– Да, милая ты моя, с тобой не больно-то справишься.
– Уж это точно. И мне никогда не придется говорить «сегодня у меня болит голова» – я могу в любой момент остудить тебя химически. Хотя вряд ли это потребуется, ведь ты мой самый-самый любимый и единственный. Как бы то ни было, я схватила кошку, прибежала сюда, открыла дверь своим ключом, села и начала думать Существует ли такое место, где я могу выжить и откуда меня не сумеют вытащить джинки? Единственное, что приходило в голову, это твой компьютер: Вот я туда и залезла.
– Но он открывается только мне.
– Ты оставил его включенным.
– Вполне возможно, но он все равно слушает только мои мысли и ничьи больше. Так что ты сделала?
– Ну, это вроде, как когда смотрят в магический кристалл.
– Ты хочешь сказать – как эти гадалки с их стеклянными шарами?
– Ну да, примерно так.
– Не верю.
– А почему, собственно? Ведь титанианцы – жители кристаллического мира.
Спорить было трудно.
– Ладно, а как все-таки это делается?
– Хрустальный шар совсем не обязателен, сойдет что угодно другое: лужица чернил, вода, зеркало, свой собственный ноготь...
– Ну и?
– Я воспользовалась экраном твоего компьютера и сконцентрировалась на нем. Нужно полностью потерять себя в чем-нибудь...
– И тогда?
– Экран помутнел, стал молочным, затем – абсолютно черным, исчезли даже блики и отражения. Потом я увидела тебя, сперва – черно-белого и неподвижного, словно фотография.
– А затем?
– Затем появились цвета, и ты начал двигаться, ходить – ну, примерно, как ты это делаешь, когда думаешь или разговариваешь. Словно запустили кинофильм.
– Ты слышала меня?
– Сперва нет. Сперва это был немой фильм. Но потом появился и голос, а потом это был уже совсем не фильм, все было по-настоящему. Вроде как я стою у стены комнаты, а ты посередине, и ты посмотрел на меня, и я подошла к тебе и... и ты обнял меня, и... и я оказалась в компьютере, вместе с тобой.
– А откуда ты знала, что это именно я? Все всегда говорят, что я слишком уж изменчивый, легко приспосабливающийся, что во мне нет настоящей, твердой основы... Даже первая моя жена на это жаловалась.
Деми скорбно поджала губы и стала похожа на преступника, которому предстоит самому себе вынести суровый приговор, – Тебе это не понравится, милый, – сказала она наконец, – и мне бы лучше промолчать, но... Понимаешь, ты, конечно, натура сложная, глубокая, переменчивая – в зависимости от обстановки и настроения. Однако для нас, титанианцев, в тебе нет ничего такого уж загадочного. Именно поэтому многие из нас переселяются на Землю – вы, здешние, для нас очень просты и прозрачны, с вами гораздо легче жить. Потому я и смогла воссоздать твой облик – и внешний и внутренний.
Вот тут Деми была права – Роугу услышанное совершенно не понравилось, хотя он постарался этого не показать.
– Так значит, ты оказалась внутри. В каком виде? Биты в блоке памяти?
– Мы можем преобразовываться в любую живую сущность – от амебы до бронтозавра. В твоем компьютере есть такой органический, живой коммутатор, соответствующий варолиеву мосту мозга, он координирует поступающие сообщения – все сообщения поступали от тебя – и отдаваемые команды. Я трансформировалась в такую же структуру и присоединилась параллельно.
– Дублировала Pons Varolli?
– Вроде того.
– Таким образом ты жила себе и процветала внутри органической части компьютера, питаясь теми же самыми веществами, что и он?
– Да. Пристроилась на халяву. Ты уж извини.
– И добраться до тебя мог один я?
– Да, один ты.
– А каким же тогда образом чертов этот манчжурский князь Смерти разнюхал, в какую дыру ты забилась?
– Точно не знаю. Возможно, прямая дедукция, ведь Янг – редчайший образчик чисто рационального ума, личность совершенно блестящая. Возможно, ему настучал компьютер с кафедры экзобиологии.
– А этот что, знал?
– Все они знали. Каждый из органических компьютеров находится в контакте со всеми своими ближайшими соседями.
– Каким образом?
– Прямая связь, рассеянное излучение коммуникационных сигналов, наводки, приходящие по линиям питания. Сидя в этой штуке, я узнала уйму интересного.
– И была в полной безопасности. Так какого же черта не сообщила об этом мне? – Уинтеру ошибочно казалось, что он хорошо скрывает свою злость.
– Господи ты Боже, да я же чуть не сдвинулся, тревожась, как ты там и где ты там.
– Так я и сообщала! Я все время сообщала! Мое послание передавал тебе каждый компьютер сети.
– Какое послание?
– Что я в безопасности. Неужели ты не получил?
– Ничего я не получил. А что ты сообщала?
– Что я о'кей.
– Я получал о'кей в зоопарке, в банке и в консульстве, но все это к делу не относится.
– А что это были за о'кей?
– Что твоя пси-кошка может получить половину клетки, что банк может выдать мне только половину запрошенных мной денег и что я могу получить полугодовую визу на Титан. Секундочку... Да, еще что я могу получить на лайнере, летящем к Ганимеду, половину каюты.
– А что все-таки сообщали компьютеры? Конкретно и точно.
– Каждый раз одно и то же – половина о'кей. Половина печаталась как число.
– Роуг, Роуг, дурачок ты мой! Где же была знаменитая твоя сообразительность?
– Планировала погром Тритона. Ради тебя, кстати.
– Да, да, понимаю, и огромное тебе спасибо, любимый. Но... Ладно.
Скажи мне, как называется пальто не летнее, не зимнее, а серединка на половинку, осенне-весеннее? А как называется полусвет – не высший, аристократический «свет», а так, народец, у которого труба пониже, и дым пожиже?
– Демисезонное, конеч... – он запнулся и смолк. – А. Это. Будет.
Деми. Монд?.. Господи! Ой, Господи! Так значит, мне каждый раз сообщали, что «Деми О.К.» По-французски деми – половина. – Уинтер громко расхохотался, сразу утратив всю свою злость. – Ну, на конкурсе придурков первое место мне обеспечено.
– Твой мозг занимался более важными делами.
– Все равно я должен был... – Роуг прямо горел негодованием. – Я, Ich, Moi, бывший великий синэргист – и проворонил до дурости очевидный ключ! Вот так вот оно и бывает – зарабатываешь себе репутацию, зарабатываешь, а потом мордой в лужу.
– Только не в моих глазах.
– Ну, это не считается, ты – случай отдельный. Но почему было не использовать имя открытым текстом?
– Тогда уж лучше прямо по телевизору, пусть все знают... Сообщение предназначалось исключительно для тебя, ТДУ, Только Для Уинтера – именно с таким грифом я и передала его в сеть. Судя по всему, этот по уши в Янга влюбленный компьютер нарушил указание и все разболтал дружку своему любезному. Трепло он, и больше никто.
– Влюбленный? Так ты что, тоже знаешь эту тошнотворную историю?
– Мы, компьютеры, знаем все.
– А откуда ты узнала, что заварушка утихла и пора вылезать? Тоже от знакомых железяк?
– Компьютер Найдж Энглунд передавал по сети все, происходившее в зоопарке. Надо сказать, милый, теперь, после этой истории с Да-мо Янгом, я тебя даже побаиваюсь. Никогда бы не подумала, что ты можешь быть таким извергом.
– Не такой уж я, значит, простой и насквозь прозрачный?
– Ой, так я и вправду тебя обидела! – Деми мгновенно стала той, первоначальной, из «Солар Медиа», Деми, да к тому же – до слез испуганной.
– Я ведь знала, что ты обидишься, а что было делать? Ты хотел получить ответ, а я обязана была сказать правду. Соври я тогда, ты бы сразу это увидел и разозлился еще сильнее. Ну пойми меня, пожалуйста, Роуг.
Пожалуйста? Роуг? Дружба?
Она протянула ему руку и сразу стала походить на честную, прямодушную школьницу. Правда, голую.
Роуг посмотрел на эту руку, на лицо, горящее мучительным ожиданием, неожиданно ухмыльнулся, вскочил на ноги и бросился в свою студию.
Буквально через секунду он вернулся и снова сел на прежнее место. Ни поза, ни выражение лица Деми не изменились, она словно окаменела.
– Раз уж вы с компьютером нафантазировали целый эротический спектакль, можно попробовать сыграть его, в меру сил и способностей. – На средний палец левой руки Деми скользнуло розовое золотое колечко. – Хочешь, лапа, затопим камин? Не знаю только, осталось ли в холодильнике шампанское.
Деми взглянула на кольцо и буквально взвизгнула (в высшей степени достоверная виргинская дебютантка, правда, как уже указывалось, голая).
– Ой, Роуг! Роуг! Роуг! – Она бросилась целовать Уинтера, который воспринял заслуженное вознаграждение с удовлетворенным достоинством.
– Пшл. Вкрвть. Дв, спф. – С некоторой неохотой он освободил свои губы. – Пошли в кровать. Давай, суперфея.
С трудом сдерживаемое обожание неожиданно сменилось на лице Деми болью и удивлением.
– Деми! Что с тобой? Что случилось?
– П-п-рости п-п-пожалуйста, – прозаикалась она. – Но из меня сейчас, кажется, высыплется горошина.
– Что?!
– М-мне так кажется.
– Но ведь всего два месяца!..
– Д-да...
– И по тебе совсем не видно.
– Д-да, но т-тут же н-ничего заранее не скажешь. П-первый раз, такого ведь еще не бывало. Я... Я, пожалуй, нарушаю все правила цивилизованного ведения войны.
– Упаси нас святые угодники! Я звоню Одессе, а ты не двигайся. Ничего не делай.
В диком возбуждении Роуг бросился к телефону.
– Господи Боже, да ведь это – еще одна, с иголочки новая структура.
Еще один, с иголочки новый кризис. С вами, титанианками, не соскучишься.
Интересно только, что же это такое мы произ... Алло, Одесса? Это Роуг Уинтер. На помощь!

***
А это – Одесса Партридж. Я начала эту психованную любовную историю, мне ее и закруглять.
Манчжурского князя мы содержим в полнейшей тайне – по нескольким причинам. Главная из этих причин: как о том и предупреждала Найдж Энглунд, Томас Янг выгорел начисто, и мы теперь ставим на нем интересный эксперимент. Все слыхали, что людей с больной печенью присоединяют к аппарату, который очищает их кровь. Примерно таким же образом мы очищаем – во всяком случае пытаемся это сделать – мозг манчжурца, только вместо всяких аппаратов у нас дельфины.
Дельфины очень умные, умнее, пожалуй, чем большинство людей; воспользовавшись этим, мы соединяем их последовательно с князем и прогоняем через образовавшуюся цепь церебральные импульсы. Есть надежда, что дельфины помогут открыть мозг нашего подопытного кролика, жаль было бы терять такую голову.
Стоит, пожалуй, объяснить немного подробнее – для тех, которые, включая лампу, не знают да и знать, пожалуй, не желают, отчего это она загорелась. Возьмем для примера новогоднюю елочную гирлянду. Если лампочки в ней подключены параллельно, имеется пара проводов, ведущих к розетке, и каждая из лампочек подключена к обеим этим линиям. Вот так:
–
О О О О
–
Лампочки включены последовательно, образуется нечто вроде бус. Одна единственная линия проводит ток через все лампочки по очереди; когда цепь замкнута, все они загораются одновременно:
–О–О–О–О-
Именно так мы и сделали, мозг князя стоит последним в цепочке образованной из дельфиньих мозгов. Вы спросите: а вдруг, когда (и если) шарики несчастного психа встанут на место, он начнет думать по-дельфиньи и сбежит в океан? Не знаю, может и так, но тогда рыболовному флоту предстоят очень трудные времена.
Так как у нас в руках не кто-нибудь, а сам Да-мо Юн-гун, переговоры с Тритоном на тему мета становятся довольно реалистичными. Опаро и его веселые мафиози не выражают по этому поводу особого восторга, так что Джею Йейлу приходится затрачивать уйму усилий, улещивая их и утихомиривая.
Немного подумав, я командировала ему на помощь Барбару, которая тут же завербовала уинтеровскую малолетнюю террористочку и занялась ее тренировкой. Из этой чертовки получится потрясающая оперативница.
Титанианская фея не ошиблась, она нарушила все возможные правила.
Девчонка родила пару мальчиков-близнецов и без малейших, вроде бы, для себя беспокойств – словно вышелушила горошины из стручка. Весили они по пять фунтов, итого десять, а ведь по ней ровно ничего не было видно – хоть (тьфу, на зубах навязло) обследуй весь этот континент. Ну и каким, спрашивается, образом сумела она произвести десять (10) фунтов гибридной живности в два (2) месяца? Солнечная медицинская ассоциация прямо слюной истекает от желания добраться до нее и ее потомства, тем более, что мальчики оказались полностью доношенными и не нуждаются в инкубаторе.
Самые обычные, нормальные земные дети, в них нет ровно ничего титанианского, а ведь мы-то думали... Счастливые родители этим обстоятельством озабочены и – как я подозреваю – несколько разочарованы.
Тэй и Джей даже не просто близнецы, а идентичные, однояйцовые близнецы, так что пришлось привязать каждому из них к ножке бирку с именем – для различения. Однако идентичность их все-таки не полная, не абсолютная, не стопроцентная.
Помните, может быть, как Клуни Декко и Дамон Крупп записывали сны своего экспериментального зародыша, подвергавшегося мазерно-генерированной парадоксально акцентуированной пренатальной акселерации, зародыша, который вырос в Роуга Уинтера?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31