Обнаружено четыре трупа возле известной многим горожанам (вернее, горожанкам) гинекологической клиники Виталия Марголина и еще один труп в машине неподалеку. Репортер изгалялся в предположениях, к каким именно группировкам принадлежали убитые. Официальные лица от комментариев воздерживались. Потом репортер сообщил, что листва на дереве рядом с местом бойни обожжена лучом «стерлинга», и тут же начались новые измышления. Это оружие, как известно нашим телезрителям, на вооружении мафиозных группировок не состоит, поскольку компьютер любого «стерлинга» программируется под контролем представителей МВД исключительно на дактилы своего хозяина, а кроме того, каждые две недели сбрасывает через спутниковую сеть информацию о боевом применении оперативным компьютерам того же самого министерства. Ходят, правда, слухи, будто появились якобы хакеры, способные изменить характер сбрасываемой информации (к примеру, скрыть факт боевого применения), но Управление по общественным связям Министерства внутренних дел эти слухи категорически опровергает. Так что наиболее вероятным объяснением обнаруженных следов является участие в перестрелке неизвестного частного детектива либо сотрудника УР или РУБОПа. Однако по данному факту официальные лица от комментариев тоже отказались… Все пятеро умерли на месте от огнестрельных ран… Впрочем, «стерлингом», возможно, воспользовался кто-то из них, и тогда по крайней мере один из пятерых принадлежал к штату правоохранительных органов, и этот факт попросту утаивается… Упомянутые ранее слухи, может статься, верны, и тогда получается, что мафия все же сумела взять на вооружение такое эффективное оружие, как «стерлинг». Впрочем… Et cetera et cetera… Обычное репортерское словоблудие. Вокруг да около, вокруг да около. Поскольку правдивой информацией не обладаем…
Я вернулся в режим ПК.
Список дважды рожавших пациенток состоял из тридцати семи фамилий.
Теперь предстояло задать хронологические параметры. Что я и сделал.
Через мгновение гейтс сообщил мне, что из тридцати семи означенных женщин второго ребенка в срок с двадцать девятого июля по девятое августа сего года родили двое.
Я запросил по обеим более детальную информацию.
Первой была некая Вера Васильевна Пискунова, двадцати пяти лет, поступила тридцать первого июля, первого августа родила девочку, рост такой-то, вес такой-то, мать и ребенок выписаны восьмого августа в хорошем состоянии. Более полные данные: см. файл — и далее абракадабра из букв и цифр.
Второй значилась Екатерина Евгеньевна Савицкая, двадцати девяти лет, поступила второго августа, в тот же день родила мальчика. Рост… вес… Мать и ребенок выписаны девятого августа в удовлетворительном состоянии. Более полные данные — абракадабра…
Вот уж действительно абракадабра!..
Я вернулся к исходному файлу и скрупулезно изучил информацию обо всех роженицах, осчастлививших клинику своим присутствием в означенный период.
Их оказалось двадцать девять человек. И ребенок умер только у одной. У Оксаны Андреевны Матвиенко, двадцати трех лет.
Что за черт! Неужели охранник Игоряша скормил мне лабуду? Поехать бы сейчас к нему и надавать по физиономии, да только там наверняка полным-полно копов. К тому же у него, наверное, выходной день…
Ладно, зайдем с другой стороны.
Я набрал номер телефона, указанный в графе «Домашний адрес».
Три гудка, и мне ответили:
— Да.
Голос был тих и печален.
Мне стало не по себе.
— Оксана Андреевна Матвиенко?
— Да, слушаю вас.
— Моя фамилия Бобылкин. Я из комитета по охране здоровья матери и ребенка. — Мой голос сделался трагически-проникновенным. — Примите самые глубокие соболезнования. Мы расследуем каждый случай гибели новорожденного. Нет ли в этом вины медиков… Извините, конечно, что беспокою в столь тяжелое для вас время, но сами понимаете…
Послышался судорожный вздох.
— Понимаю. Врачи ни в чем не виноваты. — Новый судорожный вздох. — Моя мать жила рядом с Чернобылем. Врачи предупреждали меня, но я решилась рожать… — Слова превратились в рыдания, и на том конце повесили трубку.
Я чертыхнулся и закурил.
Проклятая работа загоняет нас в такие вот ситуации. Когда, честное слово, со стыда бы сгорел, дал самому себе в морду… Но приходится изворачиваться, лгать и обещать собственной совести, что такое никогда не повторится, зная, что повторится. И не раз…
Сигарета помогла — мысли вернулись от лирики к прозе.
Если считать охранника Игоряшу человеком правдивым, получается, что в документации совершен подлог… Стоп! У меня же есть скачка с другого гейтса, с того, что прятался вдали от глаз людских.
Я вызвал из «проныры» соответствующую информацию. Все содержимое хранилось в личной папке. Я открыл ее… и нарвался на запрос: «Введите, пожалуйста, пароль».
Я набрал на клавиатуре слово «Марголин», нажал «Enter»и получил сообщение: «Вы ошиблись! Введите правильный пароль. Будьте внимательны: при повторной ошибке информация будет уничтожена».
Я срочно ретировался и снова закурил. Черт! Тут, похоже, нужен хакер, и не простой «заяц», а мастер высшего пилотажа виртуальной реальности. Типа Ральфа Хендерсона, оставившего мне отметину на левом предплечье и спустя мгновение почившего в бозе… В России, конечно, такие тоже имеются (кто-то из них недавно ломанул счета «Bank of America»и до сих пор не найден), но случайные люди на них выхода не имеют. А я тут — человек более чем случайный, и вряд ли кто выведет меня на подобного умельца. Так что толку с этой скачки — ноль!.. Ну ладно, а зачем господину гинекологу потребовалось иметь в гейтсе подложную документацию?
И тут меня осенило.
Стоп, парни! А не пахнет ли здесь торговлей человеческими органами? Говорят, в последние пять лет она снова расцвела. Правда, вопрос: кому могут понадобиться внутренние органы новорожденных младенцев?.. Да тому, кто научился выращивать из них полноценные взрослые! Ведь качественное клонирование пока удается не так часто, как хотелось бы. То есть в мясной промышленности — сплошь и рядом качество о-го-го! А вот если надо клонировать человеческую почку для пересадки, то — шалишь, брат! В этом деле всевышний поставил какой-то барьер, и преодолеть его господам биологам и медикам пока не удается.
Ну и дела! Если мое подозрение верно, то я попал в такую ситуацию, где можно и без головы остаться! Да так, что и труп не отыщут! Тут поле деятельности международной мафии, и частный детектив для них — что мышка в лисьей норе.
Меня аж пот прошиб.
А что, если Пал Ваныч — лишь звено цепочки, созданной такой организацией? А что, если случившееся — результат конкурентной борьбы между подобными организациями и я оказался в центре схватки? Это, парни, настолько большие деньги, что подпольная торговля драгоценностями покажется лишь мелкой побочной возней, из-за которой убивать не станут! Этих людей ФБР с Интерполом грызут-грызут, да пока только зубы ломают! Да-а, Виталий ты Марголин, дорогой ты мой гинеколог, куда же меня завели твои поиски?
Оставалось просмотреть найденную в подвальном сейфе дискету, ту самую, которой я обрадовался ночью больше, чем деньгам, и которая должна была стать сродни и зорким глазам, и цепкому уму, и крепким кулакам сразу…
Увы, она оказалась пустой. Наверное, доктор Марголин попросту забыл ее в сейфе.
С паршивой овцы хоть шерсти клок!.. Я перекачал на дискету открытые файлы, отсоединил «проныру»и принялся очищать гостиничный компьютер ото всех материалов, с которыми работал, чтобы никто не мог определить даже направление моих поисков. Конечно, любой детектив сумеет повторить уже пройденный мною путь, но облегчать ему процесс поиска я не намерен. Потому как возникло ощущение, что этот детектив будет работать вовсе не на правоохранительные органы… Впрочем, дело не только в этом. Просто я хорошо помнил слова Поливанова: «Я ее и без суда достану!»— и мои манипуляции должны были хоть как-то оградить женщин от скорых разборок. Если Пал Ваныч тот, за кого я его теперь принимаю, он способен поступить как царь Ирод — для гарантии прирезать и агнцев, и козлищ.
Уничтожив файлы, я сунул «проныру»в сумку и спустился вниз, к машине. Внимательно осмотрел багажник, потом салон. Никаких признаков обыска заметно не было, но это еще ни о чем не говорило. Может быть, второго психологического теста мне решили не устраивать — прошерстили машину без следов.
В сомнениях я выкурил очередную сигарету и отправился на Ладожский вокзал — арендовать еще одну ячейку автоматической камеры хранения.
Глава 21
Спрятав «проныру» от посторонних рук и глаз, я вернулся в отель и пообедал.
Ел без аппетита, по обязанности. В душе царила опустошенность — как всегда в минуты, когда вдруг ощущаешь полное собственное бессилие. Всем, наверное, известен подобный поворот: чувствуешь себя царем и богом; свидетели колются, как орехи; главный подозреваемый начинает вести себя все более и более глупо и уже готов совершить главную, непоправимую ошибку, после чего останется взять его тепленьким и преподнести копам на блюдечке с голубой каемочкой, и вдруг… Будто там, в небесной канцелярии, главный мировой стрелочник переключает не те стрелки… Царь и бог превращается в безмозглого осла; часть свидетелей копы находят мертвыми, а живые отказываются от предыдущих показаний, объясняя, что не так тебя поняли, что было темно и вышла ошибка, что бес попутал в расчете на вознаграждение; а главный подозреваемый, вдруг оказывается, имел стопроцентный мотив, да не имел возможности, поскольку трахался в тот момент за двести миль от места преступления. И шлюха его подтверждает: да, было, симпатичный такой дядька, без извращений (разве лишь считать за таковые то, что носит семейные трусы в горошек), и щедрый, ко всему прочему, из-за лишнего цента не удавится… И понимаешь прекрасно, что алиби это — еще то алиби, но для закона нет алиби хорошего или плохого, а есть просто АЛИБИ… Впрочем, обычно подобные проблемы волнуют босса, а не меня. Наше дело — снаряды подносить, а уж как он там стрельнет… И вот теперь я оказался не только в роли подносчика снарядов, но и наводчика. Да и заряжающим судьба сделала меня, грешного! Артиллерист хренов, бог войны с преступностью…
После обеда вдруг навалилась сонливость — сказывалась беспокойная ночь. Можно было, конечно, заглянуть в аптечный киоск и купить упаковку морланина, но поскольку никаких кардинальных решений до получения инструкций из Нью-Йорка я принять все равно не мог, то решил пойти навстречу требованиям организма. Тем более что еще бабушка надвое сказала, продают ли в России стимуляторы без рецепта. Тут вам не Штаты с их культом здоровья, здесь народ привык глушить себя любыми подходящими средствами.
Я поднялся в номер, попросил коридорную разбудить меня в семь, повесил на дверь табличку «Просьба не беспокоить»и бросился в объятия старика Морфея.
Снилась война, которую я видел только в телевизионных новостях. Чернобородые люди в запыленных чалмах целились в меня из десятков «Калашниковых». Я умирал и возрождался, орал кому-то: «Аллах акбар!» Мне отвечали заунывными молитвами, какие-то дамочки, лица которых были закрыты паранджой, окружали меня со всех сторон, стаскивали с моей задницы джинсы, и одна из них, вооружившись здоровенным тесаком, начинала отпиливать мне главный мужицкий инструмент, но тут появлялась Инга, орала моей мучительнице: «Cunt! Leave him alone!»— и добавляла по-русски такое, что дамочки сбрасывали паранджи и принимались затыкать ушки, а вместо лиц у них оказывались жирные белые попы с коричневыми анусами вместо ртов и бородами, сильно смахивающими на кудрявую поросль у Лили, когда она вдруг перестает брить лобок, и высоко с неба на все это безобразие смотрели зеленые глаза, которые я когда-то видел, но сейчас никак не мог узнать, а еще выше плыли плотные рыжие облака, слишком уж напоминающие волосы французской певички Милен Фармер…
Выдернул меня из кошмара громкий стук. Я открыл глаза и увидел знакомое окно родного номера.
— Господин Метальников, вы просили разбудить! — послышался из-за двери голос коридорной.
— Да-да-да, — ошалело отозвался я. — Слышу-слышу! Спасибо вам огромное!
Коридорная удалилась. А я сел на кровати и потряс головой. На часах было пять минут восьмого, и пора было готовиться к встрече с Ингой.
Глава 22
Она прилетела в две минуты девятого. Сегодня на ней было платье цвета морской волны, а волосы перевязаны светло-зеленой ленточкой.
— Привет, америкен бой! — она потрепала меня по загривку. — Больше ничего не случилось?
— Бог миловал! — отозвался я, зарываясь носом в ароматную шевелюру.
Былая опустошенность испарялась, будто кусок сухого льда на лотке у мороженщика. Ее сменяло желание, и мои руки сами собой устремились под Ингины мышки.
— Подожди, не все сразу! — Инга осторожно отстранилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Я вернулся в режим ПК.
Список дважды рожавших пациенток состоял из тридцати семи фамилий.
Теперь предстояло задать хронологические параметры. Что я и сделал.
Через мгновение гейтс сообщил мне, что из тридцати семи означенных женщин второго ребенка в срок с двадцать девятого июля по девятое августа сего года родили двое.
Я запросил по обеим более детальную информацию.
Первой была некая Вера Васильевна Пискунова, двадцати пяти лет, поступила тридцать первого июля, первого августа родила девочку, рост такой-то, вес такой-то, мать и ребенок выписаны восьмого августа в хорошем состоянии. Более полные данные: см. файл — и далее абракадабра из букв и цифр.
Второй значилась Екатерина Евгеньевна Савицкая, двадцати девяти лет, поступила второго августа, в тот же день родила мальчика. Рост… вес… Мать и ребенок выписаны девятого августа в удовлетворительном состоянии. Более полные данные — абракадабра…
Вот уж действительно абракадабра!..
Я вернулся к исходному файлу и скрупулезно изучил информацию обо всех роженицах, осчастлививших клинику своим присутствием в означенный период.
Их оказалось двадцать девять человек. И ребенок умер только у одной. У Оксаны Андреевны Матвиенко, двадцати трех лет.
Что за черт! Неужели охранник Игоряша скормил мне лабуду? Поехать бы сейчас к нему и надавать по физиономии, да только там наверняка полным-полно копов. К тому же у него, наверное, выходной день…
Ладно, зайдем с другой стороны.
Я набрал номер телефона, указанный в графе «Домашний адрес».
Три гудка, и мне ответили:
— Да.
Голос был тих и печален.
Мне стало не по себе.
— Оксана Андреевна Матвиенко?
— Да, слушаю вас.
— Моя фамилия Бобылкин. Я из комитета по охране здоровья матери и ребенка. — Мой голос сделался трагически-проникновенным. — Примите самые глубокие соболезнования. Мы расследуем каждый случай гибели новорожденного. Нет ли в этом вины медиков… Извините, конечно, что беспокою в столь тяжелое для вас время, но сами понимаете…
Послышался судорожный вздох.
— Понимаю. Врачи ни в чем не виноваты. — Новый судорожный вздох. — Моя мать жила рядом с Чернобылем. Врачи предупреждали меня, но я решилась рожать… — Слова превратились в рыдания, и на том конце повесили трубку.
Я чертыхнулся и закурил.
Проклятая работа загоняет нас в такие вот ситуации. Когда, честное слово, со стыда бы сгорел, дал самому себе в морду… Но приходится изворачиваться, лгать и обещать собственной совести, что такое никогда не повторится, зная, что повторится. И не раз…
Сигарета помогла — мысли вернулись от лирики к прозе.
Если считать охранника Игоряшу человеком правдивым, получается, что в документации совершен подлог… Стоп! У меня же есть скачка с другого гейтса, с того, что прятался вдали от глаз людских.
Я вызвал из «проныры» соответствующую информацию. Все содержимое хранилось в личной папке. Я открыл ее… и нарвался на запрос: «Введите, пожалуйста, пароль».
Я набрал на клавиатуре слово «Марголин», нажал «Enter»и получил сообщение: «Вы ошиблись! Введите правильный пароль. Будьте внимательны: при повторной ошибке информация будет уничтожена».
Я срочно ретировался и снова закурил. Черт! Тут, похоже, нужен хакер, и не простой «заяц», а мастер высшего пилотажа виртуальной реальности. Типа Ральфа Хендерсона, оставившего мне отметину на левом предплечье и спустя мгновение почившего в бозе… В России, конечно, такие тоже имеются (кто-то из них недавно ломанул счета «Bank of America»и до сих пор не найден), но случайные люди на них выхода не имеют. А я тут — человек более чем случайный, и вряд ли кто выведет меня на подобного умельца. Так что толку с этой скачки — ноль!.. Ну ладно, а зачем господину гинекологу потребовалось иметь в гейтсе подложную документацию?
И тут меня осенило.
Стоп, парни! А не пахнет ли здесь торговлей человеческими органами? Говорят, в последние пять лет она снова расцвела. Правда, вопрос: кому могут понадобиться внутренние органы новорожденных младенцев?.. Да тому, кто научился выращивать из них полноценные взрослые! Ведь качественное клонирование пока удается не так часто, как хотелось бы. То есть в мясной промышленности — сплошь и рядом качество о-го-го! А вот если надо клонировать человеческую почку для пересадки, то — шалишь, брат! В этом деле всевышний поставил какой-то барьер, и преодолеть его господам биологам и медикам пока не удается.
Ну и дела! Если мое подозрение верно, то я попал в такую ситуацию, где можно и без головы остаться! Да так, что и труп не отыщут! Тут поле деятельности международной мафии, и частный детектив для них — что мышка в лисьей норе.
Меня аж пот прошиб.
А что, если Пал Ваныч — лишь звено цепочки, созданной такой организацией? А что, если случившееся — результат конкурентной борьбы между подобными организациями и я оказался в центре схватки? Это, парни, настолько большие деньги, что подпольная торговля драгоценностями покажется лишь мелкой побочной возней, из-за которой убивать не станут! Этих людей ФБР с Интерполом грызут-грызут, да пока только зубы ломают! Да-а, Виталий ты Марголин, дорогой ты мой гинеколог, куда же меня завели твои поиски?
Оставалось просмотреть найденную в подвальном сейфе дискету, ту самую, которой я обрадовался ночью больше, чем деньгам, и которая должна была стать сродни и зорким глазам, и цепкому уму, и крепким кулакам сразу…
Увы, она оказалась пустой. Наверное, доктор Марголин попросту забыл ее в сейфе.
С паршивой овцы хоть шерсти клок!.. Я перекачал на дискету открытые файлы, отсоединил «проныру»и принялся очищать гостиничный компьютер ото всех материалов, с которыми работал, чтобы никто не мог определить даже направление моих поисков. Конечно, любой детектив сумеет повторить уже пройденный мною путь, но облегчать ему процесс поиска я не намерен. Потому как возникло ощущение, что этот детектив будет работать вовсе не на правоохранительные органы… Впрочем, дело не только в этом. Просто я хорошо помнил слова Поливанова: «Я ее и без суда достану!»— и мои манипуляции должны были хоть как-то оградить женщин от скорых разборок. Если Пал Ваныч тот, за кого я его теперь принимаю, он способен поступить как царь Ирод — для гарантии прирезать и агнцев, и козлищ.
Уничтожив файлы, я сунул «проныру»в сумку и спустился вниз, к машине. Внимательно осмотрел багажник, потом салон. Никаких признаков обыска заметно не было, но это еще ни о чем не говорило. Может быть, второго психологического теста мне решили не устраивать — прошерстили машину без следов.
В сомнениях я выкурил очередную сигарету и отправился на Ладожский вокзал — арендовать еще одну ячейку автоматической камеры хранения.
Глава 21
Спрятав «проныру» от посторонних рук и глаз, я вернулся в отель и пообедал.
Ел без аппетита, по обязанности. В душе царила опустошенность — как всегда в минуты, когда вдруг ощущаешь полное собственное бессилие. Всем, наверное, известен подобный поворот: чувствуешь себя царем и богом; свидетели колются, как орехи; главный подозреваемый начинает вести себя все более и более глупо и уже готов совершить главную, непоправимую ошибку, после чего останется взять его тепленьким и преподнести копам на блюдечке с голубой каемочкой, и вдруг… Будто там, в небесной канцелярии, главный мировой стрелочник переключает не те стрелки… Царь и бог превращается в безмозглого осла; часть свидетелей копы находят мертвыми, а живые отказываются от предыдущих показаний, объясняя, что не так тебя поняли, что было темно и вышла ошибка, что бес попутал в расчете на вознаграждение; а главный подозреваемый, вдруг оказывается, имел стопроцентный мотив, да не имел возможности, поскольку трахался в тот момент за двести миль от места преступления. И шлюха его подтверждает: да, было, симпатичный такой дядька, без извращений (разве лишь считать за таковые то, что носит семейные трусы в горошек), и щедрый, ко всему прочему, из-за лишнего цента не удавится… И понимаешь прекрасно, что алиби это — еще то алиби, но для закона нет алиби хорошего или плохого, а есть просто АЛИБИ… Впрочем, обычно подобные проблемы волнуют босса, а не меня. Наше дело — снаряды подносить, а уж как он там стрельнет… И вот теперь я оказался не только в роли подносчика снарядов, но и наводчика. Да и заряжающим судьба сделала меня, грешного! Артиллерист хренов, бог войны с преступностью…
После обеда вдруг навалилась сонливость — сказывалась беспокойная ночь. Можно было, конечно, заглянуть в аптечный киоск и купить упаковку морланина, но поскольку никаких кардинальных решений до получения инструкций из Нью-Йорка я принять все равно не мог, то решил пойти навстречу требованиям организма. Тем более что еще бабушка надвое сказала, продают ли в России стимуляторы без рецепта. Тут вам не Штаты с их культом здоровья, здесь народ привык глушить себя любыми подходящими средствами.
Я поднялся в номер, попросил коридорную разбудить меня в семь, повесил на дверь табличку «Просьба не беспокоить»и бросился в объятия старика Морфея.
Снилась война, которую я видел только в телевизионных новостях. Чернобородые люди в запыленных чалмах целились в меня из десятков «Калашниковых». Я умирал и возрождался, орал кому-то: «Аллах акбар!» Мне отвечали заунывными молитвами, какие-то дамочки, лица которых были закрыты паранджой, окружали меня со всех сторон, стаскивали с моей задницы джинсы, и одна из них, вооружившись здоровенным тесаком, начинала отпиливать мне главный мужицкий инструмент, но тут появлялась Инга, орала моей мучительнице: «Cunt! Leave him alone!»— и добавляла по-русски такое, что дамочки сбрасывали паранджи и принимались затыкать ушки, а вместо лиц у них оказывались жирные белые попы с коричневыми анусами вместо ртов и бородами, сильно смахивающими на кудрявую поросль у Лили, когда она вдруг перестает брить лобок, и высоко с неба на все это безобразие смотрели зеленые глаза, которые я когда-то видел, но сейчас никак не мог узнать, а еще выше плыли плотные рыжие облака, слишком уж напоминающие волосы французской певички Милен Фармер…
Выдернул меня из кошмара громкий стук. Я открыл глаза и увидел знакомое окно родного номера.
— Господин Метальников, вы просили разбудить! — послышался из-за двери голос коридорной.
— Да-да-да, — ошалело отозвался я. — Слышу-слышу! Спасибо вам огромное!
Коридорная удалилась. А я сел на кровати и потряс головой. На часах было пять минут восьмого, и пора было готовиться к встрече с Ингой.
Глава 22
Она прилетела в две минуты девятого. Сегодня на ней было платье цвета морской волны, а волосы перевязаны светло-зеленой ленточкой.
— Привет, америкен бой! — она потрепала меня по загривку. — Больше ничего не случилось?
— Бог миловал! — отозвался я, зарываясь носом в ароматную шевелюру.
Былая опустошенность испарялась, будто кусок сухого льда на лотке у мороженщика. Ее сменяло желание, и мои руки сами собой устремились под Ингины мышки.
— Подожди, не все сразу! — Инга осторожно отстранилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42