Никто из нее не выходил.
— А рассматривают, — спокойно констатировал Берт. — Убеждаются… Гукни им еще. Что? Что? — Он шумно выдохнул и сказал:
— Рон говорит, сзади кто-то едет. Совсем интересно…
Теперь и Амалия видела в зеркале — краем глаза, — что подъезжает машина. Светлая.
— А может, ударим? — неожиданно и с явным удовольствием спросил Берт.
— Ты же говорил, нельзя, — сказала Амалия, — самим бить нельзя.
— На скорости нельзя. На пяти милях можно… Ого, и этот разворачивается поперек!
— Называется — коробочка, милое дело, — сказала Амалия. — Ждем?
— Ты сиди спокойно, нога на газу…
Дверца — передняя правая — коричневой машины открылась, и на асфальт, в косые лучи солнца, засвечивающие из-под ее днища, шагнул человек. Без оружия. И отодвинулась задняя дверца — на четверть. Человек был в костюме, темноволосый, слегка кривоногий; он направился не к Амалии, не к водительскому месту, а к Умнику — по краю асфальта. Похож на латиноамериканца, подумала Амми.
Умник приспустил стекло и спросил по-голландски:
— Нужна помощь?
Темноволосый ответил по-английски:
— Выходите из машины.
Амалия дрожала от возбуждения, что было ей совсем не свойственно в критических ситуациях. Странное состояние: защитное поле, одевающее их автомобиль, делало ее вроде бы зрительницей, сидящей в гостиной перед экраном телевизора. Вот лицо — крупным планом. Рука ныря-
Ег за пазуху в выскакивает с пушкой. Черная дырка в стволе, чуть дальше смуглое лицо, и совсем далеко — косо освещенная солнцем пустошь.
— Стрелять… не… советую… — врастяжку проговорил Умник и поднял стекло.
— Выхода!! — донеслось из-за стекла.
— А иди в жопу, если не понимаешь…
Амалия быстро оглянулась и увидела, что к Рону тоже подошел кто-то. А смуглый, по-видимому, растерялся: и опять гаркнул: «Выходи!» — и выстрелил.
Хлопок ударил по ушам даже в закрытой машине. Приподнявшись, Амалия увидела, как смуглого человека отбросило — назад, на спину, — нелепо взлетела рука с пистолетом в упала. И сейчас же сзади ударил еще один выстрел.
— Обходи по обочине! — рявкнул Берт.
Она нажала на газ и, энергично выправляя заносы, проскочила мимо фургона. Едва вернулась на дорогу, как в зеркале объявилась машина Рона, закрыв собою коричневый корпус фургона.
— Не спеши, — приказал Берт. — Пусть догоняют. Рон, твой тоже готов?
Он сидел, глядя в заднее стекло. Выслушав ответ, пробормотал:
— Двое с дырками в кулак… Тому голову разнесло. Мерзость. Бедняга Рон…
— Зачем тебе, чтобы догоняли? — задыхаясь, спросила Амалия,
Удивительно было, что Берт совершенно спокоен. Он положил ей руку на плечо и мягко пророкотал:
— Все равно не отвяжутся. Лучше уж сейчас, пока пустое шоссе… А! Едут.
Фургон догонял очень быстро. Бросили своих подыхать, вот же сволочи, думала Амалия. Берт крикнул:
— Рон!! Пропусти его к нам!! — Пригнулся к левому окну и объяснил:
— Рон хотел его ударить… А, вот и мы! Фургон выскочил слева, с водительской стороны. Амалия повернула к нему голову и увидела, что из окна на нее смотрит автомат. «Мы под защитой поля», — напомнила себе она, и сейчас же черный ствол выплюнул в нее две пламенно-оранжевые вспышки и исчез, а половинка дверного стекла под автоматом мгновенно помутнела и тоже исчезла.
— Дай по нему бортом! — крикнул Берт. — Ну?!
Амалия не успела ударить: фургон отстал. Она еще сбавила скорость, но было видно, что обе машины бандитов отодвигаются назад, и вот они уже едут рядом — насколько можно судить, сразу за «мерседесом» Рона.
— Не-ет, не бросят, не таковские… — проворчал Берт. — Совещаются…
По привычке Амалия считала секунды: тридцать, тридцать пять, сорок. Между сорок первой и сорок второй послышались «га-ак, га-ак, га-ак» — крупнокалиберный автомат — и почти сразу тяжелое «у-ух!». Их швырнуло вперед и осветило сзади.
Она притормозила, потом остановилась.
Легковая машина пылала бледным бескопотным пламенем — совершенно как в кино, — накатываясь на машину Рона. Рон вильнул и подъехал к ним слева, а горящее авто сползло с шоссе и остановилось.
— Ронни, ты видишь их фургон? — спокойно спросил Берт. Было видно, что Рон кивнул и зашевелил губами.
— Он говорит, они отстали, но не уходят. Разворачивайся… Разворачивайся, кому сказал! Еще спрашивает — зачем!
Амалия и не заметила, как спросила. Рон подал вперед, и они одновременно стали разворачиваться. Когда выехали на прямую, увидели, что фургончик все-таки уходит — не очень быстро и сильно виляя.
Позади, в горящей машине, захлопали выстрелы. Патроны рвутся, целый арсенал, подумала Амалия. Через секунду там грохнуло уже очень сильно, их качнуло, а в зеркале мелькнули клочья пламени, взлетающие к бледному небу.
— Гранаты? — спросил Берт. — Впрочем… Амми, прыгай на заднее сиденье!
Он ногой спихнул ее ступню с педали, перехватил руль. Амалия извернулась и через спинку водительского сиденья перебросилась назад,
Странно виляющий задок фургона медленно приближался. Берт прибавил газа и скомандовал
— Амми, ложись на пол и включи машинку. Рон, я захожу перед ним. Ты по команде ударишь его сзади Понятно?
Амалия перебралась на пол, включила Невредимку на поясе и, приподняв голову, посмотрела в правое окно — увидела, как наполз коричневый борт, увидела зияющую дыру на месте стекла, подумала, что это другое, не то, что было разбито у нее на глазах, и что за окном никого не видно. В эту секунду Берт резко взял вправо, сбил фургон на обочину и обогнал его.
— Что ты хочешь? — спросила она.
— Ты упрись, — пробасил он очень спокойно. — Едет, не посмел… Ронни, раз, два, три!
Тормоза внизу отчетливо скрипнули; Амалию, одетую полем, прижало к стойкам передних сидений — совершенно нечувствительно, — и сейчас же что-то темное закрыло широкое заднее окно, мелькнуло, бесшумно улетело вперед, раздался грохот «Держись!» — крикнул Берт, и ее еще раз прижало. Отпустило. Амалия приподнялась и посмотрела в переднее стекло.
Они стояли. Прямо перед капотом торчал бандитский фургон — колесами вверх и двигателем назад, к ним. Амалия не сразу поняла, что видит именно передок машины, так он был искорежен. Поняла, когда увидела перевернутую измятую надпись «Мицубиси» над зияющей дырой на месте ветрового стекла Людей внутри не было видно, хотя в отверстие ярко светило низкое еще солнце.
— Не выходить! Быстро отсюда! — приказал Умник, выворачивая налево и вперед. — Слава Богу, не ахнуло…
Он резко развернулся — так что Амалия снова упала на пол, — отключил Невредимку и погнал к югу, мимо горящей машины, что-то бормоча себе под нос, иногда передергивая плечами.
Амалия так и осталась на полу. Лежать в поле Невредим-ки было удивительно приятно — как на самом мягком матрасе, равномерно подпирающем все тело. «Вот что он проделал, — думала она, — тормознул, подставил им багажник, а Рон еще наподдал сзади, и они проскользнули по защитному полю поверх нашей крыши, а мы еще ехали и снова по ним ударили. Полем, как танковой броней..» Ее слегка тошнило. «Сколько их было в обеих машинах? Даже если по два человека.. Без пощады .. Повезло.. Как повезло, что никто не ехал по шоссе. Впрочем, это обычное дело, некуда здесь ездить. Но кто-то нас выдал, однако же… Они ждали наших машин .. Дальше на них ехать нельзя».
Почему-то Амалия не могла сейчас восхищаться Бертом, его неколебимым спокойствием и мгновенными, точными решениями Даже его изобретательской гениальностью. Тошно ей было, тошно. Она закрыла глаза и вспомнила, что в хаотической куче, мелькнувшей в перевернутой «мицубиси», на потолке, ставшем полом, видела что-то похожее на человеческую спину. «Пусть так Они хотели нас убить, мы только защищались.. « Наконец Берт позвал ее
— Эй, Амми, ты где?
Она выключила машинку, сразу ощутив жесткий пол, и перелезла к нему Берт странно, искоса, поглядел на нее и спросил:
— Ну, ты как?
— В порядке. — Она заставила себя улыбнуться — Куда мы теперь? Надо сменить машины.
— Ага. Верно. У Марты стоит запасная — я, ваш Умник, своевременно озаботился, К счастью, другого цвета. Эти оставим у нее в гараже.
— А поместятся? — почему-то спросила Амалия. И сейчас же, без перехода — Кто-то нас все-таки выдал, Берт.
Он опять перекатил на нее глаза, помолчал а очень мягко проговорил:
— Известно кто.
— Ну?
— Томас, Амми.
— Откуда ты…
— Рон видел его. Он был во второй машине. Смотрел на Рона и улыбался.
Она закрыла лицо ладонями и зарыдала, привизгивая, обливаясь слезами.
Умник больше не смотрел на нее. Вел машину на ста километрах в час, отсчитывал километры, оставшиеся позади, и ждал, что вот-вот над дорогой появится полицейский вертолет.
Когда выехали на магистральное шоссе и влились в общий поток, он взял Амалию за запястье, оторвал мокрую ее руку от мокрого лица и поцеловал в ладонь.
— Эй… Обезьянка… Ну что ж теперь поделаешь… Она вырвала руку, но сейчас же ухватилась за него обеими руками и уперлась лбом в плечо.
— Ну ничего, ничего, — бормотал он. — Ну ничего…
Через небольшое время Амалия разжала пальцы и подняла голову. Глаза у нее были уже сухие, огромные и светлые — как выбеленные. Она спросила:
— Как такое может быть, а, Берти?
Он заговорил сразу, будто ждал этого вопроса.
— У меня был учитель… есть учитель — профессор Горовик. Когда я был на втором курсе, ему испоганили фасад дома — нарисовали свастики и эсэсовские молнии — и написали: «Евреи, вон из Америки». Я чуть не лопнул, когда увидел, и стал орать, что найду их и измолочу. Понимаешь, проф — он такой человек, он доброты необычайной… Как Марта — такой же добропомощный человек. И он мне вдруг говорит: «Берт, оставь это. Пойми, между ними и шимпанзе разница меньше, чем между тобой и ними».
— Это верно, — вдруг сказала Амалия. — Куда меньше. Я таких видывала,
— Смотри ты! А я тогда взбеленился — обиделся, понятно? Во мне же сидело: все люди рождены равными и все такое, понятно? Потом уже, много позже до меня дошло, что он прав. — Не сводя глаз с дороги, Берт погладил ее по колену. — Так я с ним и не попрощался… эх…
— Томас не такой.
— Амми, ты не поняла; профессор говорил не о бандитах, вот что меня зацепило. Он имел в виду обыкновенных средних индивидуумов, которых можно сделать фашистами, заманить в Ку-клукс-клан и вообще купить. За деньги, еще за что-то. За власть. За право рисовать свастики.
— Я знаю, когда его купили, — сказала Амалия. — Позавчера он поехал за велосипедистами, если помнишь. Что-то было заметно… Напряжение какое-то, и глаза..
— Он же не знал, что мы сегодня уезжаем? А?
— Не знал, но он — специалист, и хороший специалист. У него чутье. Догадаться было нетрудно. — Амалия огляделась; кругом ехали машины, и, как обычно на магистральном шоссе, казалось, что они стоят. В дорогом «опе-ле», ехавшем-стоявшем слева от них, сидела девушка-блондинка в шапке с длинным козырьком и двигала челюстью, как автомат. Давно ведь так едет, миль пять, подумала Амалия, решительно запретила себе реветь и сказала:
— Не понимаю, почему он гранату не сунул под сиденье — простенько и со вкусом… Берт ухмыльнулся.
— А потому, что Рон — тоже специалист, у него своя автомобильная сигнализация, никакому «Сименсу» такая не снилась. Эй, Ронни, как дела?.. Говорит, порядок.
"Сколько же ему предложили, — размышляла Амалия, — что такой славный парень решился стать убийцей и предателем? Берт говорил о Джеке: если предложат миллион… Как он тогда меня поддел, вернувшись из разведки: «Фройляйн Амми, начинаем паниковать?» Точно, точно — тогда это и случилось, и он, скорее всего, получил аванс. Интересно, выезжая вслед за нами на мотоцикле — к светлому «универсалу», — взял он этот аванс с собой или оставил, рассчитывая вернуться и продолжать жизнь добропорядочного офицера охраны? Если оставил, то в кожаном своем сундучке… в спальне… За малые деньги он бы не продался, это несомненно», — подытожила она и вдруг сказала:
— Берт, включите машинки.
Как ни странно, он немедленно передал команду Рону и только тогда спросил:
— Что-то заметила?
— Вспомнила.
— А?
— Деньжищи у них огромные… Что для них за расход — еще одна группа или две? Могли ждать на въезде на А-9 или еще где-нибудь.
— Но ты же их не зафиксировала. И вообще, в такой толпе разве рискнут?
— По миллиону-другому на рыло — и в церкви рискнут, — сказала Амалия. — Будет стоять на дороге рядом, как впереди просвет — отстреляется, и по газам, и хрен его поймают.
— Не каркай, — буркнул Умник. — Пока Господь за нас…
— Не Господь, а Невредимка, мой дорогой.
— А! Все собирался спросить: ты в Бога веришь, Амми?
— А не знаю, не знаю… Не знаю! — вдруг вскрикнула она так, что он вздрогнул и машина вильнула. Потом спокойно добавила — Логично предположить, что они будут стоять за выездом на Зандам, на развязке.
— Скоро узнаем, — сказал Умник.
— Или у дома Марты, он же побывал у Марты…
— Скоро узнаем, — повторил Умник и сморщился. — И Марту не минуешь — на этих машинах ехать нельзя, а покупать сейчас новую — безумие…
Он сообщил Рону насчет возможной засады у развязки, и остаток пути по большому шоссе они проехали молча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— А рассматривают, — спокойно констатировал Берт. — Убеждаются… Гукни им еще. Что? Что? — Он шумно выдохнул и сказал:
— Рон говорит, сзади кто-то едет. Совсем интересно…
Теперь и Амалия видела в зеркале — краем глаза, — что подъезжает машина. Светлая.
— А может, ударим? — неожиданно и с явным удовольствием спросил Берт.
— Ты же говорил, нельзя, — сказала Амалия, — самим бить нельзя.
— На скорости нельзя. На пяти милях можно… Ого, и этот разворачивается поперек!
— Называется — коробочка, милое дело, — сказала Амалия. — Ждем?
— Ты сиди спокойно, нога на газу…
Дверца — передняя правая — коричневой машины открылась, и на асфальт, в косые лучи солнца, засвечивающие из-под ее днища, шагнул человек. Без оружия. И отодвинулась задняя дверца — на четверть. Человек был в костюме, темноволосый, слегка кривоногий; он направился не к Амалии, не к водительскому месту, а к Умнику — по краю асфальта. Похож на латиноамериканца, подумала Амми.
Умник приспустил стекло и спросил по-голландски:
— Нужна помощь?
Темноволосый ответил по-английски:
— Выходите из машины.
Амалия дрожала от возбуждения, что было ей совсем не свойственно в критических ситуациях. Странное состояние: защитное поле, одевающее их автомобиль, делало ее вроде бы зрительницей, сидящей в гостиной перед экраном телевизора. Вот лицо — крупным планом. Рука ныря-
Ег за пазуху в выскакивает с пушкой. Черная дырка в стволе, чуть дальше смуглое лицо, и совсем далеко — косо освещенная солнцем пустошь.
— Стрелять… не… советую… — врастяжку проговорил Умник и поднял стекло.
— Выхода!! — донеслось из-за стекла.
— А иди в жопу, если не понимаешь…
Амалия быстро оглянулась и увидела, что к Рону тоже подошел кто-то. А смуглый, по-видимому, растерялся: и опять гаркнул: «Выходи!» — и выстрелил.
Хлопок ударил по ушам даже в закрытой машине. Приподнявшись, Амалия увидела, как смуглого человека отбросило — назад, на спину, — нелепо взлетела рука с пистолетом в упала. И сейчас же сзади ударил еще один выстрел.
— Обходи по обочине! — рявкнул Берт.
Она нажала на газ и, энергично выправляя заносы, проскочила мимо фургона. Едва вернулась на дорогу, как в зеркале объявилась машина Рона, закрыв собою коричневый корпус фургона.
— Не спеши, — приказал Берт. — Пусть догоняют. Рон, твой тоже готов?
Он сидел, глядя в заднее стекло. Выслушав ответ, пробормотал:
— Двое с дырками в кулак… Тому голову разнесло. Мерзость. Бедняга Рон…
— Зачем тебе, чтобы догоняли? — задыхаясь, спросила Амалия,
Удивительно было, что Берт совершенно спокоен. Он положил ей руку на плечо и мягко пророкотал:
— Все равно не отвяжутся. Лучше уж сейчас, пока пустое шоссе… А! Едут.
Фургон догонял очень быстро. Бросили своих подыхать, вот же сволочи, думала Амалия. Берт крикнул:
— Рон!! Пропусти его к нам!! — Пригнулся к левому окну и объяснил:
— Рон хотел его ударить… А, вот и мы! Фургон выскочил слева, с водительской стороны. Амалия повернула к нему голову и увидела, что из окна на нее смотрит автомат. «Мы под защитой поля», — напомнила себе она, и сейчас же черный ствол выплюнул в нее две пламенно-оранжевые вспышки и исчез, а половинка дверного стекла под автоматом мгновенно помутнела и тоже исчезла.
— Дай по нему бортом! — крикнул Берт. — Ну?!
Амалия не успела ударить: фургон отстал. Она еще сбавила скорость, но было видно, что обе машины бандитов отодвигаются назад, и вот они уже едут рядом — насколько можно судить, сразу за «мерседесом» Рона.
— Не-ет, не бросят, не таковские… — проворчал Берт. — Совещаются…
По привычке Амалия считала секунды: тридцать, тридцать пять, сорок. Между сорок первой и сорок второй послышались «га-ак, га-ак, га-ак» — крупнокалиберный автомат — и почти сразу тяжелое «у-ух!». Их швырнуло вперед и осветило сзади.
Она притормозила, потом остановилась.
Легковая машина пылала бледным бескопотным пламенем — совершенно как в кино, — накатываясь на машину Рона. Рон вильнул и подъехал к ним слева, а горящее авто сползло с шоссе и остановилось.
— Ронни, ты видишь их фургон? — спокойно спросил Берт. Было видно, что Рон кивнул и зашевелил губами.
— Он говорит, они отстали, но не уходят. Разворачивайся… Разворачивайся, кому сказал! Еще спрашивает — зачем!
Амалия и не заметила, как спросила. Рон подал вперед, и они одновременно стали разворачиваться. Когда выехали на прямую, увидели, что фургончик все-таки уходит — не очень быстро и сильно виляя.
Позади, в горящей машине, захлопали выстрелы. Патроны рвутся, целый арсенал, подумала Амалия. Через секунду там грохнуло уже очень сильно, их качнуло, а в зеркале мелькнули клочья пламени, взлетающие к бледному небу.
— Гранаты? — спросил Берт. — Впрочем… Амми, прыгай на заднее сиденье!
Он ногой спихнул ее ступню с педали, перехватил руль. Амалия извернулась и через спинку водительского сиденья перебросилась назад,
Странно виляющий задок фургона медленно приближался. Берт прибавил газа и скомандовал
— Амми, ложись на пол и включи машинку. Рон, я захожу перед ним. Ты по команде ударишь его сзади Понятно?
Амалия перебралась на пол, включила Невредимку на поясе и, приподняв голову, посмотрела в правое окно — увидела, как наполз коричневый борт, увидела зияющую дыру на месте стекла, подумала, что это другое, не то, что было разбито у нее на глазах, и что за окном никого не видно. В эту секунду Берт резко взял вправо, сбил фургон на обочину и обогнал его.
— Что ты хочешь? — спросила она.
— Ты упрись, — пробасил он очень спокойно. — Едет, не посмел… Ронни, раз, два, три!
Тормоза внизу отчетливо скрипнули; Амалию, одетую полем, прижало к стойкам передних сидений — совершенно нечувствительно, — и сейчас же что-то темное закрыло широкое заднее окно, мелькнуло, бесшумно улетело вперед, раздался грохот «Держись!» — крикнул Берт, и ее еще раз прижало. Отпустило. Амалия приподнялась и посмотрела в переднее стекло.
Они стояли. Прямо перед капотом торчал бандитский фургон — колесами вверх и двигателем назад, к ним. Амалия не сразу поняла, что видит именно передок машины, так он был искорежен. Поняла, когда увидела перевернутую измятую надпись «Мицубиси» над зияющей дырой на месте ветрового стекла Людей внутри не было видно, хотя в отверстие ярко светило низкое еще солнце.
— Не выходить! Быстро отсюда! — приказал Умник, выворачивая налево и вперед. — Слава Богу, не ахнуло…
Он резко развернулся — так что Амалия снова упала на пол, — отключил Невредимку и погнал к югу, мимо горящей машины, что-то бормоча себе под нос, иногда передергивая плечами.
Амалия так и осталась на полу. Лежать в поле Невредим-ки было удивительно приятно — как на самом мягком матрасе, равномерно подпирающем все тело. «Вот что он проделал, — думала она, — тормознул, подставил им багажник, а Рон еще наподдал сзади, и они проскользнули по защитному полю поверх нашей крыши, а мы еще ехали и снова по ним ударили. Полем, как танковой броней..» Ее слегка тошнило. «Сколько их было в обеих машинах? Даже если по два человека.. Без пощады .. Повезло.. Как повезло, что никто не ехал по шоссе. Впрочем, это обычное дело, некуда здесь ездить. Но кто-то нас выдал, однако же… Они ждали наших машин .. Дальше на них ехать нельзя».
Почему-то Амалия не могла сейчас восхищаться Бертом, его неколебимым спокойствием и мгновенными, точными решениями Даже его изобретательской гениальностью. Тошно ей было, тошно. Она закрыла глаза и вспомнила, что в хаотической куче, мелькнувшей в перевернутой «мицубиси», на потолке, ставшем полом, видела что-то похожее на человеческую спину. «Пусть так Они хотели нас убить, мы только защищались.. « Наконец Берт позвал ее
— Эй, Амми, ты где?
Она выключила машинку, сразу ощутив жесткий пол, и перелезла к нему Берт странно, искоса, поглядел на нее и спросил:
— Ну, ты как?
— В порядке. — Она заставила себя улыбнуться — Куда мы теперь? Надо сменить машины.
— Ага. Верно. У Марты стоит запасная — я, ваш Умник, своевременно озаботился, К счастью, другого цвета. Эти оставим у нее в гараже.
— А поместятся? — почему-то спросила Амалия. И сейчас же, без перехода — Кто-то нас все-таки выдал, Берт.
Он опять перекатил на нее глаза, помолчал а очень мягко проговорил:
— Известно кто.
— Ну?
— Томас, Амми.
— Откуда ты…
— Рон видел его. Он был во второй машине. Смотрел на Рона и улыбался.
Она закрыла лицо ладонями и зарыдала, привизгивая, обливаясь слезами.
Умник больше не смотрел на нее. Вел машину на ста километрах в час, отсчитывал километры, оставшиеся позади, и ждал, что вот-вот над дорогой появится полицейский вертолет.
Когда выехали на магистральное шоссе и влились в общий поток, он взял Амалию за запястье, оторвал мокрую ее руку от мокрого лица и поцеловал в ладонь.
— Эй… Обезьянка… Ну что ж теперь поделаешь… Она вырвала руку, но сейчас же ухватилась за него обеими руками и уперлась лбом в плечо.
— Ну ничего, ничего, — бормотал он. — Ну ничего…
Через небольшое время Амалия разжала пальцы и подняла голову. Глаза у нее были уже сухие, огромные и светлые — как выбеленные. Она спросила:
— Как такое может быть, а, Берти?
Он заговорил сразу, будто ждал этого вопроса.
— У меня был учитель… есть учитель — профессор Горовик. Когда я был на втором курсе, ему испоганили фасад дома — нарисовали свастики и эсэсовские молнии — и написали: «Евреи, вон из Америки». Я чуть не лопнул, когда увидел, и стал орать, что найду их и измолочу. Понимаешь, проф — он такой человек, он доброты необычайной… Как Марта — такой же добропомощный человек. И он мне вдруг говорит: «Берт, оставь это. Пойми, между ними и шимпанзе разница меньше, чем между тобой и ними».
— Это верно, — вдруг сказала Амалия. — Куда меньше. Я таких видывала,
— Смотри ты! А я тогда взбеленился — обиделся, понятно? Во мне же сидело: все люди рождены равными и все такое, понятно? Потом уже, много позже до меня дошло, что он прав. — Не сводя глаз с дороги, Берт погладил ее по колену. — Так я с ним и не попрощался… эх…
— Томас не такой.
— Амми, ты не поняла; профессор говорил не о бандитах, вот что меня зацепило. Он имел в виду обыкновенных средних индивидуумов, которых можно сделать фашистами, заманить в Ку-клукс-клан и вообще купить. За деньги, еще за что-то. За власть. За право рисовать свастики.
— Я знаю, когда его купили, — сказала Амалия. — Позавчера он поехал за велосипедистами, если помнишь. Что-то было заметно… Напряжение какое-то, и глаза..
— Он же не знал, что мы сегодня уезжаем? А?
— Не знал, но он — специалист, и хороший специалист. У него чутье. Догадаться было нетрудно. — Амалия огляделась; кругом ехали машины, и, как обычно на магистральном шоссе, казалось, что они стоят. В дорогом «опе-ле», ехавшем-стоявшем слева от них, сидела девушка-блондинка в шапке с длинным козырьком и двигала челюстью, как автомат. Давно ведь так едет, миль пять, подумала Амалия, решительно запретила себе реветь и сказала:
— Не понимаю, почему он гранату не сунул под сиденье — простенько и со вкусом… Берт ухмыльнулся.
— А потому, что Рон — тоже специалист, у него своя автомобильная сигнализация, никакому «Сименсу» такая не снилась. Эй, Ронни, как дела?.. Говорит, порядок.
"Сколько же ему предложили, — размышляла Амалия, — что такой славный парень решился стать убийцей и предателем? Берт говорил о Джеке: если предложат миллион… Как он тогда меня поддел, вернувшись из разведки: «Фройляйн Амми, начинаем паниковать?» Точно, точно — тогда это и случилось, и он, скорее всего, получил аванс. Интересно, выезжая вслед за нами на мотоцикле — к светлому «универсалу», — взял он этот аванс с собой или оставил, рассчитывая вернуться и продолжать жизнь добропорядочного офицера охраны? Если оставил, то в кожаном своем сундучке… в спальне… За малые деньги он бы не продался, это несомненно», — подытожила она и вдруг сказала:
— Берт, включите машинки.
Как ни странно, он немедленно передал команду Рону и только тогда спросил:
— Что-то заметила?
— Вспомнила.
— А?
— Деньжищи у них огромные… Что для них за расход — еще одна группа или две? Могли ждать на въезде на А-9 или еще где-нибудь.
— Но ты же их не зафиксировала. И вообще, в такой толпе разве рискнут?
— По миллиону-другому на рыло — и в церкви рискнут, — сказала Амалия. — Будет стоять на дороге рядом, как впереди просвет — отстреляется, и по газам, и хрен его поймают.
— Не каркай, — буркнул Умник. — Пока Господь за нас…
— Не Господь, а Невредимка, мой дорогой.
— А! Все собирался спросить: ты в Бога веришь, Амми?
— А не знаю, не знаю… Не знаю! — вдруг вскрикнула она так, что он вздрогнул и машина вильнула. Потом спокойно добавила — Логично предположить, что они будут стоять за выездом на Зандам, на развязке.
— Скоро узнаем, — сказал Умник.
— Или у дома Марты, он же побывал у Марты…
— Скоро узнаем, — повторил Умник и сморщился. — И Марту не минуешь — на этих машинах ехать нельзя, а покупать сейчас новую — безумие…
Он сообщил Рону насчет возможной засады у развязки, и остаток пути по большому шоссе они проехали молча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48