Ведь мы предполагаем, что на этих кораблях есть
устройства для перехода в другой мир, мы попали сюда с помощью такой
машины, управлять ей сложнее и опаснее, чем просто кораблем. Мы с самого
начала намеревались идти в Валмар именно за информацией, без нее ничего не
выйдет.
- И я должен попасть в Валмар за знаниями, - согласился Глорфиндейл.
- в этом наши цели совпадают. И я знаю, куда за ними пойти. В Валмаре
всегда жили не только жрецы, певцы и стражники, но и ученые. Я встречался
с некоторыми из них и помню, где их искать, даже если моих знакомых уже
нет. С вашей помощью мы сможем заинтересовать их, ведь там есть летописцы,
писавшие о жизни в Средиземье, и звездочеты, изучавшие устройство мира.
Только они смогут помочь вам найти путь домой, а нам - раскрыть тайну
Лориэна.
- Тайну Лориэна? - Дима впервые вышел из прострации. - О чем вы
говорите?
- Мы предполагаем, - терпеливо объяснила Лилиан, - что ваниары
сознательно обманывают нолдоров и тэлери и поощряют их массовое
уничтожение в Лориэне. Глорфиндейл хочет узнать, почему.
- Сознательно? - Дима выпрямился. Сергей поразился, как страшно
постарело и посуровело его лицо всего за несколько часов. - Если это
так... - он несколько мгновений смотрел в пространство остановившимся
взглядом, потом его глаза вспыхнули. - То наши цели действительно
совпадают. Мы должны идти в Валмар.
Глорфиндейл обвел глазами остальных.
- Да, вы убедили меня, - кивнул Элладан.
Аэлиндин смущенно улыбнулся:
- Ужасно жаль бросать здесь "Мелеар", но, пожалуй, вы правы, он не
годится для пути вокруг Амана. Я согласен идти через горы.
- Судя по всему, у нас нет другого выхода, - подтвердила Лилиан.
Сильвен молча кивнула.
- Решено! - Глорфиндейл встал. - Не будем терять времени, друзья.
На закате маленькая группа незаметно выскользнула из брошенного дома.
В городе было почти темно, только северная стена ущелья вверху была залита
оранжевым вечерним светом. Это лишь углубляло сумерки на улицах, но,
несмотря на это, вокруг было много людей. Поодиночке и небольшими группами
они выходили из домов и стекались к центральным площадям. Отовсюду
слышалось негромкое пение.
Путники присоединились к общему движению. Неприметные серые плащи
скрывали их оружие и дорожные котомки. Сильвен, Элладан и Аэлиндин тихо
запели популярную песню к Эльберет, и вся компания перестала отличаться от
окружающих.
Обойдя центральную площадь, они прошли перевал и начали спускаться с
западной стороны холма. В этот момент впереди, в конце ущелья, полыхнуло
красным - лучи заходящего солнца вновь упали на город. Тирион вдруг
неузнаваемо преобразился, обращенные к солнцу стены как будто вспыхнули, а
все остальное исчезло в глубокой тени. Предметы вокруг потеряли
объемность, превратившись в графические красно-черные картинки. В этом
фантастическом освещении изысканная красота города стала казаться
трагической.
Эльфы на площадях неожиданно запели в унисон. Хор набирал силу,
медленная, пронзительно печальная мелодия звучала все мощнее и
величественнее.
- Что это? - испуганно спросила Лилиан.
- Так в Тирионе принято прощаться с уходящим солнцем, - тихо объяснил
Глорфиндейл.
Под щемящие звуки хора путники углубились в давно опустевшие кварталы
северо-западной части города. Пройдя последние дома, они подошли к
северной стене ущелья. В неверном красном свете Глорфиндейл с трудом нашел
заросший колючим кустарником вход в неширокую щель в скале. По ней
действительно шла старая дорога, круто поднимавшаяся вверх. В щели было
совсем темно, приходилось идти почти наощупь, но после нескольких зигзагов
дорога вышла на карниз над ущельем. Друзья невольно остановились и в
последний раз посмотрели вниз, на Тирион.
Вакханалия закатных красок кончалась, черные тени затопили тротуары и
поднимались все выше. Один за другим гасли полыхающие блики на крышах, и
затихали поющие голоса. Последним вспыхнул и погас, как огонь маяка, шпиль
башни Миндон Эльдалиэва, и Тирион погрузился во тьму.

4. ФОРМЕНОС
Вторую неделю маленький отряд пробирался по старой горной дороге.
Вокруг Тириона на расстоянии дня пути были только безжизненные голые
скалы, потом дорога пошла по узким зеленым долинкам, часто вдоль русла
ручьев. Воды здесь было вдоволь, но продукты приходилось экономить. Дичь
почти не встречалась, хотя пару раз Аэлиндину удалось подстрелить из лука
крупных птиц, похожих на фазанов.
Дорогой не пользовались уже несколько тысяч лет, местами она стала
почти непроходима. Кое-где оползни и обвалы разрушили ее на большом
расстоянии, такие участки приходилось обходить, иногда довольно далеко.
Каждый раз Сергей с сожалением вспоминал утонувший с "Викингом" компас. Он
пытался на глазок зарисовывать схему местности, по которой они шли, но без
компаса это было слишком неточно, и, обходя засыпанные участки дороги, они
все время рисковали сбиться с пути.
Тем не менее, несмотря на трудности горного путешествия, настроение у
всех понемногу улучшилось. Погони за собой они не заметили, хоть и
регулярно выставляли на ночь дозор. Должно быть, ее и не было, о северной
дороге мало кто знал, и стражники, скорее всего, до сих пор искали их в
Тирионе и Альквалондэ, если вообще еще искали. Наступила самая середина
лета, в уютных высокогорных долинках, по которым проходила дорога, травы и
цветы стояли по пояс. Ароматный медовый воздух веселил душу. Однако летняя
жара не мешала идти, они мало помалу поднялись уже так высоко, что стало
свежо и вечерами даже холодно.
Перевалы и крутые повороты открывали перед ними все новые
восхитительные картины, и Сергей не переставал дивиться совершенной
прелести этой земли. Ему раньше приходилось бывать в альпинистских
походах, и он помнил это чувство постепенного отстранения от всех суетных
тревог и бед, оставшихся внизу, ничтожных перед лицом вечной красоты этих
снежных вершин. Теперь похожее чувство, кажется, охватило всех. Даже в
Диминых глазах жгучая боль сменилась затаенной печалью. Он все-таки сумел
взять себя в руки и стал почти прежним, инициативным и энергичным, только
прежняя радостная улыбка не появлялась больше на его лице. В последние дни
он все больше сближался с Глорфиндейлом, они вместе дежурили по ночам,
подолгу тихо разговаривали вечерами у костра или просто молча сидели
рядом. Их объединили горе и ненависть.
Остальные эльфы не так остро переживали открытия, сделанные в
Лориэне. Аэлиндин и Элладан с энтузиазмом отдавались организации походной
жизни. Аэлиндин постоянно рыскал вокруг каждого лагеря в поисках дичи и
разведывая дорогу, Элладан помогал Сергею в составлении карты и выборе
пути при необходимости обхода. После Тириона роль руководителя похода
как-то незаметно вновь вернулась к нему, Глорфиндейл больше думал о
дальнейших стратегических планах, чем о текущих заботах вроде подходящих
мест для лагеря или экономии продуктов. Даже Сильвен под руководством
Лилиан увлеченно постигала науку походного кашеварения. Несмотря на свой
тысячелетний возраст, она оказалась гораздо менее опытной в кочевой жизни,
чем изнеженная парижанка Лилиан.
Сидя в сторонке, прислонившись спиной к скале и вытянув гудящие после
тяжелого дня ноги, Сергей все время ловил себя на том, что невольно следит
за ней взглядом. Вот и сейчас он любовался ее точеным профилем, глядя, как
она сосредоточенно пробует на вкус варево, кипящее в котелке. Ее
серебристо-белые волосы, густой волной перекинутые через плечо, чуть
светились в сумерках, как молодой месяц сквозь морозный туман. Сильвен
почувствовала его взгляд, обернулась и неожиданно встала и подошла к нему.
- Накинь куртку, Сергиэ, становится холодно.
Сергей невольно улыбнулся, так забавно контрастировала эта
заботливость с ее холодной, надменной неприступностью.
- Знаешь, твои волосы светятся как Луна, - он послушно стал
натягивать куртку.
Едва заметная улыбка чуть тронула губы Сильвен. Она присела рядом с
ним.
- Луна... Я никогда ее не видела, ведь я родилась на Эрессеа.
Последние серебристые корабли с переселенцами пришли, когда я была
ребенком, их рассказы о Средиземье, о Луне, о людях казались мне сказками.
И не только мне. Ты удивишься, но до вашего появления мало кто из нас
всерьез верил рассказам Старших.
- Какое совпадение, - хмыкнул Сергей, - для нас эльфы до сих пор тоже
были персонажами из детских сказок.
Улыбка Сильвен, наконец, пробилась, как солнце сквозь пелену снеговых
облаков.
- Ты прав, Сергиэ, мир оказался гораздо интереснее, чем мне казалось.
Она легко встала и пошла обратно к костру. Сергей смотрел ей вслед и
чувствовал, как от ее улыбки у него кружится голова, как от легкого
опьянения. Сильвен была самой красивой женщиной, которую он встретил в
жизни. Трудно было познакомиться с эльфами и не влюбиться, но страшно было
и поддаться любви. Для Димы это обернулось трагедией. Лилиан как-то
приспособилась, научилась не думать ни о прошлом Аэлиндина, ни о будущем,
радовалась каждому моменту, проведенному с ним, и выглядела совершенно
счастливой.
Сергей до сих пор держался, как мог, но здесь, в горах, на этой
древней дороге, перед вечным покоем этих ледяных вершин и люди, и эльфы
одинаково казались себе детьми. Здесь он как-то потерял бдительность, и
теперь чувствовал себя как на краю обрыва. Весь мир под ногами, страх и
восторг перехватывают дыхание, и, кажется, еще шаг - и не упадешь, а
взлетишь и растворишься в золотисто-голубой дымке.
Утром следующего дня дорога неожиданно оборвалась. Отряд остановился
у широкого провала. На той стороне зоркий Аэлиндин разглядел остатки
моста, должно быть когда-то пропасть была поуже, но один край ее
обвалился, разрушив мост. Теперь нечего было и думать перебраться здесь
даже с помощью веревки. Надо было вновь искать обход. Глорфиндейл с Димой
отправились на разведку на юго-запад, спускаясь вдоль пропасти вниз, а
Сергей и Аэлиндин полезли наверх, хотя отклоняться на северо-восток не
хотелось.
Аэлиндин был прирожденным скалолазом, он умудрялся держаться за
совсем незаметные глазу неровности, сохранял равновесие в самых
невероятных положениях и легко взбирался по совершенно отвесной стенке.
Сергей был намного тяжелее, часто ему приходилось подниматься наверх
только с помощью веревки, закрепленной Аэлиндином. Пропасть, вдоль которой
они пробирались, не становилась уже, и вскоре стало ясно, что здесь
обходного пути нет, да и по таким скалам трудно было бы пройти с женщинами
и грузом.
Посовещавшись, Сергей и Аэлиндин решили все-таки для очистки совести
добраться до гребня. На это ушло больше времени, чем они рассчитывали,
только к полудню Сергей вслед за Аэлиндином выполз, отдуваясь, на вершину.
За гребнем внизу лежала широкая зеленая долина, по которой извивалась едва
заметная сверху река. Дальше вздымались отроги очередного хребта,
протянувшегося почти точно с востока на запад. Отсюда было видно, что
разлом, преградивший им дорогу и вызванный, вероятно, землетрясением,
продолжался и к северу от гребня, доходя до самой долины внизу. Обход с
этой стороны занял бы не один день.
Сергей повернулся было спускаться обратно, как вдруг Аэлиндин резко
дернул его за куртку книзу:
- Ложись!
Сергей, не раздумывая, рухнул ничком и закатился в щель между
камнями.
- Что случилось?
- Посмотри туда, на северо-запад, видишь орла?
Сергей осторожно выглянул из-за камня. Далеко впереди и слева, над
одной из гор на той стороне долины парила птица.
- Вижу, хотя мне не разглядеть, что это именно орел. Ну и что?
- Тогда поверь мне на слово, это орел, и он раз в десять больше
обычного орла. Это орел Манвэ.
- Что это значит?
- Помнишь, что говорил стражник у ворот Тэленнин? Эти орлы живут на
вершине Таниквэтиль, и Верховный Валар Манвэ рассылает их во все стороны,
чтобы знать, что делается в мире. Говорят, что от взгляда орла Манвэ ничто
не может скрыться.
- Если этот орел все видит, то, наверное, не все своему Манвэ
рассказывает, - рассеянно пробормотал Сергей. Он старался разглядеть птицу
сквозь дымку расстояния. Орел начал широкими кругами снижаться.
- Посмотри, Аэлиндин, куда это он нацелился? Любопытно, что там
интересного для Верховного Валара?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28