Я им честно сказал - пойду на крейсер, переоденусь, возьму смену белья и сам приду на гауптвахту. Кто знал что тут в гостинице сидят господа офицеры. А стрелял я в воздух, чтобы внимание к этому Петуху привлечь… Ладно, погорячился.
– Так, сиди тут до послезавтра и не рыпайся, герой. А я пойду попробую твои завалы дерьма разгрести.
Через два дня Руднев снова появился на пороге камеры Балка, на этот раз с вооруженным эскортом из матросов с "Варяга".
– Значит так, этот чинуша еще жив, в госпитале он. Одевайся в парадное, поехали на встречу с лучшими людьми города. У меня с собой десантная полурота с "Варяга", с оружием, сначала в госпиталь за твоим знакомым, а уж после в городское собрание с визитом. И это, списочек из каюты не забудь прихватить. Будем делать военный переворот в отдельно взятом городе. Пора, наконец, объяснить людям, что такое законы военного времени. Будут знать, как у МЕНЯ воровать.
– А чего ты два дня полуроту собирал?
– Нет, я за два дня из Питера получил индульгенцию - крепость Владивосток теперь официально не только на военном положении, но и на осадном и живет по законам военного времени. Пришлось ввести в оборот такое понятие. И главный петух в этом курятнике - я. И закрой пасть, а то вижу по наглой улыбочке, что хочешь про петуха откомментировать. Не та эпоха, не стоит. На выход, лейтенант Балк, с вещами!
Следующие три дня во Владивостоке чиновники и подрядчики потом вспоминали не иначе как словами "Варфоломеевская ночь". Хотя ни один человек в эти три дня не то что не погиб, а даже не был поцарапан. Но вид полуголого Петухова, стоящего у столба с окровавленным ботинком и плечем покрытым кровью стекаюшей из уха, так хорошо повлиял на отвыкших от такого обращения "бизнесменов", что физического воздействия больше и не требовалось. Достаточно было одного появления в комнате для допросов Балка с парой страхолюдного вида казаков с винтовками, чтобы несгибаемый и "кристально честный" чиновник начинал каятся в своих грехах и закладывать сотоварищей. После чего раскаявшийся чиновник на глазах ожидавших своей очереди коллег отводился в соседний дом, откуда чуть погодя иногда раздавался револьверный выстрел. Балк весело палил в воздух, объясняя побледневшему чиновнику, что "палец сорвался, а курок чувствительный". К концу недели в казну было возвращено материалов и ценностей на сумму более полумиллиона рублей. Все перепуганные чинуши и подрядчики, боящиеся смотреть в глаза друг другу, были позже собраны в зале городского дворянского собрания, и Руднев произнес перед ними речь, которую можно было резюмировать одной фразой - "до конца войны воровать у армии и флота нельзя". Тех, кто не внемлет, ожидает расстрел без суда и следствия. Для тех, кто проникнется и будет трудиться, не покладая рук - вся информация, добытая в ходе следствия, никуда и никогда не пойдет. Все темные делишки, не касающиеся армии и флота, не касаются и Руднева.
Но больше всего чинуш и простых обывателей напугала и озадачила речь Руднева, которую он произнес перед общим собранием матросов и офицеров отряда крейсеров перед тем, как вести моряков на столь не характерное для них дело. Самым страшным было начало…
– Товарищи! - по рядам выстроившихся по экипажам моряков и офицеров прошло быстрое, недоуменное шевеление, как по колосьям пшеницы, когда по ним пробегает порыв свежего ветра. Не то чтобы социалистические идеи были особо популярны среди моряков на Дальнем Востоке, но сочувствующие были. Даже среди офицеров.
– Да-да, я не оговорился. Я всех вас считаю своими боевыми товарищами. И тех, кто со мной на "Варяге" прорывался с трофеями вокруг Японии; и тех, кто со мной на "Богатыре" держал на почтительном расстоянии от захваченого купца трех "Мацусим". Тех, кто на "России", "Лене", "Оби", "Неве" и "Волге" ходил к японцам в огород. Кто на "Громобое" рванулся нам навстречу, зная, что, быть может, придется отбиваться от пары-тройки асамоидов; и тех, кто тушил пожар на "Рюрике", готовился к атаке японских крейсеров и ходил на Гензан на миноносцах; всех, от командиров крейсеров до последнего штрафного матроса я считаю своими боевыми товарищами. Ибо мы вместе ходили под Богом и японскими снарядами, даже если мы там были в разное время и не всегда были рядом. Сейчас нам с вами, мои товарищи, придется заниматься тем, чем армия и флот заниматься не должны - наводить порядок в этом городе. Но я верю, что мы, товарищи мои, справимся и с этим - не страшнее снаряда под ватерлинию будет. И еще. Я испросил у государя-императора разрешения, чтобы все члены Товарищества Ветеранов Войн Российской Империи имели право обращаться друг к другу как товарищи, как вне службы, так и на ней. Так что для всех вас я теперь "товарищ контр-адмирал". Если кто-то из господ офицеров считает, что такое обращение уронит его честь и достоинство - вступление в общество дело сугубо добровольное.
Когда смолкли восторженные крики "ура" и оторопевшему Балку удалось на минуту уедениться с Рудневым, тот был схвачен за грудки и с пристрастием спрошен:
– Ты что за балаган устроил, Петрович? Какие в жопу товарищи, почему? Чем тебе "господа офицеры" не угодили то?
– Вася, успокойся, - непривычно скромно и застенчиво начал Руднев, - все началось с идиотской оговорки. Я когда от тебя шел, у меня Стемман что-то спросил, ну а я, голова-то занята, на автомате его переспросил "Простите, ТОВАРИЩ капитан первого ранга"… Ну, пришлось пообещать, что разъясню. Наплел ему про это гребаное товарищество, мол, обдумываю, думал отвяжется… Не угадал - он вчера приперся с половиной офицеров крейсеров и попросил организовать общество немедленно! Я думал спустить на тормозах - сказал: "или все участники боевых действий, не струсившие под огнем, включая матросов и даже армейцы, или я не участвую". Думал - не проглотят, так нет - прогрессивная молодежь, блин! Согласились даже на это!!! Хотя и не сразу. Но ты не расстраивайся - через пару месяцев, я думаю, идея зачахнет.
– Знаешь, а может, и не зачахнет, особенно если этой идее помочь… Какую-то идеологию нам все равно надо будет Ильичу с компанией противопоставить, а если господа-товарищи офицеры на это готовы пойти, то почему бы и не "Товарищество ветеранов" для начала? Но надо ввести какие-то отличительные знаки на одежде, чтобы было сразу видно - господин перед тобой или товарищ… Устав надо разработать, табель о рангах и прочее… Может, чего и выйдет дельное.
– Но ведь в это товарищество по определению только служившие во флоте и в армии попадут, причем не все. Какая же это массовая идеология?
– Знаешь, за кем сила, то есть армия, тот в конце-концов и прав. Читал я как-то в детстве Хайнлайна, интересные у него были мысли… Опять же - по Петровской табеле о рангах чинчники они тоже, люд служивый. Может и для них что то организуем, типа "10 лет без единой взятки", посмотрим.
Но занятые выведением чиновничества и купечества Владивостока на чистую воду и созданием "партии еще более нового типа" Руднев с Балком пропустили ответный ход Того, который снова перевесил чашу весов войны на сторону Японии.
* * *
Хейрохито Того не любил работать ночью. Обычно светлые мысли чаще посещали его при свете дня. Но в последние пару месяцев планы войны на море шли к западным демонам, и Того невольно приходилось засиживаться за своим столом допоздна в попытках решить нерешаемое. Плохие новости приходили почти каждый день - сегодня, например, сначала Катаока, еле доползший на своем флагмане до Сасебо, доложил об очередном потеряном транспорте. Причем даже не потопленом, а захваченом русскими крейсерами. Потом из-под Порт-Артура пришло известие, что первая атака брандеров, которые должны были закупорить вход в гавань, провалилась. Транспорты были отогнаны или утоплены огнем все еще сидящего на мели на внешнем рейде "Ретвизана" и дежурных миноносцев. Значит, из Порт-Артура в любой день может выйти эскадра, достаточно сильная, чтобы о высадке десанта в Бедзыво, к которой все давно готово, не могло быть и речи. И на закуску, уже в темноте из Чемульпо пришло известие, что другой транспорт пропорол себе бок, неудачно навалившись на затопленную на фарватере в первый день войны "Чиоду". Значит, только что откорректированный график перевозок снова надо ломать и уточнять. Чертов "Варяг" продолжал вредить императорскому флоту, даже стоя в доке, действительно - кость в горле. И ведь просто так не поднимешь старый броненосный крейсер с фарватера.
СТОП. Старый броненосный корабль на фарватере… Просто так не поднять… Просто так и не утопить, ни миноносцам, особенно если тот будет отстреливаться, ни артиллерией - все-таки даже старый броненосец или крейсер с броневым поясом - это не транспорт. Нормы прочности и живучести совсем другие. Чем из старья японский императорский флот готов пожертвовать для обеспечения высадки армии? Старый казематный броненосец "Фусо" и тройка старых корветов типа "Касугари", пожалуй, подойдут. И пяток транспортов во второй волне. Если хоть кого-то из них удастся взорвать на фарватере Порт-Артурской гавани, то русская эскадра, хоть и очень сильная, никак не сможет помешать высадке десанта. Только надо дождаться, пока русские снимут с мели и введут в гавань "Ретвизан" - он стоит слишком близко ко входу, мимо него "Фусо" не пройти - и провести высадку сразу после закупорки. Неизвестно, сколько времени у русских уйдет на то, чтобы очистить фарватер, они уже пару раз удивили Того в эту войну, как приятно - своей неторопливостью, так и неприятно, в основном Руднев. Но он-то не в Порт Артуре…
24 февраля1 в Порт-Артуре был двойной праздник. Во-первых, из Петербурга поездом прибыл долгожданный новый командующий эскадрой адмирал Макаров. Во-вторых - как по заказу в день его приезда наконец-то удалось снять с мели подорванный еще в первый день войны "Ретвизан" и затащить его в гавань. Эскадра ожила. Макаров потребовал от командиров кораблей невиданного - проявлять инициативу!
Сразу после объезда всех кораблей эскадры рангом выше миноносца Макаров собрал у себя командиров и устроил разнос тем, кто до сих пор не сдал в порт мины заграждения и не установил дополнительные заслонки на амбразурах рубок. На робкие попытки возразить, что "приказа, мол, пока не было", Макаров начал фитилить с главным лейтмотивом - "вы с доктором с "Варяга" встречались на четыре недели раньше меня, и он вам об этом говорил, а командир корабля обязан сам делать выводы, как именно поддерживать ввереный ему корабль в боеготовом состоянии". Каждый день на внешний рейд для отработки совместного маневрирования обязательно выходили по нескольку кораблей. И почти каждую вторую ночь на внешнем рейде была мясорубка. Макаров, с подачи Вадика, перехватившего его в Санкт-Петербурге накануне отъезда, никогда не отправлял в дозор меньше четырех миноносцев одновременно. Кроме них, на внешнем рейде всегда болтался миниум один старый, но довольно опасный для миноносцев противника минный крейсер ("Всадник" или "Гайдамак"), с которых сняли минные аппараты и 47-миллиметровые пугачи, зато насовали по полдюжины 75-мм. Обычно на рейд выходила еще и канонерка, а в готовности к выходу каждую ночь была пара крейсеров. Уже через две недели выяснилась разница в подготовке и характеристиках крейсеров, их командиров и команд. Идеальным борцом против чужих миноносцев оказался "Новик" под командой Эссена. Высокая скорость крейсера, шесть скорострельных 120-мм и абсолютная безбашенность командира позволяли занимать выгодное положение для расстрела минносцев противника и вовремя уворачиваться от ответных торпедных атак. За месяц "Новик" записал на свой счет два миноносца и минный катер. Правда, на самом деле оба миноносца японцы дотащили на буксире до Сасебо и, после ремонта, ввели обратно в строй, но утопление тараном минного катера действительно имело место быть. Впочем, японцы в долгу не остались, и по докладам командиров миноносцев "Новик" был подорван минами уже минимум три раза. На деле единственным повреждение лихого крейсера 2-го ранга были три пробоины от 75 и 57 мм снарядов. Вторым по эффективности, на удивление, оказался броненосный "Баян" под командой Вирена. "Аскольд" тоже проявил себя в единственно для него ночном столкновении вполне неплохо. Но его Макаров предпочитал использовать в дневных разведовательных выходах. Он, как и Варяг с Богатыром, были недосягаемы для броненосных крейсероя японцев, и слишком сильны для их мелких бронепалубников. Зато богиня отечественного производства - "Диана" (ее систершип "Паллада" все еще не вышла из дока, где ей не торопясь - в первую очередь работы велись на броненосцах, Цесаревиче и Ретвизане - устраняли повреждения от минной атаки в первый день войны) - оказалась довольно малоэффективной. Ее многочисленные 75-миллиметровки были эффективны только на близких дистанциях, подойти на которые этому медлительному кораблю было практически не реально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Так, сиди тут до послезавтра и не рыпайся, герой. А я пойду попробую твои завалы дерьма разгрести.
Через два дня Руднев снова появился на пороге камеры Балка, на этот раз с вооруженным эскортом из матросов с "Варяга".
– Значит так, этот чинуша еще жив, в госпитале он. Одевайся в парадное, поехали на встречу с лучшими людьми города. У меня с собой десантная полурота с "Варяга", с оружием, сначала в госпиталь за твоим знакомым, а уж после в городское собрание с визитом. И это, списочек из каюты не забудь прихватить. Будем делать военный переворот в отдельно взятом городе. Пора, наконец, объяснить людям, что такое законы военного времени. Будут знать, как у МЕНЯ воровать.
– А чего ты два дня полуроту собирал?
– Нет, я за два дня из Питера получил индульгенцию - крепость Владивосток теперь официально не только на военном положении, но и на осадном и живет по законам военного времени. Пришлось ввести в оборот такое понятие. И главный петух в этом курятнике - я. И закрой пасть, а то вижу по наглой улыбочке, что хочешь про петуха откомментировать. Не та эпоха, не стоит. На выход, лейтенант Балк, с вещами!
Следующие три дня во Владивостоке чиновники и подрядчики потом вспоминали не иначе как словами "Варфоломеевская ночь". Хотя ни один человек в эти три дня не то что не погиб, а даже не был поцарапан. Но вид полуголого Петухова, стоящего у столба с окровавленным ботинком и плечем покрытым кровью стекаюшей из уха, так хорошо повлиял на отвыкших от такого обращения "бизнесменов", что физического воздействия больше и не требовалось. Достаточно было одного появления в комнате для допросов Балка с парой страхолюдного вида казаков с винтовками, чтобы несгибаемый и "кристально честный" чиновник начинал каятся в своих грехах и закладывать сотоварищей. После чего раскаявшийся чиновник на глазах ожидавших своей очереди коллег отводился в соседний дом, откуда чуть погодя иногда раздавался револьверный выстрел. Балк весело палил в воздух, объясняя побледневшему чиновнику, что "палец сорвался, а курок чувствительный". К концу недели в казну было возвращено материалов и ценностей на сумму более полумиллиона рублей. Все перепуганные чинуши и подрядчики, боящиеся смотреть в глаза друг другу, были позже собраны в зале городского дворянского собрания, и Руднев произнес перед ними речь, которую можно было резюмировать одной фразой - "до конца войны воровать у армии и флота нельзя". Тех, кто не внемлет, ожидает расстрел без суда и следствия. Для тех, кто проникнется и будет трудиться, не покладая рук - вся информация, добытая в ходе следствия, никуда и никогда не пойдет. Все темные делишки, не касающиеся армии и флота, не касаются и Руднева.
Но больше всего чинуш и простых обывателей напугала и озадачила речь Руднева, которую он произнес перед общим собранием матросов и офицеров отряда крейсеров перед тем, как вести моряков на столь не характерное для них дело. Самым страшным было начало…
– Товарищи! - по рядам выстроившихся по экипажам моряков и офицеров прошло быстрое, недоуменное шевеление, как по колосьям пшеницы, когда по ним пробегает порыв свежего ветра. Не то чтобы социалистические идеи были особо популярны среди моряков на Дальнем Востоке, но сочувствующие были. Даже среди офицеров.
– Да-да, я не оговорился. Я всех вас считаю своими боевыми товарищами. И тех, кто со мной на "Варяге" прорывался с трофеями вокруг Японии; и тех, кто со мной на "Богатыре" держал на почтительном расстоянии от захваченого купца трех "Мацусим". Тех, кто на "России", "Лене", "Оби", "Неве" и "Волге" ходил к японцам в огород. Кто на "Громобое" рванулся нам навстречу, зная, что, быть может, придется отбиваться от пары-тройки асамоидов; и тех, кто тушил пожар на "Рюрике", готовился к атаке японских крейсеров и ходил на Гензан на миноносцах; всех, от командиров крейсеров до последнего штрафного матроса я считаю своими боевыми товарищами. Ибо мы вместе ходили под Богом и японскими снарядами, даже если мы там были в разное время и не всегда были рядом. Сейчас нам с вами, мои товарищи, придется заниматься тем, чем армия и флот заниматься не должны - наводить порядок в этом городе. Но я верю, что мы, товарищи мои, справимся и с этим - не страшнее снаряда под ватерлинию будет. И еще. Я испросил у государя-императора разрешения, чтобы все члены Товарищества Ветеранов Войн Российской Империи имели право обращаться друг к другу как товарищи, как вне службы, так и на ней. Так что для всех вас я теперь "товарищ контр-адмирал". Если кто-то из господ офицеров считает, что такое обращение уронит его честь и достоинство - вступление в общество дело сугубо добровольное.
Когда смолкли восторженные крики "ура" и оторопевшему Балку удалось на минуту уедениться с Рудневым, тот был схвачен за грудки и с пристрастием спрошен:
– Ты что за балаган устроил, Петрович? Какие в жопу товарищи, почему? Чем тебе "господа офицеры" не угодили то?
– Вася, успокойся, - непривычно скромно и застенчиво начал Руднев, - все началось с идиотской оговорки. Я когда от тебя шел, у меня Стемман что-то спросил, ну а я, голова-то занята, на автомате его переспросил "Простите, ТОВАРИЩ капитан первого ранга"… Ну, пришлось пообещать, что разъясню. Наплел ему про это гребаное товарищество, мол, обдумываю, думал отвяжется… Не угадал - он вчера приперся с половиной офицеров крейсеров и попросил организовать общество немедленно! Я думал спустить на тормозах - сказал: "или все участники боевых действий, не струсившие под огнем, включая матросов и даже армейцы, или я не участвую". Думал - не проглотят, так нет - прогрессивная молодежь, блин! Согласились даже на это!!! Хотя и не сразу. Но ты не расстраивайся - через пару месяцев, я думаю, идея зачахнет.
– Знаешь, а может, и не зачахнет, особенно если этой идее помочь… Какую-то идеологию нам все равно надо будет Ильичу с компанией противопоставить, а если господа-товарищи офицеры на это готовы пойти, то почему бы и не "Товарищество ветеранов" для начала? Но надо ввести какие-то отличительные знаки на одежде, чтобы было сразу видно - господин перед тобой или товарищ… Устав надо разработать, табель о рангах и прочее… Может, чего и выйдет дельное.
– Но ведь в это товарищество по определению только служившие во флоте и в армии попадут, причем не все. Какая же это массовая идеология?
– Знаешь, за кем сила, то есть армия, тот в конце-концов и прав. Читал я как-то в детстве Хайнлайна, интересные у него были мысли… Опять же - по Петровской табеле о рангах чинчники они тоже, люд служивый. Может и для них что то организуем, типа "10 лет без единой взятки", посмотрим.
Но занятые выведением чиновничества и купечества Владивостока на чистую воду и созданием "партии еще более нового типа" Руднев с Балком пропустили ответный ход Того, который снова перевесил чашу весов войны на сторону Японии.
* * *
Хейрохито Того не любил работать ночью. Обычно светлые мысли чаще посещали его при свете дня. Но в последние пару месяцев планы войны на море шли к западным демонам, и Того невольно приходилось засиживаться за своим столом допоздна в попытках решить нерешаемое. Плохие новости приходили почти каждый день - сегодня, например, сначала Катаока, еле доползший на своем флагмане до Сасебо, доложил об очередном потеряном транспорте. Причем даже не потопленом, а захваченом русскими крейсерами. Потом из-под Порт-Артура пришло известие, что первая атака брандеров, которые должны были закупорить вход в гавань, провалилась. Транспорты были отогнаны или утоплены огнем все еще сидящего на мели на внешнем рейде "Ретвизана" и дежурных миноносцев. Значит, из Порт-Артура в любой день может выйти эскадра, достаточно сильная, чтобы о высадке десанта в Бедзыво, к которой все давно готово, не могло быть и речи. И на закуску, уже в темноте из Чемульпо пришло известие, что другой транспорт пропорол себе бок, неудачно навалившись на затопленную на фарватере в первый день войны "Чиоду". Значит, только что откорректированный график перевозок снова надо ломать и уточнять. Чертов "Варяг" продолжал вредить императорскому флоту, даже стоя в доке, действительно - кость в горле. И ведь просто так не поднимешь старый броненосный крейсер с фарватера.
СТОП. Старый броненосный корабль на фарватере… Просто так не поднять… Просто так и не утопить, ни миноносцам, особенно если тот будет отстреливаться, ни артиллерией - все-таки даже старый броненосец или крейсер с броневым поясом - это не транспорт. Нормы прочности и живучести совсем другие. Чем из старья японский императорский флот готов пожертвовать для обеспечения высадки армии? Старый казематный броненосец "Фусо" и тройка старых корветов типа "Касугари", пожалуй, подойдут. И пяток транспортов во второй волне. Если хоть кого-то из них удастся взорвать на фарватере Порт-Артурской гавани, то русская эскадра, хоть и очень сильная, никак не сможет помешать высадке десанта. Только надо дождаться, пока русские снимут с мели и введут в гавань "Ретвизан" - он стоит слишком близко ко входу, мимо него "Фусо" не пройти - и провести высадку сразу после закупорки. Неизвестно, сколько времени у русских уйдет на то, чтобы очистить фарватер, они уже пару раз удивили Того в эту войну, как приятно - своей неторопливостью, так и неприятно, в основном Руднев. Но он-то не в Порт Артуре…
24 февраля1 в Порт-Артуре был двойной праздник. Во-первых, из Петербурга поездом прибыл долгожданный новый командующий эскадрой адмирал Макаров. Во-вторых - как по заказу в день его приезда наконец-то удалось снять с мели подорванный еще в первый день войны "Ретвизан" и затащить его в гавань. Эскадра ожила. Макаров потребовал от командиров кораблей невиданного - проявлять инициативу!
Сразу после объезда всех кораблей эскадры рангом выше миноносца Макаров собрал у себя командиров и устроил разнос тем, кто до сих пор не сдал в порт мины заграждения и не установил дополнительные заслонки на амбразурах рубок. На робкие попытки возразить, что "приказа, мол, пока не было", Макаров начал фитилить с главным лейтмотивом - "вы с доктором с "Варяга" встречались на четыре недели раньше меня, и он вам об этом говорил, а командир корабля обязан сам делать выводы, как именно поддерживать ввереный ему корабль в боеготовом состоянии". Каждый день на внешний рейд для отработки совместного маневрирования обязательно выходили по нескольку кораблей. И почти каждую вторую ночь на внешнем рейде была мясорубка. Макаров, с подачи Вадика, перехватившего его в Санкт-Петербурге накануне отъезда, никогда не отправлял в дозор меньше четырех миноносцев одновременно. Кроме них, на внешнем рейде всегда болтался миниум один старый, но довольно опасный для миноносцев противника минный крейсер ("Всадник" или "Гайдамак"), с которых сняли минные аппараты и 47-миллиметровые пугачи, зато насовали по полдюжины 75-мм. Обычно на рейд выходила еще и канонерка, а в готовности к выходу каждую ночь была пара крейсеров. Уже через две недели выяснилась разница в подготовке и характеристиках крейсеров, их командиров и команд. Идеальным борцом против чужих миноносцев оказался "Новик" под командой Эссена. Высокая скорость крейсера, шесть скорострельных 120-мм и абсолютная безбашенность командира позволяли занимать выгодное положение для расстрела минносцев противника и вовремя уворачиваться от ответных торпедных атак. За месяц "Новик" записал на свой счет два миноносца и минный катер. Правда, на самом деле оба миноносца японцы дотащили на буксире до Сасебо и, после ремонта, ввели обратно в строй, но утопление тараном минного катера действительно имело место быть. Впочем, японцы в долгу не остались, и по докладам командиров миноносцев "Новик" был подорван минами уже минимум три раза. На деле единственным повреждение лихого крейсера 2-го ранга были три пробоины от 75 и 57 мм снарядов. Вторым по эффективности, на удивление, оказался броненосный "Баян" под командой Вирена. "Аскольд" тоже проявил себя в единственно для него ночном столкновении вполне неплохо. Но его Макаров предпочитал использовать в дневных разведовательных выходах. Он, как и Варяг с Богатыром, были недосягаемы для броненосных крейсероя японцев, и слишком сильны для их мелких бронепалубников. Зато богиня отечественного производства - "Диана" (ее систершип "Паллада" все еще не вышла из дока, где ей не торопясь - в первую очередь работы велись на броненосцах, Цесаревиче и Ретвизане - устраняли повреждения от минной атаки в первый день войны) - оказалась довольно малоэффективной. Ее многочисленные 75-миллиметровки были эффективны только на близких дистанциях, подойти на которые этому медлительному кораблю было практически не реально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48