Они уплыли прочь и исчезли. Теперь в поле зрения
появились плотно стоящие дома метрополии Лос-Анжелеса, и все это
происходило в неземной тишине.
Стоя в ограниченном пространстве яйцеобразной капсулы, Найсмит
неожиданно догадался что так долго находилось на краю его сознания: запах.
Запах дешевой парфюмерии с почти неслышным оттенком, который он узнал: тот
же самый холодный, мускусный запах, что ощущался в офисе Чурана. Глядя
сейчас на них с новым вниманием, он повторно пришел к выводу о том,
насколько поразительно уродливо они выглядят вместе. То, что в Лолл можно
было бы считать случайным отклонением в чертах лица - плоский нос с
широкими ноздрями, необычно удлиненные янтарные глаза, тонкий рот, - в
удвоенном изображении становилось чистым уродством. Они были как две
покрашенные лягушки - здесь в капсуле, оба глядящие на него немигающими
янтарными глазами: лягушки, подвергнутые неприличной вивисекции, чтобы
иметь возможность стоять прямо и носить человеческие одежды. И, вспомнив
холод от прикосновения к Лолл, Найсмит поежился от отвращения.
В это время под ними пролетали желто-коричневые и голые в солнечном
свете подножия холмов, затем медленно в поле зрения поднялись горы. В
глаза Найсмиту ударил луч солнца, отразившийся от окон примостившегося в
каньоне домика, выглядевшего игрушечным на таком расстоянии. Когда они
перевалили через горы, продолжая подниматься вверх, перед ним открылась
панорама всего круга горизонта, укрытого голубой дымкой с пятнышками
перистых облаков, парящих высоко на бледном небесном своде. Его глаз вдруг
уловил что-то еще, какой-то яркий отблеск над облаками, который быстро
приближался. Вот он уже почти различал его и, наконец, он принял четкие
очертания - это был серебристо-голубой авиалайнер компании "Транс Ам".
Похоже, что трасса их полета проходила на одной с ним высоте. Когда
сверкающий и солидный в солнечном свете авиалайнер увеличился в размерах и
стал ближе, Найсмит невольно отстранился; ему была видна каждая заклепка
на его полированной оболочке. По внешнему виду создавалось впечатление,
что самолет абсолютно неподвижно висит в воздухе, словно залитый в
желатин. За обтекателем кабины сидели первый и второй пилоты, выглядевшие
как замершие восковые манекены; в двигателях застыли небольшие язычки
пламени. Быстро промелькнув, лайнер исчез позади, продолжая все так же
неподвижно висеть в воздухе.
Двое чужаков наблюдали за ним с выражением напряжения на лице. У
Найсмита пересохли губы.
- Куда мы направляемся? - спросил он более хрипло, чем намеривался.
- Теперь уже недалеко, мистер Найсмит, - сказал Чуран. Под ногами
внизу с невероятной скоростью катился назад круглый земной шар; вспыхнуло
серебро воды, в котором Найсмит узнал плотину возле Боулдера, потом внизу
пронеслась огромная царапина Большого Каньона, вся заполненная тенью.
Затем опять были горы и похожая на нитку река, которая должна была быть
Колорадо. На равнине за горами Найсмит увидел город, вытянувшийся в виде
россыпи серебристых костяшек домино. Город буквально сверкал среди
выгоревшей земли.
- Значит, Денвер, - проговорил он.
- Не сам город, - проговорил Чуран, глядя на аппарат, лежащий у него
на коленях. - Мы используем его в качестве реперной точки. - Его короткие
и толстые пальцы теперь танцевали над аппаратом, и Найсмит увидел как
уходили внутрь одна за одной странного вида инкрустации, в результате чего
появлялось мерцающее свечение, вспыхивая на короткое время над аппаратом.
Затем появилось пятно агрессивно-красного цвета, которое медленно и
регулярно пульсировало. Когда они пересекли город, оно запульсировало
быстрее, потом медленнее и, наконец, когда капсула остановилась, пятно
снова запульсировало быстрее, но без изменения частоты. Спустя
непродолжительный момент времени красный свет стал ровным, и только
едва-едва можно было предположить слабенькое мерцание. Капсула замерла в
неподвижности.
- Из Лос-Анжелеса в Денвер за... сколько? Пять минут? Четыре? -
проговорил Найсмит.
- В определенном смысле мгновенно, - ответила Лолл. - Видите ли, это
тот же самый момент времени, в который мы покинули станцию трубопоезда.
Время стояло на месте.
Чуран ухмыльнулся, показывая желтые пеньки зубов. - Теперь мы
находимся точно в нужной точке пространства, - сказал он. - Поэтому сейчас
начнем перемещаться во времени. Вы готовы, мистер Найсмит?
Не ожидая ответа, он снова коснулся аппарата, и словно в ответ вся
огромная панорама земли внизу потускнела, стала темной и снова засияла
светом. Подняв глаза вверх, Найсмит как раз успел заметить, как солнце
начало быстро перемещаться по дуге над головой словно огненный шар. Оно
нырнуло в западный горизонт, испустив вспышку красного цвета, затем снова
стало темно. Свет! Солнце вынырнуло на востоке, пронеслось над головой,
нырнуло, и снова мир погрузился в темноту. Свет! Темнота! Свет! Найсмит в
капсуле видел лица Лолл и Чурана, освещаемые мигающим светом череды дней и
ночей. Ландшафт внизу, дрожа в коротких волнах темноты и света, корчился,
изменяясь, встряхиваясь и обретая каждый раз новые формы. Найсмит увидел,
как город выпускал новые щупальца, корчился в трансформациях, выбрасывал
вверх более высокие здания. Все это походило на гротескный мультфильм:
город жил в определенном ритме роста, отдыха и опять роста.
Затем вдруг там, где находилась восточная половина города, появился
огромный кратер. Цикл роста прекратился. Найсмит, завороженно окаменевший,
видел, как районы города медленно погружались в темноту, видел, как его
части рушились и превращались в черные руины.
- Какой это год? - хрипло спросил он.
Примерно конец девяностых, по-моему, - безразличным голосом
произнесла Лолл. - Да это и не важно.
- Не важно, - автоматически повторил Найсмит, но его голос сорвался,
когда он увидел то, что происходило с ландшафтом внизу.
Мертвый мегаполис утонул. Ушел вниз, как в зыбучие пески. Земля
откровенно проглотила его. На его месте осталась только безликая равнина,
слегка мерцающая в призрачном сумеречном свете. И потом в течение
промежутка времени, который можно было бы оценить, как несколько часов,
никаких изменений не происходило.
Чуран еще раз прикоснулся к аппарату. Мигающая череда дней и ночей
резко прекратилась. Стоял ранний вечер, ясное небо темнело, приобретая
сине-стальной оттенок, на фоне которого можно было видеть одну или две
звезды. Насколько Найсмит заметил со своей верхней точки, вся местность
внизу была не по-земному пустой и неподвижной. На огромной равнине не было
ни одной крыши, ни одной стены или следа дороги; нигде не светилось ни
одного огонька.
- Какой это год? - снова спросил он.
Ответа не последовало. Чуран склонился над аппаратом, и капсула
начала медленно дрейфовать вниз, совершая долгий наклонный спуск. Затем
они заскользили на уровне земли сквозь траву высотой по колено к длинному
и низкому холму, хорошо видимому сейчас на фоне неба. Остальная местность
была пустынной и темной.
По мере того, как они подплывали ближе и ближе, Найсмит начал
ощущать, как дрожит его тело в результате шока от внутреннего осознания
того факта, что все это реально - эта земля, и мокрая трава на ней и это
небо над головой. Он был здесь физически и не мог никуда убежать.
Там, в Лос-Анжелесе, Кемперер занимался с его группами, кто-то другой
жил в его квартире в Беверли Хиллз... Нет, они все давно мертвы, мертвы и
забыты. Последняя мысль принесла Найсмиту чрезвычайное чувство
освобождения и удовольствия. Чтобы с ним не случилось, теперь, по крайней
мере, это не будет безопасная и скучная жизнь человека средних лет, к
которой он шел...
Холм - цель их маршрута - оказался как больше, так и ближе, чем это
казалось сначала. Он имел около тридцати футов в высоту, и был невероятно
длинным и прямым, похожим на один из длинных курганов в Уилтшире. Холодный
воздух слабо пах землей и деревом. Черная громадина холма нависла над ними
- молчаливая, неподвижная. На нем росла такая же трава, как и на равнине;
на фоне освещенных луной облаков Найсмит различал то тут, то там очертания
отдельного куста или дерева.
Они вплыли в тень холма, которая накрыла их, как душный занавес.
Затем, с вызывающей шок неожиданностью, они были ослеплены золотистым
светом.

7
Помещение, куда они вплыли, представляло собой огромный зал,
устланный каким-то светящимся твердым веществом, которое выглядело
одновременно и как мрамор, и как металл. Золотистый свет окружал их только
кругом, имеющим несколько ярдов в диаметре, но в темноте за пределами
круга Найсмит различал мерцание подпирающего свод столба, отдаленную
стенку и контуры обстановки. Здесь было будущее, и оно приняло форму
пустынного мраморного зала, скрытого под холмом земли.
- Что это за место? - задал вопрос Найсмит.
- Корабль. Похороненный корабль.
Эхо голоса Чурана зашелестело в пустоте.
"Корабль. Какого рода корабль?" - подумал Найсмит.
В сопровождении круга золотистого света они медленно двигались вдоль
пятнистого следа из ярко-красной краски, который начинался в нескольких
ярдах от двери. Выглядело так, словно краска была накапана из банки на
блестящий пол, а потом с ней произошло что-то не совсем понятное Найсмиту:
красный пигмент растворился, облупился, почти как краска на воздухе, и
явно превращался в пыль, перемещаясь тонкими прожилками к ближайшей стене.
Насколько позволяла оболочка капсулы, Найсмит наклонился вниз, чтобы
рассмотреть. Единственно, что это ему напоминало, был ветер, перемещающий
песок на дюнах. Как будто тут существовал какой-то неощутимый ветер,
который и перемещал по полу мельчайшие частички красного пигмента...
Он проследил за красными прожилками до самой стены, где,
прищурившись, смог различить в месте соединения пола и стены ярко-красную
толщиной в волос линию, уходящую из поля зрения в обоих направлениях.
Неужели пол отталкивал все, что ему не принадлежит? Пыль, грязь,
красная краска - все это автоматически убиралось и уничтожалось?
Найсмит выпрямился. Сама стена была из того же металлического
мрамора, что и пол - из мрамора с равномерно рассеянными по нему
вкраплениями и прожилками золота, если такая вещь возможна. В нескольких
футах дальше на стене висела красиво сделанная металлическая рама, что
живо заинтересовало Найсмита, но рама была пустой.
Через арку они вплыли в другой отсек, который был лишь немногим менее
огромный, чем первый. Здесь маленькими, далеко отстоящими группами стояли
то тут, то там диваны и столики. Пол покрывали богатые мягкие ковры.
Красный след, не делая ни малейшего различия, был нанесен и на них, но
здесь тоже длинными тонкими прожилками краска уносилась прочь.
Некоторые образцы мебели выглядели как пародия на диваны и кресла его
собственного времени: преувеличенно пышные, объемные вещи, имеющие вид
скорее надутых воздухом, чем оббитых тканью и, скорее всего, изготовленные
цельными - никаких отдельных подушек, никаких ножек внизу.
Другие предметы мебели основывались на ином принципе построения: они,
как крылья крыльца, свешивались с металлических конструкций, которые
вверху с обеих сторон заканчивались цилиндрами. Между этими цилиндрами и
висели кресла и широкие диваны, которые нельзя было определить ни как
набивные, ни как надувные. Скорее, они выглядели так, словно были отлиты
из какой-то густой массы, похожей на ту, из которой делают ириски, с
яркими цветами и обманчивой размытой, как туман, поверхностью. Они
походили на фигуры из яркого дыма, выпущенного струями из цилиндров по
обеим сторонам. Найсмиту пришла на ум забавная мысль, что, если выключить
механизм в этих цилиндрах, то диван или кресло превратятся в пар.
Красный след вел их дальше по коридору, вдоль которого висело
множество пустых металлических рам, затем сквозь арку вверх по лестнице и
вокруг галереи еще в один зал еще больших размеров, чем до сих пор
приходилось видеть Найсмиту. Потом их путь пролег наверх по следующей
лестнице и сквозь очередной дверной проем в очередной зал.
Помещение, куда они теперь вплыли, представляло собой небольшую
комнату для отдыха, из которой во все стороны вело множество дверей.
Первое впечатление от полностью освещенного помещения у Найсмита сложилось
такое:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26