прерии, скрывались от иезуитов, стреляли гремучих змей и ели дурман вонючий; они выглядели, как индейцы, и разговаривали, как ковбои. Соответственно в отношениях с другими людьми Ави постоянно вибрировал, как струна. По большей части он держался очень вежливо и корректно, чем производил большое впечатление на бизнесменов - особенно японских, - но периодически взрывался, как будто ему прищемили хвост. Рэнди скоро к этому приспособился, вот почему Ави звонил ему в такие минуты.
- Успокойся! - сказал Рэнди, глядя, как мимо проехала на роликах загорелая девушка. - Природно огражденные, говоришь?
- Покуда Филиппины не вылезут из дерьма, у них будет куча ЗКР. Все они хотят общаться с родственниками. У филиппинцев очень прочные семейные узы. По сравнению с ними евреи - замкнутые эгоисты.
- О'кей. Ты лучше меня знаешь и тех, и других.
- Они сентиментальны и любвеобильны настолько, что легко вызывают у нас смех.
- Не ощетинивайся, - сказал Рэнди. - Я не собираюсь смеяться.
- Будешь смеяться, когда услышишь, как они по радио передают музыкальные приветы родным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71