Мальчиком управляли лишь древние,
вечные и недремлющие инстинкты, которые твердили: "Уходи! Здесь
опасно!"
Он подчинился и побрёл прочь от больного озера. Древний инстинкт вёл
его к спасению, но неведомая сила, могущественная и незримая, вновь
и вновь возвращала его назад, к озеру. Он устал, ему хотелось упасть
в снег и забыться, но та же сила, (или инстинкт?) заставляла его
идти.
В который уже раз он вышел к озеру.
Прямо на него, над бездной, полуневидимый, окутанный клубами
ядовитого тумана, чуть светящийся в нависшей над миром мгле,
медленно и величаво плыл дед Мартын. Мальчик замер в оцепенении. Из
недр памяти вдруг почему-то всплыла древняя легенда, рассказанная
когда-то матерью. Кажется, из Библии. Иисус идёт по морю...
Автоматная очередь рассекла пространство над озером. Видение тут же
исчезло.
Началось...

6.
Тень не оставляет следов, она невесома. Впрочем, тень и не может
оставлять следов, ведь она - тень. Что же такое я? Я не тень, ибо я
незрим, но я и не человек, ибо меня попросту не существует. Не
существую?! Так чья тень тогда идёт впереди меня? Моя! Раз я сознаю
себя, свою индивидуальность, своё "Я", значит я - есть. Но что же я
тогда? Мираж? Бесплотный дух? Тогда где же плоть? И что влечёт мою
тень вперёд, словно сомнамбулу? Чей зов слышал я?
Дед Мартын, вернее, его незримый дух, следовал за своей тенью назад,
в сторожку, и терялся в догадках, пытаясь постичь удивительную
метаморфозу, происшедшую с ним и раздвоившую его, когда в небе
затарахтел вертолёт. Тень остановилась - замер и сам лесник. Вскоре
на тропе появились трое бандитов.
Всё, что случилось после, было похоже на кошмарный сон, причём ни
дед Мартын, ни его тень не пострадали от жуткого катаклизма,
обрушившегося на тайгу. Ясно было одно: тень являлась проводником
чьей-то могущественной воли, вершителем её праведного суда, её
зримым воплощением, а сам лесник, хотя и сохранил способность
мыслить, хотя чужая воля и не довлела над ним, а метаморфоза,
происшедшая с плотью, не затронула сознания, - сам лесник, пока
небеса рушились на землю, а преисподняя исторгалась из её недр,
оставался как бы в стороне, на ролях стороннего наблюдателя. Но
смысл происходящего он отлично понял: катаклизм вызван сознательной
силой, неким глобальным планетарным разумом агонизирующей Земли, и
направлен он в первую очередь на ненавистное человечество.
Выходит, не подвело чутьё старого лесника: озеро Медвежье
действительно готовило сюрприз. Что таит в себе возникшая бездна?
Что там, внутри? Есть ли дно у этого гигантского колодца?
Дед Мартын видел, как бандиты, едва волоча ноги, убрались восвояси,
но тень не последовала за ними - она повернула к озеру. Повинуясь
недавнему зову, лесник пошёл (пошёл? поплыл? полетел?) за ней.
Над бывшим озером клубился то ли туман, то ли дым. Тень, достигнув
края, медленно понеслась над пропастью и вскоре скрылась за его
густой завесой. Дед Мартын последовал за ней.
У него осталось лишь две способности - способность воспринимать
окружающий хаос и способность мыслить. Красно-бурый туман окутал всю
его нематериальную сущность; в плотной, почти вязкой, толще клубов
тумана возникали перед ним картины гибнущего мира. Стремительной
вереницей проносились они мимо, заставляя содрогаться разум и
цепенеть душу. Газовые камеры, гибель Хиросимы, колымские лагеря,
истребление целых народов, бомбардировки Дрездена, Багдада и
Сталинграда, беспощадная вырубка лесов, массовое уничтожение диких
животных, Чернобыль, социальные потрясения, железнодорожные крушения
и авиакатастрофы, "зелёный ад" над Антарктидой, истерзанная земля
ядерных полигонов, гибель Оркнейских островов, стоны и стенания
истерзанной планеты - всё это сплеталось в единый клубок,
превращалось в гигантский ком, давило со всех сторон, терзало и
уничтожало. Чёрная, зловещая мгла сопровождала видение, обрамляла
его, проникала внутрь, становилась неотъемлемой его частью - то
витали чёрные мысли и тени кровавых людских деяний. Земля задыхалась
в этой черноте, дёргалась в судорогах, хрипела и кричала от боли, но
все её страдания оставались втуне - зло неудержимо брало верх.
Поздно. Спасения нет. Ни Земле, ни человечеству. И вновь голос,
грозный и неумолимый: "Виновен, человек!" Голос высшего судии,
словно подводящий итог истории.
Всё оборвалось в один миг. Где-то за тысячу вёрст глухо прозвучали
выстрелы. Кто-то словно закрыл ему глаза, выдернул из тумана и
швырнул в тайгу. Острая боль пронзила плечо.
Боль?!.
Дед Мартын очнулся. Он снова был во плоти, и снова тень его была с
ним. Он лежал на твёрдом, словно отполированном, снежном насте,
метрах в тридцати от бездны. Ныло плечо. На фоне багрового тумана
чётко выделялась фигура Игоря. Игорь! Бедный мальчуган!.. Жив, жив!
В недрах планеты, под бывшим озером, глухо зарокотало.
Началось...

7.
- Ты видел?! Вся вода ушла! - орал Плохой, в страхе пятясь от края
бездны.
- Да хрен с ней, с водой! - грубо отозвался Меченый. - Лишь бы
ноги унести...
Ноги унести им не удавалось. Вот уже в пятый раз они выходили на то
же самое место - к берегу бывшего озера. Бездна не отпускала их,
притягивала словно магнитом. Они окончательно выбились из сил, их
горящие безумием взоры блуждали по тайге в поисках спасения, но
находили лишь ужас и боль. Всюду царили хаос и запустение. Их лица и
руки были изодраны в кровь, одежда превратилась в лохмотья. Но
автомат всё ещё висел на плече Меченого.
- Я больше не могу! - захрипел Плохой и грохнулся в снег. - Я
схожу с ума....
Меченый с ненавистью посмотрел на своего сообщника и лишь крепче
сжал зубы.
- Призрак! - вдруг заорал он, вглядываясь в кровавый туман над
бездной. - Проклятый старик!
Мимо них, окутанный густой пеленой тумана, медленно и бесшумно плыл
старый лесник.
Обоих бандитов трясло крупной дрожью, глаза лихорадочно блестели,
волосы встали дыбом, будто наэлектризованные. Из полуоткрытых глоток
вырывались гортанные нечленораздельные звуки, подобно рёву
взбесившегося медведя. Безумие охватило их.
Руку Меченого свело судорогой, и автомат тут же выплюнул порцию
смертоносного свинца.
- Не стреляй!! - завопил Плохой и бросился на Меченого. Оба
покатились по краю бездны, хрипя и кусая друг друга, словно дикие
звери.
Видение исчезло. Туман завибрировал и стал быстро рассеиваться.
Земля захрустела под ними, поползла трещинам, застонала.
Началось...


Глава шестая
И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нём всадник, которому имя
смерть; и ад следовал за ним...

Откровение Иоанна Богослова

Слышу, как рушатся пространства, обращаются в осколки стекло и
камень, и время охвачено сине-багровым пламенем конца. Что же нам
остаётся?

Джеймс Джойс,
"Уллис"

1.
Бездна обрела дно. Бесконечно далёкое, невидимое, не воспринимаемое
органами чувств, но внезапно ставшее реальностью. Из недр бездны
доносился чуть слышный, неизменно нарастающий гул. Туман быстро
рассеялся, воздух стал прозрачен и кристально чист. Тайга замерла в
напряжённом ожидании, тишина и безмолвие окутали мир.
Дно медленно поднималось...
- Дедушка, дедушка, куда же ты пропал? - плакал Игорь, прижимаясь
к деду Мартыну.
- Игорёк, мальчик мой, как я рад, что ты жив! - шептал лесник,
гладя мальчика по голове.
- Я думал, они убили тебя, дедушка...
- Я не надеялся больше увидеть тебя, Игорёк...
Они не слушали друг друга, дав волю чувствам. Они были счастливы, но
обоих терзало смутное предчувствие неизбежного конца. Это
предчувствие заполняло атмосферу, висело в воздухе, забивалось в
поры, пронизывало всё вокруг - оно исходило от бывшего озера,
обретшего второе дно.
А дно поднималось.
Уже слышно было, как кто-то гигантский копошится в бездне, скребётся
в отвесные стены, источает злобу и алчность. Снизу несло
разложившейся органикой, гнилью и кладбищем.
Озеро не отпускало их, не давало уйти. Да они больше и не пытались
покинуть его, ибо знали, что обречены познать всё до предела, до
самого конца, заглянуть в самую пасть дьяволу, в нутро преисподней.
Они - это двое беглых убийц на грани сумасшествия и дед с внуком,
нашедшие друг друга и потому счастливые - счастливые счастьем
обречённых.
Небо заволокло густой чернотой, но это были не тучи, это была именно
чернота - чернота, не дающая ни малейшей надежды на просвет. Она
низко нависала над тайгой, верхушки длинноствольных сосен утопали в
ней, словно в вязкой, густой смоле. Но тьме противостояло какое-то
странное, необъяснимое свечение, исходившее неведомо откуда и
отливающее фосфорическим светом, холодным, кладбищенски-могильным.
Постепенно свечение разрасталось, становилось ярче, и вскоре наконец
стал ясен его источник: то светился снег в тайге. Свечение шло
откуда-то изнутри, пробиваясь сквозь спрессованный, обледеневший
наст, сквозь нагромождение поваленных стволов, бурелом и слой
обломанных ветвей. Свет шёл прямо из-под ног, создавая впечатление
зыбкости снежного покрова.
Словно гигантский лифт, озерное дно поднималось всё выше и выше. Но
лифт не был пуст, он нёс на себе нечто ужасное, непостижимое,
сверхъестественное, изрыгающее отвратительные звуки, скрежещущее
сотнями голодных челюстей. Теперь уже можно было различить кишащую
массу на дне бывшего озера, массу живую, алчущую крови, злобно
сверкающую из тьмы сотнями годных глаз. Что это - посланники ада?
сам дьявол? или отторгаемая планетой зараза, проникшая в её недра,
словно червь в яблоко?
На противоположном краю бездны, у самого обрыва, освещённые каким-то
дополнительным светом, льющимся сверху, из хаоса чёрных, полумёртвых
ветвей древнего уродливого дуба, под звуки мрачной, мистической
музыки плясали две странные фигуры. Это были мутанты: тот самый
жёлтый безумец, заглядывавший в окно сторожки несколько дней назад,
и бывший дедов пёс Марс. Оба хихикали и повизгивали от удовольствия,
кружась в хороводе и держа друг друга за руки (вернее, за передние
конечности).
Чёрная масса на дне озера была теперь хорошо видна. Поблескивали
чьи-то длинные, продолговатые спины, дёргались многометровые
суставчатые лапы, подобно гигантским антеннам резали мглу упругие
усы. И вся эта отвратительная смердящая каша из тысяч и тысяч тел
медленно, но верно поднималась из бездны. Это было похоже на
вражеский десант, только десант готовился не с иных миров, а из недр
самой Земли. Ужас пронзил сердца четырёх наблюдателей, дух смерти
завис над ними, готовый принять жертву.
- Это конец, - глухо прошептал дед Мартын и крепко, до боли сжал
плечо мальчика.
- Что это? - срывающимся голосом спросил Игорь, не в силах
оторвать взгляд от бездны.
- Гигантские тараканы, - отрешённо отозвался дед. - Или нечисть,
подобная им... Скорее! - вдруг спохватился он, и глаза его
вспыхнули чуть заметным огоньком надежды. - Тут есть берлога... кто
знает, может, ещё уцелеем...
Он потащил Игоря вглубь тайги.
Берлога, действительно, была в двух шагах от озера. Медведь,
обезумевший от страха, давно покинул её и теперь носился по лесу в
поисках пристанища. Именно в берлоге и решили укрыться дед с внуком
от гнусных тварей, вот-вот готовых заполнить своею массою окрестную
тайгу.

2.
Уже не менее тридцати метров отделяло кишащую массу от края бездны.
Меченый и Плохой словно одеревенели, глубокая апатия овладела,
обоими: они смирились со всем.
- Послушай, Плохой, - вдруг прохрипел Меченый, - подыхать, так с
музыкой. Может, шарахнуть по этим тварям, а?
Плохой не отозвался. Тогда Меченый вынул из кармана запасной "рожок"
и заменил им пустой.
- Получайте, мать вашу!.. - проревел он, и неясно было, что
мгновением позже прозвучало громче: отборная матерная брань или
длинная автоматная очередь.
Бездна взорвалась нечеловеческими воплями и жутким металлическим
скрежетом. Чудовища заметались по каменному колодцу, топча друг
друга, теряя лапы, усы и челюсти, вгрызаясь в брюха соседей, поедая
трупы себе подобных, отвратительно чавкая, шипя и извиваясь от боли.
Объятые паникой, они совершали гигантские прыжки - и тогда их
толстые, словно витые канаты, усы оказывались над краем бездны.
Меченый дико захохотал и тут же выпустил вторую очередь по
обезумевшей бурлящей массе. Плохого выворачивало наизнанку.
И вновь тайга пришла в неистовство. Снова застонал лес, исполненный
боли и страдания, снова неведомая сила принялась корчить, гнуть и
валить деревья. Снова лес превратился в кромешный ад. Только теперь
всё было иначе. Деревья не просто гнулись и корчились - они
завязывались в узлы, раздувались, словно резиновые, до неимоверных
размеров и внезапно лопались, осыпая окружающее пространство
крупными бурыми пятнами;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12