— Она чересчур умна и коварна для них.
— Ведьмы не боятся полицейских, — мрачно заметил Джой.
— Не стоит отчаиваться, — подбодрил их обоих Чарли. — Если бы вы видели эти дыры у нее на ладонях, если бы вы слышали, какой бред она несет, вы бы поняли, что она балансирует на краю пропасти. Меня совсем не удивит, если при очередном разговоре с полицией она будет бахвалиться перед ними своими подвигами.
— Послушайте, — сказала Кристина, — ее, очевидно, разыскивают в округе Оранж или в районе Лос-Анджелес, но никак не здесь. Почему бы нам не позвонить в полицию — разумеется, анонимно — и не сообщить им, что она в этих краях.
— Превосходная мысль, — сказал Чарли.
Он позвонил из телефонной будки и был весьма краток. Он говорил с дежурным сержантом Пуласки, сообщив ему, что к произошедшему тем днем инциденту в мотеле "Тихая пристань" причастны Грейс Спиви и ее Церковь Сумерек. Он описал белые фургоны и предупредил, что члены секты вооружены автоматами. Он повесил трубку, не обращая внимания на вопросы сержанта.
Вернувшись в машину, Чарли снова развернул газету, нашел в разделе объявлений рубрику "Продажа автомобилей" и углубился в чтение.
Дом был небольшой, но опрятный. Одноэтажный коттедж под двускатной крышей с фронтоном — стиль, который редко встретишь в Калифорнии, — выкрашенный голубой краской, с белыми ставнями и белыми же оконными рамами. Фонари в конце дорожки и на крыльце напоминали латунные корабельные светильники. Дом походил на тихую гавань, в которой можно укрыться от шторма и всяких превратностей судьбы.
Внезапная ностальгия по собственному дому охватила Чарли, он почувствовал запоздалую горечь, вспомнив о том, что сообщил ему утром Генри Рэнкин: его дом, так же как и Кристинин, сгорел дотла. Он убеждал себя, что страховка возместит ущерб, что не стоит оплакивать прошлое, что в жизни есть более важные вещи, чем те, что сгорели в огне. Но сейчас, как бы ни увещевал себя, не мог избавиться от тупой боли в сердце. Стоя в промозглых февральских сумерках под проливным дождем, усталый, обремененный грузом ответственности за безопасность Кристины и Джоя (бремя, тяжесть которого час за часом все увеличивалась), он не мог избавиться от щемящей тоски по любимому креслу, книгам и мебели в своем кабинете.
".Хватит, — гневно приказал он себе. — Нет времени на сантименты и жалость к самому себе. По крайней мере, если мы собираемся жить дальше".
От его дома осталась куча щебня.
Его любимое кресло обратилось в прах.
Его книги превратились в дым.
Втроем в сопровождении Чубакки они поднялись на крыльцо и позвонили.
Дверь открыл седой мужчина, на вид лет шестидесяти с лишним, в коричневом вязаном кардигане.
— Мистер Мэдиган? — осведомился Чарли. — Я звонил вам некоторое время тому назад по поводу...
— Вы Пол Смит, — сказал Мэдиган.
— Он самый.
— Проходите, проходите. О, да у вас собака. Можете привязать ее на крыльце.
Кинув взгляд мимо хозяина дома в глубину гостиной, где лежал светло-бежевый ковер, Чарли заметил:
— Боюсь, мы наследим у вас. Там на дорожке — тот самый фургон?
— Точно, — сказал Мэдиган. — Секундочку, я только возьму ключи.
Они молча ждали, пока он ходил за ключами. Коттедж стоял на высоком холме, с которого открывался вид на Санта-Барбару. Сквозь плотную пелену дождя внизу тускло мерцали огни города.
Когда Мэдиган вернулся, на нем был плащ с капюшоном и высокие резиновые калоши. Янтарный свет, отбрасываемый фонарями, смягчал некоторую грубоватость изборожденного морщинами лица. Если бы они снимали фильм и искали актера на роль благодушного старикана, Мэдиган подошел бы как нельзя лучше. Мэдиган принял Кристину и Джоя за жену и сына Чарли и посетовал, как они рискнули выйти на улицу в такую отвратительную погоду.
— Мы родом из Сиэтла, — солгала Кристина. — И такая погода для нас — привычное дело.
Тем временем Джой все больше уходил в себя. Он не разговаривал с Мэдиганом и даже не улыбнулся, когда тот пытался подтрунивать над ним. Впрочем, если не знать, каким общительным ребенком он был, его неразговорчивость легко можно было принять за обычную застенчивость.
Мэдиган горел желанием сбыть с рук джип-фургон, хотя и не отдавал себе отчета, что проявлял свое желание чересчур откровенно. Он считал, что ведет себя сдержанно, но без конца твердил о маленьком — всего тридцать две тысячи миль — пробеге, о протекторах, которые почти как новые, и прочих достоинствах машины.
Чарли быстро сообразил, что к чему. Год назад Мэдиган стал пенсионером и ощутил, что на одну скромную пенсию и пособие службы социальной защиты трудно вести образ жизни, к которому они с женой привыкли.
У них было два автомобиля, моторный катер и джип-фургон, не считая двух снегоходов. Теперь им приходилось выбирать между морским туризмом и зимними видами спорта, и они решили избавиться от джипа и снегоходов.
Мэдигану было досадно, он сетовал на правительство, которое тянуло с него налоги, когда он был помоложе.
— Выдирай они всего на десять процентов меньше, у меня бы сейчас была такая пенсия, что остаток жизни я провел бы как король. Но они забирали мои денежки и пускали их на ветер, да-да, пускали на ветер.
Хотя, кроме двух лампочек, горевших над гаражом, другого освещения поблизости не было, Чарли отметил, что фургон находился в приличном состоянии, нигде не поржавел и не нуждался в ремонте. Двигатель заводился с пол-оборота, не чихал и не стучал.
— Если желаете, можете попробовать на ходу, — предложил Мэдиган.
— Это необязательно, — сказал Чарли. — Давайте лучше обсудим условия.
Мэдиган просиял:
— Пройдемте в дом.
— Право, не хотелось бы наследить у вас на ковре.
— Мы войдем через кухню.
Они привязали Чубакку к столбу на заднем крыльце, вытерли ноги, отряхнули плащи и вошли в дом.
В веселенькой светло-желтых тонов кухне было тепло.
Миссис Мэдиган мыла и тут же возле раковины натирала овощи. Круглолицая и седая, она принадлежала к тому же типу благообразных и доброжелательных стариков, что и ее муж. Она настояла на том, чтобы Кристина с Чарли выпили кофе, и налила чашку горячего шоколада для Джоя, который был по-прежнему неразговорчив и печален.
Мэдиган перебрал, пожалуй, процентов на двадцать, но Чарли без колебаний согласился на его цену, и старик не мог скрыть радостного удивления.
— Что ж.., прекрасно! Если вы завтра принесете чек...
— Я бы хотел заплатить наличными и забрать джип сегодня, — сказал Чарли.
— Наличными? — удивился Мэдиган. — Э-э.., гм... можно и так. Только вот оформление...
— Вы что-то задолжали банку или у вас нет паспорта на машину?
— О нет, я ничего за нее не должен, а паспорт у меня здесь.
— Значит, можно оформить и сегодня.
— Но нам придется пройти экспертизу на уровень токсичности выхлопных газов, прежде чем вы сможете перерегистрировать ее на свое имя.
— Знаю, я займусь этим утром, первым делом.
— А если возникнут осложнения...
— Вы, я вижу, мистер Мэдиган, порядочный человек.
Уверен, вы не стали бы предлагать мне машину в плохом состоянии.
— Ну что вы! Я ухаживал за ней, как за младенцем.
— Меня это устраивает.
— Вам надо будет поговорить со своим страховым агентом...
— Непременно. Пока же, на ближайшие двадцать четыре часа, я застрахован.
Быстрота, с какой Чарли хотел все провернуть, а также то, что он предложил расплатиться сейчас же и наличными, привели Мэдигана в некоторое замешательство и даже заронили какое-то подозрение. Однако он получал на восемьсот-девятьсот баксов больше того, на что первоначально рассчитывал, и этого было достаточно, чтобы он посмотрел на странные обстоятельства сквозь пальцы.
Пятнадцать минут спустя они уже ехали в джипе-фургоне, и ни полиция, ни Грейс Спиви не могли бы установить факта покупки Чарли этой машины до тех пор, пока он не обратится в полицию с заявлением о перерегистрации ее на свое имя.
И хотя дождь лил так же, а черные тучи то и дело прорезала молния, вечер больше не представлялся таким зловещим, каким был до сделки с Мэдиганом.
— Почему это непременно должен быть джип? — спросила Кристина, когда они выехали на шоссе 101 и взяли курс на север.
— Там, куда мы направляемся, — ответил Чарли, — нам потребуется четырехприводная машина.
— А куда мы направляемся?
— В конечном итоге в горы.
— Зачем?
— Есть один уголок, где мы сможем укрыться, пока Генри или полиция не найдут способа остановить Грейс Спиви. Я на паях владею коттеджем в горах Сьерра-Невады у озера Таху.
— Это так далеко...
— Но это идеальное место. Уединенное. Кроме меня, совладельцев еще трое. Каждый из нас проводит там по несколько недель в году, а когда дом пустует, мы сдаем его в аренду. Его построили как горнолыжный приют, но зимой он практически не используется, потому что дорогу туда так и не заасфальтировали. Там планировали построить двадцать шале такого же типа, а администрация округа обещала проложить дорогу, однако успели построить только первый, после чего планы забросили. Так что теперь туда ведет грунтовая дорога, по которой может проехать только одна машина, снег никогда не чистят, а зимой добраться до места совсем не просто. Дело довольно убыточное, как оказалось, но, возможно, сейчас принесет пользу.
— Мы все время бежим, бежим куда-то... Я не привыкла бегать от проблем.
— Но мы ничего не можем с этим поделать. Все в руках Генри и других. Наше дело — держаться подальше и остаться в живых. А в горах ни одна душа искать нас не будет.
С заднего сиденья раздался усталый и бесцветный голос Джоя:
— Ведьма будет искать нас. Она найдет нас. Нам не спрятаться от нее.
Глава 47
Грейс, как обычно, не спалось.
Выехав из Санта-Барбары — вдесятером на двух белых фургонах и синем "Олдсмобиле", — они направились на север и спустя какое-то время остановились в мотеле в Соледаде. Мальчишку они упустили. Грейс была уверена — его увозили в северную часть штата, — она шкурой чувствовала это, но не знала, куда именно, и была вынуждена сделать остановку, чтобы дождаться последних новостей — или божественного озарения.
Еще до того, как остановиться в мотеле, Грейс решила впасть в транс, и Кайл всячески старался помочь ей в этом, но она никак не могла перешагнуть барьер, отделяющий этот мир от потустороннего. Что-то стояло у нее на пути, некая стена, которой никогда прежде не было, — зловещая сдерживающая сила. Она ощущала присутствие сатаны. Он был рядом, в фургоне, не позволяя ей войти в царства теней. И ее молитв оказалось недостаточно, чтобы развеять дьявольские чары и вознестись к богу, чего она страстно желала.
Поверженные, они остановились на ночлег и все вместе поужинали в местном кафе. Они были слишком измучены и напуганы, и ни у кого не было ни аппетита, ни желания о чем-то говорить. После ужина все разошлись по комнатам, словно монахи по кельям, чтобы помолиться, собраться с мыслями, прийти в себя.
Но сон ускользал от Грейс.
Кровать у нее была удобная, с тугим матрасом, однако ей постоянно мерещились голоса из царства духов. Хотя она и не пребывала в трансе, голоса взывали к ней откуда-то из-за изголовья, бормоча и предупреждая о чем-то — она никак не могла разобрать, о чем же, — задавая вопросы, которые она не могла разобрать. За то время, что она владела Даром, это был первый случай, когда ей не удавалось вступить в контакт с миром теней, и ею овладели раздражение и страх одновременно. Ей было страшно, так как она понимала, что это значит: дьявол добивался все большей власти над миром. Зверь стал настолько уверен в себе, что уже мог дерзко вмешиваться в отношения Грейс с богом.
Сумерки опускались быстрее, чем предполагалось.
Неумолимо распахивались врата ада.
И хотя теперь голоса духов были невнятны, их мольбы звучали приглушенно и искаженно, Грейс улавливала в них тревожные нотки и знала, что впереди разверзлась пропасть.
Может быть, если она отдохнет, если ей удастся уснуть, она наберется сил и сможет преодолеть барьер, разделивший два мира. Но в это страшное время покоя ей не было.
За последние несколько дней она похудела на два килограмма, и глаза ее воспалились от постоянного недосыпания. Она хотела только одного — уснуть. Но невнятные голоса не отступали — ее уносил поток потусторонних голосов. Ей передавалась их тревога, ее охватывала паника.
Время было на исходе. Мальчишка становился все сильнее.
Слишком мало времени, чтобы успеть сделать все необходимое.
Слишком мало времени. А может быть, времени уже и не осталось...
Ее заполняли не только голоса, но и видения. Лежа в темноте на постели и вперив взгляд в потолок, Грейс видела, как внезапно оживали тени и покров ночи превращался в черные крылья и что-то отвратительное начинало" опускаться с потолка — нет — и падало на нее, трепыхалось, и шипело, и плевало ей в лицо какой-то холодной слизью — о боже, нет! — и дышало, источая серное зловоние. Отчаянно молотя руками, она давилась, силясь позвать на помощь, но голос предал ее, так же как она предала доверие господа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
— Ведьмы не боятся полицейских, — мрачно заметил Джой.
— Не стоит отчаиваться, — подбодрил их обоих Чарли. — Если бы вы видели эти дыры у нее на ладонях, если бы вы слышали, какой бред она несет, вы бы поняли, что она балансирует на краю пропасти. Меня совсем не удивит, если при очередном разговоре с полицией она будет бахвалиться перед ними своими подвигами.
— Послушайте, — сказала Кристина, — ее, очевидно, разыскивают в округе Оранж или в районе Лос-Анджелес, но никак не здесь. Почему бы нам не позвонить в полицию — разумеется, анонимно — и не сообщить им, что она в этих краях.
— Превосходная мысль, — сказал Чарли.
Он позвонил из телефонной будки и был весьма краток. Он говорил с дежурным сержантом Пуласки, сообщив ему, что к произошедшему тем днем инциденту в мотеле "Тихая пристань" причастны Грейс Спиви и ее Церковь Сумерек. Он описал белые фургоны и предупредил, что члены секты вооружены автоматами. Он повесил трубку, не обращая внимания на вопросы сержанта.
Вернувшись в машину, Чарли снова развернул газету, нашел в разделе объявлений рубрику "Продажа автомобилей" и углубился в чтение.
Дом был небольшой, но опрятный. Одноэтажный коттедж под двускатной крышей с фронтоном — стиль, который редко встретишь в Калифорнии, — выкрашенный голубой краской, с белыми ставнями и белыми же оконными рамами. Фонари в конце дорожки и на крыльце напоминали латунные корабельные светильники. Дом походил на тихую гавань, в которой можно укрыться от шторма и всяких превратностей судьбы.
Внезапная ностальгия по собственному дому охватила Чарли, он почувствовал запоздалую горечь, вспомнив о том, что сообщил ему утром Генри Рэнкин: его дом, так же как и Кристинин, сгорел дотла. Он убеждал себя, что страховка возместит ущерб, что не стоит оплакивать прошлое, что в жизни есть более важные вещи, чем те, что сгорели в огне. Но сейчас, как бы ни увещевал себя, не мог избавиться от тупой боли в сердце. Стоя в промозглых февральских сумерках под проливным дождем, усталый, обремененный грузом ответственности за безопасность Кристины и Джоя (бремя, тяжесть которого час за часом все увеличивалась), он не мог избавиться от щемящей тоски по любимому креслу, книгам и мебели в своем кабинете.
".Хватит, — гневно приказал он себе. — Нет времени на сантименты и жалость к самому себе. По крайней мере, если мы собираемся жить дальше".
От его дома осталась куча щебня.
Его любимое кресло обратилось в прах.
Его книги превратились в дым.
Втроем в сопровождении Чубакки они поднялись на крыльцо и позвонили.
Дверь открыл седой мужчина, на вид лет шестидесяти с лишним, в коричневом вязаном кардигане.
— Мистер Мэдиган? — осведомился Чарли. — Я звонил вам некоторое время тому назад по поводу...
— Вы Пол Смит, — сказал Мэдиган.
— Он самый.
— Проходите, проходите. О, да у вас собака. Можете привязать ее на крыльце.
Кинув взгляд мимо хозяина дома в глубину гостиной, где лежал светло-бежевый ковер, Чарли заметил:
— Боюсь, мы наследим у вас. Там на дорожке — тот самый фургон?
— Точно, — сказал Мэдиган. — Секундочку, я только возьму ключи.
Они молча ждали, пока он ходил за ключами. Коттедж стоял на высоком холме, с которого открывался вид на Санта-Барбару. Сквозь плотную пелену дождя внизу тускло мерцали огни города.
Когда Мэдиган вернулся, на нем был плащ с капюшоном и высокие резиновые калоши. Янтарный свет, отбрасываемый фонарями, смягчал некоторую грубоватость изборожденного морщинами лица. Если бы они снимали фильм и искали актера на роль благодушного старикана, Мэдиган подошел бы как нельзя лучше. Мэдиган принял Кристину и Джоя за жену и сына Чарли и посетовал, как они рискнули выйти на улицу в такую отвратительную погоду.
— Мы родом из Сиэтла, — солгала Кристина. — И такая погода для нас — привычное дело.
Тем временем Джой все больше уходил в себя. Он не разговаривал с Мэдиганом и даже не улыбнулся, когда тот пытался подтрунивать над ним. Впрочем, если не знать, каким общительным ребенком он был, его неразговорчивость легко можно было принять за обычную застенчивость.
Мэдиган горел желанием сбыть с рук джип-фургон, хотя и не отдавал себе отчета, что проявлял свое желание чересчур откровенно. Он считал, что ведет себя сдержанно, но без конца твердил о маленьком — всего тридцать две тысячи миль — пробеге, о протекторах, которые почти как новые, и прочих достоинствах машины.
Чарли быстро сообразил, что к чему. Год назад Мэдиган стал пенсионером и ощутил, что на одну скромную пенсию и пособие службы социальной защиты трудно вести образ жизни, к которому они с женой привыкли.
У них было два автомобиля, моторный катер и джип-фургон, не считая двух снегоходов. Теперь им приходилось выбирать между морским туризмом и зимними видами спорта, и они решили избавиться от джипа и снегоходов.
Мэдигану было досадно, он сетовал на правительство, которое тянуло с него налоги, когда он был помоложе.
— Выдирай они всего на десять процентов меньше, у меня бы сейчас была такая пенсия, что остаток жизни я провел бы как король. Но они забирали мои денежки и пускали их на ветер, да-да, пускали на ветер.
Хотя, кроме двух лампочек, горевших над гаражом, другого освещения поблизости не было, Чарли отметил, что фургон находился в приличном состоянии, нигде не поржавел и не нуждался в ремонте. Двигатель заводился с пол-оборота, не чихал и не стучал.
— Если желаете, можете попробовать на ходу, — предложил Мэдиган.
— Это необязательно, — сказал Чарли. — Давайте лучше обсудим условия.
Мэдиган просиял:
— Пройдемте в дом.
— Право, не хотелось бы наследить у вас на ковре.
— Мы войдем через кухню.
Они привязали Чубакку к столбу на заднем крыльце, вытерли ноги, отряхнули плащи и вошли в дом.
В веселенькой светло-желтых тонов кухне было тепло.
Миссис Мэдиган мыла и тут же возле раковины натирала овощи. Круглолицая и седая, она принадлежала к тому же типу благообразных и доброжелательных стариков, что и ее муж. Она настояла на том, чтобы Кристина с Чарли выпили кофе, и налила чашку горячего шоколада для Джоя, который был по-прежнему неразговорчив и печален.
Мэдиган перебрал, пожалуй, процентов на двадцать, но Чарли без колебаний согласился на его цену, и старик не мог скрыть радостного удивления.
— Что ж.., прекрасно! Если вы завтра принесете чек...
— Я бы хотел заплатить наличными и забрать джип сегодня, — сказал Чарли.
— Наличными? — удивился Мэдиган. — Э-э.., гм... можно и так. Только вот оформление...
— Вы что-то задолжали банку или у вас нет паспорта на машину?
— О нет, я ничего за нее не должен, а паспорт у меня здесь.
— Значит, можно оформить и сегодня.
— Но нам придется пройти экспертизу на уровень токсичности выхлопных газов, прежде чем вы сможете перерегистрировать ее на свое имя.
— Знаю, я займусь этим утром, первым делом.
— А если возникнут осложнения...
— Вы, я вижу, мистер Мэдиган, порядочный человек.
Уверен, вы не стали бы предлагать мне машину в плохом состоянии.
— Ну что вы! Я ухаживал за ней, как за младенцем.
— Меня это устраивает.
— Вам надо будет поговорить со своим страховым агентом...
— Непременно. Пока же, на ближайшие двадцать четыре часа, я застрахован.
Быстрота, с какой Чарли хотел все провернуть, а также то, что он предложил расплатиться сейчас же и наличными, привели Мэдигана в некоторое замешательство и даже заронили какое-то подозрение. Однако он получал на восемьсот-девятьсот баксов больше того, на что первоначально рассчитывал, и этого было достаточно, чтобы он посмотрел на странные обстоятельства сквозь пальцы.
Пятнадцать минут спустя они уже ехали в джипе-фургоне, и ни полиция, ни Грейс Спиви не могли бы установить факта покупки Чарли этой машины до тех пор, пока он не обратится в полицию с заявлением о перерегистрации ее на свое имя.
И хотя дождь лил так же, а черные тучи то и дело прорезала молния, вечер больше не представлялся таким зловещим, каким был до сделки с Мэдиганом.
— Почему это непременно должен быть джип? — спросила Кристина, когда они выехали на шоссе 101 и взяли курс на север.
— Там, куда мы направляемся, — ответил Чарли, — нам потребуется четырехприводная машина.
— А куда мы направляемся?
— В конечном итоге в горы.
— Зачем?
— Есть один уголок, где мы сможем укрыться, пока Генри или полиция не найдут способа остановить Грейс Спиви. Я на паях владею коттеджем в горах Сьерра-Невады у озера Таху.
— Это так далеко...
— Но это идеальное место. Уединенное. Кроме меня, совладельцев еще трое. Каждый из нас проводит там по несколько недель в году, а когда дом пустует, мы сдаем его в аренду. Его построили как горнолыжный приют, но зимой он практически не используется, потому что дорогу туда так и не заасфальтировали. Там планировали построить двадцать шале такого же типа, а администрация округа обещала проложить дорогу, однако успели построить только первый, после чего планы забросили. Так что теперь туда ведет грунтовая дорога, по которой может проехать только одна машина, снег никогда не чистят, а зимой добраться до места совсем не просто. Дело довольно убыточное, как оказалось, но, возможно, сейчас принесет пользу.
— Мы все время бежим, бежим куда-то... Я не привыкла бегать от проблем.
— Но мы ничего не можем с этим поделать. Все в руках Генри и других. Наше дело — держаться подальше и остаться в живых. А в горах ни одна душа искать нас не будет.
С заднего сиденья раздался усталый и бесцветный голос Джоя:
— Ведьма будет искать нас. Она найдет нас. Нам не спрятаться от нее.
Глава 47
Грейс, как обычно, не спалось.
Выехав из Санта-Барбары — вдесятером на двух белых фургонах и синем "Олдсмобиле", — они направились на север и спустя какое-то время остановились в мотеле в Соледаде. Мальчишку они упустили. Грейс была уверена — его увозили в северную часть штата, — она шкурой чувствовала это, но не знала, куда именно, и была вынуждена сделать остановку, чтобы дождаться последних новостей — или божественного озарения.
Еще до того, как остановиться в мотеле, Грейс решила впасть в транс, и Кайл всячески старался помочь ей в этом, но она никак не могла перешагнуть барьер, отделяющий этот мир от потустороннего. Что-то стояло у нее на пути, некая стена, которой никогда прежде не было, — зловещая сдерживающая сила. Она ощущала присутствие сатаны. Он был рядом, в фургоне, не позволяя ей войти в царства теней. И ее молитв оказалось недостаточно, чтобы развеять дьявольские чары и вознестись к богу, чего она страстно желала.
Поверженные, они остановились на ночлег и все вместе поужинали в местном кафе. Они были слишком измучены и напуганы, и ни у кого не было ни аппетита, ни желания о чем-то говорить. После ужина все разошлись по комнатам, словно монахи по кельям, чтобы помолиться, собраться с мыслями, прийти в себя.
Но сон ускользал от Грейс.
Кровать у нее была удобная, с тугим матрасом, однако ей постоянно мерещились голоса из царства духов. Хотя она и не пребывала в трансе, голоса взывали к ней откуда-то из-за изголовья, бормоча и предупреждая о чем-то — она никак не могла разобрать, о чем же, — задавая вопросы, которые она не могла разобрать. За то время, что она владела Даром, это был первый случай, когда ей не удавалось вступить в контакт с миром теней, и ею овладели раздражение и страх одновременно. Ей было страшно, так как она понимала, что это значит: дьявол добивался все большей власти над миром. Зверь стал настолько уверен в себе, что уже мог дерзко вмешиваться в отношения Грейс с богом.
Сумерки опускались быстрее, чем предполагалось.
Неумолимо распахивались врата ада.
И хотя теперь голоса духов были невнятны, их мольбы звучали приглушенно и искаженно, Грейс улавливала в них тревожные нотки и знала, что впереди разверзлась пропасть.
Может быть, если она отдохнет, если ей удастся уснуть, она наберется сил и сможет преодолеть барьер, разделивший два мира. Но в это страшное время покоя ей не было.
За последние несколько дней она похудела на два килограмма, и глаза ее воспалились от постоянного недосыпания. Она хотела только одного — уснуть. Но невнятные голоса не отступали — ее уносил поток потусторонних голосов. Ей передавалась их тревога, ее охватывала паника.
Время было на исходе. Мальчишка становился все сильнее.
Слишком мало времени, чтобы успеть сделать все необходимое.
Слишком мало времени. А может быть, времени уже и не осталось...
Ее заполняли не только голоса, но и видения. Лежа в темноте на постели и вперив взгляд в потолок, Грейс видела, как внезапно оживали тени и покров ночи превращался в черные крылья и что-то отвратительное начинало" опускаться с потолка — нет — и падало на нее, трепыхалось, и шипело, и плевало ей в лицо какой-то холодной слизью — о боже, нет! — и дышало, источая серное зловоние. Отчаянно молотя руками, она давилась, силясь позвать на помощь, но голос предал ее, так же как она предала доверие господа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61