– Щедро.
– Заслуженно.
– Что же тогда не так, как бы вам хотелось?
– Теперь уже многое не так, но… Завтра мы вылетаем. Машину пришлют. Вас сменит женщина, которая прибудет сегодня в шестнадцать.
– Тогда почему вы говорите об этом так, словно вас не повысили, а разжаловали? Тем более что появляется еще одна женщица.
– Погоди минутку, к водопаду пойдем вместе.
Хотя охранники уже обследовали окрестности виллы, тем не менее фон Готт внимательно осмотрел пространство у водопада и цепким взглядом прошелся по предгорьям по ту сторону ущелья, где мог оказаться снайпер.
Для него оставалось необъяснимой тайной – как на такой высоте мог образоваться водопад, небольшая струя которого, казалось, зарождается прямо в скальном массиве. Но вода в нем была удивительной на вкус – очевидно, такой, какой она и должна была оставаться на этой планете в своем первозданном виде.
– У меня создалось впечатление, что уезжать отсюда тебе уже не хочется, – возобновила прерванный в доме разговор Норманния, с удовольствием наблюдая, как новоиспеченный полковник флота с наслаждением обмывает свой мощный торс, ледяной водой.
Графине редко приходилось видеть такое мощное, мускулистое тело мужчины. К тому же она знала, что физической силы в этом человеке сокрыто значительно больше, нежели способны были породить его мышцы. Сила, соединенная с яростью, – вот что способно было превратить этого человека в демона. И если он и проигрывал в схватке со «Стражем», то лишь потому, что ему еще нужно налечь на приемы восточных единоборств.
– Очевидно, знакомство с доктором Микейросом и его плитами не прошло зря. Мундир-то на мне военный, однако в душе я остался полярником, исследователем, одним из немногих истинных скитальцев Антарктики, как называли себя зимовщики метеостанций и исследователи Приполярья. Не зря же меня, черт возьми, назвали Полярным Бароном. Похоже, что я им так и остался.
– Не сомневаюсь, что остался, – мечтательно улыбнулась фон Криффер.
– Трудно сказать, надолго ли хватило бы меня, но пока что мне кажется, что я с удовольствием остался бы здесь, чтобы остаток своей жизни посвятить исследованиям этих гор, этих плит и связям нашего мира с миром космического разума. И при этом время от времени отправлялся бы то ли в Антарктиду, то ли в Полярную Канаду.
– Так почему бы тебе не заявить об этом в Берлине?
Барон взял у нее из рук полотенце и долго, старательно растирал тело, возвращая ему естественное тепло и эластичность мышц.
– Потому что судьба моя уже решена. Не исключено, что мне придется принять командование над базой, которая будет заложена в Антарктиде. – Он не стал делиться с Норманнией той информацией, которую получил от барона фон Риттера после его возвращения из Внутреннего Мира, не имел права этого делать. Однако не сказать ей о том, что вскоре ему на много лет придется осесть в Антарктиде, фон Готт не мог. Ведь он, конечно же, захочет видеть ее рядом с собой.
– Это уже официальные сведения?
– Официальными они станут тогда, когда появится приказ фюрера. Но вероятность их очень велика.
Норманния задумчиво повела подбородком и, умывшись, тоже долго и старательно вытирала лицо. Эта новость застигла ее врасплох, и она тянула время, не зная, как ее воспринимать.
– Если подходить объективно, то лучшую кандидатуру на эту должность, чем Полярный Барон, с его арктическим опытом и крепким здоровьем, найти трудно, поэтому тех, в Берлине, можно понять. Но если сам Полярный Барон категорически против такого назначения, то, после возвращения в Берлин…
– К сожалению, такие решения уже принимают не в Берлине, – обронил фон Готт. – И потом, это ведь будет не предложение, а приказ.
– То есть как это – не в Берлине?! – удивилась Норманния. – А где же еще их могут принимать?!
Барон фон Готт холодно взглянул на Норманнию и молча направился к зданию.
– Вы не ответили на мой вопрос, капитан цур зее, – напомнила Норманния. – А ведь нетрудно догадаться, что мне тоже небезразличны ваша судьба и ваши служебные назначения.
– Можете считать, что вы не слышали моих слов. А к разговору этому вернемся, когда поступит приказ о моем назначении.
Норманнии понадобилось несколько минут обиженного молчания, прежде чем, уже за утренним кофе, она сказала:
– Ладно, будем считать, что вы ничего такого не говорили, барон, а я ни о чем таком не спрашивала. Но впредь просила бы четко различать: когда спрашивает унтерштурмфюрер фон Криффер, а когда – женщина, которой вы в течение каждой проведенной с ней ночи как минимум дважды объясняетесь в любви.
– Да, иногда я умудряюсь делать это дважды в течение одной ночи? – обжегся горячим кофе фон Готт. – Этой же какой формой лунатизма надо страдать!
65
Февраль 1939 года. Перу.
Вилла «Андское Гнездовье» в окрестностях Анданачи.
Гостья появилась ровно в восемнадцать, в сопровождении вереницы машин, продемонстрировав прежним хозяевам свою истинно германскую пунктуальность и аристократический размах. В свите ее уже были знакомый Готту и Криффер нотариус из Анданачи, какой-то юрист из Лимы, представитель посольства и два телохранителя.
Как и было условлено в предварявшем ее приезд телефонном разговоре, встречать прибывшую вышел только Теодор Готт, а Норманния ждала ее в кабинете.
– Эльза Менц, сестра Герты, – представилась эта решительная тридцатилетняя особа, даже не останавливаясь возле барона. И вообще Готту показалось, что если бы он не отступил на шаг в сторону, Эльза попросту опрокинула бы его и разнесла в щепки, как броненосец – утлую лодчонку.
– Севилио Кодар.
– Не надо излишних церемоний.
– Как прикажете. С нетерпением ждем вас, – молвил Готт, – Кодар. Одного взгляда было достаточно, чтобы уловить явное сходство между Эльзой и Гертой – Норманнией: очертания лица, линия носа и бровей, цвет глаз; мало того, барон вынужден был признать, что Луиза значительно красивее Норманнии, и опасался, что оберштурмфюрер вынуждена будет признать ее превосходство.
– Меня это не интересует, – обронила гостья. – Где Терта? – увлекла барона вслед за собой в коридор.
– В кабинете. Второй этаж, направо.
– Знаю. Все вы, – обратилась к своей свите, – остаетесь здесь, в гостиной. Нам нужно переговорить с сестрой с глазу на глаз. Вас, барон, это не касается, – обратилась к фон Готту, нарушая его легенду о Севилио Кодаре. – Сопровождайте. – И у входа в кабинет пропустила его вперед, давая возможность представить себя.
– Тут объявилась ваша сестра, Эльза Менц, – хорошо поставленным голосом дворецкого объявил капитан цур зее.
– Впервые слышу о таковой, но все равно терпимо.
– А от вас никто и не требует родственных объятий.
Несколько мгновений женщины стояли друг против друга: одного роста, почти одинаковой комплекции, с одинаковыми короткими стрижками одинакового цвета волос. Это была схватка взглядов, схватка выдержки и особого женского куража.
– Интересно, где вас сумели отыскать, такую, всю на Герту Менц похожую? – довольно добродушно поинтересовалась графиня фон Криффер.
– Это вас, душечка, где-то там подыскивали, – сухо парировала гостья. – А я и есть настоящая Эльза Менц.
– В самом деле?
– А кто в этом посмеет усомниться?
– И сестра у вас есть, по имени Герта?
– Была. Представьте себе, вашу легенду состряпали по ее биографии.
– А что произошло с ней самой?
– Тоже, что и со многими другими врагами Германии, которые забывают первую заповедь германца: фюрер всегда прав! В концлагере она с коммунистами связалась, стерва. Впрочем, теперь это уже не имеет значения.
«А ведь она же сама и сдала свою сестру гестапо!» – молвил про себя фон Готт.
– Я не большой специалист по чтению мыслей, барон, но по глазам вашим вижу, что сейчас вы решили, будто я сдала свою сестру гестапо.
– Хотите сказать, что я ошибся?
– Мне не нужно было сдавать ее гестапо, я сама – офицер гестапо. И, к вашему сведению, терпеть не могу аристократов, коммунистов и прочих жидомасонов.
Было бы странно, если бы вы их научились терпеть, – смерила ее презрительным взглядом графиня фон Криффер.
– Итак, наши дальнейшие действия, – откровенно проигнорировала ее замечание гестаповка. – Сейчас мы позовем сюда юристов, и вы, Норманния фон Криффер, мило улыбаясь, подпишете документы, удостоверяющие продажу этой провинциальной богадельни мне, своей любимой сестрице. Что и будет тотчас же удостоверено нотариусом, моим столичным юристом и подписями свидетелей.
– С удовольствием сделаю это.
– После чего сядете в мою машину, и водитель отвезет вас, в сопровождении телохранителей, прямо на столичный аэродром.
– Но нам известно, что наш самолет… – попыталась было уточнить ситуацию Норманния, однако Эльза резко прервала ее:
– Теперь вам известно только одно: что на Уругвай ваш самолет улетает на рассвете. Поэтому не советую задерживаться здесь ни минуты. Ночевать будете в машине, неподалеку от аэродрома. Билеты вам вручит некий господин Корильо, скромный торговец техническими товарами, который, собственно, и будет отвечать за вашу безопасность. Рядом с вами случайно окажется еще одна машина с парнями из прикрытия. Все они будут в полицейской форме. В десять утра вы уже должны покинуть столицу Уругвая Монтевидео на самолете одной частной авиакомпании. Место его приземления вам назовут в воздухе. Маршрут ясен?
– Ясен, – ответил капитан цур зее.
– Еще несколько слов о мерах безопасности. Мой водитель снабдит вас пистолетами. Он и телохранители тоже вооружены. При чьей-либо попытке остановить вас где-либо на шоссе открывайте огонь из всех пяти стволов. Причем палите даже в том случае, если на дороге окажутся торговки козьим молоком. Разлитое на шоссе молоко вам простится.
– Случилось что-то серьезное? – насторожился барон.
– Случилось, барон Теодор фон Готт. Вы тут действовали, как медведи во льдах Арктики, к тому же основательно наследили со всей этой историей с Оливейрой и Микейросом.
– Но это не наша вина, – огрызнулась неудавшаяся владелица виллы «Андское Гнездовье».
– В управлении их вшивой криминальной полиции в этом не уверены.
– Здесь вообще происходит какая-то чертовщина.
– Вы еще не знаете, что такое настоящая чертовщина, душечка. Это я им, бедуинам недоношенным, устрою здесь чертовщину. Но это уже не ваша проблема. Я тут сама с ними разберусь. Не пройдет и месяца, как в этом Богом забытом городке исчезнет половина населения. Очень уж он приглянулся нашей службе СС, ведающей расселением германцев на новых территориях, а также чиновникам из «Рассе унд Зидлунгсхауптамт». На этом континенте, и в частности, в этом «Андском Гнездовье», давно пора заложить основы для формирования всемирной арийской расы, на чистоту которой вам, душечка, – вновь обратилась Эльза к графине, – тоже не мешало бы провериться.
«А ведь только такого склада характера хозяйка виллы здесь и нужна! – согласился с выбором руководства СС фон Готт. – Эта церемониться с романтиками плит и всевозможными "Стражами Земли" не станет. Как и засматриваться на "летающие диски". Истинная рейх-арийка, черти б ее побрали, особый сорт женщины, предвестница новой расы».
Когда Готт и Криффер въезжали в Анданачи, центральная улица которого вливалась в столичное шоссе, их ждала полицейская машина с тремя местными блюстителями закона.
Увидев рядом с водителем Норманнию, капитан Баррас, стоявший у передка своей машины, демонстративно перевел взгляд на вершину ближайшего хребта, а двое других полицейских тотчас же последовали его примеру.
– Не иначе как у капитана был приказ задержать нас. Согласны с таким предположением, барон? – молвила фон Криффер, все еще держа руку в открытой сумочке, в которой лежал пистолет.
Это были первые слова, которые она произнесла с тех пор, как они оставили виллу «Андское Гнездовье». До сих пор она оставалась не то чтобы мрачной или удрученной, а какой-то отстраненной от всего происходящего на склонах этих гор.
Эльза буквально задавила Норманнию своей неукротимой воинственностью и наглостью, так что только теперь графиня фон Криффер постепенно приходила в себя; только теперь к ней возвращалась былая уверенность.
– Столкнувшись с Эльзой, капитан Баррас будет вспоминать о вас, Норманния, как об ангеле во плоти, – рассмеялся фон Готт.
– Признайтесь, что она привела вас в восторг, барон.
– Ну, я бы не назвал это восторгом, – непростительно замялся фон Готт.
– Именно поэтому об Эльзе у нас будет отдельный разговор, правда? – не смогла скрыть своей ревности и простить своего поражения фон Криффер.
* * *
Это был тот же гидросамолет, который доставлял их в свое время из антарктического плато под горой Борг в Уругвай, на секретную германскую базу в Пунта-дель-Эсте. И посадили их в тот же маленький салон, в котором не было ни одного иллюминатора.
Да, здесь стояли, расположенные полукругом, три кресла, а перед ними находилось некое подобие окаймленного белым мрамором камина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67