На взгляд это не была штамповка, а
отличная тонкая микрообработка.
Он повернул устройство вверх ногами, ища табличку фирмы-изготовителя
или серийный номер, выдавленный в металле, но не нашел ничего. Не было ни
кнопки, ни циферблата, ни какого-либо другого очевидного способа включить
эту машину. Не видно было и какого-либо способа открыть ее, если только не
попытаться удалить инкрустации с верхней стороны.
Найсмита заинтересовала инкрустация, и он попытался выяснить можно ли
в ней что-нибудь нажать или повернуть, но безрезультатно. Сбитый с толку,
он остановился. Спустя мгновенье его пальцы начали ощупывать контуры
машины: это было прекрасное изделие, даже просто касаться которого, и то
было приятно... но, казалось, оно не имело никакой целевой функции,
бесполезное и бессмысленное...
Как тот вопрос: "Что такое "зуг"?"
Сердце Найсмита вдруг ни с того ни с сего опять забилось сильнее. У
него было стойкое ощущение, что его осторожно обкладывали со всех сторон,
загоняли в ловушку с какой-то неизвестной целью и какие-то незнакомые
люди. Он отнял пальцы от машины, а затем со злостью схватил ее снова, давя
и крутя изо всех сил в попытке сдвинуть какую-нибудь деталь механизма.
Безрезультатно.
Визифон мигнул и задребезжал.
Найсмит ругнулся и ладонью ударил по выключателю; экран засветился.
Это был Веллс. Серо-стальная щетка коротко подстриженных волос,
изборожденное глубокими морщинами лицо.
- Найсмит, - резко проговорил он, - я тебе уже звонил... Ты получил
мое сообщение?
- Да... я только что пришел... и как раз собирался связаться с вами.
- Извини, Найсмит, но я боюсь, что дело безотлагательное. Приходи в
мой частный кабинет.
- Сейчас?
- Пожалуйста.
- Ну ладно, но в чем дело?
- Объясню, когда ты придешь.
Веллс захлопнул рот. Экран стал серым.

Кабинет Веллса для частных приемов представлял собой большую
солнечную комнату, сообщающуюся с домом, из которой открывался вид на пляж
Санта-Моники и океан. Когда дверь скользнула в сторону, Веллс оторвал
глаза от письменного стола. Его коричневое лицо было серьезным и
напряженным.
- Найсмит, - проговорил он без всякого вступления, - мне сказали, что
ты оскорбил и напугал сегодня некого мистера Чурана. В чем дело?
Найсмит, не останавливаясь, продолжал идти к столу. Затем он уселся в
коническое кресло перед Веллсом и положил руки на колени.
- Во-первых, - сказал он, - я не преступник. Так что поубавьте тон. И
во-вторых, откуда вы получаете свою информацию и почему так уверены, что
она правдива?
Веллс мигнул и подался вперед.
- Значит, ты не врывался к некоему импортеру по фамилии Чуран из
Голливуда и не угрожал убить его?
- Я этого категорически не делал. Когда я, предполагается, совершил
подобное?
- Около двух часов. И ты не угрожал ему, не ломал ничего у него в
офисе?
- До сегодняшнего дня я вообще не слышал ни о каком Чуране, - сердито
ответил Найсмит. - Что еще, по его словам, я натворил?
Веллс откинулся назад, сунул в рот трубку и задумчиво на него
посмотрел.
- А где ты был в два часа?
- В своих аудиториях, проводил демонстрационный опыт.
- Какой опыт?
- Темпоральная энергия.
Веллс взял большими и хорошо ухоженными пальцами золотую авторучку и
сделал пометку.
- В два?
- Именно. С тех пор, как в марте изменилось расписание, мой класс
второй смены начинает занятия в два.
- Верно. Теперь я, кажется, и сам вспомнил. - Веллс в нерешительности
нахмурился и принялся теребить нижнюю губу. - Странно, что Орвил не знает
об этом, хотя, я полагаю, это могло просто вылететь у него из головы...
Знаешь, Найсмит, тут может быть серьезное дело. Когда Орвил около двух
тридцати позвонил мне, его всего трясло.
Орвил был главой физического факультета и нервным седым мужчиной.
- Ему только что позвонили из полиции... этот Чуран подал жалобу, и
естественно, Орвил спихнул все на меня. Ему известно, что я лечу тебя от
амнезии. Ну, а теперь, я буду откровенен, Найсмит - если ты обругал и
запугивал Чурана, а он заявляет именно так, то нам надо будет выяснить,
почему ты это сделал.
Тело Найсмита начало напрягаться от гнева.
- Я уже сказал вам, что в два часа я находился в своих аудиториях. Вы
можете это проверить, и если решили не верить мне, то спросите у моих
студентов.
Веллс заглянул в записную книжку, нацарапал пару ничего не значащих
линий, затем поднял глаза и сказал:
- Ты использовал слово "аудитории". Я так понял, это означает, что ты
преподаешь по многоаудиторийному методу.
- Верно. Почти все наши студенческие группы обучаются по этому
методу. Вам же известно, насколько переполнен университет.
- Да, да, конечно. Но сейчас я веду вот к чему: в два часа дня ты
находился сразу в нескольких местах одновременно.
- В девяти или, скорее, в десяти, - ответил Найсмит. - В восточном
крыле научного корпуса стоит девятикратный дубликатор.
- Хорошо. У меня вопрос: Существует ли вероятность того, что сегодня
в два часа ты находился в одиннадцати местах?
Какое-то время Найсмит сидел молча, поглощенный обдумыванием.
- Если ответить быстро, то такая идея нелепа. Вы говорите, что офис
Чурана находится в Голливуде, а поле дубликатора имеет диапазон действия
всего около пятисот футов.
- Но, можешь ли ты сказать, что это абсолютно невозможно?
На широких челюстях Найсмита заиграли желваки.
- Конечно, я не могу заявить подобное. Но по крайней мере на
современном этапе это неосуществимо. Вы что, предполагаете, будто я
каким-то хитрым образом заставил дубликатор Хиверта спроектировать одно из
моих отображений в офис незнакомого человека?
- Я ничего не предполагаю. - Ручка Веллса делала медленные круги в
записной книжке. - Но, Найсмит, скажи мне вот что: зачем этот Чуран врет?
- Да не знаю я! - взорвался Найсмит. Его руки сжались в огромные
кулаки. - Веллс, происходит что-то такое, чего я не понимаю и что мне не
нравится. Сейчас я в полной темноте, но я вам обещаю...
Его прервало дребезжание визифона. Не отрывая взгляда от Найсмита,
Веллс протянул руку и коснулся кнопки.
- Да?
Первые же слова заставили его повернуть голову к экрану.
- Веллс! Видишь, что творится! - Это был визгливый голос Орвила,
смешно вытянутая в визифоне седая голова которого была видна Найсмит. - Он
мертв... сожжен ужасным образом. И Найсмит был последним, с кем его
видели. Боже мой, Веллс! Почему ты...
- Найсмит сейчас здесь у меня в кабинете, - оборвал его Веллс.
- Кто мертв? Вы о чем говорите?
- Я же и говорю, Ремсделл! Ремсделл! Боже, посмотри сюда! -
Пепельно-серое лицо Орвила исчезло и после некоторой задержки камера
наклонилась вниз.
На сером каменном полу лежало тело, раскинув руки, как ужасным
образом распотрошенная кукла. Голова, грудь и руки представляли собой
бесформенную полностью обуглившуюся массу.
- Я посылаю полицию - пронзительно выкрикнул Орвил. - Не дай ему
убежать! Не дай ему убежать!

2
Истерический голос Орвила еще продолжал звучать в ушах Найсмита,
когда он повернулся и в два быстрых шага оказался у двери.
- Что? - Реакция у Веллса была замедленной. Он наполовину поднялся с
кресла. - Найсмит, подожди...
Но Найсмит не ответил. Он дернул дверь в сторону, рванулся наружу и
громко захлопнул за собой, помчавшись затем вниз по дорожке. Кровь теплым
потоком бежала по его артериям, и он не чувствовал страха, только сильную
и почти приносящую удовольствие злость.
За мгновенье до того, как Орвил закончил говорить, вся проблема стала
очевидной и простой. У полиции нет свидетельств на него относительно
смерти Ремсделла, и она не сможет арестовать, но они смогут и обязательно
задержат его. Тигриный инстинкт подсказал ему, что единственно безопасный
путь теперь лежит назад, куда надо пробиваться изо всех сил и как можно
быстрее.
У подножья холма он поймал муниципальное такси и приказал водителю:
- В Голливуд. Адрес назову в пути.
Когда такси развернулось и направилось на восток в сторону скоростной
трассы, Найсмит бросил в щель визифона четверть доллара и нажал клавишу
"Адресная справка. Голливуд". Засветилось желтое прозрачное табло. Найсмит
набрал надпись "Ч-У-Р-А-Н".
Светящееся изображение начало то вспыхивать, то почти исчезать.
Наконец, оно успокоилось на странице мелкого печатного текста, медленно
перемещающегося перед сканером. Найсмит нажал кнопку "Стоп". На экране
можно было прочитать "Мистер Чуран, импортер" и адрес на бульваре Заката.
Найсмит бросил взгляд на наручные часы: было как раз четыре часа, а
большинство калифорнийских бизнесменов не закрывали свои двери до четырех
тридцати. Время еще было.
- Приехали, мистер, - проговорил водитель, протягивая руку, чтобы
выключить счетчик. Найсмит расплатился и вышел из машины. Дом представлял
собой желтокаменное чудовище, датированное прошлым веком. В вестибюле
фамилия Чуран значилась на дверной табличке с белыми буквами. Найсмит
вызвал лифт и поднялся на пятый этаж. Офис, за дверью из рифленого стекла
с фамилией Чуран на ней был заперт, и в нем была тишина.
В порыве гнева Найсмит принялся колотить в дверь. Выйдя из себя, он
продолжал с грохотом молотить в дверь, которая под его ударами играла в
пределах четверти дюйма. В конце концов, весь коридор буквально звенел от
этих звуков.
Открылась дверь следующего офиса, и из нее вышел розовощекий юноша в
рубашке и галстуке со спущенным узлом.
- Эй, - проговорил он, - эй, что это на тебя нашло, приятель? Не надо
так шуметь.
Найсмит пристально посмотрел на него. Выглядевший удивленным, молодой
человек решил отступить и сделал шаг назад под защиту своей двери.
- Ничего личного, приятель, - на всякий случай добавил он.
- Ты знаешь Чурана? - спросил Найсмит.
- Ну, знаю, конечно... чтобы сказать, эй, ты, там. Но он ушел,
приятель... ушел. Смотался с полчаса назад. Я видел, как он уходил.
Найсмит посмотрел на запертую дверь. Хотя он действовал быстро, но,
как оказалось, все же недостаточно. Собрав все силы, он схватился за ручку
двери. Резко звякнув, замок сломался, и дверь распахнулась.
- Эй, - выкрикнул розовощекий юноша и открыл рот от удивления. - Эй,
послушайте...
Найсмит быстро вошел в приемную. За столом никого не было, не было
никого и во внутреннем помещении офиса. Шкафы для папок стояли открытыми и
были пусты; ничего не было в ящиках стола, ничего не было прикреплено к
стене. На углу потертого ковра рядом со столом расположилось большое
свежее чернильное пятно. В мусорной корзине валялись несколько кусков
глазурованного фарфора с зазубренными краями и грязный букет желтых
цветов.
Сбитый с толку, Найсмит замер и понюхал воздух. В офисе стояла
безошибочная атмосфера пустоты, но его обостренные чувства ощущали в
комнате слабый неясный шум от вибрации и еще слабый, но хорошо различимый
запах: что-то холодное, отдающее мускусом и неприятное.
Когда он вышел из офиса, розовощекий молодой человек все еще ожидал в
коридоре.
- Что тебе известно о Чуране? - уже спокойно спросил Найсмит.
- Ну, я, в общем-то, никогда долго не распространялся с ним. Так,
привет утром, я же рассказывал. Но он про.
- Кто?
- Профессионал, приятель. Шоу-бизнес. - Розовощекий юноша указал на
свою открытую дверь, на которой было написано "Королевские театральные
предприятия".
- Значит, Чуран актер? - нахмурился Найсмит.
- Наверняка, приятель. Хотя у меня он ни одной роли и не получил, но
я могу судить. Эта затея с импортом должно быть просто приработок. А тебе
он так серьезно нужен?
- А по чем ты судишь, что он актер?
- Грим, приятель. - Каждый раз, когда я его вижу, он загримирован для
работы под камеру. Ты можешь и не заметить, стереогрим выглядит весьма
естественно, но мне-то видно. Всякий раз, когда он попадается мне на
глаза, грим на нем. Что мне сказать, если он поинтересуется, кто его
спрашивал?
- Неважно, - ответил Найсмит, почувствовав усталость. Не говоря ни
слова, он повернулся и ушел.
В дверях собственной квартиры он, вынимая ключ из замка, остановился
и замер, прислушиваясь. Его тело почувствовало какую-то тревогу. В воздухе
стоял запах... тошнотворный, приторный запах горелого мяса.
Он прошел в гостиную, а затем через нее в спальню. Сначала он ничего
не увидел. Но затем, глянув на пол за кроватью, он увидел женскую ногу и
толстую лодыжку. Запах забивал все остальное.
Испытывая тошноту, он обошел кровать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26