Остановившись возле какой-то лужи, Николай хрипло рассмеялся. Зачерпнув в пригоршню воды, стал смывать с себя кровь. Случайному подростку, скользнувшему по нему взглядом, с подобострастным смешком пояснил:
— Краска… Это я краску смываю.
Подросток равнодушно отвернулся.
Глава 14
Район, где жил Александр Петрович Заварский, строился в скудные пятидесятые. Двухэтажные оштукатуренные дома, кряжистые и одинаково окрашенные, группировались аккуратным каре. Загадочным образом машина разрушения и капитального строительства обошла ухоженный квартал стороной. Слева и справа горизонт плечисто загораживали панельные «коробки», девяти— и двенадцатиэтажные «утюжки», но здесь все было по-деревенски приземисто и уютно, и, вероятно, по контрасту с окружающим, квартал, в котором обосновался босс, напоминал крохотный оазис. Кстати говоря, сам Алоис называл его заповедником.
Все на том же стареньком «жигуленке» Валентин въехал в «заповедник» и остановился. Он бывал здесь уже не раз и потому, выбравшись из машины, уверенно зашагал к логову Алоиса. Впрочем, проявлять неуверенность в этих местах не рекомендовалось. За двориком ежесуточно наблюдало несколько пар глаз. Мир и спокойствие в «заповеднике» царили лишь на первый поверхностный взгляд. В действительности это было гнездовье опаснейших змей. Компании молокососов и заплутавших пьянчужек выставлялись отсюда в два счета, и только по той простой причине, что право на шум и буйство здесь принадлежало другим.
Подойдя к обшарпанному подъезду, Валентин дважды утопил пуговку звонка. В ожидании с любопытством осмотрелся. Все-таки Алоис неплохо устроился. Сулику будет непросто разделаться с ним. Большую часть домов, окружавших резиденцию, населяли приспешники босса. Квартал напоминал маленькую крепость, и всякий попавший в нее рисковал остаться здесь навсегда.
Коротко громыхнул засов, дверь приоткрылась. Валентин отметил про себя, что не услышал ни трели звонка, ни шагов подошедшего, — звукоизоляция была отменной. Две двери — внутренняя стальная и внешняя, усиленная, из прочных пород дерева. Само собой, имелась и телевизионная оптика, позволяющая внутреннему дежурному, не сходя с места, обозревать весь двор. Валентин изобразил на лице радушную улыбку. Человек, отворивший ему, держал на поводке широкогрудого ротвейлера. Юнец с румянцем во всю щеку, с едва заметным пушком на верхней губе. Пес смотрел на гостя с мрачноватой решительностью, и та же решимость читалась в глазах охранника.
— Меня ждут, — обрадовал его Валентин. — Алоис должен был предупредить.
Дверь распахнулась шире. Сияя фарфоровым оскалом, к ним вышел абсолютно лысый великан.
— Привет, Бугда! — Валентин дружелюбно кивнул. — Твои орлы опять меня не узнают.
Бугда, начальник охраны Алоиса, обернулся к юнцу:
— Свои, Валет, вольно. А ты заходи! В дверях, сам знаешь, правды нет.
— В ногах, ты хотел сказать?
— В ногах или в дверях — какая разница? — Валентина хлопнули по плечу. — А что не узнают, сам виноват: редко заходишь. Кадры меняются, людей на повышение отправляем, один только я здесь и задерживаюсь.
— Еще бы! Ты ведь у нас — известный скромник!
— А как же! — Все с той же белозубой улыбкой Бугда продолжал охлопывать Валентина со всех сторон. Это не было проявлением дружелюбия — великан проверял гостя на предмет наличия оружия. Умело, надо сказать, проверял. Покончив с обыском, Бугда пожал плечами. — Извини, старик, служба. Проводи его, Валет.
В сопровождении юнца Валентин двинулся по темному коридору. Миновав следующую дверь, ухмыльнулся. Слишком уж резко обрывалась сермяжная необустроенность прихожей и начиналось чудо, напоминающее интерьеры Петергофа и Зимнего дворца. Масляная краска и известковые разводы остались позади — пространство преображалось самым волшебным образом. Стены и потолок разбегались, образуя подобие сводчатого зала. Под ногами расстилался огромный, восточных расцветок ковер. Вместо обоев всюду красовался голубой бархат, плотные ряды картин взирали на посетителей глазами средневековых графов и князей. Золоченый багет, статуэтки, в глубине таинственных ниш радужными искристыми взвесями клубились аквариумные японские рыбки.
— Одну минуту. — Юнец обогнул мраморную колонну и скрылся за тяжелыми портьерами. Через некоторое время появился вновь и приглашающе качнул головой:
— Пожалуйста, вас ждут.
Внутренне подобравшись, Валентин прошел вперед.
Этот зал, как и предыдущий, тоже был лишен второго этажа. Алоис любил пространство, потому и уважал готические соборы. А еще Алоис любил экзотическое, необычное, он умел удивлять. Гигантские крабы и омары вперемешку со звездами и раковинами всех оттенков и размеров громоздились на стенах. Чуть выше красовались коллекции кинжалов и боевых томагавков. Хозяин здешнего жилья не оставил ни единого свободного метра. Даже в воздухе, окольцевав своеобразным ожерельем гигантскую люстру, с потолка свисали чучела акул, крокодилов и морских черепах. Если бы хозяин догадался озвучить помещение соответствующей фонограммой, он добился бы потрясающего эффекта. Впрочем, он старался как мог.
Об этом старании свидетельствовал и его внешний вид. В пестром, расцвеченном иероглифами кимоно, в туфлях с загнутыми на китайский манер носками, босс степенно расхаживал вдоль стен, по обыкновению разглядывая высушенных монстров.
— Никак не могу понять, — без приветствий и прочих словесных вступлений он двинулся навстречу Валентину, — никак не могу понять, в чем тут дело… — Он кивнул в сторону морских звезд. — Вот, скажем, амурская звезда, а вот гребешковая патриция, кульцита, летастерия… Обрати внимание на то, сколь сильно они отличаются друг от друга. Но почему так произошло? Ведь все они из одних и тех же вод. — Алоис сунул в зубы изгрызенный мундштук, плавным шагом направился к креслу-качалке. — Удобно устроившись, он обратил к Валентину лицо.
— Странная история, очень странная. Есть в ней что-то, из-за чего можно впасть в задумчивость. Видишь ли, Валентин, природа — медлительна и практична. Ей просто незачем изощряться. Зубы, живот, задница — вот и вся схема. Всякого рода излишества — не что иное, как плод воображения. Но чье воображение поработало над ними? — Он указал в сторону экспонатов. — Или ОН все-таки существует?
Творец и изобретатель в едином лице?
Алоис сидел в кресле-качалке, смуглый, худощавый — живое воплощение легендарного Шерлока Холмса. Тот же орлиный профиль, оливкового цвета глаза, аккуратно уложенные волосы. Только вместо трубки у него был мундштук из янтаря и думал он отнюдь не о методах дедукции. Боссу нравилось быть непохожим, и многое на этом поприще ему удавалось. На своих обрюзгших собратьев он действительно не походил. И все-таки он был одним из них. Потому что благословлял рэкет и наживался на воровстве, потому что торговал человеческой кожей…
— Схожесть — вот что довлеет над всем живущим и произрастающим. Мир стремится к слиянию и упрощению. Через какую-нибудь тысячу лет останется один-единственный язык, английский. И ничего тут не поделаешь. Не будет ни негров, ни белых, ни монголов. Мулаты вытеснят все прочее население. Не будет и этого морского изобилия.
— Этого зуба я раньше, по-моему, не видел.
— Все верно, раньше его и не было. Мне прислали этот зуб на прошлой неделе. Коллега из штатов. Обрати внимание на размеры.
— Довольно приличные.
— Не просто приличные, а очень даже приличные! Большая белая акула длиной в десять и более метров имеет зубы всего в три-четыре сантиметра, а этот зуб превышает семь с половиной сантиметров!
— Откуда же он такой взялся?
— Это зуб древней акулы. В местечке Шарк-Хилл в Калифорнии откапывают зубки и побольше. Судя по всему, в юрских морях плавали хищницы, вдвое превосходящие размерами современных китов.
Валентин вежливо присвистнул.
— А вон тот кусочек кожи, обрати внимание, — это и есть знаменитая боразо, самая дорогая кожа в мире. Пять квадратных сантиметров стоят один доллар.
— Почему же так дорого?
— Потому что плакоидные чешуйки с этой кожи не удаляются, а подвергаются тщательной шлифовке. Видишь, как она блестит!.. (Валентину показалось, что глаза Алоиса увлажнились). Из этой кожи шьют себе платья кинозвезды и мультимиллионеры.
— Вы себе еще ничего не сшили?
— Увы, пока ничего. Кстати, именно акулью кожу в Европе прежних лет называли зачастую шагреневой. Кожа с рифленым рисунком.
— И как она?
— О чем ты?
— О коже. Еще не уменьшилась?
Алоис блекло улыбнулся:
— Можешь верить, а можешь не верить, но ее становится только больше. Еще месяц назад был один лоскуток, теперь целых три.
Валентин шутливо развел руками:
— Воистину праведными делами мы процветаем!
— Взгляни левее. — Алоис указал мундштуком на очередной трофей. — И попробуй угадать, что это такое?
Валентин шагнул ближе к стене и присмотрелся:
— Что-то вроде рукавицы.
— Гавайский вариант рыцарской перчатки. Вполне современная, кстати, штучка, хотя и придумана в незапамятные времена.
— Перчатка?
— Перчатка, но не обычная. Поверхность ее усажена акульими зубами. С помощью таких, с позволения сказать, варежек женщины Сандвичевых островов защищали себя, когда мужчины уходили в море на промысел.
— Понятно. — Валентин кивнул.
Шеф был помешан на хищниках и хищничестве. Начинал он, помнится, с холодного оружия — с палиц, рогатин, копий и стилетов. Теперь вот, похоже, перешел на акул. Тем не менее прелюдия затянулась, пора было переходить к главному.
— Да… Удивляюсь, как такая коллекция не отвлекает вас от дел! Честное слово, у меня бы в голове давно все перемешалось.
Намек получился более чем прозрачным, и Алоис поморщился. Эстеты не любят, когда их низводят с небес на горемычную землю.
— Что ж, если эти безделушки тебя утомили… Перейдем к делу. — Он передвинул кресло-качалку так, чтобы держать в поле зрения весь зал, и строго взглянул на Валентина. — Итак?
— Я принес то, о чем вы просили. Кое-что, на мой взгляд, заслуживает самого пристального внимания. Впрочем, вы сами в этом убедитесь. Надеюсь…
Документы тоже готовы? .
Алоис хмуро посмотрел на изгрызенный мундштук. Не поднимая глаз, сказал:
— На яшмовом столике, у камина.
— Благодарю. — Валентин приблизился к столику, бегло просмотрел бумаги. — Я могу на них полагаться?
— Не сомневайся, все сработано чисто. Я привык выполнять обещания. Это не туфта и не месячная ксива. Не обошлось, конечно, без затрат, но я полагал, что все окупится.
— И вы не ошиблись. — Валентин решил, что тянуть резину более не стоит. — То, что я принес, вас не разочарует. Это не только сведения о товаре, но и информация о ряде лиц, отирающихся возле фондов милосердия. Гуманитарная помощь из-за бугра и так далее. Если к этому умело подойти да с нужного конца…
— Не отвлекайся, — перебил босс. — Скажи, дорогой, каким образом все эти бумажки попадают к тебе? — Алоис с хмурой сосредоточенностью продолжал изучать свой мундштук.
— Вас интересуют подробности? — Валентин улыбнулся. — Признаюсь, это тоже потребовало определенных затрат. Но я работал на вас и знал, что мой труд оценят по достоинству.
— И все-таки… Ты не ответил на мой вопрос.
— Ну хорошо, считайте, что я выкрал эти бумаги. Те, прежние, и эти.
— Выкрал оригиналы?
— Понимаю ваш скепсис, и все же дело обстоит именно так. Бывшие владельцы полагают, что документов этих нет. Печка, керосин и так далее. Но в печку можно вовремя сунуть руку — вот в чем закавыка.
— Значит, ты шпионишь за Суликом? За моим партнером по бизнесу?
— Вы действуете осмотрительно, и я вас понимаю. Не все вещи можно называть своими именами. И если хозяин предоставляет мне свободу действий, то этой свободой грех не воспользоваться. Вам требовалась определенная информация, и я вам ее предоставил. — Валентин вынул из-за пазухи пакет и не без торжественности возложил на стол.
Алоис смотрел испытующе и будто не замечал пакета.
— Боюсь, я недооценил тебя. Не прост ты, ох не прост!
— По-моему, хуже, когда наблюдается обратное. — Не спрашивая разрешения, Валентин присел в одно из пустующих кресел. — Я действительно быстро разобрался в ситуации. И без колебаний стал на вашу сторону. Работать с надежными людьми, которые держат слово и не дают пустых обещаний, мне нравится. А кто такие Сулик с Малютиным, я не знаю. Я не работаю с ними. Для меня они — чужие дяди с кошельками толщиной в колено, и все. Вы же оказали мне ряд неоценимых услуг.
— Не надо преувеличивать.
— Я говорю лишь то, что есть. Вы помогли мне с работой, поддержали деньгами. Только благодаря вам я сумел встать на ноги.
— Выходит, таким образом ты решил расплатиться со мной?
— Разве это плохо?
Алоис покачал головой.
— У меня есть для вас еще важная информация, — заявил Валентин. — Но это только на словах. Документов больше не будет.
— Говори.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38