Морган присвистнул при виде такого
великолепия, но затем стал одеваться без всяких замечаний.
Он подогнул рукава верхнего камзола, чтобы были видны алые рукава
нижнего, шелкового. После этого ему пришлось поднять руки вверх, пока
Дункан обматывал его широким поясом.
Затем он взял свой меч в широких кожаных ножнах и прикрепил его к
кольцу, спрятанному в поясе. Дункан отступил назад, чтобы оценить его
внешность. Он посмотрел долгим придирчивым взглядом, а затем покачал
головой и поднял брови в шутливом отчаянии:
- Я уверен, что ты будешь самым красивым Чемпионом еще очень долго!
Мимо тебя просто невозможно пройти!
- Ты совершенно прав, - согласился Морган, приняв горделивую позу.
- И ты будешь самым хвастливым Чемпионом, - продолжал кузен.
- Что?!
Дункан пригрозил пальцем.
- Аларик, не забывайся! Я твой духовный отец. И говорю с тобой так
для твоей же пользы.
Больше невозможно было выдержать этот серьезный тон, и Морган первым
расхохотался от всей души, беспомощно уронив руки. Почти сразу же
взорвался смехом и Дункан, упав в кресло и не в силах больше сдерживать
себя.
В дверь просунул голову слуга в красной ливрее. На его лице было
написано неодобрение, так как он слышал взрывы хохота, даже находясь за
дверью. Он обратился к лордам весьма холодным тоном:
- Что-нибудь случилось, Ваша милость?
Морган с трудом сдержал смех и движением руки отослал его прочь.
Затем, отсмеявшись, он крикнул:
- А что, Его Высочество еще на готов? Монсеньор Мак Лейн уже скоро
направится в собор.
- Я готов, - сказал Келсон, входя в комнату.
Морган с удивлением вытянулся во весь рост, а Дункан вскочил на ноги.
Они с трудом поверили, что этот мальчик в бело-зеленой одежде - тот самый
испуганный малыш, который стоял перед ними на коленях.
Весь в шелку, он стоял перед ними, как молодой ангел. Кремовая
белизна его одежды оттенялась причудливой игрой золота и рубинов. Сверху
на нем был плащ цвета слоновой кости, отделанный золотыми и серебряными
украшениями. В руках он держал пару чистейших перчаток и золотые шпоры.
Голова его была обнажена, как полагается некоронованному монарху.
- Я вижу, что ты уже информирован о своем новом титуле, - сказал он,
глядя с одобрением на роскошную одежду Моргана. Затем подал ему шпоры. -
Это тоже для тебя.
Морган встал на колено и склонил голову.
- Мой принц, у меня нет слов.
- Чепуха, - ответил Келсон. - Ты лучше ищи слова, когда у меня
возникнет нужда в том.
Келсон поднял Моргана, а затем повернулся к слуге, который стоял в
дверях.
- Жиль, подайте остальные регалии генерала Моргана.
Слуга кивнул и просигналил кому-то в дверь. Вошли трое слуг. Двое
несли регалии, за которыми охотился Ян утром в коридоре. А третий нес
широкую красную кожаную перевязь для меча, отделанную золотом по краям.
Вся троица встала в ряд, ожидая приказаний.
Келсон повернулся к Моргану:
- Как Чемпиону Короля тебе полагается одеть несколько знаков твоего
положения, - сказал он. - Я уверен, что ты будешь возражать, если мои
слуги помогут тебе одеться, поэтому я категорически приказываю тебе
слушаться меня. А я пока буду беседовать с отцом Дунканом.
Когда трое слуг окружили Моргана со всеми регалиями, Келсон дал знак
Дункану следовать за ним. Они вышли, прошли на террасу и закрыли за собой
дверь. Через стекло они могли видеть, как слуги суетятся вокруг
встревоженного Моргана. Келсон искоса на это посмотрел, а затем повернулся
к Дункану.
- Как вы думаете, отец Дункан, он не очень на меня сердится?
- Сомневаюсь, мой принц. Он был слишком горд той честью, которую вы
ему оказали, так что он не будет долго сердиться.
Келсон посмотрел на город, облокотившись на каменные плиты террасы.
Холодный ветер трепал его волосы, но плащ был неподвижен: он был слишком
тяжел для такого ветра. По небу неслись облака, угрожая вскоре закрыть
солнце. Воздух внезапно стал серым.
Келсон скрестил руки на груди, посмотрел вниз и спросил тихим
голосом:
- Отец, что делает человека королем?
Дункан подумал, а затем тоже облокотился на перила рядом с мальчиком.
- Я не думаю, чтобы кто-нибудь тебе ответил на это, сын мой. Вполне
возможно, что короли не очень-то отличаются от простых людей. Конечно, за
исключением того, что на них лежит большая ответственность. Я думаю, что
на этот счет тебе можно не беспокоиться.
- Но некоторые короли - необычные люди, отец, - спокойно сказал
Келсон. - И к ним предъявляются повышенные требования. А предположим, что
король обнаруживает, что он самый обыкновенный человек. Что же ему тогда
делать, когда...
- Ты не обычный человек, Келсон, - сказал спокойно Дункан. - И ты
будешь необычным королем. Не сомневайся в этом. И никогда не забывай
этого.
Келсон долго обдумывал ответ, а затем повернулся и упал на колени у
ног священника.
- Отец, дайте мне ваше благословение, - прошептал он с опущенной
головой. - Необычный или нет, но я боюсь. Я вовсе не чувствую себя
королем.

Морган был зол, когда королевские слуги суетились вокруг него. Но он
старался сохранять спокойствие и принимать все это с достоинством, так как
знал, что Келсон может видеть его с террасы. Но это было трудно. Его
выводили из себя эти слуги.
Двое из них стояли на коленях у его ног и прикрепляли шпоры к
сапогам. Затем они начали наводить глянец на его и без того чистые сапоги.
Тот, кого звали Жиль, снял меч Моргана и передал одному из слуг. Сам же он
взял красную перевязь и надел на Моргана. Когда он прицепил к ней меч,
Морган вздохнул с облегчением: ведь без него он чувствовал себя голым. А
узкий стилет, который оставался у него, был бы бесполезен, если кто-нибудь
из этих слуг решил освободить мир еще от одного Дерини.
Когда Морган поправил поудобнее рукоятку меча, Жиль подошел к
деревянному ларцу и достал оттуда цепь темного золота со знаком.
Однако Моргану уже надоели эти церемонии. Он взял цепь из рук Жиля и
сам повесил ее на шею, не позволив никому помочь себе. Чем скорее он
пройдет через это, тем лучше.
Двое слуг, стоявших у его ног на коленях, провели последний раз по
сверкающим сапогам, затем поднялись и по меньшей мере в третий раз
принялись поправлять рукава камзола. Затем они подвели его к огромному
зеркалу, которое держал Жиль, и слуги накинули на него роскошный плащ
черного бархата, с воротником чернобурой лисы, отделанный малиновым
шелком.
Морган с изумлением поднял брови, увидев себя впервые в жизни в такой
роскошной одежде. Слуги снова засуетились, поправляя цепь так, чтобы она
не задевала воротник. Морган был вынужден признать, что впечатление он
производил очень сильное.
Он повернулся, чтобы полюбоваться в зеркало своим профилем, как вдруг
раздался сильный стук в дверь. Рука Моргана скользнула к мечу. Стук
прекратился, а затем возобновился с новой силой.
- Аларик! Аларик! Ты еще здесь? Мне нужно поговорить с тобой! - это
был голос Нигеля.
Морган в четыре прыжка подскочил к двери, откинул засов. Как только
дверь открылась, в комнату ввалился Нигель и запер ее за собой. Он был
сильно взволнован.
- Где же Келсон? - спросил он, обшаривая комнату глазами и отходя от
двери. - А вы, - приказал он слугам, - все прочь!
Когда слуги выскочили, Морган подошел к двери на террасу и постучал
по стеклу, Дункан оглянулся, заметил серьезное выражение лица Моргана.
Нигель уже стоял за ним, кивая. Когда Келсон поднялся с колен, Морган
открыл дверь и впустил их.
- В чем дело, дядя? - с тревогой спросил Келсон. Он увидел суровое
лицо Нигеля и почувствовал, что сейчас услышит нечто важное.
Нигель прикусил губу и нахмурился. Как ему сказать мальчику, что он
видел? И еще, как сказать это, чтобы оно не звучало обвинением?
- Келсон, - начал он, не смотря никому в глаза. - Мне нужно кое-что
сказать тебе. Это очень трудно произнести...
- Ближе к делу, - прервал его Морган.
Нигель кивнул и с трудом перевел дыхание. Затем он снова начал:
- Ладно. Кто-то прошлой ночью взломал гробницу Бриона.
Келсон быстро взглянул на Моргана и Дункана, а затем снова на Нигеля.
- Продолжай.
Нигель коротко взглянул на Келсона, а затем опустил взгляд в легком
недоумении, так как мальчик вовсе не был удивлен новостью. Может ли
быть...
- Кто-то взломал гробницу и открыл саркофаг, - продолжал осторожно
Нигель. - Воры содрали с него все драгоценности и одежду. - Его голос
сорвался. - А затем бросили его голым лежать на каменном полу. - Его голос
уже перешел на шепот.
Два охранника были найдены на своих постах с перерезанными глотками,
без всяких следов борьбы. И Роджер у самой гробницы с рукой на рукояти
кинжала, с ужасным выражением на лице, как будто он боролся с
преступниками.
Лицо Келсона побелело и он схватил за руку Дункана для поддержки.
Дункан тоже весь побелел, а Морган смотрел в пол.
- Ты хочешь спросить, не мы ли это сделали? - спокойно спросил
Морган.
- Вы? - голос Нигеля сорвался. - Боже, я знаю, что вы тут ни при чем,
Аларик. - Он смотрел вниз и переминался с ноги на ногу, чувствуя себя еще
более неуверенным. - Но вы же знаете, что скажут люди!
- Что в этом повинен проклятый Дерини? - спокойно сказал Дункан. - И
будет почти невозможно доказать обратное, потому что мы были там ночью.
- Я знаю, - Нигель медленно кивнул.
- Ты знаешь? - переспросил Дункан.
Нигель вздохнул, и его плечи безнадежно опустились.
- Да. И боюсь, что на этот раз в деле замешан не один Аларик. Когда я
сказал, что нашли мертвого Роджера с рукой на рукоятке кинжала, я не
упомянул, что было у него в другой руке.
Все трое старались не пропустить ни слова из рассказа Нигеля.
- Это было позолоченное распятие - твое, Дункан!

13
У священника перехватило дыхание. Спасения от обвинения не было, так
как распятие принадлежало ему. Он не мог отрицать этого. То, что было
положено в гробницу вместе с Брионом, было описано. Теперь эта гробница
ограблена, и на месте преступления найдено распятие, которого не должно
там быть.
Дункан внезапно понял, что он задержал дыхание, и сделал глубокий
вдох. Ситуация бесконечно осложнялась. Теперь не только бесчисленные
допросы о случившемся ждут его, но и сама жизнь под угрозой.
Он знал, что пока только Аларик и Келсон знают о том, что в его жилах
течет кровь Дерини. Он бы предпочел, чтобы это так и оставалось в
дальнейшем.
Но теперь ему не избежать вопросов о его родственных связях с
Алариком. Он мало что мог сказать, чтобы удовлетворительно объяснить свое
участие в ночной вылазке.
Он откашлялся и наконец решил, что ему следует что-то сообщить
Нигелю. Во всяком случае, он может обязать Дюка хранить его секрет, пока
не наступит время, когда можно будет сказать все.
- Мы были в гробнице прошлой ночью, Нигель. И мы открывали саркофаг
Бриона, - медленно начал Дункан. - Я даже не буду пытаться отрицать это. -
Он нервно стиснул руки. - Когда мы ушли, гробница была закрыта, а Роджер и
охранники были живы. Нет нужды говорить, что мы невиновны в их гибели.
Нигель подозрительно покачал головой.
- Но зачем, Дункан, зачем вы открывали гробницу? Вот этого я не могу
понять.
- Мы подверглись бы большей опасности, если бы не открыли ее, -
вмешался Морган. - Ритуал Бриона требовал наличия того, что было погребено
с ним по ошибке. Нам надо было это добыть, другого выхода не было. Поэтому
нам пришлось открыть гробницу. - Он посмотрел на руки, на которых сверкало
два кольца. - И это было хорошо, что мы решились на это. Брион был под
заклятием - его облик изменен и его душа была связана. Мы смогли разрушить
заклятие и освободить его.
- О, мой бог! - прошептал Нигель. - И вы уверены, что это все, что вы
сделали?
- Нет? - продолжал Морган, - мы еще взяли то, за чем пришли в первую
очередь: Глаз Рома. Дункан дал Келсону распятие, чтобы мальчик оставил его
отцу взамен. Мы даже не предполагали, что кто-то откроет гробницу после
нашего ухода.
- И все же так случилось, - прошептал Нигель, качая головой. - Бедный
Брион, несчастный Келсон. Вас будут порицать за это, несмотря на то, что
вы мне рассказали. Аларик, что ты собираешься предпринять?
Прежде чем Аларик смог ответить, раздался стук в дверь, и Нигель
встревоженно поднял голову.
- О боже! Это, наверное, Дженана! И она уже все узнала про распятие.
Лучше пустить ее сюда, пока она не выломала дверь!
Келсон, раньше чем кто-нибудь успел сдвинуться с места, подошел к
двери и открыл засов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32