Да уж, он пожертвовал значительной частью свободного времени на эту душераздирающую кокетку. Вот и сейчас она возбужденно передвигалась по комнате в коротком спортивном халатике и рассматривала свое тончайшее нижнее белье. Такая многообещающая ситуация обычно делала Фила недвижимым минут на двадцать и более. Но сейчас он обнаружил, что может взглянуть на нее и отвернуться, без малейшего страха что-нибудь упустить. Боже правый, да если бы он хотел рассмотреть мисс Фиби Филмер получше, во всех помыслах, уж он бы собрался с силами и познакомился с ней!
«Мр— р-р!»
Пушистый меховой шарик нырнул под руку, и Фил опустил глаза на яблочно-зеленую мордочку Счастливчика, обрамленную согнутым указательным и большим пальцами.
— Чего тебе, кот?
Счастливчик вывернулся с таким расчетом, чтобы потереться об руку лбом и ухом, и поставил передние лапы на обод окна. Фил быстро протянул руку и слегка обхватил кошачью грудку. Ему не хотелось, чтобы Счастливчик выбрался на маленький уступ, тянувшийся по обе стороны окна. Собственно, как стало теперь ясно со всей определенностью, Фил просто не хотел, чтобы кот ушел, хотя что-то подсказывало, что он бы вряд ли что-нибудь предпринял, если бы зеленое существо и вправду решило уйти.
Фил вспомнил, и это доставило ему некое стыдливое удовольствие, что в Небесных Многоэтажках строго воспрещалось держать домашних животных (котов и собак почти не осталось еще со времен бактериальной войны, ибо их уничтожили как возможных переносчиков инфекций), поэтому владельцу Счастливчика трудно было бы сделать что-либо в открытую, дабы заполучить его обратно.
Однако оказалось, что Счастливчик не имеет ни малейшего желания уходить. Он спрыгнул на пол и выжидающе посмотрел на Фила.
«Мр— р-р!»
— Хочешь чего-нибудь поесть? В этом все дело? «Мр-р-р!»
Фил мысленно прошелся по содержимому продуктовой коробки и понял, что думает о клюквенном концентрате. Чушь какая-то, совершенно не подходит! И все же что-то подсказывало, что для Счастливчика это будет в самый раз.
Кушанье для кота было готово: темно-красный шарик с помощью воды превратился в блестящий рубиновый шар величиной с мяч для игры в гольф. Повинуясь еще одной внезапной внутренней подсказке, Фил полил его похожим на сироп содержимым витаминной капсулы.
Последний ингредиент источал зловоние, поэтому Фил, поставив этот странный десерт на пол, почувствовал большое сомнение. Счастливчик, однако, обследовал блюдо, всячески демонстрируя одобрение и мяуча от нетерпения. Но потом, прежде чем приняться за трапезу, поднял глаза. Филу показалось, что он понял: у котов свои представления о приличиях. Малыш хотел поесть в одиночестве.
— Ладно, дружище, я иду в душ. И не буду подглядывать. Зайдя в ванную, он установил регулятор на смесь слегка и очень теплой воды. Однако кран совершенно безответственно выплюнул ледяную воду, затем кипяток, так что Фил с воплем выскочил из ванной. Но даже этот инцидент не омрачил его настроения. Вытираясь (воздушные сушки он не любил, роботы-полотенца вызывали чувство неловкости), он пел:
Мы с тобой легко парим.
Взорвался наш самолет,
Нет привычного окна,
Ни пола, ни стен…
Потанцуем подружка,
Миг придет,
Обними меня покрепче,
Солнце взойдет…
Фил чувствовал себя по-царски и был твердо настроен обстоятельно обследовать принадлежащий ему мир, мир, который мог бы принадлежать любому, стоило лишь протянуть руку и проявить немного храбрости. Натягивая футболку, брюки, носко-туфли и пиджак, он объяснил Счастливчику, уже уничтожившему яркое блюдо до последнего кусочка:
— Понимаешь, так уж получается, дружище, что я всегда был на три четверти мертв. Но не теперь. Я завязал со страхом, скованностью и скукой. Больше никаких картотек, наблюдений за циферблатом, разрезания ленты и прочих дел, где роботы будут дышать мне в затылок. Я собираюсь выйти в мир и осмотреться вокруг, поговорить с людьми, выяснить, что вообще происходит. Я буду искать приключений, жить по-настоящему. Ничего программка, а? И знаешь, на ком лежит ответственность за это? На тебе.
Счастливчик, казалось, просто светился от удовольствия. Его блестящий зеленый мех распушился еще больше.
Филу подумалось — который сейчас час? Его наручные часы вчера поломались — никудышняя вещица, всего пять
месяцев, как заменил батарейки. Он высунул голову в окно и взглянул вверх, на головокружительную высоту серой расщелины, туда, где иллюминаторы казались крошечными точками, а прорезь заканчивалась узкой полоской голубого неба. Только верхний этаж на востоке желтел под лучами настоящего солнца, хотя искусственный свет от опоясывающего Землю натриевого зеркала уже появлялся примерно на восемь этажей ниже. Он-то и создавал вечернее освещение в городе.
Фил подхватил Счастливчика на руки, даже не подумав оставить его дома и вовсе не озаботившись тем, что может привлечь к себе внимание. Однако изумрудный кот вырвался из рук и направился к входной двери. На секунду он оглянулся, словно хотел сказать: «Я с тобой и готов к любым приключениям, но мне не нужна нянька».
Бок о бок они подошли к лестнице и спустились на двадцать восьмой этаж — перегруженный лифт останавливался только на четных. Там и столкнулись с Фиби Филмер в том же разлетающемся спортивном халатике. Она явно направлялась в закусочную.
— Привет, мисс Филмер, — услышал он свой голос. — Я уже давно восхищаюсь вами.
— Уже давно? — спросила блондинка, искоса взглянув на него. — Как вы узнали мое имя?
— Просто спросил у робота-коридорного: кто эта красотка из 28-303-а?
Она прыснула презрительно и слегка игриво.
— С коридорными не разговаривают, просто нажимают кнопки. Однако, когда нажимаешь номер комнаты, они не сообщают имен, если у тебя, конечно, нет правительственного ключа.
— У меня свой подход к роботам, — объяснил Фил. — Я завоевываю их светской беседой.
— Ну уж, — фыркнула мисс Филмер, повернув голову и проведя рукой по золотисто-зеленым волосам.
— Скажите, вам нравится мой зеленый кот? — поинтересовался Фил.
— Зеленый кот! — возбужденно воскликнула девушка. Она быстро посмотрела вниз, затем бросила скептический взгляд на Фила: — Где?
Фил тоже опустил глаза — Счастливчика нигде не было. В груди застыл кусочек льда.
— Извините, — сказал он. — Надеюсь, мы еще увидимся.
Он ринулся в ответвление коридора. Счастливчик стоял у лифта.
— Ну ты даешь, дружище! — выдохнул Фил. — Не доводи меня больше до инфаркта.
II
Улица встретила рычанием. Звуки доносились главным образом, от электрически заряженного горячего прута, метнувшегося рядом с обочиной и отхватившего порядочный треугольный кусок с крестца толстяка, который не успел отскочить в безопасное место. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это был вовсе не толстяк, а худой мужчина в надувном костюме, который теперь быстро сдувался. Пострадавший, весь в обвисших складках, присел на бровку и стал всхлипывать. Вообще-то, надувные костюмы совсем не защищали пешеходов, разве что увеличивали вероятность поражения. Однако повальное увлечение ими не проходило. В годы последней войны их накачивали водородом для защиты от нейтронов, пока не произошло несколько небольших, но крайне неприятных взрывов в переполненных убежищах. В результате было смещено правительство.
После рычания улица перешла на глухой горловой звук, исходивший от двух нижних уровней. Он состоял из электрического гула, грохота тяжелого транспорта, доносившегося из-под земли, вяканья конкурирующих звуковых реклам и нервного шарканья ног. Шарканье было таким же, как и во все времена, только многократно усиленным женскими туфлями на «платформе», достигавшей двадцати пяти и более сантиметров в высоту.
Но никакие звуки сейчас не волновали Фила. В другое время он бы уже заткнул уши пробками и с напряженным лицом вглядывался вперед, нервно ища глазами горячие прутья, которые, как известно, выскакивают из обочин. Но сегодня он просто хотел впитывать все это, видеть то, чего так долго не замечал, подобно слепцу. Теперь он стал обращать внимание на озабоченные и безразличные лица пешеходов, почувствовал невидимые силовые линии, которые, словно ниточки паутины или веревочки марионеток, привязывали их к огромному морю разнообразной рекламы — от решительного «Учись ломать шеи» и очаровательной «Кукла-стриптизерка — только для вас» до «Почему бы и не лоботомия?» и поражающей воображение «Ваша фигура засверкает в нашем вечернем платье-аэрозоле! Пластоткань — дышит, лечит в один миг. Художники дизайнеры сочиняют прямо на теле!»
Счастливчик, казалось, был напуган не больше Фила. Он резво бежал вдоль цоколя монументального фасада Небесных Многоэтажек, окрашенного в защитный зеленый цвет. Может быть, поэтому никто из пешеходов не замечал его — хотя вряд ли стоит объяснять, что эти ходячие сгустки нервов ничего не видели у себя перед носом.
Сияющий робот-торговец сделал вираж и бесшумно покатил по направлению к Филу, но тот ловко укрылся за мужчиной в надувном костюме. Робот принялся болтать о сокращающих масляную пленку пилюлях. Очевидно, он уже просканировал биографию пешехода.
Фил спешно свернул за угол вслед за Счастливчиком, который неожиданно повернул к сверкающей огнями Опперли Авеню. Словно идя по следу, кот скользнул на тротуар и потрусил через Опперли Авеню, лавируя среди проходящих машин. Фил последовал за ним, и хотя сердце билось учащенно, не ощущал серьезной тревоги. Что-то помогало с легкостью угадывать намерения всех машин в квартале. Ему даже доставляло удовольствие лавировать в их потоке. Он добежал до обочины, на два метра обогнав веселого юнца в старом драндулете, пестревшем (как космоджип) надписями типа «О ты, венерианец!» и «Девочки, осторожно — избегайте нулевой скорости».
Без труда восстановив дыхание, Фил обнаружил, что стоит перед разукрашенным входом в пещеру, по обе стороны которого сверкают старомодные светящиеся плакаты. Большие буквы гласили: «Сегодня! Юнона Джоунс, Амазонка-Мужевредительница, против Карлика Зубека, Костолома-Женоненавистника!».
Однако не было времени дочитать плакаты, так как Счастливчик потрусил вдоль широкого коридора, увешанного громадными стереограммами угрожающего вида с изображением полуголых мужчин и женщин. В полутьме коридора они казались только что появившимися из дыма джиннами.
В обычных обстоятельствах Фил, войдя в зал, где проходили поединки между женщинами и мужчинами, или даже проходя мимо, испытывал частью омерзение, частью страх и… странную тягу к этому месту. Но сегодня это показалось просто частью его жизни. Даже мысли не возникало, что можно и не пойти за Счастливчиком.
На некотором расстоянии от турникета и робота-контролера, едва заметного в темноте, находился тускло освещенный боковой коридор. Счастливчик юркнул туда. Как только Фил повернул за ним, длинная серая рука без пальцев и костей выстрелила из стены и, крепко шлепнув, обхватила его за талию.
— Куда это ты собрался, парень? — проскрежетал голос. — Ну-ка, давай туда.
И рука подтолкнула его к контролеру.
Фил увидел, что любопытный Счастливчик засеменил дальше по боковому коридору, по обе стороны которого выстроились двери. Юноша попытался обойти руку, но та вытянулась и достала его у противоположной стены.
— Ты все еще здесь? — поинтересовался тот же голос. — Послушай, парень, я не знаю твоего голоса. Если у тебя к кому-нибудь дело, назови имя и слово, которое тебе дали.
— Я хочу забрать кота, — ответил Фил. Счастливчик уже достиг конца коридора и задумчиво
заглядывал в последний дверной проем.
— Иди сюда, Счастливчик! — окликнул его Фил, но кот не обратил на него ни малейшего внимания.
— Это ничего не значит, — продолжала скрежетать стена. — Ты все еще не назвал ни имени, ни слова, у меня не выключилось ни одно реле.
А Счастливчик уже исчез в дверном проеме. Фил взмолился:
— Пожалуйста, пропусти меня на секундочку, мне только забрать кота. — Он старался говорить как можно искреннее. — Я сейчас вернусь.
— Никого не пропущу, — заявила стена. — Давай имя и слово, быстро, парень.
В эту секунду омерзительный спазм страха сжал Фила, словно внутри него погас свет и сердце обрызгали жидким льдом. Ясно: со Счастливчиком что-то случилось. Фил поднырнул под серую руку и бросился вперед, но не успел сделать и пяти шагов, как его схватили и грубо поволокли назад. Коридор закружился перед глазами. Глянув вниз, Фил обнаружил, что эластичная рука обвилась вокруг него, словно серый питон. Стена проскрипела в самое ухо:
— Не пойдет, парень. Теперь придется держать тебя, пока не придет человек.
— Пусти меня! Мне нужно туда, слышишь, ты? — завопил Фил. Тщетно пытаясь вырваться, он продолжал следить за дверью, где исчез Счастливчик. — Пусти меня!
— Эй, что здесь происходит?
Из ближайшей двери вышла крупная, высокая, коротко стриженная блондинка со сломанным носом, выступающей вперед челюстью и большими голубыми глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
«Мр— р-р!»
Пушистый меховой шарик нырнул под руку, и Фил опустил глаза на яблочно-зеленую мордочку Счастливчика, обрамленную согнутым указательным и большим пальцами.
— Чего тебе, кот?
Счастливчик вывернулся с таким расчетом, чтобы потереться об руку лбом и ухом, и поставил передние лапы на обод окна. Фил быстро протянул руку и слегка обхватил кошачью грудку. Ему не хотелось, чтобы Счастливчик выбрался на маленький уступ, тянувшийся по обе стороны окна. Собственно, как стало теперь ясно со всей определенностью, Фил просто не хотел, чтобы кот ушел, хотя что-то подсказывало, что он бы вряд ли что-нибудь предпринял, если бы зеленое существо и вправду решило уйти.
Фил вспомнил, и это доставило ему некое стыдливое удовольствие, что в Небесных Многоэтажках строго воспрещалось держать домашних животных (котов и собак почти не осталось еще со времен бактериальной войны, ибо их уничтожили как возможных переносчиков инфекций), поэтому владельцу Счастливчика трудно было бы сделать что-либо в открытую, дабы заполучить его обратно.
Однако оказалось, что Счастливчик не имеет ни малейшего желания уходить. Он спрыгнул на пол и выжидающе посмотрел на Фила.
«Мр— р-р!»
— Хочешь чего-нибудь поесть? В этом все дело? «Мр-р-р!»
Фил мысленно прошелся по содержимому продуктовой коробки и понял, что думает о клюквенном концентрате. Чушь какая-то, совершенно не подходит! И все же что-то подсказывало, что для Счастливчика это будет в самый раз.
Кушанье для кота было готово: темно-красный шарик с помощью воды превратился в блестящий рубиновый шар величиной с мяч для игры в гольф. Повинуясь еще одной внезапной внутренней подсказке, Фил полил его похожим на сироп содержимым витаминной капсулы.
Последний ингредиент источал зловоние, поэтому Фил, поставив этот странный десерт на пол, почувствовал большое сомнение. Счастливчик, однако, обследовал блюдо, всячески демонстрируя одобрение и мяуча от нетерпения. Но потом, прежде чем приняться за трапезу, поднял глаза. Филу показалось, что он понял: у котов свои представления о приличиях. Малыш хотел поесть в одиночестве.
— Ладно, дружище, я иду в душ. И не буду подглядывать. Зайдя в ванную, он установил регулятор на смесь слегка и очень теплой воды. Однако кран совершенно безответственно выплюнул ледяную воду, затем кипяток, так что Фил с воплем выскочил из ванной. Но даже этот инцидент не омрачил его настроения. Вытираясь (воздушные сушки он не любил, роботы-полотенца вызывали чувство неловкости), он пел:
Мы с тобой легко парим.
Взорвался наш самолет,
Нет привычного окна,
Ни пола, ни стен…
Потанцуем подружка,
Миг придет,
Обними меня покрепче,
Солнце взойдет…
Фил чувствовал себя по-царски и был твердо настроен обстоятельно обследовать принадлежащий ему мир, мир, который мог бы принадлежать любому, стоило лишь протянуть руку и проявить немного храбрости. Натягивая футболку, брюки, носко-туфли и пиджак, он объяснил Счастливчику, уже уничтожившему яркое блюдо до последнего кусочка:
— Понимаешь, так уж получается, дружище, что я всегда был на три четверти мертв. Но не теперь. Я завязал со страхом, скованностью и скукой. Больше никаких картотек, наблюдений за циферблатом, разрезания ленты и прочих дел, где роботы будут дышать мне в затылок. Я собираюсь выйти в мир и осмотреться вокруг, поговорить с людьми, выяснить, что вообще происходит. Я буду искать приключений, жить по-настоящему. Ничего программка, а? И знаешь, на ком лежит ответственность за это? На тебе.
Счастливчик, казалось, просто светился от удовольствия. Его блестящий зеленый мех распушился еще больше.
Филу подумалось — который сейчас час? Его наручные часы вчера поломались — никудышняя вещица, всего пять
месяцев, как заменил батарейки. Он высунул голову в окно и взглянул вверх, на головокружительную высоту серой расщелины, туда, где иллюминаторы казались крошечными точками, а прорезь заканчивалась узкой полоской голубого неба. Только верхний этаж на востоке желтел под лучами настоящего солнца, хотя искусственный свет от опоясывающего Землю натриевого зеркала уже появлялся примерно на восемь этажей ниже. Он-то и создавал вечернее освещение в городе.
Фил подхватил Счастливчика на руки, даже не подумав оставить его дома и вовсе не озаботившись тем, что может привлечь к себе внимание. Однако изумрудный кот вырвался из рук и направился к входной двери. На секунду он оглянулся, словно хотел сказать: «Я с тобой и готов к любым приключениям, но мне не нужна нянька».
Бок о бок они подошли к лестнице и спустились на двадцать восьмой этаж — перегруженный лифт останавливался только на четных. Там и столкнулись с Фиби Филмер в том же разлетающемся спортивном халатике. Она явно направлялась в закусочную.
— Привет, мисс Филмер, — услышал он свой голос. — Я уже давно восхищаюсь вами.
— Уже давно? — спросила блондинка, искоса взглянув на него. — Как вы узнали мое имя?
— Просто спросил у робота-коридорного: кто эта красотка из 28-303-а?
Она прыснула презрительно и слегка игриво.
— С коридорными не разговаривают, просто нажимают кнопки. Однако, когда нажимаешь номер комнаты, они не сообщают имен, если у тебя, конечно, нет правительственного ключа.
— У меня свой подход к роботам, — объяснил Фил. — Я завоевываю их светской беседой.
— Ну уж, — фыркнула мисс Филмер, повернув голову и проведя рукой по золотисто-зеленым волосам.
— Скажите, вам нравится мой зеленый кот? — поинтересовался Фил.
— Зеленый кот! — возбужденно воскликнула девушка. Она быстро посмотрела вниз, затем бросила скептический взгляд на Фила: — Где?
Фил тоже опустил глаза — Счастливчика нигде не было. В груди застыл кусочек льда.
— Извините, — сказал он. — Надеюсь, мы еще увидимся.
Он ринулся в ответвление коридора. Счастливчик стоял у лифта.
— Ну ты даешь, дружище! — выдохнул Фил. — Не доводи меня больше до инфаркта.
II
Улица встретила рычанием. Звуки доносились главным образом, от электрически заряженного горячего прута, метнувшегося рядом с обочиной и отхватившего порядочный треугольный кусок с крестца толстяка, который не успел отскочить в безопасное место. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это был вовсе не толстяк, а худой мужчина в надувном костюме, который теперь быстро сдувался. Пострадавший, весь в обвисших складках, присел на бровку и стал всхлипывать. Вообще-то, надувные костюмы совсем не защищали пешеходов, разве что увеличивали вероятность поражения. Однако повальное увлечение ими не проходило. В годы последней войны их накачивали водородом для защиты от нейтронов, пока не произошло несколько небольших, но крайне неприятных взрывов в переполненных убежищах. В результате было смещено правительство.
После рычания улица перешла на глухой горловой звук, исходивший от двух нижних уровней. Он состоял из электрического гула, грохота тяжелого транспорта, доносившегося из-под земли, вяканья конкурирующих звуковых реклам и нервного шарканья ног. Шарканье было таким же, как и во все времена, только многократно усиленным женскими туфлями на «платформе», достигавшей двадцати пяти и более сантиметров в высоту.
Но никакие звуки сейчас не волновали Фила. В другое время он бы уже заткнул уши пробками и с напряженным лицом вглядывался вперед, нервно ища глазами горячие прутья, которые, как известно, выскакивают из обочин. Но сегодня он просто хотел впитывать все это, видеть то, чего так долго не замечал, подобно слепцу. Теперь он стал обращать внимание на озабоченные и безразличные лица пешеходов, почувствовал невидимые силовые линии, которые, словно ниточки паутины или веревочки марионеток, привязывали их к огромному морю разнообразной рекламы — от решительного «Учись ломать шеи» и очаровательной «Кукла-стриптизерка — только для вас» до «Почему бы и не лоботомия?» и поражающей воображение «Ваша фигура засверкает в нашем вечернем платье-аэрозоле! Пластоткань — дышит, лечит в один миг. Художники дизайнеры сочиняют прямо на теле!»
Счастливчик, казалось, был напуган не больше Фила. Он резво бежал вдоль цоколя монументального фасада Небесных Многоэтажек, окрашенного в защитный зеленый цвет. Может быть, поэтому никто из пешеходов не замечал его — хотя вряд ли стоит объяснять, что эти ходячие сгустки нервов ничего не видели у себя перед носом.
Сияющий робот-торговец сделал вираж и бесшумно покатил по направлению к Филу, но тот ловко укрылся за мужчиной в надувном костюме. Робот принялся болтать о сокращающих масляную пленку пилюлях. Очевидно, он уже просканировал биографию пешехода.
Фил спешно свернул за угол вслед за Счастливчиком, который неожиданно повернул к сверкающей огнями Опперли Авеню. Словно идя по следу, кот скользнул на тротуар и потрусил через Опперли Авеню, лавируя среди проходящих машин. Фил последовал за ним, и хотя сердце билось учащенно, не ощущал серьезной тревоги. Что-то помогало с легкостью угадывать намерения всех машин в квартале. Ему даже доставляло удовольствие лавировать в их потоке. Он добежал до обочины, на два метра обогнав веселого юнца в старом драндулете, пестревшем (как космоджип) надписями типа «О ты, венерианец!» и «Девочки, осторожно — избегайте нулевой скорости».
Без труда восстановив дыхание, Фил обнаружил, что стоит перед разукрашенным входом в пещеру, по обе стороны которого сверкают старомодные светящиеся плакаты. Большие буквы гласили: «Сегодня! Юнона Джоунс, Амазонка-Мужевредительница, против Карлика Зубека, Костолома-Женоненавистника!».
Однако не было времени дочитать плакаты, так как Счастливчик потрусил вдоль широкого коридора, увешанного громадными стереограммами угрожающего вида с изображением полуголых мужчин и женщин. В полутьме коридора они казались только что появившимися из дыма джиннами.
В обычных обстоятельствах Фил, войдя в зал, где проходили поединки между женщинами и мужчинами, или даже проходя мимо, испытывал частью омерзение, частью страх и… странную тягу к этому месту. Но сегодня это показалось просто частью его жизни. Даже мысли не возникало, что можно и не пойти за Счастливчиком.
На некотором расстоянии от турникета и робота-контролера, едва заметного в темноте, находился тускло освещенный боковой коридор. Счастливчик юркнул туда. Как только Фил повернул за ним, длинная серая рука без пальцев и костей выстрелила из стены и, крепко шлепнув, обхватила его за талию.
— Куда это ты собрался, парень? — проскрежетал голос. — Ну-ка, давай туда.
И рука подтолкнула его к контролеру.
Фил увидел, что любопытный Счастливчик засеменил дальше по боковому коридору, по обе стороны которого выстроились двери. Юноша попытался обойти руку, но та вытянулась и достала его у противоположной стены.
— Ты все еще здесь? — поинтересовался тот же голос. — Послушай, парень, я не знаю твоего голоса. Если у тебя к кому-нибудь дело, назови имя и слово, которое тебе дали.
— Я хочу забрать кота, — ответил Фил. Счастливчик уже достиг конца коридора и задумчиво
заглядывал в последний дверной проем.
— Иди сюда, Счастливчик! — окликнул его Фил, но кот не обратил на него ни малейшего внимания.
— Это ничего не значит, — продолжала скрежетать стена. — Ты все еще не назвал ни имени, ни слова, у меня не выключилось ни одно реле.
А Счастливчик уже исчез в дверном проеме. Фил взмолился:
— Пожалуйста, пропусти меня на секундочку, мне только забрать кота. — Он старался говорить как можно искреннее. — Я сейчас вернусь.
— Никого не пропущу, — заявила стена. — Давай имя и слово, быстро, парень.
В эту секунду омерзительный спазм страха сжал Фила, словно внутри него погас свет и сердце обрызгали жидким льдом. Ясно: со Счастливчиком что-то случилось. Фил поднырнул под серую руку и бросился вперед, но не успел сделать и пяти шагов, как его схватили и грубо поволокли назад. Коридор закружился перед глазами. Глянув вниз, Фил обнаружил, что эластичная рука обвилась вокруг него, словно серый питон. Стена проскрипела в самое ухо:
— Не пойдет, парень. Теперь придется держать тебя, пока не придет человек.
— Пусти меня! Мне нужно туда, слышишь, ты? — завопил Фил. Тщетно пытаясь вырваться, он продолжал следить за дверью, где исчез Счастливчик. — Пусти меня!
— Эй, что здесь происходит?
Из ближайшей двери вышла крупная, высокая, коротко стриженная блондинка со сломанным носом, выступающей вперед челюстью и большими голубыми глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28