Сделав еще два взмаха, надела
его. Она открыла дверь до того, как Кип успел двинуться. Потом обернулась.
- И зачем только дается талант таким людям, как ты? - сказала она,
глядя на Кипа так, как будто у него во лбу окно. И ушла...
Яичница была коричневой по краям и нежно-зеленоватого цвета
посередине. Кип подтолкнул яичницу, чтобы она съехала на тарелку, добавил
слегка поджаренный бекон и рассеянно понес это месиво в гостиную. Булочка,
масло, фруктовый сок, кофе. Кофе был холодным.
Кип выругался, но без энтузиазма, и глотнул сливовый сок. Жидкость
обожгла его желудок.
Он задохнулся, обрызгав коричневыми капельками яичницу, и уставился
на пустой стакан.
- Бренди, - произнес он вслух, а затем добавил: - Нэнси.
Точно: она входила в комнату с бутылкой в руке. Она, должно быть,
добавила в эту штуку коньяка как раз перед этим или же по дороге. А, может
быть, еще раньше. Еще одна миленькая шутка.
Но что-то не сходилось. Все остальное следовало очевидной модели: и
туалетное сиденье, и куча мусора в виде свадебного пирога, и даже яичная
скорлупа - любовь и страх.
А какое символическое значение имел коньяк? Или сливовый сок?
Кип резко вскочил и пошел на кухоньку. Он открыл холодильник. Там
была бутылка сока и прямо над ней бутылка коньяка, но это еще ни о чем не
говорило.
Он не мог понять этого, и это ему не нравилось.
Если уж вспомнить вчерашний вечер, то как насчет ухода Нэнси через
окно? Он так же не вписывался в модель; Кип ожидал, что проведет остаток
вечера, прикладывая усилия, чтобы отправить ее домой.
Могла она подслушать, о чем они говорили в гостиной? Вполне вероятно.
Они разговаривали, понизив голос, но нельзя с уверенностью сказать, как
долго она могла подслушивать под дверями спальни или за углом в холле.
Это напомнило ему о том, что вчера вечером ему никто не ответил на
телефонный звонок в квартире Нэнси, которую она делила со своей матерью. А
сейчас было слишком рано, чтобы беспокоить людей по какому-либо поводу, за
исключением пожара или землетрясения; он решил дать им покой до восьми.
Тогда он вновь попробует дозвониться.
Он побрел обратно в гостиную и мрачно уставился на стену, где все еще
виднелась надпись, сделанная Нэнси:
LuO + Vi + E -- i любовь U
2 2
Это вписывалось в модель, но не очень хорошо. Разве что предположить,
что химия означает зловоние.
Химия!!!
Вопрос: зачем нужно наливать коньяк в бутылку со сливовым соком?
Ответ: чтобы заглушить вкус чего-либо другого.
Кип почувствовал себя несколько странно. Комната расплылась, а в
голове зазвенело... Нет, то был не звон, а шепот.
Нэнси могла хранить все ключи отца. Она могла найти в его бумагах
комбинацию, открывающую сейф в лаборатории.
А Джордж сделал наклейку "яд" на...
Кип повернулся к столу, макнул палец в остаток жидкости и попробовал
ее на вкус. Сок, коньяк. И что-то еще. Теперь, когда он знал, что ищет, он
безошибочно определил это на вкус. Густой маслянистый привкус витамина.
Он повернулся и направился в ванную. Шепот становился сильнее:
металлические тонкие голоса, как будто какая-то группа людей тихо
разговаривала на дне колодца. Покрываясь испариной, Кип стремился не
слушать их, но ничего не получалось.
- ...боится быть отравленным.
- Странный. Должно быть, сходит с ума.
Они разговаривали о нем! Может быть, то же самое случилось с
обезьянами Джорджа, и именно поэтому у них шла пена изо рта, они кусали
себя до крови и умирали?
Он поскользнулся на влажном полу, ухватился за край умывальной
раковины и обнаружил, что смотрит на свое собственное отражение в зеркале.
На мгновение ему пришла в голову идиотская мысль, что кто-то нарисовал
маленькие злобные физиономии на стене за его спиной. Затем Кип
сконцентрировал свой взгляд на них и, как бы долго и пристально он ни
всматривался, он не мог отрицать того факта, что...
...четыре маленьких человечка, дымчато-голубых и таких же
невещественных, как мыльные пузыри, сидели на корточках у него на плечах.

2
Кип сел в кожаное кресло, уронил голову на руки и закрыл глаза,
плотно обхватив пальцами виски. В мозгу билась одна-единственная мысль,
которая все повторялась и повторялась: "Обезьяна - не человек". Он думал
об этом так долго и упорно, что уже не был уверен в том, что должна была
означать эта фраза. Но мысль помогала ему. Это было нечто, на чем можно
было мысленно задержаться.
Держать глаза закрытыми было куда лучше, но он все еще продолжал
слышать голоса. Затыкать пальцами уши, как он обнаружил, было бесполезно.
Это ничуть не помогало. Он был уверен, что звуки не были обыкновенными
механическими вибрациями, хотя он точно слышал их с помощью ушей. Звуки
были стереофоническими и он мог точно установить их источник. Например,
два голоса принадлежали тем, кто сидел у него на левом плече, но остальные
два перемещались...
Кип выпрямился и сел ровно. Он был в глубоком ужасе.
Один из двух гнусных писклявых голосов теперь исходил из центральной
части его легких. Другой находился в черепной коробке.
Раздался стук в дверь кладовой, а затем громкий вопль:
- Эй, Кип!
Это был Лебо, который ведал клюшками и мячами.
Кип оцепенело поднялся, подошел к двери и, не открывая ее, спросил:
- Что, Ирвинг?
- Здесь мистер Чейз. Говорит, ты обещал поработать с ним его клюшками
сегодня утром.
- Витамины? - сказал голос в его груди. - Гром и молния, что такое
витамины?
- Да ты знаешь, - ответил голос в его голове, - это такие химические
штучки. Черт возьми, Альфи, постарайся быть чуть самостоятельнее, чтобы от
тебя было больше пользы.
- Скажи ему, что я извиняюсь, - сказал Кип, - но не могу сделать
этого. Немного перебрал, в голове гудит.
- Ладно уж. Эй, Кип!
- Чего?
- Ты не знаешь, кто налил всю эту краску вокруг кладовой?
- Ох, - сказал Кип.
Два голоса внутри него все еще спорили о витаминах и теперь существа,
которые сидели на плече, присоединились к ним. Он мог видеть их краешком
глаза.
- Это сделал я сам, Ирв. Я разберусь с этим делом. - Он поколебался,
а затем открыл дверь.
Лебо посмотрел на него, и его унылое лицо прямо-таки засветилось от
интереса и любопытства.
- Да-а, ты действительно выглядишь скверно. Тебе бы лучше обратиться
к врачу.
- Думаю, что я так и сделаю. Послушай, Ирв, может быть, ты уладишь
все с абонементными посетителями? А насчет краски... скажи Олафу, что я
свяжусь с ним сегодня вечером или завтра утром. Хорошо?
- Конечно, Кип.
...По крайней мере, стало ясно - хотя он и не очень сомневался по
поводу этого факта - что маленькие голубые человечки были видны и слышны
только ему.
Дальше Кип решительно вернулся в ванную, смыл холодный пот со лба и
уставился на двух маленьких человечков, которые все еще сидели у него на
плече. У одного было длинное кувшинное рыло жулика, второй был пухлым и
бесформенным. Они тоже уставились на него, и это было довольно трудно
вынести.
- Кто вы? - обратился он к зеркалу в пустой комнате.
Они переглянулись.
- Думаешь, мы должны сказать ему? - спросил толстяк.
- Это будет вежливо, - сказал Кувшинное рыло. - Хотя, разумеется, он
не настоящий.
Кип никак не мог закрыть рот. Нижняя челюсть просто не хотела
становиться на место, и все тут. И пока он усиленно пытался ее заставить,
из него вышел легкий голубой туман и превратился в двух человечков: одного
- с вытянутой челюстью и жесткими усами, другого - приземистого, с овечьим
лицом.
- Что это? Что это? - воскликнул Вытянутая челюсть.
- Разговаривает с нами, - объяснил бесформенный. - Хочет знать, кто
мы такие.
Вытянутая челюсть выглядел оскорбленным.
- Но это же безобразие, - произнес он.
- Ну... почему бы и нет? - спросил Кувшинное рыло. - Итак, я - дон
Нобилио Эрнандес Сан Хуан Филипп Сальвадор Гевара де Сервера-Сильва. А эти
джентльмены - капитан Эфрам Гудньюз, майор Джоселин Бритт-Говард и доктор
Альфред Р.О'Лири.
- Доктор медицины, дантист, - пропищал человечек с овечьим лицом.
- Здравствуйте, - глупо произнес Кип, а затем добавил: - Что это
значит? Что вы делаете здесь, чего вы хотите? И что означает ваша фраза,
что я не настоящий?
Вытянутая челюсть фыркнул.
- Мой дорогой друг, - начал он, - ты нам просто снишься.
- Я вам снюсь? - осторожно переспросил Кип.
- Совершенно верно. Вполне обычное дело, правда? Меня удивляет, что
сон необычайно длинен, но это меня устраивает. Когда я засыпал - мне не
стыдно в этом признаться - я был чертовски больным человеком. Чертовски
больным.
- И я тоже, - вздохнул Кувшинное рыло. - Увы, мы уже далеко не так
молоды, как прежде.
- Но я еще продержусь какое-то время, - сказал человечек с овечьим
лицом. - Только нужно быть очень осторожным. Сердце, вы же знаете.
- Перекладина ударила меня, - сказал бесформенный человечек. - Это
был сильнейший шторм, который я когда-либо видел. Удивляюсь, как это мы
еще не пошли ко дну.
Кип посмотрел на них с ужасом. Прозрачное лицо майора Бритт-Говарда
было все покрыто пятнами и грязью. На правом виске дона Нобилио, как раз
над глазом, виднелась крошечная сморщенная дыра. А капитан Гудньюз, ужасно
распухший, с отваливающейся кусками плотью...
- Какой сейчас год? - спросил Кип хрипло. - Не в вашем сне, а в
реальности?
Все четверо тревожно переглянулись.
- Должно быть, девятый, - нехотя буркнул майор.
- Сейчас тысяча восемьсот шестьдесят седьмой год от Рождества
Христова, - произнес дон Нобилио.
- Тысяча девятьсот двадцать первый, - сказал доктор О'Лири.
- Восемьдесят девятый, - ответил капитан Гудньюз.
Они сердито уставились друг на друга.
- Вы мертвы, - подытожил Кип. Ему не хотелось этого делать, но он не
мог остановиться. Он обратился к майору. - Вы и доктор О'Лири умерли от
болезней. Вы, дон Нобилио, были застрелены во сне. А вы, - он указал на
капитана Гудньюза, - утонули.
Поднялась волна яростного протеста, причем доминировал голос майора
Бритт-Говарда, который выкрикивал:
- Чепуха! Чепуха!
Затем он добавил:
- Я знал, что не стоило разговаривать с этим нищим. Начали спорить со
сновидением, вот и получили то, что заслуживаем. Альфи, Эфрам, Билли -
идемте отсюда.
Все четверо растаяли, превратившись в мерцающий голубой свет, который
исчез в теле Кипа. Он слышал их голоса глубоко внутри себя. Они о чем-то
сердито спорили.

Отношение Кипа к такой теме, как жизнь после смерти, было всегда
жизнерадостно-прагматическим, как у человека, у которого еще очень большая
и длинная жизнь впереди. Если это правда, то со временем он все выяснит на
собственном опыте, если же нет - ну и плевать.
К некоторому удивлению Кипа, теперь эта идея вызывала в нем сильное
отвращение. Его разум бросился от нее в сторону софистики: не было причин
полагать, что его сознание правильно интерпретирует новую информацию,
которую оно получает. Там, где Кип видел маленьких голубых духов, другой
человек на его месте мог бы увидеть пурпурных жуков и услышать их
мелодичное стрекотание. Трудно что-либо сказать наверняка.
Но это был чистейший идеализм Беркли, который можно использовать
логически непротиворечиво для чего угодно. Например, чтобы опровергнуть
существование бутерброда с ветчиной. Вдобавок, что гораздо хуже, эта
теория нарушала закон экономии мышления - она вносила лишнюю сущность,
вовсе не необходимую для объяснения наблюдаемых фактов. И, в конце концов,
какие у него есть возражения против самой идеи духов?
То, что нет очевидных доказательств их существования? Да нет, едва
ли. Кип с чувством какой-то странной неловкости осознал, что случаи
освобождения духа от телесной оболочки так же хорошо описаны, как и случаи
падения метеоритов. Их регистрировали, и сведения хранили - вот только
информация эта проходила под грифом "Религиозные суеверия".
То, что это теоретически невозможно? Об этом ничего нельзя сказать до
тех пор, пока не создана соответствующая теория.
Правда, предполагается, что духи обитают в заброшенных домах, а не в
живых людях, хотя... Ага, вот оно что!
Кип поднялся с кушетки и стал слепо бродить по комнате, механически
огибая стол.
Как он сразу не догадался! Вне всякого сомнения, человечество
неоднократно сталкивалось со случаями обитания духов в людях. Существует
весьма распространенное слово для этого.
Одержимость.
Предположим, что тело человека служит естественным жильем для
призраков. А когда их видят плывущими в разрушенных зданиях, то это
объясняется не тем, что им понравилось именно это место обитания, а тем,
что им некуда было больше деваться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13