Игорь не помнил, как его сморил сон.

4.
Проснулся он внезапно, словно от чьего-то мягкого прикосновения.
Открыл глаза. В доме было темно, и лишь слабый отблеск таёжной ночи
пробивался сквозь пыльное окно. Кто-то дышал ему прямо в затылок. У
мальчика волосы на голове зашевелились от страха. Превозмогая ужас,
он медленно обернулся. Никого. Странно, он мог бы поклясться, что
слышал чьё-то дыхание. Тихо похрапывали пьяные бандиты, изредка
разражаясь во сне нецензурщиной. От них несло, словно от лопнувшей
канализационной трубы. Игорь инстинктивно зажал нос пальцами.
Спали все трое. Теперь уж, с трепетом подумал мальчик, я свой шанс
не упущу. Будь что будет, а автоматом, хотя бы одним, завладею. Он
встал, бесшумно приблизился к столу, на котором спал рыжий, и
всмотрелся в его лицо. Лица не было видно, оно тонуло в густой тени.
Но вот случилось неожиданное: тень стала рассасываться, таять,
бледнеть, черты лица начали проясняться, проступать сквозь тьму,
материализоваться, словно кто-то невидимый включил подсветку,
медленно набиравшую яркость. Теперь лицо было видно всё, целиком...
Мальчик захлебнулся воздухом и застыл, оцепеневший.
Лицо рыжего, обращённое кверху, было неподвижно, как камень. Глаза
широко открыты, но в них - ни мысли, ни жизни, ничего, кроме
пустоты. Обрюзгшие щёки, покрытые многодневной щетиной, лоснятся,
словно свежесмазанные сапоги. Рот растянут в резиновую улыбку, а
сквозь щель оскаленных зубов, из смрадной зияющей черноты, мерцают,
не мигая, чьи-то круглые фосфоресцирующие глаза. Рыжие волосы на
голове слабо светятся и чуть заметно шевелятся.
- А-а-а!.. - закричал мальчик, объятый жутким ужасом, шарахнулся
назад, споткнулся о безжизненное тело одного из бандитов, упал на
спину и потерял сознание.


Глава пятая
И уже тёмно-фиолетовые сумерки надвигаются на плато Отчаяния, и уже
кто-то видел, как по равнине проносятся эти огненно-песчаные смерчи,
которые обволакивают людей. После них не остаётся даже костей...

Натали Хеннеберг,
"Язва"

1.
Что же делать? Как выбраться из этой мышеловки? Заперли, мерзавцы,
будто не они, а я - преступник. Темень, хоть глаз коли. И как я не
догадался сделать на кухне окно? Какая жалость, что Игорь связывает
меня по рукам и ногам. Бедный мальчик! Эти подонки превратили его в
заложника... Что же всё-таки происходит с озером? Да разве с одним
озером! Вся тайга стонет, словно живая. Да она и есть живая,
обречённая моя тайга. А стонет она потому, что гибнет наша
матушка-Земля, гибнет, родимая, и с нею вместе гибнет всё живое...
Как же выбраться на волю? Хоть бы помог кто... Да нет, помощи ждать
нечего, откуда она в эдакой глухомани? Рассчитывать можно лишь на
собственные силы. И на тайгу - она наверняка помнит добро старого
бобыля. И ещё озеро... способно ли оно услышать моё отчаяние?..
Словно слабое дуновение ветерка всколыхнуло неподвижный воздух. Что
это? Дед Мартын чиркнул спичкой. Трепетное пламя вырвало из тьмы
часть пространства и кусок бревенчатой стены. На стене чётко
обозначился чей-то силуэт. Скорее подсознанием, чем умом старый
лесник понял, что он сам отбрасывать тень на стену никак не может.
Не может. И снова чуть ощутимое дуновение...
Спичка догорела и больно обожгла пальцы. Дед Мартын инстинктивно
взмахнул рукой - и вновь погрузился во мрак. "Иди!" - родился в
мозгу чей-то неведомый зов. "Куда?"- вслух спросил лесник и тут же
решил, что сходит с ума. "Вперёд", - беззвучно ответил некто. Дед
Мартын шагнул вперёд и протянул руку. Но рука, вопреки ожиданиям, не
наткнулась на грубый бревенчатый сруб, а окунулась в чёрную пустоту.
Он зажмурился и шагнул ещё раз - и снова нет преграды. И тогда он
услышал вновь: "Иди за тенью своей!"
...Когда он открыл глаза, перед ним расстилалось озеро Медвежье.
Брезжил серый рассвет. Небо было затянуто свинцовой мутью - и
полная неподвижность в воздухе. Мороз заметно ослабел; многолетний
опыт подсказывал леснику, что столбик термометра подскочил и замер
где-то у нулевой отметки.
Ветра не было, но тайга кишела мириадами звуков. Словно тугие
струны, натянутые в стволе каждого дерева, сжимаясь, клонили таёжных
гигантов вниз, к земле. Они судорожно сгибались, каждый в свою
сторону, корчились, кривлялись, порой с хрустом ломались - и
жалобно стонали. Им же больно! - вдруг понял лесник. Нам больно! -
словно в ответ выдохнула тайга. Над самой серединой озера выросло
светящееся лиловое облако, оформилось в миниатюрный ядерный гриб и
начало медленно подниматься к небу, чуть заметно расползаясь в
стороны, но при этом сохраняя первоначальную форму. Вскоре оно
слилось с серой небесной мглой.
Воздух был тяжёл и недвижен, от озера веяло каким-то смрадом и
зловонием.
Чуть впереди и слева, спиной к леснику, стоял человек и молча
смотрел на озеро. Одежда его искрилась слабым голубоватым сиянием и
чуть слышно потрескивала, словно наэлектризованная. Это был тот
самый силуэт, виденный им в сторожке. Было в нём что-то неуловимо
знакомое... Человек повернулся и пошёл по тропе прочь от озера. И
тогда дед Мартын узнал в нём самого себя.
"Иди за тенью своей!"
Тень! Это его тень! Тень жила самостоятельной жизнью, сама
передвигалась и сама же принимала решения, не испрашивая на то
санкции у своей первопричины. Нет, теперь она не тень, теперь он,
старый лесник дед Мартын стал тенью - тенью собственной тени, ибо
голос свыше повелевал ему следовать за нею.
Он не чувствовал ног, он словно бы следовал за тенью одним лишь
взглядом. Светящийся силуэт бесшумно двигался по тропе к сторожке, а
дед Мартын шёл за ним, подобно безвольной марионетке.
Нет, он не шёл, он не мог идти - ведь у него не было ног. Ни ног,
ни рук, ни тела - от него осталось лишь внематериальное,
самосознающее "Я", лишённое телесной оболочки. Он стал невидимым,
зато тень обрела трёхмерную пространственную сущность. Старый лесник
наблюдал за собой как бы со стороны. Неужели озеро столь
могущественно?!
"Стой!" - вдруг возник из ниоткуда приказ.
Дед Мартын остановился - остановилась и тень.
Со стороны озера послышался шум приближающегося вертолёта.

2.
- Хорош дрыхнуть, щенок! - прорычал рыжий, обдавая Игоря волной
густого перегара.
Игорь с трудом открыл глаза и поднялся. Он сидел на полу среди
пустых бутылок и остатков пищи. Голова трещала и готова была
разлететься на куски; его мутило. Сквозь окно пробивался тусклый
свет зарождающегося дня. Бандиты уже очухались и теперь судорожно
опохмелялись, лакая водку прямо из бутылок. Их колотило с такой
силой, что горлышки бутылок громко стучали об их зубы.
Ночной кошмар вдруг яркой вспышкой всплыл в сознании мальчика. Он
вспомнил лицо рыжего - мёртвый взгляд, сатанинская усмешка, жуткий
оскал - и в страхе подался назад.
- Что пятишься, хмырёнок? - гаркнул рыжий, зверея и нависая над
Игорем. - Отвечай: куда твой дед девался? Ну!
До Игоря не сразу дошло, что дед Мартын исчез, но уже в следующую
минуту он понял, что рыжий говорит правду - и втайне порадовался за
старика. Вместе с радостью пришла и надежда - ведь дед Мартын не
мог оставить внука одного и наверняка придёт на помощь.
И всё же мальчик был крайне удивлён: он знал, что из кухни выхода
нет.
- Оставь его, - сказал "Иван-Иваныч" и громко икнул, - пацан
знает не больше нашего.
- Ты уверен? - злобно сверкнул глазами рыжий, хватая Игоря за
ворот рубашки. - Ты уверен, что они не сговорились?
- А ты сам-то уверен, что запер старика в этой каморке? - в свою
очередь спросил "Иван-Иваныч".
- В отличие от вас, скотов поганых, я был трезв, как стёклышко, -
огрызнулся рыжий. - В конце концов, щенок подтвердит мои слова. Так
ведь, хмырёнок?
Игорь проглотил комок, застрявший в горле, и молча кивнул.
"Иван-Иваныч" подошёл к ним вплотную.
- Этот трезвенник, - он ткнул пальцем в сторону рыжего, -
действительно запер твоего деда в той каморке?
Бандиты, затаив дыхание, ждали ответа.
- Да, - чуть слышно произнёс Игорь.
- А что я говорил, - рявкнул рыжий, отталкивая от себя не нужного
более свидетеля; Игорь едва удержался на ногах.
- В таком случае наше дело хреново, - подал голос "Семён-Семёныч".
- Старик бесследно исчез из комнаты, при этом ни двери, ни стены,
ни пол, ни потолок не повреждены. Знаете, чем это пахнет?
- Дерьмом это пахнет! - взорвался рыжий. - Что ты здесь сопли
распускаешь, Меченый?! И без тебя тошно...
- А ты погоди, Плохой, - вкрадчиво произнёс "Семён-Семёныч", или
Меченый, - ты пораскинь мозгам-то. Во-первых, старик исчез, значит,
здесь замешана такая-то чертовщина, а во-вторых, этот старый
оборотень наверняка наведёт мусоров на наш след. Срываться отсюда
надо, мужики, и чем скорее, тем лучше.
- Во-во, Плохой, - кивнул "Иван-Иваныч", - пора собирать манатки.
Неровен час, нагрянут сюда ищейки.
Проспиртованный мозг рыжего с трудом анализировал создавшуюся
ситуацию. Наконец он смачно выругался, махнул рукой и сдался.
- Хорошо. Уходим.
Тут же начались сборы, заключавшиеся в основном в складывании в
рюкзак непочатых бутылок со спиртным, а также продуктов, найденных в
кладовой деда Мартына.
- А с этим что делать? - спросил "Иван-Иваныч", кивнув на Игоря. У
мальчика всё внутри похолодело.
Рыжий ухмыльнулся и ткнул большим пальцем правой руки вниз.
- Нам терять нечего, - отрезал он жёстко. - Одним больше, одним
меньше - один чёрт вышка светит. Всем троим.
- Приговор окончательный и обжалованию не подлежит, - подытожил
"Семён-Семёныч" и снял автомат с предохранителя.
- Выйди во двор, - поморщился "Иван-Иваныч". - Здесь и так дышать
нечем.
- Пойдём, малец, - добродушно произнёс "Семён-Семёныч" и сделал
автоматом приглашающий жест, - не будем тянуть резину. Обещаю,
больно не будет. Небольшой укол - и вечный кайф. Пойдём, а?
- Иди, щенок, - сказал рыжий Игорю, - тебя сам Меченый просит, а
Меченый просить не привык. Ты должен ценить оказанную тебе честь. А
насчёт боли он прав: боли не будет. Меченый - профессионал высокого
класса, у него осечек не бывает.
- Заткнись! - рявкнул "Семён-Семёныч". - Раз толкаешь других на
"мокрое", так хоть попридержи язык... Идём!
На этот раз он уже не просил - он требовал. У Игоря пошли тёмные
круги перед глазами, ноги стали ватными, тело налилось свинцом.
Сознание начало медленно меркнуть, затягиваться густой пеленой, но
тут...
Но тут до его слуха донёсся едва слышный гул приближающегося
вертолёта.

3.
- Что это? - лица бандитов посерели.
Вертолёт с грохотом пронёсся над сторожкой и пошёл на разворот.
Рыжий схватился за автомат.
- Всё! Нам крышка! - крикнул он. - Это старик навёл! Ну,
попадётся он мне!..
- Уходим, Плохой! - "Иван-Иваныч" бросился к выходу. - В тайге
отсидимся! Может, пронесёт...
"Семён-Семёныч" кинулся за ним, сшибая стулья на своём пути и
перекрывая матерной бранью вертолётный гул. Не заставил себя ждать и
рыжий. Игорь остался один.
Не разбирая дороги, бандиты понеслись по тропе, ведущей к озеру
Медвежьему. Вертолёт в этот момент как раз проходил над сторожкой.
Беглецов тут же заметили.
Снизив машину, пилот повёл её прямо над тропой, по которой в панике
бежали бандиты. В раскрытой дверце показалась фигура в военном;
офицер держал в руках мегафон.
- Нехорошев! Макеев! Байдюк! - донёсся сверху усиленный
репродуктором голос военного. - Сопротивление бесполезно! Предлагаю
вам сдаться! Повторяю...
- Это ты, Скипидар, их навёл! - вдруг заорал рыжий, ткнув дулом
автомата бегущего впереди "Иван-Иваныча" между лопаток. - Ты
наследил, когда за ханкой гонял! Паскуда!..
Но Скипидар был не в состоянии произнести ни слова в ответ: смрадное
дыхание рывками, с каким-то клёкотом, чуть ли не хрустом, вырывалось
из его прокуренных лёгких, жирный пот стекал по мокрым сосулькам
волос, глаза безумно таращились по сторонам, ничего и никого не
видя. Вчерашнее возлияние не прошло даром - небезызвестный синдром
давал о себе знать, и давал весьма настойчиво. Впрочем, двое его
дружков чувствовали себя немногим лучше.
- Сопротивление бесполезно! Предлагаю сдаться!.. - тяжело падали с
неба хлёсткие слова.
- Пошёл ты, коз-зёл вонючий!.. - прошипел рыжий и выпустил по
вертолёту автоматную очередь.. Резкий, лающий звук разрезал утреннюю
мглу. Вертолёт качнулся влево и взмыл вверх.
- ...откроем огонь! - донеслось с неба.
- Смотрите: старик! - вдруг остановился "Семён-Семёныч", бежавший
впереди. Скипидар налетел на него и чуть было не сшиб с ног.
На тропе, круто свернувшей вправо, неподвижно стоял дед Мартын. Вся
его фигура едва заметно светилась, взгляд был грозный, с заметной
примесью укоризны. Суеверный страх сковал движения бандитов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12