Правда, и японские миноносцы ее предпочитали обходить стороной. Посмотрев на это, Макаров загадочно хмыкнул: "и тут не соврал докторишка", и приказал снять с богинь половину 75-мм пушек, заменить их на четыре шестидюймовки, снятых с берега, а освободившиеся 75-мм пукалки установить по одной на корме каждого миноносца. После этой простой, как табуретка, меры, русские миноносцы наконец-то уравнялись в огневой мощи со своимим японскими визави. Результатом этих нововведений, а также каждодневного траления силами портовых буксиров и катеров, Макарову удавалось пока поддеживать рейд в почти абсолютной чистоте от вражеских мин.
Но через четыре недели размеренные и регулярные выходы в море (Макаров был вынужден учить эскадру элементарному совместному маневрированию) и ремонт поврежденных броненосцев были прерваны самым неожиданным образом. Для начала японцы перестали появляться под Порт-Артуром по ночам. Первые четыре дня это радовало, потом стало настораживать, все моряки с мозгами понимали - враг что-то задумал и копит силы. Алексеев, в очередной раз отменивший свой отъезд во Владивосток, ходил чернее тучи, но кроме постоянного действования на нервы Макарову, тоже ничего поделать не мог. Наконец явно назревающий нарыв прорвало. Вторая атака брандеров на Порт-Артур имела очень мало общего с первой.
В ту ночь дежурство на рейде несли четыре миноносца во главе со "Сторожевым" и "Манчжур". Первым приближающийся транспорт обнаружил "Решительный" и сразу же, оправдывая свое название, понесся в атаку. Над внешним рейдом разнесся вой сирены, оповещающий все корабли эскадры и береговые батареи о том, что пауза в ночных развлечениях закончилась. На дежурных "Новике" и "Диане" спешно выбирали якоря, а на остальных кораблях эскадры играли боевую тревогу и разводили пары. Не успел еще "Решительный" сблизиться с обнаруженным транспортом на расстояние минного выстрела, как с идущего в кильватере за головным японцем корабля по прожектору миноносца ударил залп шестидюймовых орудий… Кроме этого, из-за корпуса незнакомца "на огонек" выскочили восемь японских контрминоносцев. На "Решительном" лейтенант Корнильев, разглядев количество противников, приказал поворачивать обратно ко входу в гавань, под прикрытие береговых батарей. Однако к моменту окончания разворота его миноносец успел получить четыре 75-мм снаряда от истребителей противника и один снаряд среднего калибра с "Фусо", канониры которого вели огонь по прожектору, пока тот не догадались погасить. Взрывом шестидюймового снаряда на "Решительном" перебило паропроводы в котельном отделении, и теперь единственным шансом на спасение теряющего пар корабля было как можно скорее приткнуться к берегу. Над морем снова завыла сирена, на этот раз от того, что осколком одного из снарядов срезало предохранительный клапан. Душераздирающий вой продолжался минут десять, пока один из кочегаром не сплющил кувалдой ведущий к ней парапровод. Но свою задачу отважный кораблик уже выполнил - в Порт-Артуре готовились к встрече гостей. Но, к сожалению, там готовились отбивать очередной наскок миноносцев, пытающихся завалить рейд минами… Напрасно Корнильев, подбежав к сигнальному прожектору (радио на эсминцах в Порт Артуре не было, дефицит-с), орал на сигнальщика чтобы тот отстучал в Порт-Артур донесение о транспортах и, как ему показалось, крейсерах, направляющихся в их сторону. Дуговая лампа сигнального прожектора и провода были перебиты осколками, да и работа динамомашины через минуту прекратилась из - за падения давления пара. Все же для кораблика водоизмещением порядка трехсот тонн попадание шестидюймового снаряда - это если и не нокаут, то нокдаун почти наверняка. В отчаяной попытке предупредить эскадру об атаке брандеров Корнильев приказал выустить все имеющиеся под рукой ракеты, и в небо взвились 3 ракету красного цвета…
Реакция "Новика" и оставшихся боеспособными трех русских миноносцев на появление семерки эсминцев противника (восьмой, "Асагири", погнавшийся было за "Решительным" в попытке добить подранка, получил в скулу 75-миллиметровый подарок и, потеряв способность идти полным ходом из-за пробоины, теперь сам уползал в сторону Кореи) была предсказуема - при "бегстве" японцев от "Новика" в открытое море Эссен, естественно, за ними погнался. Когда через двадцать минут гонки крейсер попытался прекратить преследование более шустрых миноносцев, "беглецы" неожиданно все вместе повернули на него и попытались провести скоординированную торпедную атаку. "Новик" и примкнувшие к нему "Сторожевой", "Скорый" и "Страшный" встретили противника частым огнем. "Новик" не только удачно уклонился от выпущенных мин, но и всадил в шедший головным "Хаядори" сразу три 120-мм снаряда. Теперь настала очередь флагмана четвертого отряда миноносцев, стравив пары, пытаться затеряться в темноте. Но, в отличае от "Решительного", под боком у японцев не было берега, на котором стояли бы свои береговые орудия и который гарантировал бы относительную безопасность от преследования. На "Скором" разглядели бедственное положение японца, и теперь в минную атаку бросился уже русский контрминоносец2. Но "Харусаме" и "Мурасами" не бросили флагмана, и первая атака "Скорого" была сорвана сосредоточенным обстелом с трех миноносцев противника. Однако противопоставить орудиям "Новика" японцам было нечего. Отбившись от Пятого отряда истребителей, русский крейсер, изменив курс, направился в сторону потерявшего ход "Хаядори". Командир Четвертого отряда истребителей капитан второго ранга Нагай приказал "Харусами" и "Мурасиме" снять с обреченного корабля команду, а сам остался на борту. Вместе с ним сходить с с истребителя отказались его командир, капитан-лейтенант Такеноучи, и семь матросов. Все они до последнего отстреливались от русского крейсера из носовой 75-миллиметровой пушки и разделили судьбу корабля, пойдя с ним на дно, когда "Скорый" во второй заход всадил неподвижному эсминцу торпеду в корму…
Не успел Эссен порадоваться победе, как с левого крыла мостика донеся крик сигнальщика - "Миноносцы с зюйда, пять штук идут на нас". Новик мгновенно, сказалась отличная выучка команды и прекрасные маневренные характеристики этого небольшого кораблика, развернулся к противнику левым бортом на сходящихся курсах. Не успели на головном, оторвавшимся от остальных миноносцев показать свои позывные, как на него обрушился град 120 и 75 миллиметровых снарядов. К сожалению для "Сторожевого", который пытался оторваться от превследующих его четырех миноносцев противника, огонь Новика опять был точен. Пока на Новике разобрали его позывные, пока Эссен приказал перенести стреьбы на преследующих истребитель японцев, и пока комендоры выполнили этот приказ (наводчик бакового 120 мм орудия Степанов уже наведя орудия на ускользающую в темноте цель, сначала выстрелил, попал с 9 кабельтов, а уже потом переспросил командира плутонга "что, что ваше благородие?") русский миноносец успел проглотить два русских же 120 мм снаряда, и пяток 75 болванок. Но в кутерьме преследования, отворотов, циркуляций, опять преследований, атак и уклонений основные силы охраны рейда Порт-Артура ушли от входа на фарватер как мимнимум на семь миль. План Того по отвлечению охранения рейда приманкой из миноносцев удался на все 100%.
К этому моменту наконец то проснулись и артиллеристы береговой обороны. С Золотой горы засветили прожектор, луч которого уперся в окутанный паром Решительный, на остатках давления в котлах приближающийся к берегу. Артиллеристы батареи Электрического Утеса сразу же открыли огонь по несчастному кораблику, которому до берега оставалось пройти еще пол мили. До момента прекращения огня по Решительному успели выпустить восемь снарядов, один из которых пробил ему палубу, распоторошил угольную ямы и вышел через днище. Спасло корабль только то, что снаряды Утеса в начале войны были… Скажем так - несколько спецефическими. Миноносец стал быстро садиться носом и заваливаться на правый борт, но через минуту под его днищем заскрежетали камни, и корабль на 10 узлах выполз на берег. Не успела команда перекреститься и вспомнить Никлая Чудотворца, спасшего миноносец от неминуемого затопления, как с берега по эсминцу открыли огонь винтовки пехотной полуроты, охраняющей побережье… На ломаном английском поручик Северский потребовал от "японского капитана" немедленно спустить флаг и не пытаться взорвать корабль. Ему вторили простые пехотинцы на русском, в основном крывшие "узкоглазых макак" и стреляющих в застрявший в сотне метрах от берега корабль из винтовок В ответ с корабля донесся усталый мат, объясняющий истинное положение дел. К счастью для русских, перепуганные "высадкой японского десанта" солдаты стреляли из рук вон плохо. От пуль пострадал только боцман миноносца, которому прострелили руку, котрой он пытался махать объясняя что он русский. Суматоха ночного боя планомарно нарастала.
Подходящему к фарватеру, в компании пары старых корветов и трех транспортов, "Фусо" пришлось иметь дело только с "Манчжуром" и неторопливо начавшей выходить с рейда "Дианой", на которой при снятии с якоря заело брашпиль. "Манчжур", обнаружив крадущийся на десяти узлах (максимальный ход при котором из труб пароходов не вырывались факелы, и максимум того что мог дать "Фусо") к проходу транспорт противника, осветил тот прожектором и рванулся ему на встречу. Но не успели еще его канониры навести на цели носовые восьмидюймовые орудия, как вокруг самого "Манчжура" начали рваться неприятельские снаряды калибром не меньше шести дюймов… Рассчеты японского командования сработали во второй раз.
Когда чуть больше недели назад Того лично прибыл на борт "Фусо", стоящего в Кобе, удивлению командира корабля и всей команды не было предела. Действительно, бывший четверть века назад гордостью нового японского флота, его первый корабль сейчас, не смотря на уже две проведенные модернизации, безнадежно устарел. И у командующего флотом во время войны долдны быть более важные дела, чем инспекционная поездка по старым кораблям. Но речь вице-адмирала все поставила на свои места. Того объяснил построенному экипажу "Фусо", что император просит у них жертвы во имя Японии. Они должны своими телами и телом своего корабля заблокировать русским выход из по праву пролитой крови3 принадлежащего Японии Порт-Артура. Это позволит наконец высадить в Бедзыво армию генерала Ноги, которая с суши опять возьмет город, что ликвидирует угрозу со стороны русской эскадры, которая трусливо отказывается выходить на бой. Всем не желающим идти на почти верную гибель - Того не скрывал, что спастись с броненосца, затапливаемого на фарватере вражеской гавани, почти не реально, хотя тот и будет вести на буксире три паровых катера для эвакуации экипажа - было предложено сейчас же сойти на берег. Таковых на борту "Фусо" не нашлось. Тогда Того сам зачитал список членов экипажа, которые должны были вести броненосец в его последний боевой поход. Действительно, в самоубийственной атаке не было смыла иметь на борту полную смену кочегаров и механиков, штурмана и палубных матросов. Япония не могла позволить себе бесполезную гибель сотни обученных моряков. По плану Того, Окуномия тоже должен был оставить "Фусо" на своего старшего офицера и отбыть в Англию для принятия нового броненосца, переговоры о покупке которого сейчас шли полным ходом. Но тут случилось нечто бесперецедентное для помешаного на субординации и самурайских традициях подчинения приказам японского флота. Капитан второго ранга Окуномия не просто отказался выполнять приказ командующего Соединенным Флотом Японии вице-адмирала Того. Он вытащил из ножен фамильный меч, протянул тот в поклоне опешившему адмиралу и попросил или позволить ему командовать броненосцем в его последнем походе, или отрубить голову, избавив и капитана, и весь его род от позора бегства с поля битвы.
Когда Того разрешил ему остаться на борту и посвятил во все детали операции, Окуномия предложил несколько изменить порядок следования кораблей. По его предложению, головным шел транспорт "Ариаке", набитый мешками с рисовой шелухой для обеспечения плавучести. Его задачей было обнаружение русских дозорных судов, по прожекторам которых и должен был вести огонь из своих шестидюймовых и 120-мм орудий "Фусо". При этом планировалось, что занятые обстрелом "Ариаке" русские в темноте примут "Фусо" за еще один транспорт и подпустят его на близкое расстояние. А при стрельбе в упор две шестидюймовки и четыре 120-мм старого броненосца были способны не только утопить миноносец, но и вывести из строя бронепалубный крейсер дозора. Того не только согласился с разумным предложением, но и приказал установить на "Фусо" два дополнительных шестидюймовых орудия.
В принципе, если бы Порт Артур имел единую систему обороны от угрозы с моря, под единным командованием - после первого выстрела Фусо по Решительному русские бы поняли, что к фарватеру идет что - то вооруженное шестидюймовками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48