усмехнулся и убрал безделушку в карман.
Кулл смолчал, понимая что все слова сейчас бесполезны. Брул выдавил ругательство на родном языке. Разбойник ничего не понял, но со всех сил ударил ему кулаком в живот.
— Я научу вас вежливости, хамы! — процедил Паук.
Он сейчас был хозяином положения и прямо-таки наслаждался этим.
Кулл не видел выражения лица друга, но догадывался, что тот чувствует то же, что и он сам. Глубокая обида на собственное беспечие захватила сердце — надо же было так глупо попасться! Теперь разбойники отыграются за вчерашнее поражение сполна! Но сколько же их, скрывается в горах и как быстро они перемещаются — видно им ведомы совсем уж дикие звериные тропы.
Кулл мысленно поклялся себе, что при первой же возможности его войска густым гребнем прочешут Южные горы, уничтожив скверну так, что и памяти о ней не останется.
Но для этого необходимо выбраться живым сейчас. Кулл едва заметно напряг руки. Что ж веревки на правой руке можно порвать. Кулл попытался успокоиться и закрыл глаза. Его не мучило похмелье — царь в этом отношение был могуч, но необходимы были минуты, чтобы собрать все силы и порвать путы с первого раза — второго, наверняка, не будет.
Тем временем разбойники выволокли из фургона одну из бочек и сшибли крышку. Невесть откуда взятым кубком зачерпнули великолепный на вид красный напиток и подали своему предводителю.
Под всеобщее молчание и радостно ожидающие взоры, Паук пригубил вино. Поцокал языком, словно для того, чтобы лучше распробовать, затем залпом допил.
— Достойно, — сказал он. — Эти жалкие толстяки не соврали. Эй, они заслужили пощады, гоните их прочь, куда им вздумается! Гуляем, братва, налетай!
— А эти двое пусть привязаны остаются? — спросил главаря один из разбойников.
— О-о, эти двое еще доставят нам сегодня удовольствие! — мстительно осклабясь протянул Паук.
С кубком в руке он подошел к привязанным друзьям.
— Ну, что, герои? Жалеете небось, что позавчера не послушались моего совета? — кривляясь произнес главарь разбойников. — Я же говорил, что никуда вы от Паука не денетесь. Настал мой час!
Трое разбойников немного сдвинули с места заграждающее путь дерево и пинками погнали толстых купцов дальше на дорогу.
— Да помогут вам ваши Валка и Хотат! — расхохотались они им вслед.
Купцы, не оглядываясь, быстро потрусили прочь, словно не оставляли в лапах разбойников свои товары.
— Эй-эй, — сказал один из разбойников, — как-то они странно бегут. Эй, ну-ка стойте!
Купцы, не оглядываясь, перешли на бег. Это лишь раззадорило бандита. Он побежал за ними, довольно быстро догнал, грубо схватил одного из них за локоть и развернул к себе лицом.
— Что-то в тебе не так, купец, — произнес он вглядываясь в испуганное лицо беглеца. Протянул руку к пышным усам и с силой дернул их. — Братцы, да ведь это ж баба! — закричал он.
Второй купец остановился, скорбно ожидая своей участи. Двое разбойников поспешили к нему на подмогу.
— Так тащи ее сюда! — весело откликнулись толпившиеся у бочки.
О Кулле и Бруле все, казалось, забыли. Кулл понял, что сейчас разбойники напьются вина, а потом набросятся на купца, который оказался женщиной. Сейчас все разбойники находятся рядом с ними. Наверняка имея вино грабители не будут убивать двух привязанных к колесам пленников, пока не натешатся. А вдруг будут? Кулл решил не искушать богов и потерпеть. Для проверки осторожно напряг руку — порвать сложно, но при желании и если повезет — можно.
— Не двигайся, Кулл, — прошептал про-пиктски друг. — Сейчас они напьются и я порву путы. Вырвемся.
Кулл посмотрел в его сторону и кивнул, ответив также по-пиктски:
— Я сам об этом думал. Пусть пьют.
— Эй, второй купец тоже женщина! — донеслось от поваленного впереди дерева. — Ишь какие!
Пленниц раздели догола, они оказались стройными, молодыми и красивыми. Их тела были лоснящимися от пота, что немудрено — еще бы в такую жару носить одежды, делавшие их похожими на толстых купцов.
— Что мы вам сделали плохого? — спросила одна, тряхнув гривой темно-медных волос. — Мы вам все оставили, вы же убедились, что в бочках действительно вино. Вы обещали отпустить нас живыми!
— Отпустим конечно, — загоготали разбойники. — Чуть позже, красотки.
— Что вы собираетесь с нами делать? — спросила вторая женщина.
Обе стояли спокойно, не стесняясь и не прикрывая руками свои прелести, словно были в полном облачении.
— А что делают с прекрасными женщинами? — спросил Харкл-Паук, допив вино и передавая кубок разбойнику из своей ватаги. Он откровенно разглядывал фигуры и пленниц и вновь причмокнул. — Ими любуются и их любят…
— Всего-то! — воскликнула медноволосая. — А потом вы коней нам дадите?
— Если все будет хорошо, я вас лично отвезу куда захотите, милашки, — пообещал Паук.
— Да вы тогда пейте вино, пейте, — улыбнулась вторая. — Мы согласны, если вы нас не убьете!
— Грех перед Валкой убивать красивых женщин, — сказал Харкл. — А этих двух вояк вы где подобрали, милашки?
— Да, — презрительно скривила губы вторая женщина, — подрядились нас охранять, а сами оказались пьяные, в фургоне с утра валяются, до сих пор не проспались. Да вы пейте вино, пейте. Оно ж очень вкусное!..
Дружные одобрительные покрякивания и выкрики подтвердили, что все уже попробовали и что вино действительно добротное. Все разбойники сгрудились у бочки и у двух нагих красавиц.
— Сейчас? — по-пиктски прошептал Брул.
— Подожди, — сказал Кулл. — У нас будет одна-единственная возможность. Надо действовать наверняка.
Казалось, все разбойники не отрывают взгляда от двух женщин, кроме как если только для того, чтобы вновь зачерпнуть из бочки прозрачного вина цвета крови.
— Эй, — вдруг воскликнул один из тех, что привязывал Кулла к колесу, — эти переговариваются между собой. И руками дергают, чтоб веревки распутать.
Паук отстранил женщину и, держа в руке кубок с вином, подошел к связанному Куллу. Придирчиво осмотрел веревки и крикнул:
— Выпей еще вина, Шишак, а то тебе мерещится то, чего и нет. Куда они от нас денутся? Пусть пока на солнце повялятся. Хочешь вина, герой?
Паук ткнул краем кубка в губы Кулла, от удара выступила кровь, по всему лицу потекло расплеснутое вино.
Кулл посмотрел в глаза разбойника и плюнул ему в лицо.
— Ах, ты, гнида!..
Паук с силой врезал Куллу в грудь — тысяча солнц взорвалась в глазах атланта. Следующий удар был в подбородок — легко попасть точно, когда противник привязан. Еще один удар пришелся в бок, где печень.
Кулл стиснул зубы, чтобы не застонать и не доставить разбойнику удовольствия.
— Считай это разминкой, — злорадно усмехнулся Харкл. — Но будет и полноценное представление. Некогда мне с тобой сейчас заниматься, есть дела поважнее. Кавалеры первых обслуживают дам. Но ты не расстраивайся, твой час придет. Попрейте пока оба на солнышке.
Солнце действительно палило нещадно, но ко всему привычные варвары не обращали на это внимания, они ждали удобного мгновения, моля Валку и Хотата, чтобы послали шанс. Один-единственный. Все остальное они сделают сами.
— Да вы пейте вино, пейте, оно очень вкусное, — все приговаривали, натужно улыбаясь, две женщины.
Паук подошел к фургону сзади, откинул полог и заглянул внутрь.
— Мухобой, Винтарь, ну-ка выкатите бочки оттуда, — приказал он. — Все там побываем. По очереди…
— Паук, что с тобой? — воскликнул один из разбойников, указывая на главаря.
— Что? О чем ты, Носарь? — удивленно спросил Харкл-паук и вдруг схватился двумя руками за голову.
Волосинки с бровей летали в воздухе, как пушинки, волосы с головы, посыпались, словно сено из-под шляпы огородного чучела.
— Давай! — шепнул Кулл Брулу и они, напрягая мускулы, упираясь спинами в дерево колес, что есть мочи рванули путы.
Кулл порвал веревки на правой, как и предполагал, пикт — на обоих. Они упали когда лопнули путы. Привязанные к колесам и за ноги, они встали в дурацких позах и, пока изумленные разбойники с ужасом смотрели на своего предводителя, быстро развязали путы на ногах.
Кулл сразу хотел кинуться на бандитов, но Брул дернул его за рукав, указывая на мертвых стражников с мечами в руках.
Несколько мгновений — и оба были вооружены. Резко развернулись к разбойникам.
— Отойдите… купцы! — крикнул Кулл.
Как обращаться к женщинам он просто не знал, но раз уж подрядился охранять их за два куллашика, то уж обязан защищать их. Так или иначе ему надо было по-своему поговорить с этим Пауком, и вырвать его вместе с паутиной из солнечного прекрасья этих гор.
Его крик к купцам потонул в громком вопле ужаса разбойников — кто-то упал, держась за живот, кто-то схватился за глаза и меж пальцев его текла кровь, кто-то трясся, словно в безумной лихорадке. И все кричали от боли, кто визжал, хуже женщины, кто рычал как раненый тигр.
— Не подходите к ним! — закричала Куллу и Брулу одна из женщин и обе отбежали от фургона. — Не подходите… — тихо повторила она.
— Что это с ними? — глухо спросил пикт.
— Это не вино, — сказала медноволосая. — Это — кровь мертвых богов. Мы везем его из Храма Мертвых Богов, куда простым смертным вход воспрещен…
— Стойте здесь, — жестко сказала вторая женщина и потянула подругу за локоть.
Обе скрылись в первом фургоне, но Кулл даже не обратил на них внимания, он не мог отвести взгляда от десятка разбойников, корчившихся подле бочки с таким притягательным на вид красным вином. Брул стоял рядом, сжимая в руке меч — пораженный, он даже открыл от удивления рот, подобного он не видел никогда в жизни.
Страшное зелье, такое сладкое на вкус, действовало на испивших его по-разному — кого-то адское пламя сжигало изнутри и у него проступили на потемневшем лбу кровавые капли пота; у кого-то вытекли глаза и кожа, словно отяжелев в тысячи раз стекла вниз, оставив голый скелет с вываливающимися внутренностями; одного из разбойников раздуло до невероятных размеров, он стал похож на мыльный пузырь и его оторвало от земли, приподняло на несколько ярдов и, наконец, он лопнул забрызгивая ошметками фургон и окружающих; кто-то превратился в чавкающую кашу, потеряв всякую форму и громко лопались вздувающиеся в луже, где плавали одежды, отвратительные пузыри.
Харкл-Паук, который больше всех успел выпить вина и с которым первым начались метаморфозы, уже совершенно не был похож на человека — черный, ставший вроде даже на голову выше, с горящими желтым огнем глазами (ну точно как во сне Кулла у уродцев между колонн), он сжимал в руке меч, со рта стекала ядовитая тягучая слюна.
Он уставился на Кулла и пошел на него, приподняв меч для удара и не замечая, как с него кусками отваливается плоть.
Женщины, которые были переодеты купцами, выскочили из первого фургона, успевшие одеть какие-то странные широкие шаровары и куртки, плотно закрывающие шею и руки.
— Не вступай с ним в бой! — закричала медноволосая Куллу. — Отступи!..
Чудовище, некогда бывшее предводителем разбойников Харклом-Пауком тупо и неумолимо надвигалось на атланта. Кулл поднял для зашиты меч, взятый у мертвого стражника. Никудышный надо сказать меч, но все лучше, чем голые руки.
— Бегите же! — кричали уже обе женщины, державшиеся на безопасном расстоянии и в любое мгновение готовые отбежать еще дальше. — Бегите, любое его прикосновение может оказаться смертельным!
Но Кулл не желал отступать. Тем более, что Паук отобрал у него драгоценную реликвию, которую следует вернуть во что бы то ни стало. Да дело даже не в реликвии — пронеслось в голове — а в том, что он царь и не может позволить, чтобы этакое чудище шлялось по горам Валузии.
Кулл прыгнул вперед и влево, желая зайти чудовищу с тыла, но бывший разбойник неожиданно проворно развернулся и взмахнул клинком — металл просвистел в нескольких дюймах от груди Кулла.
Атлант не растерялся — подпрыгнул, одновременно нанося боковой удар, в который вложил всю силу.
Обыкновенно после таких ударов голова врага слетала с шеи, но меч в руках атланта, словно ударился о камень и сломался.
Кулла занесло по инерции и он обеими ногами вляпался в жижу, в которую превратились некоторые разбойники.
Черный тощий гигант развернулся к нему — полуотрубленная голова висела на обугленной плоти затылком вниз. Но чудовище вновь надвигалось на атланта.
Кулл боком выскочил прочь из лужи — поскользнуться в самый ответственный момент ему совершенно не улыбалось. Чудовище неотвратимо следовало за ним, словно жаждало отомстить за собственную смерть и смерть товарищей, тех что погибли сегодня из-за подлого обмана лже-купцов, и тех, что положили вчера Кулл с Брулом и ныне погибшие трое Алых Убийц.
В руках у Кулла был лишь никчемный обломок меча.
Но тут очнулся от удивленного оцепенения Брул. Шепча губами уже не раз выручавшее «Ка нама каа лайерама!», пикт вонзил свой меч в спину чудовищу, на уровне сердца, и трижды провернул.
Из раны повалил дым, чудовище вдруг вспыхнуло холодным голубоватым мечом и взорвалось — не так как недавно человек-пузырь, а сжигая самое себя, лишь грязный пепел летал в воздухе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Кулл смолчал, понимая что все слова сейчас бесполезны. Брул выдавил ругательство на родном языке. Разбойник ничего не понял, но со всех сил ударил ему кулаком в живот.
— Я научу вас вежливости, хамы! — процедил Паук.
Он сейчас был хозяином положения и прямо-таки наслаждался этим.
Кулл не видел выражения лица друга, но догадывался, что тот чувствует то же, что и он сам. Глубокая обида на собственное беспечие захватила сердце — надо же было так глупо попасться! Теперь разбойники отыграются за вчерашнее поражение сполна! Но сколько же их, скрывается в горах и как быстро они перемещаются — видно им ведомы совсем уж дикие звериные тропы.
Кулл мысленно поклялся себе, что при первой же возможности его войска густым гребнем прочешут Южные горы, уничтожив скверну так, что и памяти о ней не останется.
Но для этого необходимо выбраться живым сейчас. Кулл едва заметно напряг руки. Что ж веревки на правой руке можно порвать. Кулл попытался успокоиться и закрыл глаза. Его не мучило похмелье — царь в этом отношение был могуч, но необходимы были минуты, чтобы собрать все силы и порвать путы с первого раза — второго, наверняка, не будет.
Тем временем разбойники выволокли из фургона одну из бочек и сшибли крышку. Невесть откуда взятым кубком зачерпнули великолепный на вид красный напиток и подали своему предводителю.
Под всеобщее молчание и радостно ожидающие взоры, Паук пригубил вино. Поцокал языком, словно для того, чтобы лучше распробовать, затем залпом допил.
— Достойно, — сказал он. — Эти жалкие толстяки не соврали. Эй, они заслужили пощады, гоните их прочь, куда им вздумается! Гуляем, братва, налетай!
— А эти двое пусть привязаны остаются? — спросил главаря один из разбойников.
— О-о, эти двое еще доставят нам сегодня удовольствие! — мстительно осклабясь протянул Паук.
С кубком в руке он подошел к привязанным друзьям.
— Ну, что, герои? Жалеете небось, что позавчера не послушались моего совета? — кривляясь произнес главарь разбойников. — Я же говорил, что никуда вы от Паука не денетесь. Настал мой час!
Трое разбойников немного сдвинули с места заграждающее путь дерево и пинками погнали толстых купцов дальше на дорогу.
— Да помогут вам ваши Валка и Хотат! — расхохотались они им вслед.
Купцы, не оглядываясь, быстро потрусили прочь, словно не оставляли в лапах разбойников свои товары.
— Эй-эй, — сказал один из разбойников, — как-то они странно бегут. Эй, ну-ка стойте!
Купцы, не оглядываясь, перешли на бег. Это лишь раззадорило бандита. Он побежал за ними, довольно быстро догнал, грубо схватил одного из них за локоть и развернул к себе лицом.
— Что-то в тебе не так, купец, — произнес он вглядываясь в испуганное лицо беглеца. Протянул руку к пышным усам и с силой дернул их. — Братцы, да ведь это ж баба! — закричал он.
Второй купец остановился, скорбно ожидая своей участи. Двое разбойников поспешили к нему на подмогу.
— Так тащи ее сюда! — весело откликнулись толпившиеся у бочки.
О Кулле и Бруле все, казалось, забыли. Кулл понял, что сейчас разбойники напьются вина, а потом набросятся на купца, который оказался женщиной. Сейчас все разбойники находятся рядом с ними. Наверняка имея вино грабители не будут убивать двух привязанных к колесам пленников, пока не натешатся. А вдруг будут? Кулл решил не искушать богов и потерпеть. Для проверки осторожно напряг руку — порвать сложно, но при желании и если повезет — можно.
— Не двигайся, Кулл, — прошептал про-пиктски друг. — Сейчас они напьются и я порву путы. Вырвемся.
Кулл посмотрел в его сторону и кивнул, ответив также по-пиктски:
— Я сам об этом думал. Пусть пьют.
— Эй, второй купец тоже женщина! — донеслось от поваленного впереди дерева. — Ишь какие!
Пленниц раздели догола, они оказались стройными, молодыми и красивыми. Их тела были лоснящимися от пота, что немудрено — еще бы в такую жару носить одежды, делавшие их похожими на толстых купцов.
— Что мы вам сделали плохого? — спросила одна, тряхнув гривой темно-медных волос. — Мы вам все оставили, вы же убедились, что в бочках действительно вино. Вы обещали отпустить нас живыми!
— Отпустим конечно, — загоготали разбойники. — Чуть позже, красотки.
— Что вы собираетесь с нами делать? — спросила вторая женщина.
Обе стояли спокойно, не стесняясь и не прикрывая руками свои прелести, словно были в полном облачении.
— А что делают с прекрасными женщинами? — спросил Харкл-Паук, допив вино и передавая кубок разбойнику из своей ватаги. Он откровенно разглядывал фигуры и пленниц и вновь причмокнул. — Ими любуются и их любят…
— Всего-то! — воскликнула медноволосая. — А потом вы коней нам дадите?
— Если все будет хорошо, я вас лично отвезу куда захотите, милашки, — пообещал Паук.
— Да вы тогда пейте вино, пейте, — улыбнулась вторая. — Мы согласны, если вы нас не убьете!
— Грех перед Валкой убивать красивых женщин, — сказал Харкл. — А этих двух вояк вы где подобрали, милашки?
— Да, — презрительно скривила губы вторая женщина, — подрядились нас охранять, а сами оказались пьяные, в фургоне с утра валяются, до сих пор не проспались. Да вы пейте вино, пейте. Оно ж очень вкусное!..
Дружные одобрительные покрякивания и выкрики подтвердили, что все уже попробовали и что вино действительно добротное. Все разбойники сгрудились у бочки и у двух нагих красавиц.
— Сейчас? — по-пиктски прошептал Брул.
— Подожди, — сказал Кулл. — У нас будет одна-единственная возможность. Надо действовать наверняка.
Казалось, все разбойники не отрывают взгляда от двух женщин, кроме как если только для того, чтобы вновь зачерпнуть из бочки прозрачного вина цвета крови.
— Эй, — вдруг воскликнул один из тех, что привязывал Кулла к колесу, — эти переговариваются между собой. И руками дергают, чтоб веревки распутать.
Паук отстранил женщину и, держа в руке кубок с вином, подошел к связанному Куллу. Придирчиво осмотрел веревки и крикнул:
— Выпей еще вина, Шишак, а то тебе мерещится то, чего и нет. Куда они от нас денутся? Пусть пока на солнце повялятся. Хочешь вина, герой?
Паук ткнул краем кубка в губы Кулла, от удара выступила кровь, по всему лицу потекло расплеснутое вино.
Кулл посмотрел в глаза разбойника и плюнул ему в лицо.
— Ах, ты, гнида!..
Паук с силой врезал Куллу в грудь — тысяча солнц взорвалась в глазах атланта. Следующий удар был в подбородок — легко попасть точно, когда противник привязан. Еще один удар пришелся в бок, где печень.
Кулл стиснул зубы, чтобы не застонать и не доставить разбойнику удовольствия.
— Считай это разминкой, — злорадно усмехнулся Харкл. — Но будет и полноценное представление. Некогда мне с тобой сейчас заниматься, есть дела поважнее. Кавалеры первых обслуживают дам. Но ты не расстраивайся, твой час придет. Попрейте пока оба на солнышке.
Солнце действительно палило нещадно, но ко всему привычные варвары не обращали на это внимания, они ждали удобного мгновения, моля Валку и Хотата, чтобы послали шанс. Один-единственный. Все остальное они сделают сами.
— Да вы пейте вино, пейте, оно очень вкусное, — все приговаривали, натужно улыбаясь, две женщины.
Паук подошел к фургону сзади, откинул полог и заглянул внутрь.
— Мухобой, Винтарь, ну-ка выкатите бочки оттуда, — приказал он. — Все там побываем. По очереди…
— Паук, что с тобой? — воскликнул один из разбойников, указывая на главаря.
— Что? О чем ты, Носарь? — удивленно спросил Харкл-паук и вдруг схватился двумя руками за голову.
Волосинки с бровей летали в воздухе, как пушинки, волосы с головы, посыпались, словно сено из-под шляпы огородного чучела.
— Давай! — шепнул Кулл Брулу и они, напрягая мускулы, упираясь спинами в дерево колес, что есть мочи рванули путы.
Кулл порвал веревки на правой, как и предполагал, пикт — на обоих. Они упали когда лопнули путы. Привязанные к колесам и за ноги, они встали в дурацких позах и, пока изумленные разбойники с ужасом смотрели на своего предводителя, быстро развязали путы на ногах.
Кулл сразу хотел кинуться на бандитов, но Брул дернул его за рукав, указывая на мертвых стражников с мечами в руках.
Несколько мгновений — и оба были вооружены. Резко развернулись к разбойникам.
— Отойдите… купцы! — крикнул Кулл.
Как обращаться к женщинам он просто не знал, но раз уж подрядился охранять их за два куллашика, то уж обязан защищать их. Так или иначе ему надо было по-своему поговорить с этим Пауком, и вырвать его вместе с паутиной из солнечного прекрасья этих гор.
Его крик к купцам потонул в громком вопле ужаса разбойников — кто-то упал, держась за живот, кто-то схватился за глаза и меж пальцев его текла кровь, кто-то трясся, словно в безумной лихорадке. И все кричали от боли, кто визжал, хуже женщины, кто рычал как раненый тигр.
— Не подходите к ним! — закричала Куллу и Брулу одна из женщин и обе отбежали от фургона. — Не подходите… — тихо повторила она.
— Что это с ними? — глухо спросил пикт.
— Это не вино, — сказала медноволосая. — Это — кровь мертвых богов. Мы везем его из Храма Мертвых Богов, куда простым смертным вход воспрещен…
— Стойте здесь, — жестко сказала вторая женщина и потянула подругу за локоть.
Обе скрылись в первом фургоне, но Кулл даже не обратил на них внимания, он не мог отвести взгляда от десятка разбойников, корчившихся подле бочки с таким притягательным на вид красным вином. Брул стоял рядом, сжимая в руке меч — пораженный, он даже открыл от удивления рот, подобного он не видел никогда в жизни.
Страшное зелье, такое сладкое на вкус, действовало на испивших его по-разному — кого-то адское пламя сжигало изнутри и у него проступили на потемневшем лбу кровавые капли пота; у кого-то вытекли глаза и кожа, словно отяжелев в тысячи раз стекла вниз, оставив голый скелет с вываливающимися внутренностями; одного из разбойников раздуло до невероятных размеров, он стал похож на мыльный пузырь и его оторвало от земли, приподняло на несколько ярдов и, наконец, он лопнул забрызгивая ошметками фургон и окружающих; кто-то превратился в чавкающую кашу, потеряв всякую форму и громко лопались вздувающиеся в луже, где плавали одежды, отвратительные пузыри.
Харкл-Паук, который больше всех успел выпить вина и с которым первым начались метаморфозы, уже совершенно не был похож на человека — черный, ставший вроде даже на голову выше, с горящими желтым огнем глазами (ну точно как во сне Кулла у уродцев между колонн), он сжимал в руке меч, со рта стекала ядовитая тягучая слюна.
Он уставился на Кулла и пошел на него, приподняв меч для удара и не замечая, как с него кусками отваливается плоть.
Женщины, которые были переодеты купцами, выскочили из первого фургона, успевшие одеть какие-то странные широкие шаровары и куртки, плотно закрывающие шею и руки.
— Не вступай с ним в бой! — закричала медноволосая Куллу. — Отступи!..
Чудовище, некогда бывшее предводителем разбойников Харклом-Пауком тупо и неумолимо надвигалось на атланта. Кулл поднял для зашиты меч, взятый у мертвого стражника. Никудышный надо сказать меч, но все лучше, чем голые руки.
— Бегите же! — кричали уже обе женщины, державшиеся на безопасном расстоянии и в любое мгновение готовые отбежать еще дальше. — Бегите, любое его прикосновение может оказаться смертельным!
Но Кулл не желал отступать. Тем более, что Паук отобрал у него драгоценную реликвию, которую следует вернуть во что бы то ни стало. Да дело даже не в реликвии — пронеслось в голове — а в том, что он царь и не может позволить, чтобы этакое чудище шлялось по горам Валузии.
Кулл прыгнул вперед и влево, желая зайти чудовищу с тыла, но бывший разбойник неожиданно проворно развернулся и взмахнул клинком — металл просвистел в нескольких дюймах от груди Кулла.
Атлант не растерялся — подпрыгнул, одновременно нанося боковой удар, в который вложил всю силу.
Обыкновенно после таких ударов голова врага слетала с шеи, но меч в руках атланта, словно ударился о камень и сломался.
Кулла занесло по инерции и он обеими ногами вляпался в жижу, в которую превратились некоторые разбойники.
Черный тощий гигант развернулся к нему — полуотрубленная голова висела на обугленной плоти затылком вниз. Но чудовище вновь надвигалось на атланта.
Кулл боком выскочил прочь из лужи — поскользнуться в самый ответственный момент ему совершенно не улыбалось. Чудовище неотвратимо следовало за ним, словно жаждало отомстить за собственную смерть и смерть товарищей, тех что погибли сегодня из-за подлого обмана лже-купцов, и тех, что положили вчера Кулл с Брулом и ныне погибшие трое Алых Убийц.
В руках у Кулла был лишь никчемный обломок меча.
Но тут очнулся от удивленного оцепенения Брул. Шепча губами уже не раз выручавшее «Ка нама каа лайерама!», пикт вонзил свой меч в спину чудовищу, на уровне сердца, и трижды провернул.
Из раны повалил дым, чудовище вдруг вспыхнуло холодным голубоватым мечом и взорвалось — не так как недавно человек-пузырь, а сжигая самое себя, лишь грязный пепел летал в воздухе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31