– Что это? – спросил Компетентный человек.
– Похоже, люк. Металлический.
– Чугунный? При Петре умели делать неплохой чугун для орудий…
– Да нет, не чугун. Что-то другое. Может, и не металл, хотя очень похоже. Сейчас, я попробую приподнять.
Матвей подергал за ручку, но глина видимо «присосала» края люка, и он снова начал очищать их ножом.
– Стой! – громко прошептал Сергей Сергеевич.
Матвей повернулся к нему и увидел, что тот держит в руке пистолет.
– Что с вами? – спросил Шереметьев.
– Не открывай люк. Мы… сделали все, что могли. Оставим все как есть.
– Остановиться сейчас? Невозможно! Посмотрите – вот оно! Сейчас я уберу на краях глину, и все. Нужно будет только потянуть за ручку.
– Ты не сделаешь этого. – Фонарь на голове Сергея Сергеевича светил Матвею прямо в лицо.
– Вам страшно?
– Да, страшно.
– Бросьте, сейчас мы поднимем и посмотрим. Может быть, там лестница, какой-нибудь бункер…
– Не говорите ерунды. Вы прекрасно понимаете, что ТАМ. И нам ТУДА нельзя. Я ТУДА не хочу. Пойдут другие.
Вместо ответа Шереметьев вонзил нож в глину и, подцепив край люка, потянул его наверх. Раздался влажный всхлип, и глина подалась. В образовавшуюся щель полился свет. Яркий, мягкий и теплый. «Словно Варины руки», – подумал Матвей.
– Я тебя застрелю! – крикнул Компетентный человек.
– И уже не выберешься назад, – спокойно ответил Матвей. – От выстрела туннель обвалится.
– Поднимешь люк выше, и я выстрелю, – хрипло повторил Сергей Сергеевич.
– Зачем? Неужели вы не хотите увидеть Его. Или хотя бы Его ангелов? Нет? А я хочу. Я хочу о стольком спросить у Него! Почему погибла моя мать? Ради чего люди жгут храмы? Почему предают? Причем предают именно тех, кого любят? Да и существуем ли мы, в конце-то концов? Или все, что с нами происходит, – только сон. Чужой сон.
– Тебе нельзя ТУДА, – ответил Компетентный человек.
– Да посмотри же!
Матвей рывком поднял люк. Слепящий… или просветляющий свет залил туннель. Сергей Сергеевич выстрелил. Свет заставил дрогнуть его руку, и пуля лишь скользнула вдоль виска Матвея, ожгла кожу и разорвала капюшон комбинезона. То ли от звуковой волны, то ли от попадания пули брусья начали разъезжаться. Заметив это, Матвей ударил ногой по одному из них, обрушивая потолок на своего спутника.
Свет, тепло, знание были перед ним. Его ждали. Веками, тысячелетиями. Он вспомнил ощущение полета из давних детских снов и, отстегнув страховочный линь, со счастливым смехом нырнул в светлую бездну. Люк захлопнулся за Шереметьевым.
Сергей Сергеевич не успел выстрелить во второй раз. Ему было не до того. Раскидывая рушащиеся сверху брусья и комья глины, он бросился в сторону выхода из туннеля, но до спасения было так далеко. Значительно дальше, чем до Спасителя.
На Миллениум в Петербург пришла мода на пиротехнику. Едва Борис Николаевич представил своего преемника и часы на Спасской башне начали отбивать двенадцать ударов, по всему Питеру началось светопреставление. Повсюду в небо с грохотом взлетали китайские шутихи, и со стороны это напоминало отражение воздушного налета времен Второй мировой. Или бессмысленную и безрассудную атаку на Небеса. Все верили, что третье тысячелетие наступило.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27