- ухмыльнулся Кудрявцев.
- А ты что подумал? - с легкой насмешкой, задумчиво сказала она, вглядываясь в него.
- Я подумал о том, любовь моя, что пора тебе бросать своего замороженного супермена и уходить ко мне.
- Не называй меня, "любовь моя". Я совсем другая любовь.
- Ты хочешь сказать, другого? На что тебе этот позёр. Когда-нибудь удача отвернется от него, а может быть догадаются, что он всюду передергивает карты.
Лиза немного сползла в кресле, чтобы почти лечь. Вновь затянулась сигаретой и выдыхая дым, следила за ними.
- Он не чета вам всем, чтобы о нем ни говорили. И он никогда не передергивает. Он просто лучше всех. И удачливей всех. И честнее.
- Ну конечно, четный игрок, - саркастически прокоментировал Кудрявцев. - Еще лучше скажи, честный шулер.
Лиза пожала плечами.
- Какое мне дело? Даже если бы он был шулером, - а это не так, - мне все равно. И зря ты себя предлагаешь. К тому же у тебя не настолько много денег, чтобы содержать такую женщину, как я.
- Зря ты так думаешь.
- Ох, только не смеши.
- Нет, правда. Если сейчас денег нет, то скоро будут. И гораздо больше, чем у твоего Семенова.
- Каким образом? - голос у неё низкий, глубокий.
- Возьму у Сосницкого. Я думаю, пару-тройку лимонов он мне подкинет.
- Ты имеешь в виду рублей?
- Обижаешь. Я уже забыл, как они выглядят, наши деревянные.
- Ты богат, - констатировала она.
- Не иронизируй, Лизик. Обещаю тебе, деньги будут.
- Ты ограбишь своего благодетеля?
- Почему? Могу просто попросить. Я кое-что знаю о нем.
- Шантаж, - утомленно вздохнула она. - Тогда выкладывай.
Он ухмыльнулся и поправил тугой завитой волос у неё на щеке.
- Как мне хочется пропитаться запахом твоей кожи, - мечтательно сказал он.
- Ты становшься пошлым.
- Разве признания в любви, Лизик, могут быть пошлыми?
- Не называй меня Лизик. Это тоже пошло. Принеси лучше что-нибудь выпить. Коктейль какой-нибудь смешай.
Кудрявцев вышел в соседнюю комнату, где был настенный бар.
- Тебе крепкий? - выглянул он в дверной проем.
- Нет, игристое что-нибудь.
- Я тебе десертный сделаю.
- Хочу игристый.
- Хорошо, - согласился он и отправился смешивать коктейль.
Отсутствовал он минут пять. Лиза закурила вторую сигарету. Кудрявцев вошел с двумя высокими бокалами. Один передал Лизе. Пододвинул стул к её креслу и сел напротив. Лиза, взяв бокал, посмотрела жидкость на свет.
- На вид приятно. Что ты сюда намешал?
- Коньяк, лимонный сироп, шампанское и лед.
- Коньяку много?
- Один к двум. Одна часть коньяка, две шампанского. Как положено. Да ты попробуй.
Она лениво сделала глоток.
- И правда игристый. Ты мог бы служить барменом.
Кудрявцев наклонился и поцеловал её в висок.
- Ты меня обидеть не можешь, любовь моя.
- Я не твоя любовь, мы уже об этом говорили. Так что там с твоим шефом наклевывается?
- Много чего... Я мог бы потянуть за много ниточек. Например, лет семь назад он помог одному большому человеку из очень важной конторы посадить своего начальника. Начальника - в тюрьму, а клиента моего шефа назначили на место осужденного. Да ещё передали ему все имущество.
- Как это возможно? Он был должен?
- Ничего подобного. Клиенту нравилась личная дача своего начальника, да и повышение давно хотел получить. А Сосницкий - адвокат от Бога, он дьявола может в святые записать, если тот иск в суд пошлет и хорошо заплатит. Тот начальник был даже другом нашего клиента. Но дружба дружбой, а табачок - врозь.
- Ну ладно. У твоего шефа получилось. А дальше?
- А дальше сынок этого сослуживца был изгнан из МГИМО, попался на воровстве, что-то там отсидел, вернулся и, как сейчас водится, стал молодым вором в законе. Может слышала?.. Хотя нет, молчу. Опасная информация, лучше тебе не знать. Сейчас же новая формация воров в законе, беспредельщики. Кстати, они этим себе яму роют: без правил не может существоать ни одно сообщество. Но это так, к слову. Так вот, этот молодой вор в законе сейчас возглавляет крупную группировку в Москве, имеет бизнес в Лондоне, Швейцарии, Америке и по всей необъятной России. Если он узнает, как папа получил свой срок, и кто в этом виноват, мне заранее жаль моего шефа. А клиент уже умер. Не перенес перестройки. Он, как я слышал, ушел из своей Конторы, стал бизнесом заниматься, прогорел, и так далее. Оставил свою семью без средств к существованию.
- Возмездие, значит, - прокоментировала Лиза.
Она подумал и спросила:
- А почему этот молодой вор в законе не спросит своего осужденного папу?
- Я не сказал? - удивился Кудрявцев. - Папа этот сразу от позора и негодования копыта откинул. Он был относительно четным человеком и не снес позора. Так что тайну эту знает мой шеф... и я.
- Загляни в холодильник и принеси мне мне лучше банку джина с тоником, - сказала Лиза.
Когда Кудрявцев вернулся, на ходу переливая содержимое банки в стакан, она закурила ещё одну сигарету. Выдохнув дым и кивком головы благодаря за вино, она спросила:
- Как зовут твоего молодого вора?
Кудрявцев понизил голос и снова наклонился к ней.
- Наверное, я совсем сошел с ума, раз говорю тебе такие вещи. Его зовут Король. Естественно, это его кличка. Я о нем только слышал. Лично не имел удовольствия общаться.
- Я тоже слышала.
Лиза отпила несколько глотков джина из бокала. Насмешливо посмотрела на мужчину.
- Твои шансы уменьшаются, мой милый. У меня нет никакой охоты вместе с тобой влипнуть в историю. Я слышала, Король очень крутой парень. Избави Бог!..
Он легко ухмыльнулся.
ГЛАВА 6
СТРАННАЯ ПОСЫЛКА
В это время в подъезд входил Александр Маркович Семенов. Он придержал за собой тяжелую дверь и посмотрел на сидящего за стеклом Юру. Взгляды их встретились, и Юра слегка кивнул. Семенов (был он красив и коварен, как Сатана) опустил глаза и некоторое время разглядывал свои черные, блестящие от воды туфли, потом цветные узоры напольной плитки, которой был выложен пол подъезда. Открылись дверцы лифта и оттуда, в сопровождении миловидной секретарши, вышел индиец в тюрбане. Проходя мимо, он поздоровался:
- Здравствуйте, господин Семенов.
А секретарша Вера подмигнула из-за плеча работодателя и также кивнула:
- Здравствуйте.
Подождав, пока соседи выйдут (индиец жил в соседней с Семеновым квартире вместе с Верой - так было удобнее вершить бизнес), Семенов зашел в аквариум к Юре.
- Подключаться? - спросил тот.
Семенов кивнул. Он вытащил из кармана лазерный диск и протянул охраннику.
Юра повернулся к работающему монитору, сунул диск в приемник СД-РОМа, привычно застучал одним пальцем по клавиатуре.
- Вам посылку сегодня принесли, - мимоходом сообщил он.
- От кого? - удивился Семенов.
- От дяди. Ваш двоюродный брат привез.
- Он так сказал?
- Да. Приехал на на темном "Джипе". Я номер толком не разглядел. Помню шестерки были. Или одна шестерка?.. А буквы помню. Я ещё подумал, что он связан с милицией.
- Почему?
- Ну как же!.. Две буквы "М". Знаете, как расшифровывается? Московская милиция - "ММ".
- Ладно. А двоюродный брат... Как он выглядел?
- Да как обычно... А что, вы сомневаетесь? Может у вас и брата двоюродного нет? Тогда...
- Нет, все нормально. Хотел сверить внешние данные. Так как он выглядел?
- Да как обычно: квадратный, нос перебит. Спортсмен бывший, наверное. Отдал и уехал. Но я прослушал, не думайте. Нет там ничего такого.
- Где посылка?
- Уже у вас. Я Игоря попросил занести. Может не надо было? озабоченно повернулся он.
- Нет, все нормально, - успокоил его Семенов.
В этот момент монитор мигнул, картинка, изображающая двух сцепившихся в смертельной схватке ниндзя исчезла и немедленно возник интерьер гостиной. В глубине, в кресле, сидела Лиза, курила. На столике рядом - полупустой стакан. Она была очень красива. Охранник Юра вздохнул. Кудрявцев сидел на ручке её кресла и потерянно смотрел на Лизу. Потом улыбнулся.
- Ты меня за дурака держишь. А ведь я юрист со стажем. Меня вон в аппарат Президента приглашают работать, а я не иду. Когда я заработаю миллион-другой долларов, ты ко мне придешь?
- Там посмотрим, малыш. Там посмотрим.
Он приблизил свое лицо вплотную к ней. Заглянул в медленно закрывающиеся бархатные глаза.
- Оставь его. Это он тебя во что-нибудь впутает, а не я.
Она поднесла сигарету к губам, втянула дым и медленно выдохнула ему в лицо. У него мелко задрожали икры. Вынув сигарету из её безвольных пальцев, он сунул её себе в рот, ощутив вкус помады. Сделав затяжку, выдохнул в сторону и поцеловал её в закрывшийся, влажный глаз. Потом во второй. Затем прильнул к губам.
Семенов и охранник внимательно наблюдали за поцелуем. Юра вновь вздохнул и искоса посмотрел на бесстрастное лицо стоявшего рядом красивого, как ангел мужчины: кожа мраморная, волосы золотистые, рот небольшой, твердый, лицо нежное, женское, а глаза мужские, серые, тоже твердые. Он наблюдал за поцелуем и, казалось, думал о своем. Потом протянул руку к клавиатуре и отключил программу.
Диск плавно выплыл из дисковода. Семенов взял его, положил в пластмассовую коробку, сунул в карман.
- Спасибо, Юра.
Он вынул из кармана бумажник, отсчитал три стодолларовые бумажки и протянул охраннику.
- Это тебе за труды.
Юра нахмурился, слово бы необходимость принимать деньги оскорбляла его, но ничего не сказал, просто взял купюры и спрятал.
Семеов кивнул ему, вышел из аквариума и вызвал лифт.
Лифт подошел, раскрыл дверцы. Семенов зашел внутрь, нажал кнопку седьмого этажа. С тихим жужжанием поднялся наверх. Подошел к двери. Не скрываясь, громко щелкнул замком. Так же громко захлопнул за собой дверь. Прошел к гостиной, остановился у входа и внимательно оглядел помещение.
Был он высокий, худой и спокойный.
Кудрявцев выходил из другой комнаты с бутылкой коньяка. Он взмахнул рукой с бутылкой, начиная приветственный жест, но оборвал его и уже ставил коньяк на столик.
Лиза курила и смотрела на вошедшего. Некоторое время и Семенов молча смотрел мимо нее, опершись локтем о дверной косяк и барабаня пальцами по стене. Видимо, придя к какому-то решению, взглянул на них и первым нарушил повисшее после его прихода молчание.
- Привет, ребята! - сказал он мягко и пошел в спальню.
Коробка на табурете привлекла его внимание. Он подошел и, не трогая, внимательно осмотрел её со всех сторон. Стыки были заклеены бумагой, имелись и почтовые реквизиты, а поверх всего было надписано от руки толстым фламастером: Семенову Александру Марковичу. И все было перевязано крепкой бечёвкой.
Он попробовал приподнять коробку. Тяжелая. Он взял со стола нож и разрезал веревку. Потом по стыкам разрезал и бумагу. Несмотря на заверенение охранника, что посылка чиста, приблизил ухо к картонной стенке и некоторое время слушал.
Что-то отвлекло. Он принюхался - странный запах... Осторожно вытащил из-под ящика бечёвку, связал разрезанные концы и, сделав петлю, зацепил ею одну из створок крышки. Отошел как можно дальше, стал за платяной шкаф и потянул веревку.
Ничего.
Он не услышал ни взрыва, ни шипения выходящего газа. Ничего.
Выглянул из-за шкафа, ещё некоторое время рассматривал коробку, потом решительно подошел и открыл её. Какая-то бумага... Он отбросил её в сторону, сразу открыв содержимое.
Только мгновенным усилием воли он сдержал себя и не отшатнулся в ужасе.
Из глубины коробки, в обрамлении детских памперсов на него смотрело женское лицо. И, дабы довести до логического конца бесчеловечный замысел, под подбородком отрубленной головы, крест на крест, по образцу "Веселого Роджера", лежали и отрезанные предплечья.
Сердце ещё продолжало биться в горле, но он уже взял себя в руки. Легкий запах тлена (конечно, тлена, этот запах он и почувствовал раньше) стал ощущаться сильнее.
Он ещё раз наклонился над этим людоедским подарком. Судя по всему, ещё сутки назад голова и руки принадлежали совсем молоденькой девушке, может быть девочке лет четырнадцать-пятнадцать.
Опустив голову, он задумался. Так стоял минуты две. И вдруг встрепенулся.
Теперь он двигался быстро и уверенно. Прежде всего запаковал вновь коробку, на этот раз заклеив стыки скотчем. Обвязал бечовкой. От недавней нерешительности не осталось ни следа. Что толку от сомнений, когда дело решено. Он порылся в шкафу, выбрасывая на постель одежду. Лучше много с собой не брать, зачем обременять себя багажом.
Выбрал пару комплектов нижнего белья, взял запасную рубашку, джинсы, ветровку. Пожалуй хватит. Сам был одет в темно-голубой костюм в тонкую синюю полоску... голубая рубашка, красный гастук, бриллиантовая заколка. Сверху - широкий легкий плащ, который он так и не снял, только расстегнул.
Сложив вещи в небольшой кожаный чемодан, опоясанный толстыми ремнями, закрыл замок, застегнул ремни и вновь застыл, глядя в окно.
Погода пасмурная. Он думал, что все не так уж и плохо. Плохо лишь то, что в Москве чужие глаза и чужие уши. Даже деревья увешаны листьями-ушами и листьями-глазами. Стоит показаться, и эти глаза и уши настораживаются, шевелятся, словно в бурю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33