Он повернул буксир к бледным Октанам и вгляделся в экран.
Появилась белая точка!
Объект находился на расстоянии четырехсот километров. Наверняка это
был тот самый корабль. Он уже вышел за тройной заслон космических шахт.
Ник поймал точку на экране, зафиксировал ее и погнал буксир на полной
скорости. И все равно точка продолжала удаляться. Пятьсот километров,
шестьсот.
Мимо Октанов проходил самый безопасный путь. Пилот корабля точно знал
дорогу. Кто бы это мог быть? Дженкинс с горечью подумал, что это был один
из двадцати с лишним инженеров. Кто-то предал мечту Бранда и Дрейка. Но
кто?
Точка удалилась на восемьсот километров. Он понял, что погоня стала
бессмысленной. И все же он не сдавался, пока резкий приступ тошноты не
остановил его. Это был первый признак того, что радиация поразила его
организм.
Мышцы его напряглись и задрожали. Холодный пот растворял его силы,
приклеивал тело к скафандру. Буксир, казалось, перестал слушаться его.
Машина взмывала ввысь и ныряла в темноту, пока он совсем не потерял дорогу
в пустоте.
Приступ тошноты прошел, спазм в желудке отпустил. Он попытался
сглотнуть комок в горле и выпрямить дрожащее тело. Взглянув на созвездия,
он понял, где находится. Бледная точка убегающего корабля исчезла с
экрана.
Дженкинс осторожно повернул буксир назад к пораженному планетоиду.
Угнетенное состояние не покидало его, хотя мысль о неминуемости
собственной смерти отдалилась, стала терять реальность. Больше, чем личная
опасность, его потрясло чувство потери, гибель мечты, которую он строил.
Передатчик Бранда должен был стать сердцем новой человеческой
цивилизации. Оно должно было перекачивать энергию, имя которой - жизнь.
Все планеты жаждали власти, чтобы решить множество своих проблем за счет
других. Антиматерия, дающая невиданную доселе энергию, могла помочь всем
сразу.
Кратер призывно светился. Его жар быстро спадал. Края уже потемнели.
Горела только середина - одинокий глаз разраставшейся докрасна раскаленной
ненависти.
Опять сработал сигнал Гейгера. Новые изотопы испускали лучи еще более
смертельные, чем этот жар. Они будут убивать еще многие месяцы и годы.
Теперь Фридония опасна для жизни.
Его коллеги инженеры погибли от своей мечты. Удар точно попал в центр
треугольника, вершинами которого были неоконченный генератор, жилая часть
и спеццех. Никто не спасся от проникающей радиации.
И все же ему хотелось надеяться.
Ник снова поставил буксир на стоянку, опустив якорь и спустился с
сидения. Тошнота прошла. Он опять чувствовал себя и смутная надежда
зародилась у него, когда передвижной скафандр здоровым, пронес его над
зловещим заревом кратера и опустил перед входом в жилой тоннель.
Внешний клапан замка был открыт. Старый Джим Дрейк стоял внутри,
облокотившись на длинный соленоид портативной пушки. Поворот его шлема,
поднятая рука казались такими живыми, что Дженкинс выкрикнул:
- Мистер Дрейк! Что слу...
И тут он увидел, что лысеющая голова Дрейка безжизненно склонилась
вперед внутри скафандра. Только негнущаяся броня его костюма, и оружие, на
которое он опирался, поддерживали его в вертикальном положении, и огромное
тело рухнуло, когда Дженкинс прикоснулся к нему.
Вытаскивая Джима наружу, Дженкинс, казалось, ощутил живую гибкость.
Но стрелка Гейгера миновала белое и красное и остановилась на роковом
черном поле. Даже если Дрейк был еще жив, смерть уже разрушала его
организм.
Дженкинс выпрямился, ощутив спазм в горле. Он поднял тестирующую
пушку, заглянул в магазин, окрашенный в красный цвет, с яркой надписью
"СИТИ - ОТКРЫВАТЬ ТОЛЬКО В ВАКУУМЕ!". Десятимиллиграммовые пули,
предназначенные для дальних расстояний, делали это оружие очень грозным.
Ему казалось, что пушка, а также тревога и решимость на бескровном
лице Дрейка рассказывали трагическую историю происшедших здесь событий.
Очевидно, старик обнаружил пришельцев и хотел атаковать их, когда кто-то
поразил его.
Дженкинс печально покачал головой. После Мартина Бранда Дрейк был
самым знаменитым в космической инженерии. Он первым попытался завоевать
сити, он был основателем Фридонии. Если этой мечте суждено умереть, то
Дрейку стоило умереть вместе с ней.
Усталые руки в тяжелой броне закрыли клапан. Дженкинс повернул
колесо, и воздух со свистом ворвался в замок. Он не спускал глаз с
приборов. Давление, температура, кислород в норме. Он начал снимать шлем,
но тут же остановился.
Все еще в скафандре, он открыл внутренний клапан и тяжелым шагом
вошел в железное жилище. Свет горел. Резкие звуки механической музыки
доносились из комнаты отдыха. Голубоватый дым выходил из кухонного
тоннеля. В главном коридоре он нашел трех человек.
Они были неподвижны. Одетые только в шорты и пижамы они лежали на
полу возле главного воздушного канала. Он неуклюже наклонился над ними,
гадая, что привело их сюда. Вдруг он обнаружил небольшой цилиндр из
нержавеющей стали в расслабленной руке одного из тел, лежащего под
открытой решеткой.
Затаив дыхание, он поднял цилиндр.
"ОСТОРОЖНО! АМЕТИНОВАЯ БОМБА!
Состав: 200 г аметина гидрата в носителе из летучего вещества, не
имеющего запаха. Использовать только в случае аварии. Хранить под замком.
Четко маркировать. Только для служебного пользования.
Инструкция: Распылять четыре секунды на 1000 кубических футов
пространства. Эта концентрация выводит организм из строя на час, не
причиняя вреда, за счет сокращения на 80% кислородного обмена на период
комы.
Внимание! Длительное воздействие вызовет более глубокую кому, что
может повлечь серьезные осложнения органического характера. Лица,
обнаруженные в состоянии аметиновой комы, нуждаются в срочной медицинской
помощи".
Дженкинс отбросил бомбу в сторону. Его взгляд вернулся к открытому
воздушному каналу и полуодетым скрюченным телам под ним. Он не знал имени
предателя, но теперь ему все стало ясно.
Бомба, предназначенная для спасения человеческих жизней в момент
космической катастрофы, оказалась в руках предателя. Кто-то из своих снял
предохранитель и положил бомбу в отверстие воздушного канала. Вентиляторы
распространили невидимый газ по всему тоннелю, наверное, это произошло за
несколько минут до смены. Люди, собиравшиеся на работу, вдохнули
достаточный объем газа, чтобы потерять сознание в цеху - вот, что
произошло с Риком Дрейком, Андерсом и другими. А те, кто вернулись со
смены, получили большую дозу яда, прежде, чем обнаружили бомбу. Старый
Дрейк, должно быть, схватился за оружие и выскочил, после того, как она
была найдена. Но слишком поздно.
Все еще закованный в тяжелую броню, Дженкинс неуклюже поворачивал
обмякшие тела лицом вверх, мысленно внося их имена в воображаемый список.
Он вошел в комнату отдыха, где обнаружил еще троих, ничком лежащих на
карточном столе. На полу в кухне он нашел повара, в рабочей комнате еще
трое валялись у своих столов.
Весь штат составляли всего около двух десятков человек, так как почти
всю работу во Фридонии выполняли машины. Мало кто хотел работать с
породой, и совсем немногие удостаивались доверия Бранда и Дрейка. Дженкинс
знал из всех, четырех из них в тоннеле не было.
Он устало поплелся к входу, подождал, пока ревущие насосы выкачают
воздух вокруг скафандра. Очутившись снаружи, под черным небом и маленьким
горячим солнцем, он нашел еще двоих в космическом порту - рядом с
небольшим электрическим грузовиком в доке, возле ржавой "Прощай, Джейн".
На борту приземистого маленького буксира находился капитан Роб Мак
Джи, распростертый на полу своей рубки. Он размеренно дышал. Но дыхание
под действием аметина было замедленным. На его квадратном добродушном лице
застыло выражение панического удивления - именно таким представлял себе
его Ник, когда слышал его зов.
Итак, единственным, кого Ник не нашел был Джин Лазарини. Дженкинс в
сомнении покачал головой. Хотя он всегда недолюбливал нелюдимого
землянина, он не понимал, как такой одаренный и трудолюбивый человек мог
предать традиции космических инженеров.
И все же Лазарини. Это очевидно. И его нервный срыв, вероятно, был
уловкой, чтобы встретиться со своими сообщниками, а вернувшись, возглавить
цех, производящий оружие, так как он якобы был не в состоянии работать на
буксире.
Ник с горечью сжал губы. Кто же заплатил ему за предательство? Какая
планета захватила их приборы и ракеты, воспользовавшись предательством
Лазарини? На этот вопрос ответит очередная космическая война.
Неуклюже наклонившись в своем скафандре, Дженкинс взял Мак-Джи за
руку и посмотрел на счетчик Гейгера. Стрелка покоилась на черном. Он
уставился на нее, его усталое тело стало липким от пота под тяжелой
броней. Внезапно он содрогнулся от неудержимой ярости. Он умрет, как все
эти люди, но их мечта должна жить.
Ник был уже мертв, убиты все инженеры Фридонии. Об этом кричали все
счетчики Гейгера, но он упорно отвергал холодные факты. Они все еще
дышали, даже те, кто был в глубокой аметиновой коме. И ему хотелось
верить, что у них еще есть шанс. Бранд построил на свои деньги
радиационную клинику на Обании, маленьком земном планетоиде, находящемся
за шахтами и летающими обломками и служащем базой запасов для Фридонии.
Это был очень слабый шанс, так как болезнь под названием сити-шок была
непобедимым врагом космической медицины. Но эти ослабевшие тела все еще
сохраняли тепло, и невозможно было представить себе, что они обречены.
Цепляясь за призрачную надежду на медицинское чудо, которое могло бы
спасти жизнь этих людей, Ник принялся перетаскивать девятнадцать
неподвижных тел на борт "Прощай, Джейн", чтобы отправиться на Обанию.

5
По дороге на Обанию Ник неотступно думал о Мартине Бранде. Он
вспоминал выражение непоколебимого оптимизма на красном худом лице дяди.
Этим воспоминанием словно талисманом, он защищал себя от мыслей о
неотвратимости собственной смерти. Ему всегда казалось, что Бранду нипочем
любая опасность, которая оказалась бы не по плечу более слабому человеку.
Великая традиция космических инженеров сооружением, возведенным из смелой
мечты, спаянной с неумолимой реальностью. И Бранд был его могучим
архитектором.
Выдающийся инженер никогда не обделял вниманием сестру и племянника,
частенько навещал их на Земле, и при этом всегда наслаждался видом,
открывавшимся из окон их скромной квартирки на окраине. Он любил гибискус,
пальмы, коралловый берег не меньше, чем величественный метрополис,
высившийся над тропическим заливом. Очевидно, Солнечный город навевал ему
смелые проекты новых городов других миров.
Его приезды вносили разнообразие и веселое оживление в рутину
школьной жизни. Бранд привозил восхитительные подарки: пустую раковину
илистого дьявола с Венеры, бутылку красного песка с Марса, обломок породы
с погибшего Адониса, черепок обвалившегося каллистийского свода,
отливающий всеми цветами радуги. Бесценные безделушки, впитавшие
очарование далеких миров.
В эти дни подавались изысканные вина и праздничные блюда. Затем были
веселые представления, прокуренные ночные клубы, путешествия в горы и даже
на Луну. И всегда рядом с ним была девушка, обычно неотразимая
золотоволосая актриса, трепетавшая от восторга, когда она шла под руку с
отважным космическим инженером.
Мартин Бранд рассказывал.
Эти рассказы Дженкинс любил больше всего. Высокий, сухощавый
экспансивный человек с размашистыми жестами, всегда в пестром одеянии,
Бранд увлеченно говорил о своих удивительных делах и грандиозных планах на
будущее. Дженкинс вспоминал его первый визит, когда он с энтузиазмом
расписывал проект огромного завода парагравитационной сепарации,
предназначенный для очистки урана из морских глубин Венеры:
- Империи необходимы энергетические металлы. Видели бы вы, как
моргали и присвистывали эти маленькие желтые человечки, когда я показал им
данные о содержании урана в галоидном соединении. - Бранд пожал широкими
плечами, обтянутыми переливающимся шелком, вытканным на Венере. - Они было
заартачились, когда узнали, что завод обойдется им в девять миллионов, но
я им доказал, что это не просто завод, а экономическая независимость от
Межпланетной Ассоциации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30