- Я и не собиралась, - ответила она, взяв меня под
руку. - А что значит: практически кончились
- Осталось разобраться кое с какими мелочами-на-
пример, с морфием.
Она поежилась и сказала:
- Мне хватит только на сегодняшний вечер. Вы обе-
щали...
- Утром прибудут пятьдесят гран.
Она молчала, как будто дожидалась, что я еще скажу.
Я больше ничего не сказал. Она помяла мне рукав.
- Вы говорили, что вылечить меня будет нетрудно-.
Она произнесла это полувопросительно, словно думала, что
я буду отпираться.
- Нетрудно.
- И что, можно будет. - .-Она оборвала фразу.
- Заняться этим, пока мы здесь
- Да.
- Хотите-спросил я. - Если нет, то и смысла нет.
- Хочу ли я-Она остановилась на дороге и поверну-
лась ко мне. - Я бы отдала. - .-Она всхлипнула и не закон-
чила фразу. Потом снова заговорила тонким, звенящим го-
лосом: - Вы искренни со мной То, что вы мне говорили...
все, что говорили вчера вечером и сегодня, это правда или
вы меня морочите Я вам верю. Но... вы правду говорите
Или просто научились-для пользы дела-морочить людям
голову
Возможно, она была помешанной, но дурой не была. Я дал
ответ, который счел сейчас наилучшим:
- Ваше доверие ко мне зиждется на моем доверии к вам.
Если мое не оправдано, то и ваше тоже. Поэтому разрешите
сперва задать вопрос: вы лгали мне, когда сказали: "Не хочу
быть порочной"
- Нет, не хочу. Не хочу.
- Хорошо, - сказал я с решительным видом, словно все
сомнения теперь отпали. - Раз вы хотите избавиться от этой
дряни, мы избавимся.
- Сколько... сколько для этого надо времени
- Ну, скажем, неделя. Может быть, меньше.
- Нет, правда Не больше
- В решающей части-нет. Какое-то время после этого
вам надо остерегаться, пока организм не перестроится, но от
привычки вы уже избавитесь.
- Мне будет очень тяжело
- Денька два будут плохие; но не такие плохие, как
вам покажется, и отцовский характер поможет вам вы-
держать.
- А если, - медленно сказала она, - я пойму, что это мне
не по силам, можно будет-.
- Дать задний ход Нет уж, - весело пообещал я-.
Билет вы берете в один конец.
Она опять поежилась и спросила:
- Когда мы начнем
- Послезавтра. Завтра угоститесь как обычно, только не
набирайтесь впрок. И не надо волноваться. Мне придется
хуже, чем вам: мне придется вас терпеть.
- Но вы сделаете скидку. - .-отнесетесь с пониманием...
если в это время я буду вести себя не совсем воспитанно
Даже если стану злобной
- Не знаю. - Мне не хотелось заранее давать ей индуль-
генцию. - Что же это за воспитанность, если от небольших
неудобств она превращается в злобу
- Да, но. - .-Она запнулась, наморщила лоб и сказала:.
А нельзя отослать миссис Херман Я не хочу... не хочу, чтобы
она видела меня.
- Утром ее отправлю.
- Если я... вы не будете пускать ко мне других, если...
буду безобразничать
- Не буду пускать, - пообещал я. - Слушайте, по-мое-
му, вы собираетесь устроить представление. Перестаньте
об этом думать. Будьте паинькой. Без фокусов, прошу вас.
Она неожиданно засмеялась и спросила:
- А если буду фокусничать, побьете
Я сказал, что возраст у нее вполне юный, отшлепать ино-
гда не мешает.

13. АРОНИЯ ХОЛДОРН
На другое утро в половине восьмого появилась
Мери Нуньес. Мики Линехан отвез миссис Херман в Кесаду,
а обратно привез Макмана и запас еды.
Приземистый, широкоплечий Макман был отставной сол-
дат и сохранил военную выправку. За десять лет службы его
угрюмое лицо с жестким ртом и тяжелой челюстью приобрело
цвет мореного дуба. Он был отличный солдат: шел, куда по-
слали, стоял, где поставили, делал, что приказали, - на дру-
гое у него не хватило бы воображения.
Он передал мне пакет от аптекаря. Десять гран морфия
я отнес наверх Габриэле. Она завтракала лежа. Глаза у нее
слезились, лицо было влажное и сероватое. Увидев у меня
порошки, она отодвинула поднос и, поеживаясь, нетерпеливо
протянула руки.
- Вернетесь через пять минут-спросила она.
- Можете при мне. Я не покраснею.
- Зато я покраснею, - сказала она и покраснела.
Я вышел, закрыл дверь и, прислонившись к ней, услышал
шелест бумажки и звяканье ложки в стакане с водой. Потом
она позвала:
- Можно.
Я снова вошел. От порошка осталась только скомканная
бумажка на подносе. Габриэла лежала на подушках, полу-
прикрыв глаза, довольная, как кот, наевшийся золотых рыбок.
Она лениво улыбнулась мне и сказала:
- Вы прелесть. Знаете, чего мне хочется Поесть, пойти
на море и весь день плавать под солнцем.
- Это будет вам полезно. Возьмите Линехана или Мак-
мана. Одной выходить нельзя.
- А что вы будете делать
- Поеду в Кесаду, потом в центр округа и, может быть,
даже в Сан-Франциско.
- А мне с вами нельзя
Я помотал головой:
- У меня дела, а вам надо отдыхать.
- Ну да, - сказала она и взяла с подноса кофе. Я по-
вернулся к двери. - А остальной морфий-Она гово-
рила с чашкой у рта. - Вы надежно спрятали, никто не
найдет
- Никто. - Я улыбнулся ей и похлопал себя по карману
пиджака.
В Кесаде я потратил полчаса на разговор с Ролли и чтение
сан-францисских газет. Еще немного, и их вопросы и намеки
в адрес Эндрюса перешли бы в разряд клеветы. Неплохо.
Помощник шерифа ничего нового мне не сообщил.
Я отправился в центр округа. Вернон был в суде. Два-
дцатиминутная беседа с шерифом ничего не прибавила к моим
показаниям. Я позвонил в агентство Старику. По его словам,
наш клиент Хьюберт Коллинсон выразил удивление тем,
что мы продолжаем операцию, - он счел, что со смертью
Уиддена убийство его сына разъяснилось.
- Скажите ему, что не разъяснилось, - ответил я-.
Убийство Эрика связано с несчастьями Габриэлы, и окончатель-
но разобраться в одном мы не можем, пока не разобрались
в другом. На это уйдет, наверное, еще неделя. В Коллинсоне
не сомневайтесь, - уверил я Старика. - Он согласится, если
вы ему объясните.
- Будем надеяться, - холодно сказал Старик, по-види-
мому, не слишком обрадованный тем, что пять агентов
продолжают заниматься работой, за которую клиент, возмож-
но, и не захочет платить.
Я поехал в Сан-Франциско, пообедал в "Сен-Жермене",
зашел к себе, чтобы взять другой костюм, свежие рубашки
и прочее, и вернулся в дом над бухтой в первом часу ночи.
Когда я загонял машину под навес-мы все еще ездили
на машине Фицстивена, - из темноты возник Макман. Он
сказал, что происшествий не было. Мы вместе вошли в дом.
Мики сидел на кухне и, зевая, наливал себе стакан перед тем,
как сменить в карауле Макмана.
- Миссис Коллинсон уже легла-спросил я.
- Свет у нее еще горит. Весь день просидела у себя
в комнате.
Мы выпили втроем, а потом я поднялся наверх и постучал-
ся к Габриэле.
- Кто там-спросила она.
Я ответил. Она сказала:
- Да
- Утром не завтракайте.
- Вот как-Затем, словно что-то вспомнив: - А, да, я
решила больше не обременять вас своими болезнями. - Она
открыла дверь и стояла передо мной, улыбаясь чересчур
любезно и заложив пальцем книгу. - Как вы съездили
- Хорошо. - Я вынул из кармана оставшийся морфий
и протянул ей. - Тогда мне незачем его носить.
Она не взяла порошки. И, смеясь мне в лицо, сказала:
- А вы в самом деле зверь, а
- Вам же лечиться, не мне. - Я сунул порошки в кар-
ман. - Если вы. - .-Я замолчал и прислушался. В коридоре
скрипнула половица. Потом раздался мягкий звук, как если
бы босую ногу опустили на пол.
- Мери меня сторожит, - весело прошептала Габриэла-.
Она постелила себе на чердаке, не захотела идти домой.
Считает, что с вами и вашими друзьями мне жить небезопас-
но. Она предупредила меня, сказала, что вы... как же она
выразилась-. Ах, да-волки. Это правда
- В общем, да. Не забудьте-утром не завтракать.
На другой день я дал ей первую порцию смеси Вика Дал-
ласа, а потом еще три с интервалами в два часа. Весь день она
провела у себя в комнате. Это было в субботу.
В воскресенье Габриэла получила десять гран морфия
и весь день была в хорошем настроении, считая себя почти
что исцеленной.
В понедельник приняла оставшуюся часть далласовского
снадобья, и день прошел примерно так же, как суббота. Из
окружного центра вернулся Мики Линехан с известием, что
Фицстивен пришел в себя, но так слаб и так забинтован, что
не смог бы говорить, даже если бы позволили врачи; Эндрюс
опять навещал Аронию Холдорн в Сан-Матео; она, в свою
очередь, хотела навестить в больнице Финка, но служба ше-
рифа ее не пустила.
Вторник был богаче событиями.
Когда я принес Габриэле апельсиновый сок на завтрак,
она встретила меня одетой. Глаза у нее блестели, она была
возбуждена, разговорчива, то и дело смеялась, покуда я не об-
ронил между прочим, что морфия ей больше не будет.
- То есть как, никогда-На лице ее была паника, в го-
лосе тоже. Нет, вы серьезно
- Да.
- Я умру. - На глазах выступили слезы, потекли по
белому личику, и она заломила руки. Выглядело это по-
детски трогательно. Пришлось напомнить себе, что слезы.
один из симптомов абстиненции у морфиниста. - Так ведь не-
правильно. Я не рассчитывала получить, сколько обычно.
Я понимаю, что с каждым днем надо меньше. Но не сразу же.
Вы пошутили. Это меня убьет. - Она опять заплакала.
Я заставил себя рассмеяться так, будто я и сочувствую,
и забавляюсь.
- Чепуха. Самым трудным для вас будет непривычная
бодрость. Но денька через два все уляжется.
Она покусала губы, улыбнулась через силу и протянула
ко мне обе руки.
- Я буду вам верить, - сказала она. - Я верю вам. Буду
верить, что бы вы ни сказали.
Руки у нее были холодные и влажные. Я сжал их
и ответил:
- Ну и отлично. А теперь в постель. Я буду заглядывать,
а если вам что-нибудь понадобится, позовите сами.
- Сегодня вы не уедете
- Нет, - пообещал я.
Весь день она держалась довольно стойко. Правда, смех ее
в промежутках между приступами чихания и зевоты звучал
не очень жизнерадостно, но главное, она пыталась смеяться.
В начале шестого приехал Мадисон Эндрюс.
Я увидел, как он подъезжал, и встретил его на террасе.
Его красноватое лицо сделалось бледно-оранжевым.
- Добрый вечер, - вежливо сказал он. - Я хочу видеть
миссис Коллинсон.
- Я передам ей все, что пожелаете.
Он нахмурил белые брови, и лицу его отчасти вернулся
прежний красный оттенок.
- Я хочу ее видеть. - Это был приказ.
- Она вас видеть не хочет. Надо что-нибудь передать
Теперь краснота вернулась полностью. Глаза у него свер-
кали. Я стоял между ним и дверью. Он не мог войти, пока я
так стоял. Казалось, он готов оттолкнуть меня с дороги. Меня
это не пугало: он был на десять килограммов легче и на два-
дцать лет старше.
Он набычился и заговорил властным тоном:
- Миссис Коллинсон должна вернуться со мной в Сан.
Франциско. Она не может здесь оставаться.
- Она не поедет в Сан-Франциско, - сказал я. - Если
надо, окружной прокурор задержит ее здесь как свидетель-
ницу. Попробуете вытащить ее судебным решением-мы
вам устроим другие хлопоты. Говорю это, чтобы вы знали
нашу позицию. Мы докажем, что ей может грозить опасность
с вашей стороны. Откуда нам знать, что вы не ловчили с
наследством Откуда нам знать, что вы не хотите воспользо-
ваться ее нынешним подавленным состоянием и избежать
неприятностей в связи с наследством Да может, вы вообще
хотите отправить ее в сумасшедший дом, чтобы распоря-
жаться ее наследством.
Глаза у него сделались больные, хотя в остальном он вы-
держал залп неплохо. Сглотнув раз-другой и продышавшись,
он спросил:
- Габриэла этому верит-Лицо у него было пурпурное.
- При чем тут "верит"-Я пытался говорить веж-
ливо. - Я вам просто объясняю, с чем мы явимся в суд.
Вы юрист. Вы же понимаете: между истиной и тем, что
поступает в суд или в газеты, не обязательно должна быть
связь.
Теперь у него не только глаза были болезненными: краска
ушла с лица, оно обмякло; однако он держался прямо и даже
сумел ответить ровным голосом.
- Можете передать миссис Коллинсон, что на этой неделе
я сдам в суд завещательные распоряжения, а также свой отчет
по наследству и заявление о том, что я слагаю с себя обязан-
ности душеприказчика.
- Вот и отлично, - сказал я, но, когда старикан за-
шаркал к своей машине и медленно взобрался на сиденье,
мне стало жалко его.
Габриэле я не сказал о его визите.
Теперь между приступами зевоты и чихания она по-
тихоньку скулила, а из глаз у нее текли слезы. Лицо, грудь
и руки были мокры от пота. Есть она не могла. Я накачивал ее
апельсиновым соком. Звуки и запахи, даже самые слабые
и приятные, действовали ей на нервы, и она все время дерга-
лась на кровати.
- Мне будет еще хуже-спросила она.
- Не намного. Перетерпеть вполне сможете.
Когда я спустился, меня поджидал внизу Мики Линехан.
- Мексиканка ходит с пером, - любезно сообщил он.
- Да
- Да. Я им шкурил лимоны, чтобы вонь отбить в твоем
уцененном джине-или ты взял его напрокат, и хозяин знал,
что он вернется, - все равно пить его никто не сможет
Ножичек сантиметров десять-двенадцать, нержавеющей
стали, так что, когда она воткнет его тебе в спину, ржавчины
на майке не останется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28