Ссориться с ними Алоис не хотел, однако и упускать из рук столь лакомый кус пирога не собирался. Ждать долго не пришлось. Бумажки, обнаруженные в карманах двух «буянов», сработали похлеще иной бомбы, и машина правопорядка со скрежетом, неспешно, но стала раскручиваться, а раскрутившись, ударила цепом по шаткой структуре товарного депо. Судя по всему, подключился и местный ОБХСС.
Люди «централов», словно в детских «щелчках», полетели один за другим. Этого Алоис и ждал. Уже через пару часов после первых арестов его парни посадили на перо особо строптивого «зама», в нужный момент и нужным людям были сказаны заветные слова. Большего Алоису не требовалось. Он создал патовую ситуацию, заставив беспечных «централов» встревожиться и растеряться. Этой растерянностью Алоис и намеревался воспользоваться.
* * *
Совершенно секретно Начальнику отдела «Зодчие» полковнику ФСБ
Тов. Рюмину К. Н.
ДОНЕСЕНИЕ
Сообщаю, что 30 июля в 18.40 на территории Объекта проходило собрание «авторов», лидеров подростковых группировок города. Из «руководителей» присутствовали: Сулик Семен Поликарпович (директор спорткомплекса «Энергия»), Малютин Григорий Матвеевич (президент производственного объединения «Европа-Восток»), Крамаренко Лев Аронович (главный администратор спорткомплекса «Энергия»).
Агент Мох подчеркивает факт отсутствия среди «руководителей» фигуры №4 — Александра Петровича баварского (кличка Алоис). По мнению агента, причина отсутствия в размолвках среди руководства Объекта.
На время собрания с 18.40 до 21.30 охрана Объекта была усилена до трех десятков человек. Оружие — милицейские дубинки, пистолеты «ТТ», «Макаров» и пр.
Агент Мох, имеющий при себе записывающую аппаратуру, на собрание допущен не был. Таким образом, о состоявшейся беседе ничего не известно.
С целью выяснения личностей участников собрания, их адресов и пр. за отъезжающими была установлена слежка. В 21.36 группа «авторов» в количестве более десяти человек в сопровождении охраны на шести машинах двинулась вниз по улице Горького, свернув на проспект Вернадского, остановилась возле ресторана «Иволга» (второй этаж — для спецперсонала, имеются отдельные кабинеты).
Воспользовавшись паузой, капитан Кравчук В. Н. вызвал по рации вспомогательный отряд. Чуть позже вблизи автостоянки был замечен «наблюдатель», высокий блондин с короткой стрижкой, лет 25, одетый в синюю джинсовую куртку. В 22.58 из ресторана вышел один из охранников Объекта (кличка Колет). Блондин, перебежав улицу, оказался рядом и, не вступая в разговор, применил газовый баллон.
Затащив потерявшего сознание охранника в его же машину (марка «Жигули», номер СОТ 3216), неизвестный двинулся по улице. Опасно виляя, на ул. Белинского машина зацепила припаркованный возле промтоварного магазина автофургон. Сразу после этого ударом бампера был разбит дощатый забор возле строящегося здания тех-училища. После чего на скорости свыше девяноста километров в час машина помчалась по полосе встречного движения и, достигнув дома № 14 по Пушкинской улице (здание городской прокуратуры) скользящим ударом задела стоящую там милицейскую «Волгу». Через четыре квартала в туп. Крещенского неизвестный покинул «Жигули» и скрылся. Подоспевшая к месту происшествия бригада ГАИ под руководством лейтенанта Шапошникова С. К. провела задержание Захарова Евгения Петровича (он же Колет), отметив в протоколе, что задержанный находился в состоянии глубокого опьянения.
Агентам, продолжавшим слежку за «авторами» до 01.30, удалось установить адреса и данные семи человек (список прилагается).
По фотографиям, сделанным из окна машины, одному из внутренних агентов Объекта удалось опознать неизвестного блондина. По словам агента, это один из телохранителей Заварского А. П. (он же Алоис). Считаю целесообразным установить особое наблюдение за Алоисом и его окружением. Личность блондина предлагаю проверить через сводные архивы МВД.
Начальник бригады «Кобра-2» капитан ФСБ Толь А. О.
2 августа 2003 года
— Гляди-ка! Тоже играют в казаков-разбойников. — Майор Липецкий с усмешкой отодвинул от себя лист.
— А ты как думал! У нас свои шахматы, у них — свои.
— Сначала майданные дела, теперь подставы. Это все Алоис воду мутит. В бонапарты рвется, козлик.
— Значит, нарвется рано или поздно. Жадность — она любого погубит, и фраера и не фраера.
— А вот это навряд ли. Полковнику он, по-моему, нравится. Как ни крути, Алоис — интеллектуал. Во всяком случае, так он о себе думает. Значит, помимо женщин с выпивкой, еще сто один крючок. Легче манипулировать.
— Выходит, создаем очередную китовую акулу?
— Ш-ш-ш!.. Это секрет! — Дежурный офицер прижал палец к ухмыляющимся губам. Росчеркушкой подтвердив время получения документа, кивнул коллеге:
— Иди, догадливый, порадуй старика.
Прижав мобильник к уху, он прислушивался к далеким гудкам, рассеянно изучая собственную внешность в зеркале. В особенности интересовал его нос.
Вероятно, любопытство вызывало нечто инородное, возникшее после недавней операции. И тогда же, видно, появилась привычка теребить кончик носа указательным пальцем. В сущности, Валентин готов был в мыслях принять произошедшие с ним перемены, но глаза пока не могли свыкнуться со столь резкими метаморфозами. Ничего удивительного. Человек привыкает к самому себе с отроческих лет, на все новое ему требуется время. Врач предупреждал, что годик-другой нужно поостеречься от различного рода ушибов. Нос, а тем более нос послеоперационный, — вещь чрезвычайно хрупкая. Валентин особенно не возражал, хотя срок назвали большой. Непомерно большой. И до конца этого срока надо было еще умудриться дожить.
В трубке что-то вибрировало и звенело голосами, шуршало шепотками и смехом. Миллионы словесных мелочей ручейками перетекали из одного конца города в другой и обратно. Наконец ему ответили, и мужской голос раздраженно осведомился:
— Да. Кто это?
— Мой тебе совет, Сулик, — шепнул Валентин, — катайся на «Жигулях». На «вольво» ты не тянешь.
— Что?
— И не путайся у меня под ногами, зашибу!
— Сука!.. Да ты… Откуда у тебя мой телефон?!
Валентин звучно прокашлялся в трубку и нажал «отбой». Покосившись на часы, хмыкнул. Секунд двадцать, не более. Юрий клялся и уверял, что запеленговать номер невозможно в течение нескольких минут. Даже с аппаратурой госбезопасности. Значит, можно было побазарить еще. О ценах, о погоде…
Взглянув на себя, Валентин поморщился. О погоде… Может, оно и вовсе было лишним — звонить, хипиш поднимать? Плевал Сулик на все эти психические атаки, а наезжать на него — все равно что мухе пинать слона. Ни малейшего смысла. Да он, собственно, и не ставил перед собой какой-то определенной цели. Захотелось — и позвонил. Заодно и номер проверил. Детская шалость.
Валентин подумал, что Юрию об этом говорить не следует. И вообще в нынешнем его настроении созваниваться им не стоит. Бывший однокашник и лучший друг заслуживал более трепетного отношения, а в том состоянии, что у него сейчас, с друзьями не разговаривают — с ними ссорятся.
Прищелкнув языком, Валентин прошелся по коридору до дверей своей комнаты.
Бесцельно подхватил со старого кованого сундука какой-то журнал, не глядя, запустил в угол. Встав на руки, несколько раз отжался от пола, раскачиваясь, двинулся на кухню. На ладони тут же налипла пыль. Не слишком они любили с дедом уборки!.. Он сделал несколько боксерских выпадов. Зудело в предплечье, пальцы нервно сжимались и разжимались. Мешок бы боксерский! Или штангу килограммов в девяносто. И десять-пятнадцать жимов в предельном темпе!..
Валентин отряхнул ладони, зажмурившись, с шипением выдохнул воздух через сжатые зубы. Не помогло. Нет, братцы! Йога — йогам, а ему бы что попроще и понадежнее.
На кухне пахло почему-то помидорами, на подоконнике в бутыли из-под молока торчала тополиная ветка. Разумеется, дед успел обежать магазины и снова пропадал во дворе с приятелями-доминошниками. На дверной ручке висела перегруженная авоська, и Валентину таким образом оставалась самая малость — провести сортировку продуктов и разложить их по полкам, хлебницам и холодильным камерам. Дед уважал распределение обязанностей и частицу работы всегда оставлял постояльцу, что давало ему право говорить «мы», а не "я", и подобную деликатность Валентин ценил по достоинству. Вот и сейчас при мысли о дедовской тактике от сердца разом отлегло. Как будто увидел смеющегося ребенка или щенка в корзинке.
Бутылки с кефиром он поставил в холодильник, лук высыпал в капроновый чулок, черную подгорелую буханку кинул в жестяную хлебницу. Что там еще?..
Холодец? Ай да дед! Холодец они любили оба… Ополоснув руки, Валентин ощутил мимолетную зависть. Деду скоро восемьдесят, а жизнь по-прежнему не утратила для него интереса. Он успел повоевать в Отечественную и был дважды ранен, имел награды. Довольствуясь малым, не канючил о пенсии, газеты использовал по их прямому назначению — то бишь нарезал квадратиками в качестве туалетной бумаги или заворачивал в них колбасу с рыбой. Завтрак, обед и ужин — по-спартански, чтение исторических фолиантов и мемуаров, игра в домино — в большем старик не нуждался. По выходным с туго набитой сумкой на колесиках он уходил на «секретные мероприятия». То бишь приторговывал на местной толкучке книгами, чего абсолютно не чурался, полагая, что «пища духа» — она и есть «пища духа».
Как говорится, не шапка с пьяного прохожего и не сало с бужениной. «Книга — штучка сортом повыше и не для всякого оглоеда, — заявлял он. — Они ж, нехристи, ничего сейчас не читают. По уши в своем бизнесе, как в дерьме. Всех и интересов — халкнуть дома пивка пару банок да на телку сговорчивую взгромоздиться…»
Таким был дед Валентина, хотя на самом деле они не были даже родственниками.
Просто знакомый знакомого, согласившийся предоставить Валентину комнату за смехотворную плату, а главное — без всякой прописки. Это дед называл «жизнью на доверии». И оба, похоже, были довольны. «Все мое государство во мне самом! А паспорта — они для слепых…» В общем и целом они ладили. Может быть, даже дружили, насколько вообще возможна дружба между старыми и молодыми. Дед не понимал капризов жильца — и события вне обычного распорядка воспринимал как подарок судьбы, как выигрыш в лотерею. Вероятно, Валентин и был для него подобным событием.
В передней коротко тенькнул звонок, заставив постояльца вздрогнуть. Дед вернулся? Или кто другой?.. Пройдя в прихожую, Валентин глянул в глазок. На площадке стоял парнишка лет девяти-десяти. Это что еще за номер? Очередной сбор макулатуры?
— Физкульт-привет! — Он приоткрыл дверь на ширину ладони. — Тебе чего?
— А Костик дома?
— Что еще за Костик? Нет здесь никакого Костика.
Мальчишка задумался.
— А водички? Водички, дяденька, можно?
— Дам. — Валентин прищелкнул створками и зашагал в сторону кухни. Костик какой-то, водички… Уже наливая в кружку воду из чайника, он похолодел.
Утверждаясь в случайной мысли, вернулся обратно.
— Эй, пионер, ты где?
Парнишки не было. Далеко внизу постукивали сандалеты. Валентин поставил кружку на стиральную машину, на мгновение задумался. Мысли навалились скверные, неуютные. Так оно и должно было случиться. Коли сгустились тучи, грянет и гром… Он бросился было в комнаты, но вовремя вспомнил, что окна выходят не во двор. Пришлось в носках выскакивать на лестничную площадку. Окна подъезда были в пыли и, конечно, не раскрывались. Тут и там шляпки гвоздей, — не пожалел же кто-то!.. Ладонью Валентин наскоро обтер стекло. Отвоевав чистое пространство, прильнул лицом.
Парнишка как раз выбегал из подъезда. Черные джинсики, темная футболка…
Кося глазами, Валентин чуть переместился. Малолетний проситель пересек двор, оглянувшись, свернул под деревья к скамье. Кто-то там сидел, но разглядеть человека не получалось. Валентин нервно прикусил губу. Костика, значит, тебе с водичкой? Кто ж тебя, щенка, подослал?.. Стремглав он бросился по ступеням вверх.
— «Метель нам пела песенку… — Валентин стремительно напялил на ноги кроссовки. — Спи, елочка, бай-бай…»
Связку ключей в карман, темные очки и… Пожалуй, все. Не теряя времени на шнуровку, бросился вниз. Как же его все-таки вычислили? И кто именно?
Спустя минуту он уже выходил из подъезда. Четверо молокососов, сидя на корточках, цыркали сквозь зубы на асфальт, лениво смолили сигареты. Валентин на них даже не взглянул. Внимание его было приковано к скамеечке, прячущейся под кронами стриженых тополей. Разумеется, там уже никто не сидел. Чертыхнувшись, Валентин побежал. Теперь уже было не до театрализованной конспирации. Возле скамьи он огляделся. Три пути и три дороги. К остановке, к магазинам и… Он интуитивно выбрал третье направление — по дорожке, пересекающей детский скверик, прямиком выводящей на дыру в заборе, позволяющую проскользнуть в соседний двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Люди «централов», словно в детских «щелчках», полетели один за другим. Этого Алоис и ждал. Уже через пару часов после первых арестов его парни посадили на перо особо строптивого «зама», в нужный момент и нужным людям были сказаны заветные слова. Большего Алоису не требовалось. Он создал патовую ситуацию, заставив беспечных «централов» встревожиться и растеряться. Этой растерянностью Алоис и намеревался воспользоваться.
* * *
Совершенно секретно Начальнику отдела «Зодчие» полковнику ФСБ
Тов. Рюмину К. Н.
ДОНЕСЕНИЕ
Сообщаю, что 30 июля в 18.40 на территории Объекта проходило собрание «авторов», лидеров подростковых группировок города. Из «руководителей» присутствовали: Сулик Семен Поликарпович (директор спорткомплекса «Энергия»), Малютин Григорий Матвеевич (президент производственного объединения «Европа-Восток»), Крамаренко Лев Аронович (главный администратор спорткомплекса «Энергия»).
Агент Мох подчеркивает факт отсутствия среди «руководителей» фигуры №4 — Александра Петровича баварского (кличка Алоис). По мнению агента, причина отсутствия в размолвках среди руководства Объекта.
На время собрания с 18.40 до 21.30 охрана Объекта была усилена до трех десятков человек. Оружие — милицейские дубинки, пистолеты «ТТ», «Макаров» и пр.
Агент Мох, имеющий при себе записывающую аппаратуру, на собрание допущен не был. Таким образом, о состоявшейся беседе ничего не известно.
С целью выяснения личностей участников собрания, их адресов и пр. за отъезжающими была установлена слежка. В 21.36 группа «авторов» в количестве более десяти человек в сопровождении охраны на шести машинах двинулась вниз по улице Горького, свернув на проспект Вернадского, остановилась возле ресторана «Иволга» (второй этаж — для спецперсонала, имеются отдельные кабинеты).
Воспользовавшись паузой, капитан Кравчук В. Н. вызвал по рации вспомогательный отряд. Чуть позже вблизи автостоянки был замечен «наблюдатель», высокий блондин с короткой стрижкой, лет 25, одетый в синюю джинсовую куртку. В 22.58 из ресторана вышел один из охранников Объекта (кличка Колет). Блондин, перебежав улицу, оказался рядом и, не вступая в разговор, применил газовый баллон.
Затащив потерявшего сознание охранника в его же машину (марка «Жигули», номер СОТ 3216), неизвестный двинулся по улице. Опасно виляя, на ул. Белинского машина зацепила припаркованный возле промтоварного магазина автофургон. Сразу после этого ударом бампера был разбит дощатый забор возле строящегося здания тех-училища. После чего на скорости свыше девяноста километров в час машина помчалась по полосе встречного движения и, достигнув дома № 14 по Пушкинской улице (здание городской прокуратуры) скользящим ударом задела стоящую там милицейскую «Волгу». Через четыре квартала в туп. Крещенского неизвестный покинул «Жигули» и скрылся. Подоспевшая к месту происшествия бригада ГАИ под руководством лейтенанта Шапошникова С. К. провела задержание Захарова Евгения Петровича (он же Колет), отметив в протоколе, что задержанный находился в состоянии глубокого опьянения.
Агентам, продолжавшим слежку за «авторами» до 01.30, удалось установить адреса и данные семи человек (список прилагается).
По фотографиям, сделанным из окна машины, одному из внутренних агентов Объекта удалось опознать неизвестного блондина. По словам агента, это один из телохранителей Заварского А. П. (он же Алоис). Считаю целесообразным установить особое наблюдение за Алоисом и его окружением. Личность блондина предлагаю проверить через сводные архивы МВД.
Начальник бригады «Кобра-2» капитан ФСБ Толь А. О.
2 августа 2003 года
— Гляди-ка! Тоже играют в казаков-разбойников. — Майор Липецкий с усмешкой отодвинул от себя лист.
— А ты как думал! У нас свои шахматы, у них — свои.
— Сначала майданные дела, теперь подставы. Это все Алоис воду мутит. В бонапарты рвется, козлик.
— Значит, нарвется рано или поздно. Жадность — она любого погубит, и фраера и не фраера.
— А вот это навряд ли. Полковнику он, по-моему, нравится. Как ни крути, Алоис — интеллектуал. Во всяком случае, так он о себе думает. Значит, помимо женщин с выпивкой, еще сто один крючок. Легче манипулировать.
— Выходит, создаем очередную китовую акулу?
— Ш-ш-ш!.. Это секрет! — Дежурный офицер прижал палец к ухмыляющимся губам. Росчеркушкой подтвердив время получения документа, кивнул коллеге:
— Иди, догадливый, порадуй старика.
Прижав мобильник к уху, он прислушивался к далеким гудкам, рассеянно изучая собственную внешность в зеркале. В особенности интересовал его нос.
Вероятно, любопытство вызывало нечто инородное, возникшее после недавней операции. И тогда же, видно, появилась привычка теребить кончик носа указательным пальцем. В сущности, Валентин готов был в мыслях принять произошедшие с ним перемены, но глаза пока не могли свыкнуться со столь резкими метаморфозами. Ничего удивительного. Человек привыкает к самому себе с отроческих лет, на все новое ему требуется время. Врач предупреждал, что годик-другой нужно поостеречься от различного рода ушибов. Нос, а тем более нос послеоперационный, — вещь чрезвычайно хрупкая. Валентин особенно не возражал, хотя срок назвали большой. Непомерно большой. И до конца этого срока надо было еще умудриться дожить.
В трубке что-то вибрировало и звенело голосами, шуршало шепотками и смехом. Миллионы словесных мелочей ручейками перетекали из одного конца города в другой и обратно. Наконец ему ответили, и мужской голос раздраженно осведомился:
— Да. Кто это?
— Мой тебе совет, Сулик, — шепнул Валентин, — катайся на «Жигулях». На «вольво» ты не тянешь.
— Что?
— И не путайся у меня под ногами, зашибу!
— Сука!.. Да ты… Откуда у тебя мой телефон?!
Валентин звучно прокашлялся в трубку и нажал «отбой». Покосившись на часы, хмыкнул. Секунд двадцать, не более. Юрий клялся и уверял, что запеленговать номер невозможно в течение нескольких минут. Даже с аппаратурой госбезопасности. Значит, можно было побазарить еще. О ценах, о погоде…
Взглянув на себя, Валентин поморщился. О погоде… Может, оно и вовсе было лишним — звонить, хипиш поднимать? Плевал Сулик на все эти психические атаки, а наезжать на него — все равно что мухе пинать слона. Ни малейшего смысла. Да он, собственно, и не ставил перед собой какой-то определенной цели. Захотелось — и позвонил. Заодно и номер проверил. Детская шалость.
Валентин подумал, что Юрию об этом говорить не следует. И вообще в нынешнем его настроении созваниваться им не стоит. Бывший однокашник и лучший друг заслуживал более трепетного отношения, а в том состоянии, что у него сейчас, с друзьями не разговаривают — с ними ссорятся.
Прищелкнув языком, Валентин прошелся по коридору до дверей своей комнаты.
Бесцельно подхватил со старого кованого сундука какой-то журнал, не глядя, запустил в угол. Встав на руки, несколько раз отжался от пола, раскачиваясь, двинулся на кухню. На ладони тут же налипла пыль. Не слишком они любили с дедом уборки!.. Он сделал несколько боксерских выпадов. Зудело в предплечье, пальцы нервно сжимались и разжимались. Мешок бы боксерский! Или штангу килограммов в девяносто. И десять-пятнадцать жимов в предельном темпе!..
Валентин отряхнул ладони, зажмурившись, с шипением выдохнул воздух через сжатые зубы. Не помогло. Нет, братцы! Йога — йогам, а ему бы что попроще и понадежнее.
На кухне пахло почему-то помидорами, на подоконнике в бутыли из-под молока торчала тополиная ветка. Разумеется, дед успел обежать магазины и снова пропадал во дворе с приятелями-доминошниками. На дверной ручке висела перегруженная авоська, и Валентину таким образом оставалась самая малость — провести сортировку продуктов и разложить их по полкам, хлебницам и холодильным камерам. Дед уважал распределение обязанностей и частицу работы всегда оставлял постояльцу, что давало ему право говорить «мы», а не "я", и подобную деликатность Валентин ценил по достоинству. Вот и сейчас при мысли о дедовской тактике от сердца разом отлегло. Как будто увидел смеющегося ребенка или щенка в корзинке.
Бутылки с кефиром он поставил в холодильник, лук высыпал в капроновый чулок, черную подгорелую буханку кинул в жестяную хлебницу. Что там еще?..
Холодец? Ай да дед! Холодец они любили оба… Ополоснув руки, Валентин ощутил мимолетную зависть. Деду скоро восемьдесят, а жизнь по-прежнему не утратила для него интереса. Он успел повоевать в Отечественную и был дважды ранен, имел награды. Довольствуясь малым, не канючил о пенсии, газеты использовал по их прямому назначению — то бишь нарезал квадратиками в качестве туалетной бумаги или заворачивал в них колбасу с рыбой. Завтрак, обед и ужин — по-спартански, чтение исторических фолиантов и мемуаров, игра в домино — в большем старик не нуждался. По выходным с туго набитой сумкой на колесиках он уходил на «секретные мероприятия». То бишь приторговывал на местной толкучке книгами, чего абсолютно не чурался, полагая, что «пища духа» — она и есть «пища духа».
Как говорится, не шапка с пьяного прохожего и не сало с бужениной. «Книга — штучка сортом повыше и не для всякого оглоеда, — заявлял он. — Они ж, нехристи, ничего сейчас не читают. По уши в своем бизнесе, как в дерьме. Всех и интересов — халкнуть дома пивка пару банок да на телку сговорчивую взгромоздиться…»
Таким был дед Валентина, хотя на самом деле они не были даже родственниками.
Просто знакомый знакомого, согласившийся предоставить Валентину комнату за смехотворную плату, а главное — без всякой прописки. Это дед называл «жизнью на доверии». И оба, похоже, были довольны. «Все мое государство во мне самом! А паспорта — они для слепых…» В общем и целом они ладили. Может быть, даже дружили, насколько вообще возможна дружба между старыми и молодыми. Дед не понимал капризов жильца — и события вне обычного распорядка воспринимал как подарок судьбы, как выигрыш в лотерею. Вероятно, Валентин и был для него подобным событием.
В передней коротко тенькнул звонок, заставив постояльца вздрогнуть. Дед вернулся? Или кто другой?.. Пройдя в прихожую, Валентин глянул в глазок. На площадке стоял парнишка лет девяти-десяти. Это что еще за номер? Очередной сбор макулатуры?
— Физкульт-привет! — Он приоткрыл дверь на ширину ладони. — Тебе чего?
— А Костик дома?
— Что еще за Костик? Нет здесь никакого Костика.
Мальчишка задумался.
— А водички? Водички, дяденька, можно?
— Дам. — Валентин прищелкнул створками и зашагал в сторону кухни. Костик какой-то, водички… Уже наливая в кружку воду из чайника, он похолодел.
Утверждаясь в случайной мысли, вернулся обратно.
— Эй, пионер, ты где?
Парнишки не было. Далеко внизу постукивали сандалеты. Валентин поставил кружку на стиральную машину, на мгновение задумался. Мысли навалились скверные, неуютные. Так оно и должно было случиться. Коли сгустились тучи, грянет и гром… Он бросился было в комнаты, но вовремя вспомнил, что окна выходят не во двор. Пришлось в носках выскакивать на лестничную площадку. Окна подъезда были в пыли и, конечно, не раскрывались. Тут и там шляпки гвоздей, — не пожалел же кто-то!.. Ладонью Валентин наскоро обтер стекло. Отвоевав чистое пространство, прильнул лицом.
Парнишка как раз выбегал из подъезда. Черные джинсики, темная футболка…
Кося глазами, Валентин чуть переместился. Малолетний проситель пересек двор, оглянувшись, свернул под деревья к скамье. Кто-то там сидел, но разглядеть человека не получалось. Валентин нервно прикусил губу. Костика, значит, тебе с водичкой? Кто ж тебя, щенка, подослал?.. Стремглав он бросился по ступеням вверх.
— «Метель нам пела песенку… — Валентин стремительно напялил на ноги кроссовки. — Спи, елочка, бай-бай…»
Связку ключей в карман, темные очки и… Пожалуй, все. Не теряя времени на шнуровку, бросился вниз. Как же его все-таки вычислили? И кто именно?
Спустя минуту он уже выходил из подъезда. Четверо молокососов, сидя на корточках, цыркали сквозь зубы на асфальт, лениво смолили сигареты. Валентин на них даже не взглянул. Внимание его было приковано к скамеечке, прячущейся под кронами стриженых тополей. Разумеется, там уже никто не сидел. Чертыхнувшись, Валентин побежал. Теперь уже было не до театрализованной конспирации. Возле скамьи он огляделся. Три пути и три дороги. К остановке, к магазинам и… Он интуитивно выбрал третье направление — по дорожке, пересекающей детский скверик, прямиком выводящей на дыру в заборе, позволяющую проскользнуть в соседний двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38