Чтобы нагляднее показать масштабность территории, из олова отлили несколько человеческих фигур высотой в дюйм, чтобы помочь императору наглядно представить себе происходящее.
Император сейчас же объявил, что для того, чтобы иметь представление о массах вовлеченных в дело людей, он хотел бы видеть больше оловянных фигурок, и так в Тол Хонете возникло новое производство. За одну ночь олово стало редким металлом.
Чтобы лучше обозревать поле боя, каждое утро император взбирался на тридцатифутовую вышку, которая в большой спешке была специально воздвигнута для этой цели. Оттуда с помощью горластого сержанта из императорской гвардии император передвигал свои оловянные полки пехоты и кавалерии в точном соответствии с последними сообщениями, поступавшими из Олгарии.
Многие сотрудники генерального штаба вскоре подали в отставку. Это были преимущественно пожилые люди, и для них было трудно каждое утро карабкаться на вышку вслед за своим императором. Все они в разное время пытались объяснить этому маленькому человечку с крючковатым носом, что они могли бы все это видеть и с земли, но Рэн Борун не хотел и слышать об этом.
– Морин, он хочет нашей смерти! – жаловался один тучный генерал камергеру императора. – Я бы лучше отправился на войну, чем по четыре раза на день взбираться по этой лестнице.
– Передвиньте драснийских копьеносцев на четыре шага влево! – приказал с вышки сержант, и дюжина человек на земле начали переставлять малень кие оловянные фигурки.
– Все мы должны выполнять то, что император требует от нас, – философски ответил Морин.
– Но я не видел, чтобы вы карабкались по лестнице, – сказал генерал.
– Наш император избрал для меня иное поприще, – весьма самодовольно заметил Морин.
В тот вечер уставший император вздыхал в своей постели.
– Это очень интересно, Морин, – сонно бормотал он, прижимая к груди обитую бархатом шкатулку, в которой были отлитые из чистого золота фигурки Се'Недры, Родара и других руководителей похода. – Но и очень утомительно тоже.
– Да, ваше величество.
– Мне всегда кажется, что я еще многое должен сделать.
– Такова уж сущность власти, ваше величество, – заметил Морин.
Но император уже заснул.
Лорд Морин взял шкатулку из рук императора и осторожно натянул одеяло на плечи спящего.
– Спите, Рэн Борун, – мягко сказал он. – Завтра вы опять сможете поиграть с вашими игрушечными солдатиками.
***
Евнух Сэйди тихо покинул дворец в Стисс Торе через потайную дверь, которая находилась позади комнат для рабов и открывалась на убогую, кривую улочку, которая, петляя, вела к гавани. Он дождался ливня, чтобы выйти под его покровом, и облачился в жалкую одежду докера. Его сопровождал одноглазый Иссас, на котором также было невзрачное одеяние. Принятые Сэйди меры предосторожности были обычными, но это никак не относилось к выбору Иссаса в качестве попутчика, поскольку Иссас не был ни членом дворцовой охраны, ни личным телохранителем Сэйди. Но сейчас Сэйди не волновали ни его наружность, ни приличия. Дворцовые интриги, в общем, не развратили Иссаса, и поэтому он имел репутацию человека, который безоговорочно предан тому, кто платит ему в данный момент.
Они отправились по омытой дождем улице к некоему пользующемуся плохой репутацией заведению, которое часто посещалось чернорабочими; вошли в довольно шумную пивную и пробрались к маленьким клетушкам в задней части дома, где предоставлялись другие удовольствия. В конце вонючего коридора высокая женщина с жестким взглядом, руки которой до самых локтей украшали дешевые безвкусные браслеты, молча показала им на исцарапанную дверь, затем резко повернулась и исчезла через другой вход.
За дверью, которую она указала, находилась грязная комната, всю обстановку которой составляла единственная кровать. На ней лежали два комплекта одежды, пахнувшей дегтем и морской водой, а на полу стояли две высокие пивные кружки с тепловатым элем. Не говоря ни слова, Сэйди и Иссас переоделись. Из-под грязной подушки Иссас вытащил пару париков и две накладные бороды с усами.
– Как они могут это пить? – спросил Сэйди, понюхав одну из кружек и зажимая нос. Иссас пожал плечами:
– У олорнов своеобразные вкусы. Но вам и не нужно это пить, Сэйди. Вылейте содержимое на свою одежду. Драснийские моряки проливают массу эля, когда ищут развлечений на берегу. А как я выгляжу?
Сэйди бросил на него быстрый взгляд.
– Ужасно! – ответил он. – Эти волосы и борода совершенно тебе не идут, Иссас. Иссас рассмеялся.
– А особенно не к лицу они вам. – Он пожал плечами и тщательно облил элем свою запачканную дегтем тунику. – Полагаю, что мы выглядим достаточно похожими на драснийцев, чтобы сойти за них, и уж точно, пахнем как драснийцы. Привяжите покрепче бороду, и давайте уйдем отсюда, пока не кончился дождь.
– Мы выйдем через черный ход? Иссас покачал головой:
– Если за нами следят, то черный ход находится под наблюдением. Мы выйдем так, как выходят простые драснийские моряки.
– Это как же?
– Я договорился, чтобы нас выбросили отсюда.
Сэйди никогда ниоткуда не выбрасывали, и посему он не пришел от этого в особый восторг. Двое здоровенных верзил, вышвырнувших его на улицу, обошлись с ним несколько грубовато, и в процессе этого Сэйди заполучил несколько царапин и синяков.
Иссас поднялся на ноги и стоял выкрикивая проклятия закрытой двери, а затем, пошатываясь, подошел и вытащил из грязи Сэйди. И они, изображая из себя пьяных, качаясь, двинулись в темноте к району, где жили драснийцы. Когда их с Иссасом выбрасывали из заведения, Сэйди заметил, что у двери напротив стояли двое, но они не последовали за ними.
Как только они оказались в драснийском районе, Иссас довольно быстро довел своего спутника до дома Дроблека, начальника драснийского порта. Их незамедлительно впустили и тотчас провели в комнату, где сидел чрезвычайно толстый Дроблек. С ним был граф Мелгон, посол Толнедры.
– Новый наряд главного евнуха при дворе Солмиссры, – заметил граф Мелгон, когда Сэйди стаскивал парик и бороду.
– Всего лишь маленькая хитрость, господин посол, – ответил Сэйди. – Я не очень-то хотел, чтобы эта встреча стала кому-нибудь известна.
– Ему можно доверять? – прямо спросил Дроблек, показывая на Иссаса.
На лице у Сэйди мелькнуло странное выражение.
– Тебе можно доверять, Иссас? – спросил он.
– Мне заплачено за это до конца месяца, – пожал плечами Иссас. – А после этого – посмотрим. Я могу получить более выгодное предложение.
– Видите? – сказал Сэйди двум своим собеседникам. – Иссасу можно доверять до конца месяца – по крайней мере так же, как можно верить любому в Стисс Торе.
Но я заметил у Иссаса одну черту: он простой, непритязательный человек. Если вы купили его, то купили со всеми потрохами. Думаю, это можно назвать профессиональной этикой.
– Вам не кажется, – раздраженно проворчал Дроблек, – что нам пора переходить к делу? Зачем вы пошли на такие сложности, чтобы организовать эту встречу? Почему просто не вызвали нас во дворец?
– Мой дорогой Дроблек, – приглушенным голосом сказал Сэйди, – вы знаете, какие интриги там плетутся. Я бы предпочел, чтобы все происходящее между нами оставалось более или менее конфиденциальным. Дело само по себе не сложное.
Эмиссар Тор Эргаса обратился ко мне с предложением.
Оба смотрели на него без всякого удивления.
– Полагаю, вы об этом уже знаете.
– Мы ведь не дети, Сэйди, – сказал граф Мелгон.
– А в настоящее время я веду переговоры с новым послом Рэк Госка, – заметил Сэйди.
– Уж не третий ли это посол за лето? – спросил Мелгон.
Сэйди кивнул:
– Мерги, очевидно, особенно подвержены определенным видам лихорадки, которыми изобилуют наши болота.
– Мы это заметили, – сухо сказал Дроблек. – А каков ваш прогноз относительно доброго здравия нынешнего эмиссара?
– Не думаю, что он обладает большим иммунитетом, чем его соотечественники.
Он уже начинает неважно себя чувствовать.
– Может быть, он окажется счастливее и поправится, – предположил Дроблек.
– Это маловероятно, – с отвратительным смешком сказал Иссас.
– Склонность мергских послов умирать неожиданно привела к тому, что переговоры продвигаются очень медленно, – продолжал Сэйди. – Я хотел бы, чтобы вы, господа, сообщили королям Родару и Рэн Боруну, что подобные отсрочки, вероятно, будут продолжаться.
– Почему? – спросил Дроблек.
– Я хочу, чтобы они поняли и оценили мои усилия в поддержку их нынешней кампании против энгаракских королевств.
– Но Толнедра никак не вовлечена в эту кампанию, – быстро сказал Мелгон.
– Конечно нет, – улыбнулся Сэйди.
– И как далеко вы собираетесь зайти, Сэйди? – с любопытством спросил Дроблек.
– Это почти целиком зависит от того, кто побеждает в каждый данный момент, – вежливо ответил Сэйди. – Если кампания Райвенской королевы на Востоке начнет испытывать затруднения, то, как я подозреваю, эпидемия лихорадки пойдет на убыль и мергские эмиссары перестанут так часто умирать. В этом случае мне почти наверняка придется пойти на соглашение с Тор Эргасом.
– Не находите ли вы это несколько недостойным, Сэйди? – кисло осведомился Дроблек. Сэйди пожал плечами.
– Мы недостойный народ, Дроблек, – согласился он, – но мы существуем. Это весьма неплохое достижение для слабой страны, лежащей между двумя сильными державами. Передайте королям Родару и Рэн Боруну, что я буду водить за нос Тор Эргаса до тех пор, пока события будут развиваться в пользу их королевств. Я хотел бы, чтобы оба они знали, чем обязаны мне.
– Вы поставите их в известность, когда ваша позиция начнет меняться? – спросил Мелгон.
– Конечно нет, – ответил Сэйди. – Я продажен, Мелгон, но не глуп.
– Вы никудышний союзник, Сэйди, – сказал ему Дроблек.
– Знаю, – улыбнулся Сэйди. – Это отвратительно, не так ли?
***
Королева Чирека Ислена была в полной панике. На этот раз Мирел зашла слишком далеко. Совет, который они получили от Поренн, только казался вполне надежным и здравым. Он подразумевал возможность нанести блестящий удар, который бы раз и навсегда утихомирил Гродега. Мирел рисовала в своем воображении ту беспомощную ярость, которая охватит жаждущего власти жреца, что уже само по себе доставляло ей немалое удовлетворение.
Мирел, однако, предпочитала действовать. Предложенный королевой Драснии план был хорошо продуман, но он страдал одним изъяном: у них не хватало людей, чтобы осуществить его. Тем не менее Мирел нашла союзника, у которого имелись средства для этого, и ввела его в ближайшее окружение королевы. Некоторые чиреки не последовали с Энхегом в Олгарию главным образом потому, что они не принадлежали к тому типу мужчин, из которых получаются хорошие моряки. По твердому настоянию Мирел Ислена неожиданно стала проявлять непреодолимую страсть к охоте. И именно в лесу, вдалеке от любопытных глаз, был разработан план действий.
– Когда убивают змею, ей отрезают голову, – сказал Торвик, егерь, когда он, Мирел и Ислена сидели под деревьями. А в это время люди Торвика рыскали по лесу, поднимая изрядный шум, чтобы казалось, будто Ислена проводит свой день преследуя лесных зверей. – Вы не достигнете многого, если будете по кусочку отрезать хвост, – продолжал широкоплечий охотник. – Культ Медведя на самом деле широко распространен. Если нам повезет, мы сможем одним ударом покончить со всеми его главными последователями, которые в настоящее время находятся в Вэл Олорне. Это приведет нашу змею в такое раздражение, что она высунет голову. И тогда мы просто отсечем эту голову.
Подобные слова заставили королеву содрогнуться. Она не была вполне уверена, что этот резкий и прямой знаток леса выражается так для красоты слога.
А теперь дело было сделано. Всю ночь Торвик и его охотники тихо ездили по темным улицам Вэл Олорна, хватали спавших членов культа Медведя и отправляли небольшими группами в гавань, где их запирали в трюмы поджидавших судов.
Благодаря многолетнему опыту охотники весьма умело проводили облаву намеченных жертв. К утру единственными членами культа Медведя, оставшимися в городе, оказались Верховный жрец Белара и десяток его подручных, живших при храме.
Королева Ислена, бледная и дрожащая, восседала на троне. На ней были пурпурная мантия и золотая корона, в руках она держала скипетр. Скипетр немало весил и в случае необходимости мог быть использован как оружие. Королева была уверена, что такая необходимость может у нее возникнуть.
– Это ты во всем виновата, Мирел! – горько упрекнула она свою белокурую подругу. – Если бы ты оставила все как есть, мы бы не оказались в таком неприятном положении.
– Мы оказались бы в еще худшем, – холодно отвечала Мирел. – Возьми себя в руки, Ислена. Дело сделано, и изменить ничего нельзя.
– Гродег приводит меня в ужас! – выпалила Ислена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Император сейчас же объявил, что для того, чтобы иметь представление о массах вовлеченных в дело людей, он хотел бы видеть больше оловянных фигурок, и так в Тол Хонете возникло новое производство. За одну ночь олово стало редким металлом.
Чтобы лучше обозревать поле боя, каждое утро император взбирался на тридцатифутовую вышку, которая в большой спешке была специально воздвигнута для этой цели. Оттуда с помощью горластого сержанта из императорской гвардии император передвигал свои оловянные полки пехоты и кавалерии в точном соответствии с последними сообщениями, поступавшими из Олгарии.
Многие сотрудники генерального штаба вскоре подали в отставку. Это были преимущественно пожилые люди, и для них было трудно каждое утро карабкаться на вышку вслед за своим императором. Все они в разное время пытались объяснить этому маленькому человечку с крючковатым носом, что они могли бы все это видеть и с земли, но Рэн Борун не хотел и слышать об этом.
– Морин, он хочет нашей смерти! – жаловался один тучный генерал камергеру императора. – Я бы лучше отправился на войну, чем по четыре раза на день взбираться по этой лестнице.
– Передвиньте драснийских копьеносцев на четыре шага влево! – приказал с вышки сержант, и дюжина человек на земле начали переставлять малень кие оловянные фигурки.
– Все мы должны выполнять то, что император требует от нас, – философски ответил Морин.
– Но я не видел, чтобы вы карабкались по лестнице, – сказал генерал.
– Наш император избрал для меня иное поприще, – весьма самодовольно заметил Морин.
В тот вечер уставший император вздыхал в своей постели.
– Это очень интересно, Морин, – сонно бормотал он, прижимая к груди обитую бархатом шкатулку, в которой были отлитые из чистого золота фигурки Се'Недры, Родара и других руководителей похода. – Но и очень утомительно тоже.
– Да, ваше величество.
– Мне всегда кажется, что я еще многое должен сделать.
– Такова уж сущность власти, ваше величество, – заметил Морин.
Но император уже заснул.
Лорд Морин взял шкатулку из рук императора и осторожно натянул одеяло на плечи спящего.
– Спите, Рэн Борун, – мягко сказал он. – Завтра вы опять сможете поиграть с вашими игрушечными солдатиками.
***
Евнух Сэйди тихо покинул дворец в Стисс Торе через потайную дверь, которая находилась позади комнат для рабов и открывалась на убогую, кривую улочку, которая, петляя, вела к гавани. Он дождался ливня, чтобы выйти под его покровом, и облачился в жалкую одежду докера. Его сопровождал одноглазый Иссас, на котором также было невзрачное одеяние. Принятые Сэйди меры предосторожности были обычными, но это никак не относилось к выбору Иссаса в качестве попутчика, поскольку Иссас не был ни членом дворцовой охраны, ни личным телохранителем Сэйди. Но сейчас Сэйди не волновали ни его наружность, ни приличия. Дворцовые интриги, в общем, не развратили Иссаса, и поэтому он имел репутацию человека, который безоговорочно предан тому, кто платит ему в данный момент.
Они отправились по омытой дождем улице к некоему пользующемуся плохой репутацией заведению, которое часто посещалось чернорабочими; вошли в довольно шумную пивную и пробрались к маленьким клетушкам в задней части дома, где предоставлялись другие удовольствия. В конце вонючего коридора высокая женщина с жестким взглядом, руки которой до самых локтей украшали дешевые безвкусные браслеты, молча показала им на исцарапанную дверь, затем резко повернулась и исчезла через другой вход.
За дверью, которую она указала, находилась грязная комната, всю обстановку которой составляла единственная кровать. На ней лежали два комплекта одежды, пахнувшей дегтем и морской водой, а на полу стояли две высокие пивные кружки с тепловатым элем. Не говоря ни слова, Сэйди и Иссас переоделись. Из-под грязной подушки Иссас вытащил пару париков и две накладные бороды с усами.
– Как они могут это пить? – спросил Сэйди, понюхав одну из кружек и зажимая нос. Иссас пожал плечами:
– У олорнов своеобразные вкусы. Но вам и не нужно это пить, Сэйди. Вылейте содержимое на свою одежду. Драснийские моряки проливают массу эля, когда ищут развлечений на берегу. А как я выгляжу?
Сэйди бросил на него быстрый взгляд.
– Ужасно! – ответил он. – Эти волосы и борода совершенно тебе не идут, Иссас. Иссас рассмеялся.
– А особенно не к лицу они вам. – Он пожал плечами и тщательно облил элем свою запачканную дегтем тунику. – Полагаю, что мы выглядим достаточно похожими на драснийцев, чтобы сойти за них, и уж точно, пахнем как драснийцы. Привяжите покрепче бороду, и давайте уйдем отсюда, пока не кончился дождь.
– Мы выйдем через черный ход? Иссас покачал головой:
– Если за нами следят, то черный ход находится под наблюдением. Мы выйдем так, как выходят простые драснийские моряки.
– Это как же?
– Я договорился, чтобы нас выбросили отсюда.
Сэйди никогда ниоткуда не выбрасывали, и посему он не пришел от этого в особый восторг. Двое здоровенных верзил, вышвырнувших его на улицу, обошлись с ним несколько грубовато, и в процессе этого Сэйди заполучил несколько царапин и синяков.
Иссас поднялся на ноги и стоял выкрикивая проклятия закрытой двери, а затем, пошатываясь, подошел и вытащил из грязи Сэйди. И они, изображая из себя пьяных, качаясь, двинулись в темноте к району, где жили драснийцы. Когда их с Иссасом выбрасывали из заведения, Сэйди заметил, что у двери напротив стояли двое, но они не последовали за ними.
Как только они оказались в драснийском районе, Иссас довольно быстро довел своего спутника до дома Дроблека, начальника драснийского порта. Их незамедлительно впустили и тотчас провели в комнату, где сидел чрезвычайно толстый Дроблек. С ним был граф Мелгон, посол Толнедры.
– Новый наряд главного евнуха при дворе Солмиссры, – заметил граф Мелгон, когда Сэйди стаскивал парик и бороду.
– Всего лишь маленькая хитрость, господин посол, – ответил Сэйди. – Я не очень-то хотел, чтобы эта встреча стала кому-нибудь известна.
– Ему можно доверять? – прямо спросил Дроблек, показывая на Иссаса.
На лице у Сэйди мелькнуло странное выражение.
– Тебе можно доверять, Иссас? – спросил он.
– Мне заплачено за это до конца месяца, – пожал плечами Иссас. – А после этого – посмотрим. Я могу получить более выгодное предложение.
– Видите? – сказал Сэйди двум своим собеседникам. – Иссасу можно доверять до конца месяца – по крайней мере так же, как можно верить любому в Стисс Торе.
Но я заметил у Иссаса одну черту: он простой, непритязательный человек. Если вы купили его, то купили со всеми потрохами. Думаю, это можно назвать профессиональной этикой.
– Вам не кажется, – раздраженно проворчал Дроблек, – что нам пора переходить к делу? Зачем вы пошли на такие сложности, чтобы организовать эту встречу? Почему просто не вызвали нас во дворец?
– Мой дорогой Дроблек, – приглушенным голосом сказал Сэйди, – вы знаете, какие интриги там плетутся. Я бы предпочел, чтобы все происходящее между нами оставалось более или менее конфиденциальным. Дело само по себе не сложное.
Эмиссар Тор Эргаса обратился ко мне с предложением.
Оба смотрели на него без всякого удивления.
– Полагаю, вы об этом уже знаете.
– Мы ведь не дети, Сэйди, – сказал граф Мелгон.
– А в настоящее время я веду переговоры с новым послом Рэк Госка, – заметил Сэйди.
– Уж не третий ли это посол за лето? – спросил Мелгон.
Сэйди кивнул:
– Мерги, очевидно, особенно подвержены определенным видам лихорадки, которыми изобилуют наши болота.
– Мы это заметили, – сухо сказал Дроблек. – А каков ваш прогноз относительно доброго здравия нынешнего эмиссара?
– Не думаю, что он обладает большим иммунитетом, чем его соотечественники.
Он уже начинает неважно себя чувствовать.
– Может быть, он окажется счастливее и поправится, – предположил Дроблек.
– Это маловероятно, – с отвратительным смешком сказал Иссас.
– Склонность мергских послов умирать неожиданно привела к тому, что переговоры продвигаются очень медленно, – продолжал Сэйди. – Я хотел бы, чтобы вы, господа, сообщили королям Родару и Рэн Боруну, что подобные отсрочки, вероятно, будут продолжаться.
– Почему? – спросил Дроблек.
– Я хочу, чтобы они поняли и оценили мои усилия в поддержку их нынешней кампании против энгаракских королевств.
– Но Толнедра никак не вовлечена в эту кампанию, – быстро сказал Мелгон.
– Конечно нет, – улыбнулся Сэйди.
– И как далеко вы собираетесь зайти, Сэйди? – с любопытством спросил Дроблек.
– Это почти целиком зависит от того, кто побеждает в каждый данный момент, – вежливо ответил Сэйди. – Если кампания Райвенской королевы на Востоке начнет испытывать затруднения, то, как я подозреваю, эпидемия лихорадки пойдет на убыль и мергские эмиссары перестанут так часто умирать. В этом случае мне почти наверняка придется пойти на соглашение с Тор Эргасом.
– Не находите ли вы это несколько недостойным, Сэйди? – кисло осведомился Дроблек. Сэйди пожал плечами.
– Мы недостойный народ, Дроблек, – согласился он, – но мы существуем. Это весьма неплохое достижение для слабой страны, лежащей между двумя сильными державами. Передайте королям Родару и Рэн Боруну, что я буду водить за нос Тор Эргаса до тех пор, пока события будут развиваться в пользу их королевств. Я хотел бы, чтобы оба они знали, чем обязаны мне.
– Вы поставите их в известность, когда ваша позиция начнет меняться? – спросил Мелгон.
– Конечно нет, – ответил Сэйди. – Я продажен, Мелгон, но не глуп.
– Вы никудышний союзник, Сэйди, – сказал ему Дроблек.
– Знаю, – улыбнулся Сэйди. – Это отвратительно, не так ли?
***
Королева Чирека Ислена была в полной панике. На этот раз Мирел зашла слишком далеко. Совет, который они получили от Поренн, только казался вполне надежным и здравым. Он подразумевал возможность нанести блестящий удар, который бы раз и навсегда утихомирил Гродега. Мирел рисовала в своем воображении ту беспомощную ярость, которая охватит жаждущего власти жреца, что уже само по себе доставляло ей немалое удовлетворение.
Мирел, однако, предпочитала действовать. Предложенный королевой Драснии план был хорошо продуман, но он страдал одним изъяном: у них не хватало людей, чтобы осуществить его. Тем не менее Мирел нашла союзника, у которого имелись средства для этого, и ввела его в ближайшее окружение королевы. Некоторые чиреки не последовали с Энхегом в Олгарию главным образом потому, что они не принадлежали к тому типу мужчин, из которых получаются хорошие моряки. По твердому настоянию Мирел Ислена неожиданно стала проявлять непреодолимую страсть к охоте. И именно в лесу, вдалеке от любопытных глаз, был разработан план действий.
– Когда убивают змею, ей отрезают голову, – сказал Торвик, егерь, когда он, Мирел и Ислена сидели под деревьями. А в это время люди Торвика рыскали по лесу, поднимая изрядный шум, чтобы казалось, будто Ислена проводит свой день преследуя лесных зверей. – Вы не достигнете многого, если будете по кусочку отрезать хвост, – продолжал широкоплечий охотник. – Культ Медведя на самом деле широко распространен. Если нам повезет, мы сможем одним ударом покончить со всеми его главными последователями, которые в настоящее время находятся в Вэл Олорне. Это приведет нашу змею в такое раздражение, что она высунет голову. И тогда мы просто отсечем эту голову.
Подобные слова заставили королеву содрогнуться. Она не была вполне уверена, что этот резкий и прямой знаток леса выражается так для красоты слога.
А теперь дело было сделано. Всю ночь Торвик и его охотники тихо ездили по темным улицам Вэл Олорна, хватали спавших членов культа Медведя и отправляли небольшими группами в гавань, где их запирали в трюмы поджидавших судов.
Благодаря многолетнему опыту охотники весьма умело проводили облаву намеченных жертв. К утру единственными членами культа Медведя, оставшимися в городе, оказались Верховный жрец Белара и десяток его подручных, живших при храме.
Королева Ислена, бледная и дрожащая, восседала на троне. На ней были пурпурная мантия и золотая корона, в руках она держала скипетр. Скипетр немало весил и в случае необходимости мог быть использован как оружие. Королева была уверена, что такая необходимость может у нее возникнуть.
– Это ты во всем виновата, Мирел! – горько упрекнула она свою белокурую подругу. – Если бы ты оставила все как есть, мы бы не оказались в таком неприятном положении.
– Мы оказались бы в еще худшем, – холодно отвечала Мирел. – Возьми себя в руки, Ислена. Дело сделано, и изменить ничего нельзя.
– Гродег приводит меня в ужас! – выпалила Ислена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52