— Идемте, — сказал Бишоп, и Джессика присоединилась к нему в начале следующего лестничного марша. — Два верхних этажа, — отметил он, доставая из чемоданчика фонарь. — На этом этаже, вероятно, располагаются спальни, а выше — помещения для прислуги. Света для осмотра достаточно, но фонарик понадобится, чтобы заглядывать в шкафы и тому подобное.
По следующему маршу он поднимался уже не так быстро, и Джессика не отставала. На верхней площадке было четыре двери, все закрытые. Он снова подошел к окну и отдернул занавеску, почувствовав, как острый затхлый запах ударил ему в нос. В дневном свете на потолке обнаружился люк, и Бишоп, включив фонарик, посветил наверх.
— На чердак я загляну в другой раз, — сказал он.
Джессика попробовала ручку ближайшей двери. Она легко повернулась, и девушка осторожно толкнула ее. В небольшой комнате не было никакой мебели, голые половицы потемнели от времени. В углу виднелся маленький камин, огороженный металлической решеткой. Бишоп протиснулся вслед за ней, подошел к камину и, присев на корточки, посветил фонарем в трубу.
— Почти ничего не видно. Неясно, забита труба или нет.
— Это важно?
— Надо выяснить, откуда берутся сквозняки. И проверить, нет ли в трубах птичьих гнезд. Наши пернатые друзья часто оказываются виновниками беспокойств, которые приписывают «привидениям».
Бишоп достал из чемоданчика термометр, вмонтированный в деревянный корпус, и осмотрелся в поисках крючка, куда можно было бы его повесить. Не обнаружив ничего подходящего, он решил поставить термометр на маленькую каминную полочку. Затем достал из кармана блокнот и фломастер. Занавесок на окне не было, поэтому света хватало.
— Я хочу набросать план каждой комнаты, — объяснил он, — а также общий план дома. На нем я отмечу все источники сквозняков, дыры, которых не должно быть, прогнившие половицы и прочие отклонения от первоначальной конструкции здания. Вы можете мне помочь, отыскивая любые признаки сырости.
— Я могу начать отсюда?
— Нет, возьмите второй термометр и установите его в соседней комнате. Если мы будем переносить термометры из комнаты в комнату, как только получим устойчивое показание, то сэкономим время.
Джессика взяла у него прибор и вышла из комнаты, остановившись на мгновение за дверью. Ей показалось, что в коридоре стало темнее, чем раньше. Как будто опустились сумерки. «Но это невозможно, — сказала она себе. — Еще не наступил полдень. Просто небо заволокло тучами, вот и все». Джессика подошла к следующей двери и повернула ручку.
Она подалась довольно легко, но когда Джессика толкнула ее, дверь не двинулась с места. Джессика толкнула сильнее, и ей показалось, что дверь упирается во что-то мягкое, но упругое. Тогда она налегла на нее плечом и резко толкнула. Дверь приоткрылась не более чем на дюйм. Джессика заглянула в щель, но в комнате было слишком темно, чтобы что-нибудь рассмотреть. Она опустила взгляд и разглядела у порога очертания какого-то громоздкого предмета. Она боялась подумать, чем это может быть.
— Крис! — позвала она, стараясь, чтобы не дрогнул голос. — Вы не могли бы на минутку подойти?
Он вышел из комнаты и нахмурился, увидев на ее лице страх. Джессика показала на дверь:
— Там что-то не пускает.
Бишоп проверил дверь, потянув ее на себя, а потом резко толкнув на невидимый предмет. Он почувствовал, что дерево во что-то погружается, прежде чем натолкнуться на твердую преграду. Лицо Джессики было почти неразличимо в полумраке, но он видел, что ее глаза расширились.
— Это похоже... — произнесла она.
— На труп? Не давайте волю воображению. Это может быть все что угодно. — Тем не менее он ощутил в затылке неприятное покалывание.
Бишоп сильно толкнул дверь всем своим весом, и она распахнулась почти на шесть дюймов.
— Принесите фонарик, — сказал он, и Джессика побежала в соседнюю комнату. Он толкнул еще раз, стараясь использовать момент инерции, и дверь открылась на два фута, издав какой-то странный скользящий звук. Бишоп взял у девушки фонарик и переступил порог, направив луч вниз, затем нагнулся и заглянул за дверь.
Широко улыбаясь, он поманил Джессику пальцем. Она нерешительно подошла к двери, прислушиваясь к звуку его шагов, вслед за которым раздалось шуршание отодвигаемой занавески. Комнату наполнил тусклый серый свет.
Джессика бочком проскользнула в проем и облегченно вздохнула, увидев свернутый ковер, пересекающий комнату по диагонали и упирающийся одним концом в дверь.
— В таких домах невольно разыгрывается фантазия, Джессика, — сказал Бишоп, придерживая рукой тяжелую штору, которую он только что отодвинул. В его голосе прозвучала мягкость, которой Джессика от него не ожидала.
— Простите, Крис. Но вы правы насчет дома: он действительно будоражит воображение. Здесь так мрачно...
Он подошел ближе.
— Ковер, видимо, стоял в том углу. Какие-то толчки — вероятно, во время последнего посещения полиции — заставили его упасть и блокировать дверь.
Она выдавила из себя слабую улыбку:
— Постараюсь больше не паниковать.
— Ничего страшного в этом нет. Со мной тоже такое случалось. Но я понял, что все в конце концов имеет какое-то рациональное объяснение.
— А в тех случаях, когда не имеет?
— Это означает, что я недостаточно умен, чтобы его найти.
Прежде чем он снова воздвиг между ними барьер, Джессика робко дотронулась до его руки.
— Скажите, Крис, почему вы так разозлились, встретив здесь Эдит Метлок?
Она заметила, что глаза его стали холодными.
— Это меня удивило. Я полагал, что вам известно мое отношение к подобным людям, однако вы все равно ее пригласили.
— Но она настоящий медиум. Ее репутация безупречна.
— Существует ли такое явление, как «истинное ясновидение»? Не сомневаюсь, что она в этом убеждена и что она искренне верит в мир духов. Но насколько это реально? Не идет ли все это из ее собственного подсознания? Я допускаю, что она ясновидящая, но опять же — не является ли это всего лишь способностью ее сознания?
— Может быть. Я согласна. И тем не менее это работает. Он улыбнулся, и возникшая было напряженность пропала.
— Послушайте, — сказал он. — Я был довольно груб с вами и вашим отцом, не говоря уж о миссис Метлок. Я постараюсь держать свое мнение при себе, пока обследование не завершится, и обещаю непредвзято подходить ко всему, что мы здесь обнаружим, при условии, что вы с отцом будете поступать так же.
— Мы так и делаем.
— Нет. Вашего отца преследуют мысли об этом Прижляке, и на его отношение влияет все то, что ему известно об этом человеке и его занятиях.
— Мой отец абсолютно объективен.
— Будь он объективен, он привел бы сюда не ясновидящую, а психиатра, который помог бы мне вспомнить забытые минуты.
Джессика поняла, что он прав, и ничего не ответила.
— Простите, я вовсе не собирался с вами спорить, — мягко проговорил он. — Я просто пытаюсь внести ясность в то обстоятельство, что у нас сложились как бы два лагеря и я нахожусь в меньшинстве. Если какая-то связь между этим домом и недавними убийствами существует, я тоже хотел бы выяснить, в чем она состоит.
— Тогда давайте сотрудничать, а не враждовать.
— Согласен.
Она отвела взгляд, и Бишопу показалось, что она разволновалась.
— Ладно, — сказал он, — установите вон там термометр, а затем сообщите мне показание первого, перед тем как будете переносить его в следующую комнату.
Методично обойдя верхний этаж дома, они зарегистрировали температуру каждой комнаты, проверяя источники сквозняков и сырости; кроме того, Бишоп сделал подробные зарисовки. Затем они спустились на этаж, где были расположены спальни. Комнаты здесь были намного больше, чем наверху, но такие же холодные: повсюду стояла температура пять градусов по Цельсию. В комнатах, несмотря на их неплохое состояние, стоял затхлый нежилой запах.
Джессика была в комнате одна и ждала, пока ртутный столбик на термометре перестанет падать. Она посмотрела на кровать, голые пружины которой усиливали впечатление заброшенности жилища. Ее удивило, что из дома не вывезли оставшуюся мебель, но потом решила, что для мисс Киркхоуп мебель, скорее всего, ничего не значит ни в финансовом, ни в ностальгическом смысле. Когда дом разрушат, все это, несомненно, тоже погибнет. Она подошла к окну и посмотрела на улицу. Мимо ковыляла какая-то старуха, не удостоив «Бичвуд» даже мимолетным взглядом. Показался велосипедист. Низко опустив голову, он равномерно крутил педали, и пар его дыхания быстро растворялся в холодном воздухе. Обычная улица предместья. Похожая на тысячи таких же других. Разница только в том, что происходит за некоторыми стенами ее домов.
Джессика отвернулась от окна и подошла к термометру. Не понимая, в чем дело, сосредоточенно нахмурилась. Температура упала с пяти градусов до нуля. Прямо у нее на глазах ртутный столбик медленно, но неумолимо сползал вниз. Когда он достиг десятиградусной отметки ниже нуля и не остановился, Джессика поставила термометр и выбежала из комнаты.
— Крис! — позвала она.
— Я здесь.
Джессика торопливо вошла в соседнюю комнату. Бишоп стоял к ней спиной, помечая что-то на полях рисунка.
— Крис, температура в соседней комнате стремительно падает. Это невероятно. Но я видела собственными глазами. — Она вдруг почувствовала, что ужасно замерзла.
Бишоп удивленно оглянулся и подошел к своему термометру.
— Господи, вы правы. Здесь минус двенадцать.
Пронзительный крик заставил их обоих вздрогнуть. Он донесся с нижнего этажа, гулко прокатившись по лестнице и коридорам.
Оцепенев от ужаса, Джессика и Бишоп посмотрели друг на друга и бросились к лестнице. Бишоп начал спускаться первым, чувствуя, что его глаза застилает какая-то мутная дымка, похожая на паутину. Джессика увидела, что он от чего-то отмахивается, как бы отбрасывая какую-то невидимую завесу. Она бежала следом, но не заметила никакого препятствия.
Натолкнувшись на что-то, Бишоп перепрыгнул через ступеньку и чуть не упал. Джессика ничего не увидела и там.
Внизу Бишоп сделал крутой вираж вокруг перил и врезался в стену. Он совершенно ошалел. Джессика догнала и поддержала его. Они побежали дальше, как вдруг еще один крик пронзил внезапно загустевший воздух. Наконец они оказались возле комнаты, в которой оставили Джейкоба и женщину. Бишоп остановился в дверях и рухнул на колени, побледнев как мел.
В комнате было полно людей. На их искаженных от боли лицах застыл беззвучный крик, содрогающиеся тела корчились в смертельных муках. Многие были совершенно голыми. На расстоянии протянутой руки от Бишопа раскачивалась, умоляюще запрокинув голову к потолку, какая-то женщина. Ее тяжелые груди торчали наружу из распахнутой блузки. Ниже пояса на ней ничего не было, и полные бедра подрагивали в каком-то странном пароксизме. Она сжимала в руках стакан, и Бишоп видел, как побелели от напряжения костяшки ее пальцев. Стакан хрустнул, и остатки жидкости смешались с кровью, хлынувшей из ее ладони. Его передернуло, когда брызги крови попали ему в лицо, и он отступил. Женщина упала прямо перед ним, не переставая содрогаться.
Окаменев от ужаса, Бишоп переводил взгляд с одной жуткой сцены на другую. Всего в пяти футах от него трое обнаженных, взгромоздившись друг на друга, переплелись в объятиях. Их тела сотрясались — не то от боли, не то от наслаждения. Внизу, как увидел Бишоп, была женщина. Широко раскинув ноги, она исступленно царапала бока и руки навалившихся на нее мужчин. Один из них вошел в нее и энергично работал бедрами, двигаясь в унисон с находившимся сверху, который вошел в него. Лицо женщины было повернуто к Бишопу, но взгляд у нее был бессмысленный, точно одурманенный наркотиками. К ним вразвалку подошел толстяк в расстегнутых штанах с обнаженными гениталиями. Буйная шевелюра и борода почти целиком скрывали его лицо, но Бишоп заметил, какой одержимостью сверкают его глаза. Он держал в руках длинный черный предмет, похожий на копье. Приставив острый конец к спине верхнего мужчины в этом клубке тел, толстяк начал медленно нажимать, пока не проколол кожу и не появилась первая капля крови. Обнаженный не обратил на это внимания, продолжая проталкиваться в своего партнера. Тогда толстяк сомкнул руки на тупом конце своего орудия. Поняв, что сейчас произойдет, Бишоп открыл рот, чтобы закричать, но крик замер где-то глубоко в груди. Бородач навалился на копье, и длинное черное острие исчезло в фонтане крови, медленно погружаясь в плоть, пока между его окровавленными пальцами и жертвами не осталось всего несколько дюймов. На миг оцепенев от шока, все три тела сначала забились в судорогах, а потом замерли. Бишоп видел, что бородач хохочет, но по-прежнему не слышал ни звука.
На потертом диване возле высокого полукруглого окна молодая девушка отбивалась от двух мужчин, державших ее за руки и за ноги. Ее юбка была высоко задрана. Перед ней стояла на коленях какая-то женщина и проталкивала между ног девушки что-то громоздкое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54