Мы просто хотим попрощаться.
— Куда же вы едете? Это секрет?
— В некотором роде, дитя мое. Можно сказать, в наши собственные тропики. — Он подмигивает своей жене.
Делия думает о том, что они кажутся людьми без возраста, как деревья. Неужели они рождаются заново каждую весну?
— Что ж, — говорит она благодушно, — надеюсь, что это то, о чем вы мечтали.
— О да, именно так, — с энтузиазмом отвечает Мэри. — Мне надо только повидаться с Хелен, а потом пойду надевать пальто.
Делия направляется к елке, чтобы рассмотреть рождественские украшения, переливающиеся красным, золотым и зеленым цветом, — старые, тщательно сделанные, вероятно немецкие, которые явно достались сестрам Скараманга по наследству. Потом переводит взгляд на гостей и дальше на кухню, где видит ребенка с высоким стаканом в руке. Он улыбается, но не ей и не кому-то другому, а просто от радости. Пробираясь мимо танцующих пар, мимо пианино, на котором Старушка Нонни энергично исполняет «Вареное мясо с морковкой», Делия думает о том, что обязательно должна перекинуться парой слов с этим мальчиком.
Наверху Мэри и Джозеф Кисс надевают пальто. Разговаривая при этом с Бернардом Бикертоном, который, стоя между ними и Хелен, сетует, вспоминая добрые старые дни независимого телевидения, пока Мэри, не застегнув свой новый реглан, решительно проходит мимо него, чтобы обнять дочь.
— Мы приедем, дорогая. Как только кончится наш медовый месяц.
есть ли что на свете краше малой птички цвета алой розы в небесах закат фениксом из пепла дай нам возродиться и городу Лондону подари жизнь долгую на века
Чуть позже Мэри и Джозеф Кисс выходят в туман, в жемчужную ночь. Снегопад прекратился, и небо над головой такое чистое, что яркие звезды сверкают, как только что отчеканенные серебряные монеты. Повсюду снег — на оградах, на крышах, на бечевнике. Снег смягчает очертания кладбищенских деревьев, но делает более резкими фигуры ангелов и гранитных плит. Вокруг — тишина, время словно остановилось. Восхищенные этим простым волшебством, они идут вдоль начинающего замерзать канала. Голоса друзей слышатся все дальше, на пианино играют какой-то вальс, лай собак смолкает.
наш друг умер утонул он теперь навек уснул и не слышит и не видит не проснется поутру
Когда рука об руку они поднимаются по ступенькам на Ладброук-Гроув, чтобы сесть на автобус или поймать такси и отправиться в свой тропический Хэмпстед, звуки свадебного пиршества уже не доносятся до них. Над каналом висит серебряная занавесь тумана.
— Может, стоило пойти другой дорогой? — Джозеф оборачивается назад, в сторону яркого Ноттинг-Дейла.
— Нет, — ведет она его вперед. — Иначе в Страну грез не попасть.
Джозеф Кисс с радостью доверяется ей, и она ведет его сквозь медленно рассеивающийся туман. Когда они оказываются на той стороне, ему кажется, что они не просто перешли на другой берег, а попали в совершенно новый мир, столь же сложный и странный, как тот, который они только что покинули. Здесь еще слишком рано. Заснеженная Харроу-роуд и все прочие улицы пустынны. Свет от фонарей и окон отбрасывает тени, которые ложатся на белые улицы, деревья и колокольни. Это город теней, готовый принять любой образ, по их желанию. Крепко обнявшись, стоят они на перекрестке и спокойно ждут, не появится ли какая-нибудь машина.
Со счастливым вздохом Мэри стягивает перчатку и любуется новым обручальным кольцом, золотым с серебряным ободком, изготовленным для нее клеркенуэлльским дядюшкой Джозефа.
— Ты хоть когда-нибудь видел такую ночь?
— Каждый год бывает несколько ночей, — отвечает он, с удовлетворением оглядываясь по сторонам, — когда кажется, что город находится в ладу с самим собой. Но эта ночь — что-то совершенно особенное. — И он громко запел:
Бьет колокол церковный еще — еще — еще!
Выходит замуж Мэри за джентльмена Джо!
Через час Старушка Нонни выходит на воздух освежиться и, перейдя мост, видит, как, все так же обнявшись, они стоят с сосредоточенно поднятыми лицами, не замечая ничего вокруг и словно прислушиваясь к какому-то невидимому хору. Понимая, что наткнулась на них в чрезвычайно личный момент, Нонни отступает назад в туман и, вернувшись на бечевник, закуривает сигаретку. Она вышла без пальто.
— Если я простою тут еще, то превращусь в сосульку, — обращается она к воде.
Она бросает сигарету, и окурок еще некоторое время светится на снегу, пуская вверх тоненькую струйку дыма. Нонни спешит в тепло «Прибрежного коттеджа», решив наконец принять приглашение сестер Скараманга заночевать у них.
На тропинке — тени, изо рта идет пар, такой белый, что на нем, кажется, можно писать слова. Навстречу люди в тяжелых пальто и меховых шубах: Хелен Газали, Делия Тикетт, Леон и Джудит Апплфилд, все в чудесном настроении, распевающие рождественские гимны.
— Нонни! Куда ты исчезла? — Леон Апплфилд подхватывает на руки ее крошечное тело. — Мы хотели, чтобы ты нам еще поиграла!
— Ну, не последний раз! — Она хихикает от удовольствия.
— Но только если вы не будете разгуливать в таком весеннем наряде! — Делия, как всегда, очень заботлива.
— Не волнуйся, милая! Чтобы меня убить, нужна водородная бомба! — Оказавшись опять на земле, Старушка Нон посылает Делии воздушный поцелуй. — Увидимся!
Когда, обогнув ограду, она проходит в ворота, то уже готова сыграть все, что ни попросят.
— Слава богу! — У двери ее встречает Бет Скараманга со шпицем на руках. Собачку зовут Лулу. — Мы уж думали, что вы потерялись!
Лулу лает и вертится, и Нонни забирает ее из рук Бет. Собака радостно лижет ей лицо, и Нонни смеется:
— Осторожно! Ты мне слижешь всю косметику. Ну как вы могли такое подумать? Иногда, — объясняет она Хлое, — я испытываю приступы клаустрофобии, и тогда мне нужно немного побыть одной. Я согласна переночевать у вас, если предложение еще в силе.
Бет восхищается независимостью Нонни, но беспокоится о здоровье старушки. Решение Нонни снимает груз с ее плеч.
— Но вы можете задержаться и подольше. Разве плохо, — шутит она, — если парнишку будут воспитывать три старые карги вместо двух, а?
— Лучшей доли для него не сыскать!
Вновь оказавшись в гостиной, Нонни садится за пианино и, как всегда, играет для них «Кромвеля» и «Календарь любви».
За полями и лугами, в доме у реки,
Под пустыми небесами, в солнечные дни,
Там, где листья красит осень красным, золотым,
По округе ветер носит серебристый дым.
Из окошек, как с пригорка, видно далеко.
Видно Лондон, правда, только — пригород его.
И поближе сев к камину, пригубив вино,
Начинает петь хозяин — о былом.
О победах, пораженьях,
О героях и сраженьях
Из иных времен.
Утром Нонни проскальзывает на кухню, где находит мальчика — завтракая, он читает «Крошку Доррит». Мальчик вежливо закрывает книгу.
— Передавай от меня привет тетушкам, милый. Я должна бежать. Всего тебе хорошего. Скоро увидимся.
И неслышно, как привидение, она уходит.
Уже несколько лет у Нонни нет постоянного жилья, которое бы она считала своим домом. Хотя у нее и есть квартирка в Смитфилде, она предпочитает бродить по старым улочкам, многие из которых пересечены новыми трассами и подземными переходами. Эти тропки ей хорошо известны как тайные пути, проложенные здесь еще до того, как на болотистых берегах реки был задуман город. Более сложные, чем схемы электрических приборов, невидимые дороги, по которым ходит Нон, появились в незапамятные времена благодаря внезапным странным решениям, причудливым привычкам, так что со стороны кажется, будто она движется наобум. Однако на самом деле она путешествует по древним дорогам, которые для большинства людей неизвестны. Сама она говорит, что находит путь, всего-навсего следуя здравому смыслу.
Яркая, будто сказочная птица, она ходит из паба в паб, как это делал когда-то Джозеф Кисс, и расплачивается за ужин и выпивку своими рассказами. Она знает массу всего о каждом районе, улице, переулке, почти о каждом доме в Лондоне и может поведать старые легенды о Бруте, Боудике и Дике Терпине так же живо, как передает рассказы о происшествиях во время Блица. Она знает, какие привидения обитают под фундаментом современных зданий из стекла и бетона и где лежат их скелеты. Она рассказывает о сверхъестественных явлениях, свидетельницей которых была. О Дэвиде Маммери, спасенном Черным капитаном, о Джозефе Киссе, умеющем читать чужие мысли и благодаря этому сберегшем тысячу жизней, и о Мэри Газали, вышедшей с ребенком на руках из огненного ада. Такие истории в Лондоне не редкость, хотя немногие из них стали достоянием прессы. Наши легенды помогают нам понять самих себя, понять — чего мы стоим. Без них мы бы просто сошли с ума.
Примечания
Мервин Пик (1911-1968) — английский писатель, поэт, художник, автор фантасмагорической трилогии «Титус Гроан» (1946), «Горменгаст» (1950), «Одиночество Титуса» (1959).
Г. У. Мортон (1892-1979) — английский писатель и путешественник, автор книг «Сердце Лондона» (1925), «В поисках Англии» (1927), «Рим» (1957). С начала 1950-х гг. жил в Южной Африке.
Блиц — нем. Blitzkrieg, «молниеносная война» — период усиленных бомбардировок фашистской авиацией Лондона, предшествовавший задуманной, но неосуществленной операции «Морской лев» (высадка десанта германских войск в Англии).
Темплъ — несколько кварталов старой застройки на набережной Темзы вблизи «Круглой церкви» (заложена в 1185 г.), принадлежавшей ордену тамплиеров.
Блейк, Уильям (1757-1827) — английский поэт-романтик, художник. Цитируется (Где верный меч, копье и щит, / Где стрелы молний для меня? ) поэма «Мильтон», отпечатанная автором в 1809 г., перевод С. Маршака.
…новостями поздневикторианской эпохи, эдвардианскими виньетками.. . — Королева Виктория (1819-1901) правила с 1837 г., ей наследовал Эдуард VII (1841-1910).
Фестиваль Британии — выставка, проведенная в Лондоне в 1951-1952 гг. в ознаменование столетия «Большой выставки» 1851 г.
«Фау-2» (и, ниже, «Фау-1») — реактивные снаряды, секретное оружие Третьего рейха, разработка которого велась под руководством Вернера фон Брауна («V» — нем. Vergeltungs-waffe, «Оружие возмездия»). Первые сведения о немецких экспериментальных разработках в Пенемюнде британская разведка получила в 1939 г. Крылатый снаряд «Фау-1» поднялся в воздух 13 июня 1944 г. — первый из более чем 2500, выпущенных немцами по Лондону. Реактивная ракета «Фау-2» была впервые выпущена по Лондону 8 сентября 1944 г., и за семь месяцев обстрела на город упало более 500 ракет.
Memento mori (лат.) — помни о смерти.
Канал — Channel — английское название пролива между Англией и Францией, известного у нас по французской традиции как Ла-Манш, от фр. Manche — рукав, манжета.
Уайтхолл — улица в центре Лондона, на которой находятся министерства и правительственные учреждения; в переносном смысле — английское правительство.
Патни — южный пригород Лондона, ныне вошедший уже в черту города.
«У. X. Смит» — крупная сеть розничных магазинов, торгующих книгами, периодикой, канцелярскими товарами и т. п.; открыта в 1792 г. для распространения газет, в настоящее время имеет 793 магазина по всей Англии.
…корнуэльские пейзажи Р. Винца… — Раймон Винц (1884-?) — французский художник, популярный в Англии перед Второй мировой войной.
Сохо — район в центральной части Лондона, в котором сосредоточены рестораны, ночные клубы и прочие увеселительные заведения.
Рональд Колмен (1891-1958) — знаменитый голливудский актер британского происхождения, прославившийся исполнением ролей романтических героев-любовников, снимался в фильмах «Бульдог Драммонд» (1929), «Затерянный горизонт» (1937), «Пленник замка Зенда» (1937), «Двойная жизнь» (1948) и др.
Александр Корда (1893-1956) — английский продюсер, режиссер и сценарист венгерского происхождения, поставивший около сорока фильмов на принадлежавшей ему студии «Лондон-филмс».
«Крепкие сердца» — пьеса американских драматургов Джеймса Херне и Дэвида Беласко, впервые поставлена в 1880 г., основана на пьесе английского драматурга Генри Лесли «Морской компас».
«Ридерз дайджест» (Reader's Digest) — ежемесячный иллюстрированный журнал, перепечатывающий в сокращенном виде материалы из других изданий.
…ист айне фербиссенер… — ist eine verbissener (нем.) — (я) упорный.
Псевдотюдор — архитектура 1920-1930-х гг., стилизованная под эпоху Елизаветы I (1558-1603); характерна для особняков лондонских пригородов (т. н. «пояс биржевых маклеров»).
…прерафаэлитский профиль… — чувственное, с крупными чертами лицо Элизабет Сиддел, жены основателя «Братства прерафаэлитов» Данте Габриэля Россетти (1828-1882), послужившей моделью для многих его картин. Прерафаэлиты — течение в английской живописи середины XIX в., опирающееся на традиции живописи Возрождения, предшествующие Рафаэлю. Виднейшие представители Д. Г. Россетти и Эдвард Коули Берн-Джонс (1833-1898).
Уильям Моррис (1834-1896) — английский поэт, теоретик и практик искусства, близкий к прерафаэлитским кругам. Один из основателей Социалистической лиги в английском рабочем движении, автор социально-утопических романов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
— Куда же вы едете? Это секрет?
— В некотором роде, дитя мое. Можно сказать, в наши собственные тропики. — Он подмигивает своей жене.
Делия думает о том, что они кажутся людьми без возраста, как деревья. Неужели они рождаются заново каждую весну?
— Что ж, — говорит она благодушно, — надеюсь, что это то, о чем вы мечтали.
— О да, именно так, — с энтузиазмом отвечает Мэри. — Мне надо только повидаться с Хелен, а потом пойду надевать пальто.
Делия направляется к елке, чтобы рассмотреть рождественские украшения, переливающиеся красным, золотым и зеленым цветом, — старые, тщательно сделанные, вероятно немецкие, которые явно достались сестрам Скараманга по наследству. Потом переводит взгляд на гостей и дальше на кухню, где видит ребенка с высоким стаканом в руке. Он улыбается, но не ей и не кому-то другому, а просто от радости. Пробираясь мимо танцующих пар, мимо пианино, на котором Старушка Нонни энергично исполняет «Вареное мясо с морковкой», Делия думает о том, что обязательно должна перекинуться парой слов с этим мальчиком.
Наверху Мэри и Джозеф Кисс надевают пальто. Разговаривая при этом с Бернардом Бикертоном, который, стоя между ними и Хелен, сетует, вспоминая добрые старые дни независимого телевидения, пока Мэри, не застегнув свой новый реглан, решительно проходит мимо него, чтобы обнять дочь.
— Мы приедем, дорогая. Как только кончится наш медовый месяц.
есть ли что на свете краше малой птички цвета алой розы в небесах закат фениксом из пепла дай нам возродиться и городу Лондону подари жизнь долгую на века
Чуть позже Мэри и Джозеф Кисс выходят в туман, в жемчужную ночь. Снегопад прекратился, и небо над головой такое чистое, что яркие звезды сверкают, как только что отчеканенные серебряные монеты. Повсюду снег — на оградах, на крышах, на бечевнике. Снег смягчает очертания кладбищенских деревьев, но делает более резкими фигуры ангелов и гранитных плит. Вокруг — тишина, время словно остановилось. Восхищенные этим простым волшебством, они идут вдоль начинающего замерзать канала. Голоса друзей слышатся все дальше, на пианино играют какой-то вальс, лай собак смолкает.
наш друг умер утонул он теперь навек уснул и не слышит и не видит не проснется поутру
Когда рука об руку они поднимаются по ступенькам на Ладброук-Гроув, чтобы сесть на автобус или поймать такси и отправиться в свой тропический Хэмпстед, звуки свадебного пиршества уже не доносятся до них. Над каналом висит серебряная занавесь тумана.
— Может, стоило пойти другой дорогой? — Джозеф оборачивается назад, в сторону яркого Ноттинг-Дейла.
— Нет, — ведет она его вперед. — Иначе в Страну грез не попасть.
Джозеф Кисс с радостью доверяется ей, и она ведет его сквозь медленно рассеивающийся туман. Когда они оказываются на той стороне, ему кажется, что они не просто перешли на другой берег, а попали в совершенно новый мир, столь же сложный и странный, как тот, который они только что покинули. Здесь еще слишком рано. Заснеженная Харроу-роуд и все прочие улицы пустынны. Свет от фонарей и окон отбрасывает тени, которые ложатся на белые улицы, деревья и колокольни. Это город теней, готовый принять любой образ, по их желанию. Крепко обнявшись, стоят они на перекрестке и спокойно ждут, не появится ли какая-нибудь машина.
Со счастливым вздохом Мэри стягивает перчатку и любуется новым обручальным кольцом, золотым с серебряным ободком, изготовленным для нее клеркенуэлльским дядюшкой Джозефа.
— Ты хоть когда-нибудь видел такую ночь?
— Каждый год бывает несколько ночей, — отвечает он, с удовлетворением оглядываясь по сторонам, — когда кажется, что город находится в ладу с самим собой. Но эта ночь — что-то совершенно особенное. — И он громко запел:
Бьет колокол церковный еще — еще — еще!
Выходит замуж Мэри за джентльмена Джо!
Через час Старушка Нонни выходит на воздух освежиться и, перейдя мост, видит, как, все так же обнявшись, они стоят с сосредоточенно поднятыми лицами, не замечая ничего вокруг и словно прислушиваясь к какому-то невидимому хору. Понимая, что наткнулась на них в чрезвычайно личный момент, Нонни отступает назад в туман и, вернувшись на бечевник, закуривает сигаретку. Она вышла без пальто.
— Если я простою тут еще, то превращусь в сосульку, — обращается она к воде.
Она бросает сигарету, и окурок еще некоторое время светится на снегу, пуская вверх тоненькую струйку дыма. Нонни спешит в тепло «Прибрежного коттеджа», решив наконец принять приглашение сестер Скараманга заночевать у них.
На тропинке — тени, изо рта идет пар, такой белый, что на нем, кажется, можно писать слова. Навстречу люди в тяжелых пальто и меховых шубах: Хелен Газали, Делия Тикетт, Леон и Джудит Апплфилд, все в чудесном настроении, распевающие рождественские гимны.
— Нонни! Куда ты исчезла? — Леон Апплфилд подхватывает на руки ее крошечное тело. — Мы хотели, чтобы ты нам еще поиграла!
— Ну, не последний раз! — Она хихикает от удовольствия.
— Но только если вы не будете разгуливать в таком весеннем наряде! — Делия, как всегда, очень заботлива.
— Не волнуйся, милая! Чтобы меня убить, нужна водородная бомба! — Оказавшись опять на земле, Старушка Нон посылает Делии воздушный поцелуй. — Увидимся!
Когда, обогнув ограду, она проходит в ворота, то уже готова сыграть все, что ни попросят.
— Слава богу! — У двери ее встречает Бет Скараманга со шпицем на руках. Собачку зовут Лулу. — Мы уж думали, что вы потерялись!
Лулу лает и вертится, и Нонни забирает ее из рук Бет. Собака радостно лижет ей лицо, и Нонни смеется:
— Осторожно! Ты мне слижешь всю косметику. Ну как вы могли такое подумать? Иногда, — объясняет она Хлое, — я испытываю приступы клаустрофобии, и тогда мне нужно немного побыть одной. Я согласна переночевать у вас, если предложение еще в силе.
Бет восхищается независимостью Нонни, но беспокоится о здоровье старушки. Решение Нонни снимает груз с ее плеч.
— Но вы можете задержаться и подольше. Разве плохо, — шутит она, — если парнишку будут воспитывать три старые карги вместо двух, а?
— Лучшей доли для него не сыскать!
Вновь оказавшись в гостиной, Нонни садится за пианино и, как всегда, играет для них «Кромвеля» и «Календарь любви».
За полями и лугами, в доме у реки,
Под пустыми небесами, в солнечные дни,
Там, где листья красит осень красным, золотым,
По округе ветер носит серебристый дым.
Из окошек, как с пригорка, видно далеко.
Видно Лондон, правда, только — пригород его.
И поближе сев к камину, пригубив вино,
Начинает петь хозяин — о былом.
О победах, пораженьях,
О героях и сраженьях
Из иных времен.
Утром Нонни проскальзывает на кухню, где находит мальчика — завтракая, он читает «Крошку Доррит». Мальчик вежливо закрывает книгу.
— Передавай от меня привет тетушкам, милый. Я должна бежать. Всего тебе хорошего. Скоро увидимся.
И неслышно, как привидение, она уходит.
Уже несколько лет у Нонни нет постоянного жилья, которое бы она считала своим домом. Хотя у нее и есть квартирка в Смитфилде, она предпочитает бродить по старым улочкам, многие из которых пересечены новыми трассами и подземными переходами. Эти тропки ей хорошо известны как тайные пути, проложенные здесь еще до того, как на болотистых берегах реки был задуман город. Более сложные, чем схемы электрических приборов, невидимые дороги, по которым ходит Нон, появились в незапамятные времена благодаря внезапным странным решениям, причудливым привычкам, так что со стороны кажется, будто она движется наобум. Однако на самом деле она путешествует по древним дорогам, которые для большинства людей неизвестны. Сама она говорит, что находит путь, всего-навсего следуя здравому смыслу.
Яркая, будто сказочная птица, она ходит из паба в паб, как это делал когда-то Джозеф Кисс, и расплачивается за ужин и выпивку своими рассказами. Она знает массу всего о каждом районе, улице, переулке, почти о каждом доме в Лондоне и может поведать старые легенды о Бруте, Боудике и Дике Терпине так же живо, как передает рассказы о происшествиях во время Блица. Она знает, какие привидения обитают под фундаментом современных зданий из стекла и бетона и где лежат их скелеты. Она рассказывает о сверхъестественных явлениях, свидетельницей которых была. О Дэвиде Маммери, спасенном Черным капитаном, о Джозефе Киссе, умеющем читать чужие мысли и благодаря этому сберегшем тысячу жизней, и о Мэри Газали, вышедшей с ребенком на руках из огненного ада. Такие истории в Лондоне не редкость, хотя немногие из них стали достоянием прессы. Наши легенды помогают нам понять самих себя, понять — чего мы стоим. Без них мы бы просто сошли с ума.
Примечания
Мервин Пик (1911-1968) — английский писатель, поэт, художник, автор фантасмагорической трилогии «Титус Гроан» (1946), «Горменгаст» (1950), «Одиночество Титуса» (1959).
Г. У. Мортон (1892-1979) — английский писатель и путешественник, автор книг «Сердце Лондона» (1925), «В поисках Англии» (1927), «Рим» (1957). С начала 1950-х гг. жил в Южной Африке.
Блиц — нем. Blitzkrieg, «молниеносная война» — период усиленных бомбардировок фашистской авиацией Лондона, предшествовавший задуманной, но неосуществленной операции «Морской лев» (высадка десанта германских войск в Англии).
Темплъ — несколько кварталов старой застройки на набережной Темзы вблизи «Круглой церкви» (заложена в 1185 г.), принадлежавшей ордену тамплиеров.
Блейк, Уильям (1757-1827) — английский поэт-романтик, художник. Цитируется (Где верный меч, копье и щит, / Где стрелы молний для меня? ) поэма «Мильтон», отпечатанная автором в 1809 г., перевод С. Маршака.
…новостями поздневикторианской эпохи, эдвардианскими виньетками.. . — Королева Виктория (1819-1901) правила с 1837 г., ей наследовал Эдуард VII (1841-1910).
Фестиваль Британии — выставка, проведенная в Лондоне в 1951-1952 гг. в ознаменование столетия «Большой выставки» 1851 г.
«Фау-2» (и, ниже, «Фау-1») — реактивные снаряды, секретное оружие Третьего рейха, разработка которого велась под руководством Вернера фон Брауна («V» — нем. Vergeltungs-waffe, «Оружие возмездия»). Первые сведения о немецких экспериментальных разработках в Пенемюнде британская разведка получила в 1939 г. Крылатый снаряд «Фау-1» поднялся в воздух 13 июня 1944 г. — первый из более чем 2500, выпущенных немцами по Лондону. Реактивная ракета «Фау-2» была впервые выпущена по Лондону 8 сентября 1944 г., и за семь месяцев обстрела на город упало более 500 ракет.
Memento mori (лат.) — помни о смерти.
Канал — Channel — английское название пролива между Англией и Францией, известного у нас по французской традиции как Ла-Манш, от фр. Manche — рукав, манжета.
Уайтхолл — улица в центре Лондона, на которой находятся министерства и правительственные учреждения; в переносном смысле — английское правительство.
Патни — южный пригород Лондона, ныне вошедший уже в черту города.
«У. X. Смит» — крупная сеть розничных магазинов, торгующих книгами, периодикой, канцелярскими товарами и т. п.; открыта в 1792 г. для распространения газет, в настоящее время имеет 793 магазина по всей Англии.
…корнуэльские пейзажи Р. Винца… — Раймон Винц (1884-?) — французский художник, популярный в Англии перед Второй мировой войной.
Сохо — район в центральной части Лондона, в котором сосредоточены рестораны, ночные клубы и прочие увеселительные заведения.
Рональд Колмен (1891-1958) — знаменитый голливудский актер британского происхождения, прославившийся исполнением ролей романтических героев-любовников, снимался в фильмах «Бульдог Драммонд» (1929), «Затерянный горизонт» (1937), «Пленник замка Зенда» (1937), «Двойная жизнь» (1948) и др.
Александр Корда (1893-1956) — английский продюсер, режиссер и сценарист венгерского происхождения, поставивший около сорока фильмов на принадлежавшей ему студии «Лондон-филмс».
«Крепкие сердца» — пьеса американских драматургов Джеймса Херне и Дэвида Беласко, впервые поставлена в 1880 г., основана на пьесе английского драматурга Генри Лесли «Морской компас».
«Ридерз дайджест» (Reader's Digest) — ежемесячный иллюстрированный журнал, перепечатывающий в сокращенном виде материалы из других изданий.
…ист айне фербиссенер… — ist eine verbissener (нем.) — (я) упорный.
Псевдотюдор — архитектура 1920-1930-х гг., стилизованная под эпоху Елизаветы I (1558-1603); характерна для особняков лондонских пригородов (т. н. «пояс биржевых маклеров»).
…прерафаэлитский профиль… — чувственное, с крупными чертами лицо Элизабет Сиддел, жены основателя «Братства прерафаэлитов» Данте Габриэля Россетти (1828-1882), послужившей моделью для многих его картин. Прерафаэлиты — течение в английской живописи середины XIX в., опирающееся на традиции живописи Возрождения, предшествующие Рафаэлю. Виднейшие представители Д. Г. Россетти и Эдвард Коули Берн-Джонс (1833-1898).
Уильям Моррис (1834-1896) — английский поэт, теоретик и практик искусства, близкий к прерафаэлитским кругам. Один из основателей Социалистической лиги в английском рабочем движении, автор социально-утопических романов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84