Читать бабушка еще не могла, но смотрела телевизор, и Кристина жалела, что у них всего лишь старенький «Рекорд», а не какой-нибудь современный «Голд-стар» с дистанционным управлением, потому что бабушкина правая рука стала слушаться ее настолько, что она, безусловно, смогла бы им пользоваться.
— Вот накоплю денег, — говорила Кристина, — обязательно куплю тебе новый телевизор. Представляешь себе, ты лежишь, то есть сидишь в кресле, нажала на кнопку — и переключай с одной программы на другую.
Бабушка в ответ только улыбалась и гладила внучку по руке. Говорить она еще почти не могла.
В один из этих дней Кристина вдруг увидела в газете фотографию. Это был ОН. Подпись гласила: «Петербуржец Вадим Воронов вышел в финал на турнире в Москве». Настроение сразу же испортилось. Но больше всего Кристина досадовала на саму себя.
Схватка века
Дела у Вадима действительно шли в гору. В королевской игре, в теннисе, он становился настоящим виртуозом. Теперь Ник-Саныч говорил о предстоящей поездке в Рим на Большой Шлем без всяких «если» и «может быть». Это было дело решенное. Тренер не знал, что в Москве Вадим, стремившийся победить любой ценой, разумеется, не жалел плеча и оно снова стало ныть.
Популярный спортсмен, любимец публики, интересовал не только болельщиков и любителей спорта. С некоторых пор Валерии начали упорно названивать Жора Лисовский и Валентин Эдуардович, устроители фонда ЗДР.
Когда Валерия в первый раз упомянула о фонде «Здоровье России», Вадим не обратил на это никакого внимания. Он ни на миг не мог подумать, что жена всерьез относится к предложению своего бывшего шефа. Ведь очевидно же, что в чем, в чем, а в финансовых делах, банках и акционерных обществах Вадим совершенно не разбирался. Он не знал, как они работают, но подозревал, что разобраться в этом не так просто, и не имел ни малейшего желания заниматься этим.
Однако Валерия не сдавалась. Накануне позвонил Валентин Эдуардович и сказал, что Вадим становится в спортивной жизни Петербурга весьма заметной фигурой. А его фонду непременно нужен был для создания хорошей мины подающий надежды молодой спортсмен, любимец публики. Конечно, у него на примете были и другие знаменитости, но к Вадиму Воронову имелась тропинка — через жену.
Валерия уже успела неплохо узнать мужа, а потому для разговора постаралась выбрать подходящее время. И вот однажды вечером, увидев, что Вадим, откинувшись на спинку бархатного кресла из модного итальянского гарнитура «Венецианка», потягивает кофе с коньяком, она, присев рядом с ним на широкий удобный подлокотник, погладила его по руке и сказала:
— Ты знаешь, Эдуардыч сегодня опять звонил.
— Все не может оправиться от потери самого лучшего крупье?
— Представь себе, ему нужна не я, а ты. Помнишь, я тебе говорила о том, что он придумал ЗДР?
— Какое еще ЗДР? — удивился Вадим, успевший начисто забыть о начинаниях Эдуардыча.
— Ну он же говорил об этом на нашей свадьбе
— Да-да, что-то такое было.
— Ну, и что ты решил?
— А надо что-то решать?
— Он же приглашает тебя чуть ли не в совет директоров!
— О чем ты говоришь! Ну какой из меня директор или кто там ему нужен.
— Ему нужен ты.
— Лера, прошу тебя, перестань. Не будем больше об этом.
Чтобы закончить неприятный разговор, Вадим протянул руку, взял в руки пульт дистанционного управления и прошелся по программам, пока не остановился на пятом канале, где показывали клипы.
Валерия недовольно поднялась с подлокотника, но ничего не сказала. Она прекрасно понимала, что, если начнет сейчас настаивать, Вадим упрется, выйдет скандал и вернуться к этой теме позже будет значительно труднее. Поэтому она решила пока оставить все как есть, но только пока… В любом случае она не собиралась упускать из рук те четыреста-пятьсот долларов в месяц, о которых говорил ей Эдуардыч.
Валерия снова оглядела свое отражение в зеркале. Кофточка удивительно шла ей. Она казалась скромной — светло-серая, с неброской ручной вышивкой, но был в ней настоящий шик, и она разительно отличалась от турецко-китайского ширпотреба, которым челночники завалили все рынки города. И неудивительно, ведь стоила-то она в десять раз дороже. В десять — по меньшей мере.
— Тебе нравится? — спросила Валерия мужа.
— Ты мне нравишься всегда.
— Не злишься, что я столько потратила?
— Для тебя мне ничего не жалко. И мы ведь с тобой богатые…
— Ну это как сказать… — покачала головой Валерия. — Кстати, тебе уже заплатили за второе место?
— Пока нет, — ответил Вадим. — Но заплатят, не беспокойся.
— В рублях, конечно, — усмехнулась Валерия.
— Официально у нас всегда платят в рублях, — ответил Вадим.
— Вот видишь! — рассердилась Валерия, и у нее на щеках появились красные пятна. — Тебе их выдадут, когда они превратятся в ничто! А пока небось крутят твои денежки, едали в банк на срочный депозит или в МММ. Вот получат свой куш, тогда и о тебе вспомнят.
— Кто крутит-то? — холодно спросил Вадим, он старался не показать, что разговор его задевает.
— Откуда я знаю кто. Да хоть твой тренер.
— Давай прекратим этот разговор, — мрачно проворчал Вадим.
— Давай, — согласилась Валерия. — Не хочешь идти в ЗДР к Эдуардычу, не ходи. Я ведь не настаиваю. Кстати, он готов меня взять обратно.
— То есть как это — взять обратно? — не понял Вадим.
— Обратно в казино, — спокойно пояснила Валерия, поправляя перед зеркалом волосы. — Даже обещал накинуть до трехсот баксов.
— Я тебя не пущу в казино. — Вадим сжал зубы, на скулах заходили желваки. — По-моему, мы уже когда-то договорились. — Он встал за спиной Валерии и смотрел в глаза ее зеркальному отражению.
— Разумеется, я помню, — сказала она, обращаясь также к его отражению. — Но что мы будем делать, когда у нас кончатся деньги?
— Еще не кончились.
— Но это когда-нибудь случится… И довольно скоро.
Вадим отвернулся от жены и стал медленно ходить по комнате, заложив руки в карманы. Он и сам понимал, что бешеный выигрыш тает на глазах. Хотя вокруг появляется много красивых вещей, итальянская мебель, посуда, одежда, украшения… Но рано или поздно, и, пожалуй, действительно довольно скоро, деньги растают. И что тогда? Деньги от Спорткомитета? Раньше Вадиму их хватало, и он считал себя вполне обеспеченным, но теперь двести долларов уходит на одну лишь квартиру. А жена-красавица также стоит дорого.
Был, конечно, расчет на выигрыш на каком-нибудь особо престижном турнире, но вот плечо… Вадим никому не говорил об этом, даже Ник-Санычу, не ходил и к врачам, он и сам знал, что ему сейчас нужно. Покой. А где его взять этот покой, когда нужны деньги… Значит, надо играть…
«А если рука совсем откажет?» — метнулась неприятная мысль. Она временами появлялась. Вадим гнал ее от себя, но она с невероятным упорством возвращалась вновь и вновь: «А если я выйду из строя на полгода? На год? Что тогда?» Об этом можно было не спрашивать — будет катастрофа, финансовая яма.
Вот тогда придется искать работу, идти на поклон к этому Эдуардычу. Однако здравый смысл предательски нашептывал, что тогда он уже будет не нужен фонду «Здоровье России», потому что приглашение не повторят, если он окажется неудачником в спорте. «Или стоит согласиться?» — думал Вадим.
Вслух он ничего не сказал, а, чтобы скрыть свои колебания, отправился на кухню; Вид грязной посуды, которая настоящей горой возвышалась над раковиной, внезапно привел его в ярость. У них дома такого не бывало НИКОГДА. Он с раздражением рассматривал тефлоновые сковороды, уже поцарапанные ножами и вилками, на перепачканную японскую и немецкую посуду.
«Господи, неужели ради этого…» — подумал он и, вернувшись в комнату, сказал, не в силах уже сдерживаться:
— Ты когда-нибудь наконец помоешь посуду? Что за хлев! В свинарнике живешь, свинья и есть!
— Извини, у меня не было времени, — тихо сказала Валерия.
Она аккуратно сняла новую кофточку и отправилась на кухню. Вадим остался в комнате, прислушиваясь к шуму воды из крана и звону посуды. Он не ожидал, что Валерия окажется такой покладистой, и теперь ему стало стыдно. В конце концов, посуду мог помыть и он, ведь он тоже все утро проторчал дома.
Он постоял еще некоторое время, а затем решительно пошел на кухню.
— Лера, Лерочка, милая. Ну прости меня, дурака. Я был не прав. Ну давай я помою посуду.
— Тогда лучше вытирай, — деловым тоном заметила Валерия, и Вадим послушно взял в руки посудное полотенце. — Но вот когда я пойду на работу. — начала Валерия.
— Об этом не может быть и речи! — воскликнул Вадим. — Ни слова больше. — Он помолчал. — Я сам позвоню Эдуардычу и выясню, что там у него и как… Ну и… Во всяком случае, я ничего не обещаю.
Валерия положила последнюю вымытую тарелку на стоя и приблизилась к Вадиму:
— Милый, котик, до чего я тебя люблю!
Схватка была выиграна.
Теннис для глухих
Гриша Проценко был простым парнем, и мысли у него были самые простые.
«Надо спасать девчонку, — думал он. — Надо ее вытащить».
И он спасал и вытаскивал, а именно: ходил к ней в больницу, носил бананы и ягоды, а однажды купил на Сытном рынке молодой картошки, отварил и принес — с укропом и солеными огурчиками.
Несколько раз с ним приходил и Саша Лоскутков, а когда Лидии стало лучше, пришел Дубинин. Они узнали много подробностей из частной жизни Антона Чеботаревича, но, куда он пропал и где скрывается, оставалось неизвестным. Лидия об этом знала не больше, чем все остальные.
Поставить больного человека на ноги — задача не из простых в наше время. К счастью, Гриша был хорошим теннисистом — не выдающимся, а просто очень хорошим. Но получал кое-что от Спорткомитета, а взявшись за частные уроки, стал совсем неплохо зарабатывать, и ему оказалось нетрудно подмазать где надо и перевести Лидию из одной больницы, куда свозили со всего города взятых на улицах по «скорой» и относились к ним соответственно, в наркологическую клинику, знаменитую тем, что там использовались программы психологической помощи наркоманам, о чем даже писали в газетах,
Гриша даже добился того, что врач, который вел Лидию, встретился не только с ее родителями, но и с ним, хотя он и был ей на самом деле никто,
— Здесь мы снимем физиологическую зависимость, — сказал ему врач, — Главное начнется за стенами больницы. Она должна увлечься чем-то, у нее должны появиться какие-то новые интересы, а иначе, — он махнул рукой, — все лечение окажется впустую.
Гриша долго ломал голову, чем бы таким он мог заинтересовать Лидию. И вдруг ему в голову пришла идея, показавшаяся блестящей. Поэтому в воскресенье он пришел к ней в больницу и, вручив ей очередной мешок с овощами и фруктами, с ходу спросил:
— Слушай, Лид, а твои глухонемые, они спортом-то занимаются? Есть у них физкультура?
— А ты как думаешь? — язвительно осведомилась Лидия, давно принявшая с Гришей такой тон: подкалывания-подтрунивания. — Думаешь, раз они глухие, они уже инвалиды без рук и ног? Конечно, у них есть своя физкультура.
— Так вот я чего подумал, — деловым тоном начал излагать Гриша. — Вот взять меня. Я тоже ведь могу, например, организовать для них специальную теннисную секцию. Команды надо подавать светом, свистка же они не услышат. Это все можно организовать. Достать ракетки — это не проблема. И время можно найти для всех удобное. Знаешь, теннис — это ведь так классно! Им понравится. Вот такой у меня план — конкретный.
Гриша смотрел на Лидию и видел, что в ее глазах зажегся интерес. И если бы сейчас ее могла увидеть Кристина, она бы сразу поняла — у Лидии начинается новое увлечение. Теннис для глухих.
— Но сначала тебе надо как следует подлечиться, — наставительно сказал Гриша. Глаза у Лидии погасли.
— Ничего не получится, — сказала она. — Из института меня все равно отчислят. Я же сессию не сдавала.
— Я им отчислю! — Гриша закричал так громко. что на него стали оглядываться другие посетители. — Не отчислят! Я им такой скандал закачу, я до Собчака дойду. Тут врачи стараются, реабилитируют людей, а они будут отчислять. Не беспокойся, — уже тише сказал он. — Я завтра пойду в деканат, или куда там надо ходить. Пусть экзамены перенесут на осень или академку дают.
— Кто ж тебя послушает! — засмеялась Лидия, представив себе, как Гриша появляется в деканате в своем зеленом пиджаке. — Там знаешь какие тетки сидят!
— Послушают, вот увидишь. — Гриша провел рукой по ежику на голове и самодовольно добавил: — Я с тетками умею. Тетки — это как раз моя специальность. Особенно такие, как там.
— Ты же не знаешь какие.
— А вот схожу погляжу и узнаю. Да ты ешь клубнику-то, — спохватился он. — А то, вишь, помнется вся.
— Спасибо, — сказала Лидия.
Гриша молча смотрел, как она ест, а потом вдруг приосанился, выпрямился на стуле и сказал:
— Ну, в общем, так. Я все обдумал. Ты выписываешься отсюда, и мы подаем документы.
— Какие документы? — Лидия от удивления даже уронила ягоду на пол.
— Пойдем распишемся, — заявил Гриша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64