Вы считали, что у меня ненормальный интерес
к фантастическому. Вам бы с ним пообщаться. В друзьях у не-
го... нет, у него нет друзей... в его ближайшем окружении лю-
ди с самыми диковинными идеями: Маркар со своими безум-
ными цифрами, которые вовсе не цифры, а границы областей
в пространстве, тоже цифр; Денбар Керт со своей алгебраис-
тикой, Холдорны и их секта святого Грааля, безумная Лора
Джойнс, Фарнем...
- И вы, - вставил я, - с объяснениями и описаниями,
которые ничего не объясняют и не описывают. Надеюсь, вам
понятно, что все ваши слова для меня-пустой звук
- Вот теперь я вас узнаю: очень похоже на вас. - Он
ухмыльнулся и провел пятерней по рыжеватым волосам-.
Расскажите, в чем дело, а я пока придумаю для вас эпитеты
покрепче.
Я спросил, знает ли он Эрика Коллинсона. Он ответил, что
да; но знать там нечего, кроме того, что он обручен с Габриэ-
лой Леггет, что его отец-тот самый лесопромышленный
Коллинсон, а сам Эрик-это Принстон, акции, облигации
и ручной мяч, славный малый.
- Возможно, - сказал я, - но он мне врал.
- Вот что значит сыщик! - Фицстивен помотал головой
и улыбнулся. - Вам попался кто-то другой-кто-то выдавал
себя за Эрика. Рыцарь без страха и упрека не врет, а кроме
того, для вранья требуется воображение. Вы просто... Постой-
те! Ваш вопрос касался женщины
Я кивнул.
- Тогда понятно, - успокоил меня Фицстивен. - Изви-
ните. Рыцарь без страха и упрека всегда врет, если дело
касается женщины-врет даже без нужды и причиняет ей
множество неудобств. Это-одно из рыцарских правил: охра-
нять ее честь и тому подобное. А женщина кто
- Габриэла Леггет, - ответил я и рассказал ему все, что
знал о Легеттах, бриллиантах и мертвеце на Голден-Гейт-аве-
ню. По ходу моего рассказа разочарование все сильнее просту-
пало на его лице.
- Это ничтожно, скучно, - с обидой сказал он, когда я
кончил. - Я примерял Леггета к романам Дюма, а вы предла-
гаете мне безделушку из О'Генри. Вы разочаровали меня
своими бриллиантами. Но, - глаза у него блеснули, - это
может иметь продолжение. Преступник Леггет или нет, мел-
кое мошенничество со страховкой-не его масштаб.
- Вы хотите сказать, что он-из этих пресловутых стра-
тегов уголовного мира Никак вы газеты читаете Кто же он
по-вашему Король бутлегеров Заправила международного
преступного синдиката Скупщик живого товара Главарь
торговцев наркотиками Или переодетая королева фальшиво-
монетчиков
- Не будьте кретином, - сказал он. - Нет, у него хоро-
шие мозги, и в нем есть что-то черное. Есть что-то такое, о чем
он не хочет думать, но чего не должен забывать. Я сказал
вам, он жаден до всего невероятного, ошеломляющего, и вместе
с тем он холодный как лед... нет: обжигающе холодный. Это
невротик, который держит свое тело в форме, в готовности.
к чему-. а свое сознание дурманит безумными идеями.
И вместе с тем он холоден и трезв. Если человек хочет забыть
свое прошлое, ему проще всего заглушить память через те-
ло-чувственностью, если не наркотиками. Но положим,
прошлое не умерло, и человек должен быть в форме, чтобы
совладать с ним, если оно ворвется в настоящее. В таком слу-
чае самое правильное-анестезировать разум непосредствен-
но, а тело беречь и укреплять.
- И прошлое-.
Фицстивен покачал головой:
- Если я не знаю-а я не знаю, - это не моя вина. Преж-
де чем вы распутаете свое дело, вы поймете, как трудно
получить информацию в их семействе.
- Вы пробовали
- Конечно. Я писатель. Мой предмет-души и то, что
в них происходит. Его душа меня интересует, и меня всегда
задевало, что он не хочет вывернуть ее передо мной наизнан-
ку. Например, я сомневаюсь, что его фамилия Леггет. Он
француз. Как-то он сказал, что родом из Атланты, но он фран-
цуз и внешне, и по складу ума, и по всему, кроме места
жительства.
- А его семейство-спросил я. - Габриэла со сдвигом,
как по-вашему
- Интересно. - Фицстивен посмотрел на меня с любо-
пытством. - Вы это так брякнули или правда думаете, что она
не в себе
- Не знаю. Она странный, трудный человек. Кроме того,
у нее звериные уши, почти нет лба, а глаза то зеленые, то
карие, непрерывно меняют цвет. Удалось вам что-нибудь раз-
нюхать о ее жизни
- И это вы, зарабатывающий разнюхиванием, смеете
издеваться над моим интересом к людям и над моими попыт-
ками его удовлетворить.
- Есть разница, - сказал я. - Я разнюхиваю для того,
чтобы поместить людей в тюрьму, и мне за это платят, хотя
меньше, чем следовало бы.
- Нет разницы, - ответил он. - Я разнюхиваю, чтобы
поместить людей в книгу, и мне за это платят, хотя меньше,
чем следовало бы.
- Ну и что проку от этого
- Бог его знает. А что проку сажать их в тюрьму
- Уменьшает перенаселенность, - сказал я. - Посадите
побольше народу, и в городах не будет транспортных проблем.
Что вы знаете о Габриэле
- Она ненавидит отца. Он ее обожает.
- Отчего же ненависть
- Не знаю; может быть, оттого, что он ее обожает.
- Ничего не понятно, - пожаловался я. - Это просто
литературщина. А жена Леггета
- Вы, наверное, ни разу у нее не ели У вас отпали бы
всякие сомнения. Только безмятежная, прозрачная душа мо-
жет достичь такого кулинарного искусства. Я часто спраши-
вал себя, что она думает об этих фантастических существах.
муже и дочери, - но скорее всего, она просто принимает их
такими, как есть, и даже не замечает их странностей.
- Все это очень замечательно, но вы по-прежнему не ска-
зали мне ничего определенного.
- Не сказал, - согласился он. - Именно так, мой милый.
Я рассказал вам, что я знаю и что представляю себе-и все
это неопределенно. В том-то и дело-за год я не выяснил
ничего определенного о Леггете. Не убеждает ли это вас, -
учитывая мою любознательность и незаурядное умение уто-
лять ее, - что он скрывает нечто и скрывает умело
- Да Не знаю. Знаю только, что потратил много времени
и не узнал ничего такого, за что можно посадить в тюрьму.
Пообедаем завтра вечером Или послезавтра
- Послезавтра. Часов в семь
Я сказал, что заеду за ним, и ушел. Был уже шестой час.
Обед я пропустил и поэтому пошел поесть к Бланко, а от-
туда-в негритянский район, посмотреть на Тингли-Но-
сорога.
Я нашел его в табачном магазине Гербера: он катал в зубах
толстую сигару и рассказывал что-то четверке негров.
....говорю: "Нигер, ты себе языком могилу роешь", -
цап его рукой, а его словно сдуло, нету, только следы в бетоне,
ей-богу, один от другого-два метра, и домой ведут.
Покупая сигареты, я присмотрелся к нему. Он был шоко-
ладного цвета, лет под тридцать, ростом около метра восьми-
десяти и весом в девяносто с лишним, пучеглазый, с желто-
ватыми белками, широким носом, толстыми синими губами,
синими деснами и неровным черным шрамом, сбегавшим
от нижней губы за ворот полосатой бело-голубой рубашки. Кос-
тюм на нем был довольно новый и даже еще выглядел но-
вым, а носил его Тингли с шиком. Говорил он густым басом,
и когда смеялся со своими слушателями, звенело стекло
в шкафах.
Я вышел из магазина, пока они смеялись, услышал, как
смех смолк у меня за спиной, и, преодолев искушение огля-
нуться, пошел по улице, где жили Носорог и Минни. Он на-
гнал меня, когда я подходил к их дому.
Я ничего не сказал, и несколько шагов мы прошли бок
о бок. Заговорил он:
- Это вы тут, что ли, про меня расспрашивали
Кислый дух итальянского вина сгустился так, что стал
видимым.
Я подумал и ответил:
- Да.
- Какое вам дело до меня-спросил он не враждебно,
а так, как будто хотел это знать.
На другой стороне улицы, из дома Минни, вышла Габри-
эла Леггет, в коричневом пальто и коричневой с желтым шля-
пке, и, не поглядев в нашу сторону, пошла прочь. Она шагала
быстро, прикусив нижнюю губу.
Я посмотрел на негра. Он смотрел на меня. В лице его
ничего не переменилось: то ли он не видел Габриэлу Леггет,
то ли просто не знал ее. Я сказал:
- Вам ведь нечего скрывать Так какая вам разница, кто
о вас спрашивает?
- Все равно, хотите узнать про меня-меня и спраши-
вайте. Это из-за вас Минни выгнали
- Ее не выгнали. Она ушла.
- А чего ей слушать всякое хамство Она...
- Пойдемте поговорим с ней, - предложил я и стал пере-
ходить улицу.
Перед подъездом он обогнал меня, поднялся на один марш,
прошел по темному холлу к двери и отпер ключом из связки,
в которой их было штук двадцать.
Когда мы вошли в комнату, из ванной в розовом кимоно,
отороченном желтыми страусовыми перьями, похожими на
сухие папоротники, появилась Минни Херши. Увидев меня,
она широко раскрыла глаза. Носорог сказал:
- Минни, ты знаешь этого джентльмена
- Д-да.
Я сказал:
- Не надо тебе было уходить от Леггетов. Никто не дума-
ет, что ты причастна к истории с бриллиантами. Что тут пона-
добилось мисс Леггет
- Не было тут никакой мисс Леггет, - ответила она-.
Не понимаю, о чем вы говорите.
- Она вышла отсюда, когда мы подходили.
- А-а! Мисс Леггет. Я думала, вы сказали миссис
Леггет. Извините. Да. Мисс Габриэла была здесь. Спра-
шивала, не вернусь ли я к ним. Она меня очень уважает, мисс
Габриэла.
- Вот и возвращайся, - сказал я. - Групо, что ты ушла.
Носорог вынул сигару изо рта и красным концом показал
на девушку.
- Ушла от них, - загудел он, - и нечего тебе там де-
лать. Нечего от них всякую гадость слушать. - Он засу-
нул руку в карман брюк, вытащил толстую пачку денег,
шлепнул ее на стол и пророкотал: - Чего тебе ходить в при-
слугах
Обращался он к девушке, но глядел на меня-с улыбкой,
блестя золотыми зубами. Девушка презрительно посмотрела
на него и сказала:
- Паясничай перед ним, пьянь, - и, снова повернув ко
мне коричневое лицо, серьезно, с нажимом, словно боясь, что
ей не поверят, добавила: - В кости выиграл. Помереть мне,
если нет.
Носорог сказал:
- Никого не касается, где я достал деньги. Достал, и все.
У меня. - .-он положил сигару на край стола, языком, похо-
жим на коврик в ванной, смочил большой, как пятка, палец
и стал отсчитывать на стол купюры. - Двадцать... тридцать...
восемьдесят... сто... сто десять... двести десять... Тысяча сто
семьдесят. Кому интересно, сколько у меня денег, - вот
сколько у меня денег: тысяча сто семьдесят долларов. Кому
интересно, где я их взял: хочу-скажу, не хочу-не скажу.
Смотря какое настроение.
Минни сказала:
- Он их в кости выиграл, в клубе "Счастливый день".
Помереть мне, если нет.
- Может, выиграл, - Носорог по-прежнему широко улы-
бался мне. - А если не выиграл
- Загадки разгадывать не умею, - сказал я и, еще раз
посоветовав девушке вернуться к Леггетам, вышел из квар-
тиры. Минни закрыла за мной дверь. Пока я шел по холлу,
слышно было, как она выговаривает Носорогу, а он басом
смеется в ответ.
В закусочной "Сова" я раскрыл телефонный справочник
на городе Беркли, нашел там только одного Фримандера
и заказал его номер. Миссис Бегг была дома и согласилась
принять меня, если я прибуду с ближайшим паромом.
Дом Фримандеров расположился в стороне от извилистого
шоссе, поднимавшегося в гору к Калифорнийскому уни-
верситету.
Миссис Бегг оказалась худой и ширококостной женщи-
ной, с жидкими седоватыми волосами, туго стянутыми на кос-
тистой голове, жесткими серыми глазами и жесткими ловки-
ми руками. Она была сурова и угрюма, но при этом достаточно
откровенна, так что к делу мы перешли без особых предисло-
вий и околичностей.
Я рассказал ей о краже, о том, что вору помогал или по
крайней мере подсказывал кто-то, хорошо знакомый с домом
Леггетов, и закончил:
- Мне сказала миссис Пристли, что вы были домоправи-
тельницей у Леггетов и, наверно, сможете мне помочь.
Миссис Бегг сомневалась, стоило ли мне ехать в другой
город ради того, чтобы услышать ее рассказ, но как честная
женщина, которой скрывать нечего, выразила готовность ока-
зать мне всяческое содействие. Начавши, она, однако, разо-
гналась так, что чуть не заговорила меня насмерть. Если
отбросить все, не относящееся к делу, я почерпнул из ее рас-
сказа следующее.
Леггет взял ее в экономки через агентство по найму весной
1-1 года. Сперва ей помогала прислуга, но для двоих работы
было мало, и по предложению миссис Бегг прислугу отпусти-
ли. В быту Леггет был неприхотлив и почти все время прово-
дил на верхнем этаже, где у него были лаборатория и малень-
кая спальня. В остальные комнаты он почти не наведывался,
за исключением тех вечеров, когда к нему приходили прияте-
ли. Ей эти приятели не нравились, упрекнуть она их ни в чем
не может, но что они говорили между собой-это просто
стыд и срам. Эдгар Леггет-человек приятный, лучшего
хозяина и пожелать нельзя, сказала она, но до того скрытный,
что бывает прямо не по себе. Он никогда не позволял ей под-
ниматься на третий этаж, и дверь в лабораторию всегда была
на замке. Раз в месяц приходил японец и убирался там под
наблюдением Леггета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28