Это Тони. Он типа на меня работает.
– Прямо сейчас? Очень удобно. Что ж, тогда скажи Тони, чтобы валил отсюда, я хочу одеться.
Тони даже не взглянул на девушку. С таким же успехом ее здесь вообще могло не быть.
– Томми. Вставай. Натягивай портки. Спускайся вниз и лезь в машину.
– Я же сказал, Тони, ты прикалываешься.
Хлои не стала бы ведущей шоу на кабельном телевидении, если бы позволяла задвигать себя в угол.
– Томми, ты пригласил меня провести с тобою ночь! Насколько я помню, был разговор о круассанах утром и еще о кофе. Еще ты обещал отличный день – обед с шампанским в «Кливендене», секс в сауне. Я не ожидала проснуться и…
– Слушай, Хлои, пожалуйста… Ты ведь Хлои, да?
– Да, твою мать, я Хлои.
– На двери висит халат. Тони, отвернись. Хлои, надень его и прими душ. Тони, посади ее в машину и скажи, чтобы по дороге заехала в «Старбакс». Езжай в «Кливенден», если хочешь, проведи там вечерок, угости подружку, всё за мой счет. Но не надо меня прямо щас прессовать, ладно?
– Ты просто придурок, Томми Хансен.
С максимально возможным достоинством Хлои встала с кровати и, взяв халат, голая удалилась в ванную.
Томми зажег сигарету.
– Уходи, Тони.
– Томми. Через три дня начинается турне, и оно просто огромное.
– Они все огромные, черт бы их побрал.
– Это – огромное даже для тебя. Стадионы выкуплены, полмиллиона билетов продано в один момент. Говорят, Мадонне и Гаю ни фига не достались проходки, когда они попросили.
– К черту. Если Мэдж хочет посмотреть, как я пою, она может хоть на сцене сидеть, если тебя интересует мое мнение. Она – супер, эта девочка, супер, бесспорная королева.
– Она не хочет видеть тебя, Томми, это чушь собачья, сплетни, только и всего. Я просто хочу сказать, что все говорят об этом турне. Ты заработаешь больше денег, чем Билл Гейтс, и турне начинается через три дня.
– Ну а какого ты сейчас приперся? Возвращайся послезавтра. Принеси ручку и бумагу, мы составим список.
– Список уже готов, Том. У нас осеннее шоу плюс «Татуировка» и «Рай».
– Еще лучше. Отвали. – Вставай, Томми.
Приняв душ, Хлои достала из сумочки губную помаду и написала слово «ублюдок» на стекле в ванной Томми.
Общество Фэллоуфилд, Манчестер
– Тони был прав, конечно. Представьте себе, даже мне приходится немного работать. Нельзя просто выйти на сцену и ожидать, что всё произойдет само собой. И надо отдать Тони должное, он по максимуму обошелся без меня. Группа репетировала уже неделю – хотя в этом особой нужды не было, они такие крутые ребята, что люди всегда думали, что мы лабаем под фонограмму, а это очень обидно. Это был такой же тур, что и раньше, просто побольше и с дополнениями. Успех пришел ко мне очень быстро, я стал знаменитым в одно мгновение, победив в «Народном герое», и с тех пор шла одна сплошная импровизация с целью заработать максимальное количество денег и постоянно расширять горизонт. Два года казалось, что мой денежный потенциал фактически удваивался каждый месяц, и по справедливости это турне должно было проходить на стадионах. Без сомнения, здесь, на севере, где меня так любят, я бы и четыре стадиона выкупил. Только подумайте: четыре футбольных стадиона в одном только Манчестере.
В общем, Тони дал мне три дня, чтобы привести в порядок голос, поколоть в задницу витамин В и попытаться вспомнить все слова к песням. Он не отвязался до тех пор, пока я не сел с ним в машину и не поехал на Вестборн-Гроу где у нас примерно за лимон фунтов в день была студия звукозаписи и шли репетиции. Дело в том, что я и правда профессионал, когда до этого дело доходит. Чесслово. К тому же меня от самого себя уже просто тошнило, и очень хотелось в дорогу – ну, знаете, тусоваться с ребятами в группе и девочками-подпевочками. Мы такие, мы всегда отлично проводили время.
Студия «Номад», Вестборн-Гроу
Томми, пошатываясь, вошел в зал для репетиций, выделываясь в стиле «я совсем-совсем обдолбанный». На его лице была застенчивая и заискивающая улыбка, знакомая присутствующим, голова опущена, длинное пальто и низко натянутая шерстяная шапочка, стандартная поза современного измученного певца-хулигана. Спайк и Джулио, соответственно гитарист и ритм-гитарист группы, приветственно выкинули вперед руки.
– Йо, Томми!
– Молодчина, босс!
Затем sotto voce.
– До чего жалкий ублюдок!
– На что он похож? Не, прикинь, мы его неделю ждем, а он вон чего.
– Забавно, да? Я уже его не помню. В смысле – когда он еще не был ублюдком.
– Наверное, он не каждый день такой.
– Да? А когда он последний раз был нормальным?
– И то правда.
Томми медленно спустился по ступенькам в студию, воплощение уныния, щенячьи глаза. Большой человек, крутой чувак, артист. Начальник, снова в седле. Главарь возвращается в свою банду. Нумеро уно.
– Нормально? Как ты? Молодчина. Звучит. Ага.
Стоя под надписью «Не курить», он оторвал фильтр у «Силк-кат» и прикурил. Эй, кто осмелится сказать Томми, что здесь не курят?
– Мне для голоса нужно, разве нет? Это как лекарство. Так у меня достаточно слизи образовывается, чтобы смазывать высокие ноты.
Собравшиеся подчиненные Томми засмеялись. Звукорежиссер начал раздавать приказания, и группа приготовилась. Крутой, студийный, идеальный, поразительный состав. Томми взял протянутый ему микрофон и, сидя на краешке лестницы, глядя прямо в пол, выдал первую ноту. Когда песня закончилась, группа зааплодировала, и Спайк снова повернулся к Джулио:
– Когда он поет, он ни разу не ублюдок.
Магазин «Оксфам», Западный Бромвич
– Йа вышла из автобуса в Бирмингеме, всё йеще не изменив свойего плана. Йа спросила у первого же бездомного ребенка, на какой улице можно заработать телом, и сразу же направилась туда. Йа все йеще была в одежде, которуйу выдал мне Франсуа: белыйе туфли на шпильке, джинсовайа мини-йубка, розовый топ. А йа всегда гордилась своими титьками, которыйе довольно большийе для маленькой девочки. В общем, йа стойала на улице, впервыйе йавлайась хозяйкой свойей судьбы с того дня, когда меня оприходовал отчим. Дело было к вечеру, и йа не сомневалась в заработке. Конец рабочего дня – всегда удачнайа пора, много парней вынуждены «работать допоздна», трахайа на заднем сиденье машины обдолбаннуйу проститутку.
Ну, навернойе, йа пару минут там простойала, когда оглянулась и увидела за спиной трех здоровенных страшных бирмингемских девок, одетых точно так же, как и йа, и они спросили, кто йа такайа и какого хера, интересно, йа тут делайу. Йесли честно, не могу вспомнить, подождали ли они мойего ответа или нет, до того как начали меня бить. Хрясть, огромный кулак с кольцами в лицо, рука с фиолетовыми когтями хватайет меня за волосы, и вот уже меня от души обрабатывайут шпильки. Говорят, герондот здорово притупляйет чувство боли, но йесли тебя избили и извозили в кирпичной пыли и стекле, то всё равно больно, так что йа повернулась и побежала, поняв то, что уже должна была знать, а именно: семнаддатилетняйа бездомнайа наркоманка не может строить планов.
Бордель, Бирмингем
– У нее ничего нет, несколько фунтов – и всё, ни карточек, ни документов. Одна физиономия.
Джесси снова позволила себе стать чужой собственностью. У нее не было выбора. Голодная, одинокая и страдающая от ломки в начальной стадии, она пошла за первой же группой мужчин, которые предложили ей работу.
– Как тебя зовут, детка?
Она сидела в подвале большого безликого типового дома, в который ее привезли.
– Йа – Джесси.
– Ты шотландка, что ли? Откуда ты родом?
– Ниоткуда.
– Семья у тебя есть? Или друзья? Может, хочешь кому-нибудь позвонить? Рассказать, где ты?
– Мне некому звонить.
Мужчина, который задавал вопросы, улыбнулся. Кажется, ответы Джесси пришлись ему по душе.
– Где ты вчера спала?
– В квартире в Лондоне. У свойего сутенера.
– И где твой сутенер сейчас?
– В полицейском управленийи Брикстона, навернойе. Он застрелил человека.
– Хочешь ширнуться?
– Да, пожалуйста. Йа просто помирайу.
– Что ты за это сделаешь?
– Бля, да всё, что угодно.
Магазин «Оксфам», Западный Бромвич
– Товар был отменный. Правда, самый лучший, отпад. Йа скажу, что для таких ребят, как Голди и йего команда, у них был самый лучший товар, и они делились им. На самом деле йа думаю, что йеще одна-две крупинки – и мойи страданийа закончились бы в ту самуйу ночь, потому что йа не привыкла к такой мощной дури. В последнейе время Франсуа покупал настойащейе дерьмо, мешал йего с другим дерьмом, так что йа была больше привычнайа к спиду, чем к герондоту, и первайа доза у Голди меня чуть навсегда в забвенийе не отправила. Но за мной внимательно присматривали и дали мне немного кокса, чтобы сгладить эффект. Могу сказать, что в тот момент, откинувшись назад, забалдевшайа дальше некуда и с чашкой сладкого кофе в руке, йа и правда почувствовала, что снова стойу на ногах. Ха! Точнейе, лежу на спине, потому что они меня отправили работать в тот же вечер, хотя йа была в синяках и царапинах от тех девиц, которыйе меня отделали. По правде говоря, йа была настолько в отрубе, что вообще вряд ли осознавала, что меня трахайут, а дошло это только на втором или третьем клиенте. Йа очень потом волновалась, потому что обычно, невзирайа на свойе состойание, йа никогда не забывайу натянуть гондон на клийента прямо перед тем, как начать, но клянусь, что в ту ночь, после первого кайфа у Голди, йа не могла найти член у парня, уж не говоря о том, чтобы что-то на него натянуть.
Общество Фэллоуфилд, Манчестер
– Перед тем как отправляться в путь, мы устроили одну вечерину для разгона. В наши дни без этого никуда. В смысле – это нужно делать, ведь тусовка этого ожидает. Любой концерт, который может забить пятьдесят тысяч мест в любом городе на твое усмотрение, сначала нужно отыграть в засратой дыре в «Дыме», где собираются восемь фанатов и двести пятьдесят знаменитостей плюс рок-критики из «Дейли-ублюдочный-телеграф». И это нужно сделать, чтобы доказать, что ты всё еще жив-здоров и можешь петь вживую.
Короче, мы выкупили «Асторию», чтобы устроить тусовку, и я решил, что это должно быть чисто бизнесом, если учитывать, кто тут начальник. Я был на концерте Мадонны в середине ее музыкального турне, и всё было отлично, но это был чистый, мать его, шоу-бизнес. Понимаете, о чем я? Все детки из мыльных опер, половина «Spice Girls» и Гай Ричи, мать их так, этих крутых актеров. Я хочу сказать, не поймите меня неправильно. Мэдж была ослепительна на свой кабареточный манер, но я-то хотел, чтобы моя тусовка зажигала! В общем, я не в курсе, знаете ли вы «Асторию», но это жутчайшая дыра между Оксфорд-стрит и Кембридж-сёркус. Обычно это стопроцентная Г-Е-Й-вечеринка, знаете ли, место, куда всякие бабьего вида чувачки и участники неудавшихся мальчиковых групп ходят с целью заново начать свою карьеру, став гей-символами. Но ради нормального рока тусовку время от времени выносит в мейнстрим. В тот раз был мой вечер, и, разумеется, это дело всплыло на поверхность, что неудивительно, если честно, потому что мы намеренно об этом заявили на «Кэптен-радио». Мы хотели остановить движение, перекрыть половину Вест-Энда, создать бунт и нарушить общественный порядок одной только силой моей популярности. Конечно, это было ужасно безответственно. Мы не предупредили полицию, ничего такого, но это ведь рок-н-ролл, так?
Предупреждают полицию мальчиковые группы и поп-певички. А такие, как Томми Хансен, делают то, мать их, что им хочется.
Сохо-Сквер
Лимузин Томми застрял на северной стороне Сохо-Сквер. Ему оставалось проехать сто метров до места назначения, но с таким же успехом это место могло быть и в Китае. Всю восточную часть площади заполонила толпа пытающихся пробраться к «Астории» подростков. Еще две-три тысячи толпились у Чаринг-кросс-роуд, а также на Оксфорд-стрит и Тоттенхэм-корт-роуд. Томми сидел на заднем сиденье огромного лимузина, глядя на прижимающиеся к затемненному стеклу тела, и улыбался. Тони, менеджер, сидел впереди, как всегда прижав к уху мобильный телефон.
– Элтон и Дэвид не придут, Том.
– Шутить вздумал, мать твою? Я звонил этому козлу сегодня утром. Он сказал, что ждет не дождется. Что специально ради такого дела ноги побреет. Что, может, приведет Кевина, мать его, Спейси и Гвинни. Что случилось?
– Том, выгляни в окно. Это сумасшествие. Элтон и Дэвид только взглянули на это и свалили. И ты бы так поступил, не будь это твоя тусовка. Никто не может прорваться. Джон Бон Джови ушел в отказ, а также Ронан, Крис Эванс и Билли. Наши пиарщики говорят, что они все собираются покутить в «Театро». Может, лучше устроить концерт там?
– Да пошел ты.
– Но Галлахеры пришли. Очевидно, вломились через толпу прямо с парадного входа. Сейчас они в ВИП-баре. Ими нельзя не восхищаться.
– Ничего, блядь, подобного. Они забалдеют с моего пива, а потом начнут орать свои манчестерские глупости и прикалываться во время моих баллад. А что там насчет Робби?
– Все еще в Лос-Анджелесе, разумеется, но он прислал цветы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
– Прямо сейчас? Очень удобно. Что ж, тогда скажи Тони, чтобы валил отсюда, я хочу одеться.
Тони даже не взглянул на девушку. С таким же успехом ее здесь вообще могло не быть.
– Томми. Вставай. Натягивай портки. Спускайся вниз и лезь в машину.
– Я же сказал, Тони, ты прикалываешься.
Хлои не стала бы ведущей шоу на кабельном телевидении, если бы позволяла задвигать себя в угол.
– Томми, ты пригласил меня провести с тобою ночь! Насколько я помню, был разговор о круассанах утром и еще о кофе. Еще ты обещал отличный день – обед с шампанским в «Кливендене», секс в сауне. Я не ожидала проснуться и…
– Слушай, Хлои, пожалуйста… Ты ведь Хлои, да?
– Да, твою мать, я Хлои.
– На двери висит халат. Тони, отвернись. Хлои, надень его и прими душ. Тони, посади ее в машину и скажи, чтобы по дороге заехала в «Старбакс». Езжай в «Кливенден», если хочешь, проведи там вечерок, угости подружку, всё за мой счет. Но не надо меня прямо щас прессовать, ладно?
– Ты просто придурок, Томми Хансен.
С максимально возможным достоинством Хлои встала с кровати и, взяв халат, голая удалилась в ванную.
Томми зажег сигарету.
– Уходи, Тони.
– Томми. Через три дня начинается турне, и оно просто огромное.
– Они все огромные, черт бы их побрал.
– Это – огромное даже для тебя. Стадионы выкуплены, полмиллиона билетов продано в один момент. Говорят, Мадонне и Гаю ни фига не достались проходки, когда они попросили.
– К черту. Если Мэдж хочет посмотреть, как я пою, она может хоть на сцене сидеть, если тебя интересует мое мнение. Она – супер, эта девочка, супер, бесспорная королева.
– Она не хочет видеть тебя, Томми, это чушь собачья, сплетни, только и всего. Я просто хочу сказать, что все говорят об этом турне. Ты заработаешь больше денег, чем Билл Гейтс, и турне начинается через три дня.
– Ну а какого ты сейчас приперся? Возвращайся послезавтра. Принеси ручку и бумагу, мы составим список.
– Список уже готов, Том. У нас осеннее шоу плюс «Татуировка» и «Рай».
– Еще лучше. Отвали. – Вставай, Томми.
Приняв душ, Хлои достала из сумочки губную помаду и написала слово «ублюдок» на стекле в ванной Томми.
Общество Фэллоуфилд, Манчестер
– Тони был прав, конечно. Представьте себе, даже мне приходится немного работать. Нельзя просто выйти на сцену и ожидать, что всё произойдет само собой. И надо отдать Тони должное, он по максимуму обошелся без меня. Группа репетировала уже неделю – хотя в этом особой нужды не было, они такие крутые ребята, что люди всегда думали, что мы лабаем под фонограмму, а это очень обидно. Это был такой же тур, что и раньше, просто побольше и с дополнениями. Успех пришел ко мне очень быстро, я стал знаменитым в одно мгновение, победив в «Народном герое», и с тех пор шла одна сплошная импровизация с целью заработать максимальное количество денег и постоянно расширять горизонт. Два года казалось, что мой денежный потенциал фактически удваивался каждый месяц, и по справедливости это турне должно было проходить на стадионах. Без сомнения, здесь, на севере, где меня так любят, я бы и четыре стадиона выкупил. Только подумайте: четыре футбольных стадиона в одном только Манчестере.
В общем, Тони дал мне три дня, чтобы привести в порядок голос, поколоть в задницу витамин В и попытаться вспомнить все слова к песням. Он не отвязался до тех пор, пока я не сел с ним в машину и не поехал на Вестборн-Гроу где у нас примерно за лимон фунтов в день была студия звукозаписи и шли репетиции. Дело в том, что я и правда профессионал, когда до этого дело доходит. Чесслово. К тому же меня от самого себя уже просто тошнило, и очень хотелось в дорогу – ну, знаете, тусоваться с ребятами в группе и девочками-подпевочками. Мы такие, мы всегда отлично проводили время.
Студия «Номад», Вестборн-Гроу
Томми, пошатываясь, вошел в зал для репетиций, выделываясь в стиле «я совсем-совсем обдолбанный». На его лице была застенчивая и заискивающая улыбка, знакомая присутствующим, голова опущена, длинное пальто и низко натянутая шерстяная шапочка, стандартная поза современного измученного певца-хулигана. Спайк и Джулио, соответственно гитарист и ритм-гитарист группы, приветственно выкинули вперед руки.
– Йо, Томми!
– Молодчина, босс!
Затем sotto voce.
– До чего жалкий ублюдок!
– На что он похож? Не, прикинь, мы его неделю ждем, а он вон чего.
– Забавно, да? Я уже его не помню. В смысле – когда он еще не был ублюдком.
– Наверное, он не каждый день такой.
– Да? А когда он последний раз был нормальным?
– И то правда.
Томми медленно спустился по ступенькам в студию, воплощение уныния, щенячьи глаза. Большой человек, крутой чувак, артист. Начальник, снова в седле. Главарь возвращается в свою банду. Нумеро уно.
– Нормально? Как ты? Молодчина. Звучит. Ага.
Стоя под надписью «Не курить», он оторвал фильтр у «Силк-кат» и прикурил. Эй, кто осмелится сказать Томми, что здесь не курят?
– Мне для голоса нужно, разве нет? Это как лекарство. Так у меня достаточно слизи образовывается, чтобы смазывать высокие ноты.
Собравшиеся подчиненные Томми засмеялись. Звукорежиссер начал раздавать приказания, и группа приготовилась. Крутой, студийный, идеальный, поразительный состав. Томми взял протянутый ему микрофон и, сидя на краешке лестницы, глядя прямо в пол, выдал первую ноту. Когда песня закончилась, группа зааплодировала, и Спайк снова повернулся к Джулио:
– Когда он поет, он ни разу не ублюдок.
Магазин «Оксфам», Западный Бромвич
– Йа вышла из автобуса в Бирмингеме, всё йеще не изменив свойего плана. Йа спросила у первого же бездомного ребенка, на какой улице можно заработать телом, и сразу же направилась туда. Йа все йеще была в одежде, которуйу выдал мне Франсуа: белыйе туфли на шпильке, джинсовайа мини-йубка, розовый топ. А йа всегда гордилась своими титьками, которыйе довольно большийе для маленькой девочки. В общем, йа стойала на улице, впервыйе йавлайась хозяйкой свойей судьбы с того дня, когда меня оприходовал отчим. Дело было к вечеру, и йа не сомневалась в заработке. Конец рабочего дня – всегда удачнайа пора, много парней вынуждены «работать допоздна», трахайа на заднем сиденье машины обдолбаннуйу проститутку.
Ну, навернойе, йа пару минут там простойала, когда оглянулась и увидела за спиной трех здоровенных страшных бирмингемских девок, одетых точно так же, как и йа, и они спросили, кто йа такайа и какого хера, интересно, йа тут делайу. Йесли честно, не могу вспомнить, подождали ли они мойего ответа или нет, до того как начали меня бить. Хрясть, огромный кулак с кольцами в лицо, рука с фиолетовыми когтями хватайет меня за волосы, и вот уже меня от души обрабатывайут шпильки. Говорят, герондот здорово притупляйет чувство боли, но йесли тебя избили и извозили в кирпичной пыли и стекле, то всё равно больно, так что йа повернулась и побежала, поняв то, что уже должна была знать, а именно: семнаддатилетняйа бездомнайа наркоманка не может строить планов.
Бордель, Бирмингем
– У нее ничего нет, несколько фунтов – и всё, ни карточек, ни документов. Одна физиономия.
Джесси снова позволила себе стать чужой собственностью. У нее не было выбора. Голодная, одинокая и страдающая от ломки в начальной стадии, она пошла за первой же группой мужчин, которые предложили ей работу.
– Как тебя зовут, детка?
Она сидела в подвале большого безликого типового дома, в который ее привезли.
– Йа – Джесси.
– Ты шотландка, что ли? Откуда ты родом?
– Ниоткуда.
– Семья у тебя есть? Или друзья? Может, хочешь кому-нибудь позвонить? Рассказать, где ты?
– Мне некому звонить.
Мужчина, который задавал вопросы, улыбнулся. Кажется, ответы Джесси пришлись ему по душе.
– Где ты вчера спала?
– В квартире в Лондоне. У свойего сутенера.
– И где твой сутенер сейчас?
– В полицейском управленийи Брикстона, навернойе. Он застрелил человека.
– Хочешь ширнуться?
– Да, пожалуйста. Йа просто помирайу.
– Что ты за это сделаешь?
– Бля, да всё, что угодно.
Магазин «Оксфам», Западный Бромвич
– Товар был отменный. Правда, самый лучший, отпад. Йа скажу, что для таких ребят, как Голди и йего команда, у них был самый лучший товар, и они делились им. На самом деле йа думаю, что йеще одна-две крупинки – и мойи страданийа закончились бы в ту самуйу ночь, потому что йа не привыкла к такой мощной дури. В последнейе время Франсуа покупал настойащейе дерьмо, мешал йего с другим дерьмом, так что йа была больше привычнайа к спиду, чем к герондоту, и первайа доза у Голди меня чуть навсегда в забвенийе не отправила. Но за мной внимательно присматривали и дали мне немного кокса, чтобы сгладить эффект. Могу сказать, что в тот момент, откинувшись назад, забалдевшайа дальше некуда и с чашкой сладкого кофе в руке, йа и правда почувствовала, что снова стойу на ногах. Ха! Точнейе, лежу на спине, потому что они меня отправили работать в тот же вечер, хотя йа была в синяках и царапинах от тех девиц, которыйе меня отделали. По правде говоря, йа была настолько в отрубе, что вообще вряд ли осознавала, что меня трахайут, а дошло это только на втором или третьем клиенте. Йа очень потом волновалась, потому что обычно, невзирайа на свойе состойание, йа никогда не забывайу натянуть гондон на клийента прямо перед тем, как начать, но клянусь, что в ту ночь, после первого кайфа у Голди, йа не могла найти член у парня, уж не говоря о том, чтобы что-то на него натянуть.
Общество Фэллоуфилд, Манчестер
– Перед тем как отправляться в путь, мы устроили одну вечерину для разгона. В наши дни без этого никуда. В смысле – это нужно делать, ведь тусовка этого ожидает. Любой концерт, который может забить пятьдесят тысяч мест в любом городе на твое усмотрение, сначала нужно отыграть в засратой дыре в «Дыме», где собираются восемь фанатов и двести пятьдесят знаменитостей плюс рок-критики из «Дейли-ублюдочный-телеграф». И это нужно сделать, чтобы доказать, что ты всё еще жив-здоров и можешь петь вживую.
Короче, мы выкупили «Асторию», чтобы устроить тусовку, и я решил, что это должно быть чисто бизнесом, если учитывать, кто тут начальник. Я был на концерте Мадонны в середине ее музыкального турне, и всё было отлично, но это был чистый, мать его, шоу-бизнес. Понимаете, о чем я? Все детки из мыльных опер, половина «Spice Girls» и Гай Ричи, мать их так, этих крутых актеров. Я хочу сказать, не поймите меня неправильно. Мэдж была ослепительна на свой кабареточный манер, но я-то хотел, чтобы моя тусовка зажигала! В общем, я не в курсе, знаете ли вы «Асторию», но это жутчайшая дыра между Оксфорд-стрит и Кембридж-сёркус. Обычно это стопроцентная Г-Е-Й-вечеринка, знаете ли, место, куда всякие бабьего вида чувачки и участники неудавшихся мальчиковых групп ходят с целью заново начать свою карьеру, став гей-символами. Но ради нормального рока тусовку время от времени выносит в мейнстрим. В тот раз был мой вечер, и, разумеется, это дело всплыло на поверхность, что неудивительно, если честно, потому что мы намеренно об этом заявили на «Кэптен-радио». Мы хотели остановить движение, перекрыть половину Вест-Энда, создать бунт и нарушить общественный порядок одной только силой моей популярности. Конечно, это было ужасно безответственно. Мы не предупредили полицию, ничего такого, но это ведь рок-н-ролл, так?
Предупреждают полицию мальчиковые группы и поп-певички. А такие, как Томми Хансен, делают то, мать их, что им хочется.
Сохо-Сквер
Лимузин Томми застрял на северной стороне Сохо-Сквер. Ему оставалось проехать сто метров до места назначения, но с таким же успехом это место могло быть и в Китае. Всю восточную часть площади заполонила толпа пытающихся пробраться к «Астории» подростков. Еще две-три тысячи толпились у Чаринг-кросс-роуд, а также на Оксфорд-стрит и Тоттенхэм-корт-роуд. Томми сидел на заднем сиденье огромного лимузина, глядя на прижимающиеся к затемненному стеклу тела, и улыбался. Тони, менеджер, сидел впереди, как всегда прижав к уху мобильный телефон.
– Элтон и Дэвид не придут, Том.
– Шутить вздумал, мать твою? Я звонил этому козлу сегодня утром. Он сказал, что ждет не дождется. Что специально ради такого дела ноги побреет. Что, может, приведет Кевина, мать его, Спейси и Гвинни. Что случилось?
– Том, выгляни в окно. Это сумасшествие. Элтон и Дэвид только взглянули на это и свалили. И ты бы так поступил, не будь это твоя тусовка. Никто не может прорваться. Джон Бон Джови ушел в отказ, а также Ронан, Крис Эванс и Билли. Наши пиарщики говорят, что они все собираются покутить в «Театро». Может, лучше устроить концерт там?
– Да пошел ты.
– Но Галлахеры пришли. Очевидно, вломились через толпу прямо с парадного входа. Сейчас они в ВИП-баре. Ими нельзя не восхищаться.
– Ничего, блядь, подобного. Они забалдеют с моего пива, а потом начнут орать свои манчестерские глупости и прикалываться во время моих баллад. А что там насчет Робби?
– Все еще в Лос-Анджелесе, разумеется, но он прислал цветы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50