Это очень жестокая система, потому что помощь не получат страдающие от тяжелых ожогов, а также от самой острой формы лучевой болезни. Кстати, в бесконечных дискуссиях, проводимых в мирное время, в этом вопросе не было достигнуто соглашение. Одни считали, что на таких больных вообще не надо тратить силы и медикаменты, а другие - что из соображений милосердия, нужно, чтобы они получали хотя бы минимальную дозу морфия. Доктор Рейнольдс, безусловно, была сторонницей второй точки зрения, но тем не менее понимала, что в реальной ситуации вообще ни о каком милосердии даже речи не будет. Если в обычное время ожоговые центры Великобритании не были приспособлены для оказания одновременной помощи более чем ста серьезным больным, на что можно рассчитывать теперь, когда разразилась катастрофа.
Невозможными окажутся и массовые переливания крови при кровотечениях, вызванных тяжелыми ранениями или лучевой болезнью, потому что в Лондоне в расчете на экстремальные ситуации хранилось всего лишь около пяти тысяч пинт крови. Уцелело ли что-то из этих запасов после взрывов? А запасы морфия, аспирина и пенициллина, сделанные министерством здравоохранения, - сохранилось ли все это?
Она старалась не думать обо всех этих проблемах. Ведь она ничего не могла изменить. Все будет так, как будет. Но эти мысли тем не менее не оставляли ее ни на минуту.
В ближайшее время возникнут новые проблемы, ничуть не менее опасные: миллионы разлагающихся трупов людей и животных на улицах и под обломками зданий не только пища для грызунов, но и источник инфекции, бороться с которой будет невозможно. Клер содрогнулась, подумала о крысах, которых в Великобритании было больше ста миллионов, то есть их численность в два раза превышала численность населения. Их истреблением занимались специальные службы, но сейчас будет не до того.
- Клер, что случилось? - Кэт смотрела на нее с беспокойством. - Ты вдруг ужасно побледнела.
- Что? Прости. Я просто задумалась, непрерывно размышляю о том, какая страшная беда обрушилась на нас.
Она закурила новую сигарету и в сердцах сказала:
- Черт, я скоро вынуждена буду бросить курить, потому что сигареты кончатся.
- Ты не хочешь поделиться своими мыслями со мной? Может быть, тебе станет легче.
- Честно говоря, мне не хотелось бы морочить тебе голову. Но, с другой стороны, это наше общее будущее... - Она потерла руками шею и покрутила головой, отгоняя усталость. - Я думала о тех болезнях, которые поджидают нас за стенами убежища. Я не имею в виду лучевую болезнь. Я сейчас о другом. При полном отсутствии гигиенических мероприятий разлагающиеся трупы в таком огромном количестве могут вызвать не только кишечные инфекции, но и перерасти в тяжелые эпидемии. Вслед за кишечными инфекциями возникнут дыхательные: пневмония, бронхит и другие. Возможны также гепатит, дизентерия, туберкулез. Наверняка появятся тиф и холера. Кроме того, возможны случаи бешенства. В таких условиях любая, даже самая безобидная болезнь может перерасти в тяжелую форму и вызвать новую вспышку эпидемии, которая унесет тысячи, а может быть, и миллионы жизней. Менингит, энцефалит, вызываемые воспалением мозга, даже венерические заболевания... Этот список можно продолжать до бесконечности, Кэт. И я не думаю, что в чьих-нибудь силах предотвратить все это. Ни правительство, ни медицинские работники ничего не смогут сделать. Хотя, конечно, о каком правительстве, о каких медицинских работниках мы говорим. Мы все погибли. Один умрет сегодня, другой - через неделю, но мы все обречены. В аду нет надежды на спасение.
Все это было сказано таким бесцветным, таким невыразительным голосом, что Кэт содрогнулась от ужаса. Она подумала, что если бы Клер плакала или даже билась в истерике, это бы не произвело на нее такого чудовищного впечатления. Кэт обратила внимание, что люди, которые находились в комнате, повернулись в их сторону, и она с опаской подумала о том, что кто-нибудь из них мог слышать то, что говорила Клер.
- Клер, но, может быть, у нас все-таки есть шанс? Ну, например, если нам удастся выбраться в другую часть страны. Клер тяжело вздохнула.
- Я уже об этом думала. Только ведь никому не известно, сколько бомб сброшено на нашу страну и уцелело ли хоть что-нибудь. А если даже что-то уцелело, то там вполне могли выпасть радиоактивные осадки, занесенные ветром. О Кэт, мне бы тоже хотелось надеяться хоть на какой-то благоприятный исход, и, конечно, как врач, я не имела право тебе все это рассказывать - тебе и без того нелегко. Моя задача - облегчить твое состояние, а не усугубить его. Но я чувствую такое оцепенение, такое отчаяние, такую бездонную пустоту, что просто нет сил держать все это в себе.
Кэт посмотрела в глаза Клер и содрогнулась. Ее взгляд не выражал никаких эмоций: ни страха, ни раздражения, ни боли - ничего. Кэт почувствовала, что вся дрожит: она вдруг ясно поняла, что кошмар не кончился. Самое страшное еще впереди.
Глава 9
Калвер, лежа на кровати, оглядывался по сторонам. Ему хотелось поговорить с кем-нибудь. Но все пациенты лазарета мирно спали под действием успокоительных лекарств. Калвер чувствовал себя одиноким узником.
Все его соседи попали сюда в результате нервного срыва. Один из инженеров убежища, молодой парень лет тридцати, перерезал себе бритвой вены, и его спасло только то, что кто-то вовремя увидел лужу крови под дверью туалета. Женщина, которую Калвер увидел в первый день на собрании в синей форме чиновника Королевского контрольного управления, выкрав из аптечки флакон каких-то таблеток, пыталась отравиться. Прошлой ночью он проснулся, когда ей зондом промывали желудок.
Он лежал, подложив руки под голову, и думал о том, что все-таки ему повезло, несмотря на то, что, по словам врача, он пять дней провалялся без сознания, в бреду из-за последствий лучевой болезни и не обошедшей его инфекции от рваной раны на бедре, которой наградила его одна из этих гнусных тварей. Но все же дозу он получил небольшую, и сейчас слабость почти прошла. А что касается инфекции, то доктор Рейнольдс нашла у них в аптечке какое-то сильное противоядие. Она все объяснила ему про инфекцию, которая распространяется в результате крысиных укусов, и в качестве меры предосторожности сделала всем в убежище специальные прививки. Доктор Рейнольдс также сказала, что здесь, в убежище, они все в безопасности, но, когда выйдут наверх, их подстерегают всевозможные трудности. Калвер подумал, что, возможно, так перепугавшие их крысы окажутся не самой страшной проблемой.
Он приподнял простыню и посмотрел на свою рану. Она не была забинтована, поэтому он сумел рассмотреть ее как следует. Не очень приятное зрелище. Но все же не смертельно. И болит намного меньше. Он будет жить.
Снова накрывшись простыней, Калвер еще раз осмотрел помещение лазарета и, как часто бывает после тяжелой болезни, увидел все по-новому. И мрачные стены показались не такими уж мрачными, и неоновые лампы - не такими тусклыми, и пружины матраца на верхней кровати блестели как-то весело. Даже тяжелый воздух лазарета казался свежим. Он с трудом мог припомнить все, что произошло за эти дни, и о своем состоянии знал в основном со слов доктора Рейнольдс. Она рассказала, что в первые дни он был желтым как китаец. Его мучили сильные мышечные спазмы, частая рвота. У него была высокая температура, и он почти непрерывно бредил. Все это усугублялось воздействием радиации. К счастью, противоядие сработало быстро, и большая часть токсинов была выведена из его организма за первые два дня. Но все же в результате всего этого он был сильно истощен, и единственным лечением для него сейчас был полный покой.
Калвер чувствовал себя вполне прилично, лишь легкая слабость напоминала о перенесенной болезни. Но он был уверен, что это пройдет, как только он поднимется. Если бы он знал, куда спрятали его одежду, то встал бы, ни у кого не спрашивая разрешения.
Калвер откинул простыню и осторожно спустил ноги на пол. В это время открылась дверь, в лазарет вошла Кэт, и он поспешно забрался обратно. Заметив его маневр, девушка улыбнулась и, подойдя поближе, сказала:
- Вы сегодня хорошо выглядите. Он кивнул, довольный.
- Я и чувствую себя вполне прилично. Она присела на край его кровати, немного пригнувшись, чтобы не задеть головой верхнюю койку.
- Первое время мы очень беспокоились за вас. Я никогда не думала раньше, что столь непродолжительная болезнь может изнурить человека до такой степени.
- Давайте не будем об этом. Я только хотел бы знать: вы что, ухаживали за мной? Откуда вам известны эти подробности? - спросил он.
- Доктор Рейнольдс и я, мы ухаживали за вами по очереди. Вы совсем ничего не помните? Все время, пока у вас был сильный жар, она не отходила от вас. Потом ее сменила я.
Он потер ладонью лоб, будто помогая себе вспомнить.
- Кое-что я помню, но очень смутно. Мне кажется, я помню ваше лицо, склоненное надо мной. По-моему, вы плакали. Или это было в бреду?
Она старалась не смотреть ему в глаза, явно смущенная его словами.
- Мне было очень жалко вас. Вы так ужасно выглядели. Я думала, что вы умрете.
- Вас это огорчало?
Кэт придвинулась поближе и слегка коснулась пальцами его светлых волос.
- У вас какой-то странный блеск в глазах.
- Я думаю, что в этом виноваты витамины, которыми пичкает меня доктор Рейнольдс.
- Кстати, она говорит, что вам, как это ни странно, повезло больше, чем всем остальным.
Он засмеялся.
- Да, я это уже слышал. Только что-то никак не пойму, в чем мое везение.
- Насколько я понимаю, ваше тяжелое состояние одновременно оказалось вашим спасением. У вас был сильный жар, вы бредили, и, таким образом, ваш мозг отключился от стрессовой ситуации, которую пережили в эти дни остальные. В таком состоянии организм интенсивнее работает на самосохранение. И еще Клер, то есть доктор Рейнольдс, - поправилась она, - говорит, что, поскольку вы находились в бессознательном состоянии, вам проще было воспринять все случившееся.
Все это время Кэт гладила его по волосам. Калвер нежно взял ее руку и прижал к своей щеке.
- Проще? - переспросил он. - Почему?
- Потому что, хоть вас так же, как и всех нас, мучили кошмары и галлюцинации, у вас это было как бы во сне, а мы переживали то же самое наяву, и многие, как вы сами видите, не выдержали.
Она показала рукой на соседние кровати.
- Вы, наверное, знаете, что эти люди пытались покончить с собой. Да и тем, кто этого не сделал, очень нелегко. Он сжал ее руку и спросил:
- А вы как?
- Не знаю. Сначала думала, что не выдержу. А теперь - не знаю. Что-то во мне изменилось. Даже не верится, что человек в состоянии пережить такое и каким-то образом с этим свыкнуться. Я не имею в виду, что ядерная война будет когда-нибудь принята нами как нормальное явление, но тем не менее обстоятельства вынудят нас жить, несмотря ни на что. Это будет какая-то иная, неизвестная нам форма жизни.
Кэт напряглась, и Калвер испугался: ему показалось, что она опять, как в те первые часы в убежище, близка к шоковому состоянию. А ему так хотелось узнать, какой она была прежде, до всего этого кошмара. Он погладил ее по щеке.
- У меня такое странное ощущение, что все это с нами однажды было.
- И у меня тоже, - отозвалась Кэт. - Наверное, мы оба вспомнили первый день, проведенный в этом убежище. Вы тогда пытались меня успокоить.
- А вы меня.
Она грустно улыбнулась:
- Вы мне помогли.
- И вы мне тоже.
Она поморгала ресницами, стряхивая с них слезы. Калвер снова погладил ее.
- Нам надо идти. Нас ждут, - сказала Кэт.
- Кто? - удивленно спросил он.
- Алекс Дили. Он просил передать, что ждет вас в центре оперативного управления.
- О, значит, он уже нашел место для своей группы?
- Вы знаете, это вообще какое-то удивительное заведение. Даже постоянные сотрудники станции, которые давно работают здесь, не имеют полного представления об убежище. По-видимому, большая часть комплекса незнакома даже им. Все же это правительственное убежище, и здесь есть свои тайны.
- Да, вы правы. И в этом есть определенный смысл. Если бы персонал имел доступ ко всем помещениям комплекса, то сведения о специально оборудованном подземном убежище обязательно распространились бы среди населения города. Люди плохо умеют хранить секреты. Такие подробности могли бы вызвать определенные подозрения и даже панику, а власти в этом, разумеется, никоим образом не были заинтересованы.
Калвер вдруг ни с того ни с сего улыбнулся и несколько игриво спросил Кэт:
- Значит, никто не удивится, если я встану с этой проклятой постели, а доктор Рейнольдс не отшлепает меня?
- Даже более того, - в тон ему ответила Кэт, - она больше не простит вам симуляцию.
- Наконец-то она сменила гнев на милость. Теперь у меня только одна проблема: мне идти на встречу с Дили голым или соорудить себе набедренную повязку из простыни?
Кэт рассмеялась.
- Эту проблему мы решим. Сейчас я дам вам ваши вещи. Она прошла к двери, расположенной в другом конце лазарета, открыла ее и ненадолго исчезла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67