Я к тому, что сообщение Лу о преступном клане, который несет за это ответственность, полной картины не дает. Нужны детали.
– К сожалению, нет, – призналась Лори. – Я застряла в «яме» и только недавно выбралась. Ничего не успела сделать из того, что планировала.
– Очень плохо, – сказал, улыбаясь, Джек. – Застряв наглухо, я надеялся, что хоть ты обеспечишь прорыв.
Взяв с Джека слово созвониться вечерком, чтобы, помимо прочего, обсудить и планы на выходные, Лори направилась к себе в кабинет. С благими намерениями она уселась за стол и стала перебирать лабораторные отчеты и иные бумаги, скопившиеся за день и имевшие отношение к незавершенным делам. Увы, поняла, что никак не может сосредоточиться.
Надежда Джека на ее прорыв в деле Франкони вызвала лишь чувство вины за то, что она не составила никакой рабочей гипотезы, каким образом было украдено тело Франкони. Видя, сколько сам Джек кладет усилий на это дело, она решила, что ей следует удвоить свои старания.
Взяв чистый лист бумаги, Лори стала записывать все, о чем рассказал ей Марвин. Интуиция подсказывала, что таинственное похищение Франкони связано с двумя телами, которые забрали в ту же ночь. И теперь, когда Лу подтвердил, что в деле замешан клан Лючия, она еще тверже, чем прежде, уверилась: похоронное бюро «Сполетто» каким-то образом к этому тоже причастно.
* * *
Раймонд опустил телефонную трубку и поднял глаза на вошедшую в кабинет Дарлин.
– Ну как? – спросила она. Ее светлые волосы были стянуты на затылке в «конский хвостик». Дарлин крутила педали на велотренажере в соседней комнате и одета была в искусительно облегающий костюм.
Раймонд, сидевший за столом, откинулся на спинку кресла и вздохнул. Даже улыбнулся, говоря:
– Похоже, дела налаживаются. Звонил исполнительный директор «Генсис» из Кембриджа. Самолет будет свободен завтра вечером, так что я лечу в Африку. Мы, естественно, сделаем посадку для дозаправки, но я пока не знаю где.
– Можно я полечу? – с надеждой спросила Дарлин.
– Боюсь, что нет, киска, – ответил Раймонд. Потянувшись, он взял ее за руку. Понимал, что пару последних дней вел себя не лучшим образом, и потому ощущал неловкость. Держа за руку, обвел Дарлин вокруг стола и усадил к себе на колени. И пожалел об этом, едва она села: все же Дарлин была женщина крупная.
– Видишь, пациент плюс хирургическая бригада... в обратный рейс слишком много народу получается в самолете, – сумел он выговорить ровно, хотя лицо налилось от натуги, как спелый помидор.
Дарлин вздохнула и надула губки:
– Никогда я никуда не езжу.
– В следующий раз, – хрипло пообещал Раймонд. Погладив Дарлин по спине, он с трудом приподнял колени, вынудив ее встать. – Поездка короткая. Туда и обратно. Никакого удовольствия.
Дарлин, внезапно расплакавшись, выбежала из комнаты. Раймонд собрался было пойти за ней, чтобы утешить, но, бросив взгляд на настольные часы, передумал. Время перевалило за три часа, а значит, в Кого уже десятый час. Если звонить Зигфриду, то лучше сделать это сейчас.
Раймонд набрал номер домашнего телефона управляющего. Экономка передала трубку Зигфриду.
– Все по-прежнему идет нормально? – выжидательно спросил Раймонд.
– Превосходно, – ответил Зигфрид. – Я недавно проверял, как у пациента со здоровьем: все хорошо. Лучше и быть не могло.
– Это обнадеживает.
– Полагаю, это предвещает в скором времени хороший урожай премиальных, – заметил Зигфрид.
– Конечно, – бодро отозвался Раймонд, хотя знал: предстоит задержка. Необходимость отыскать двадцать тысяч наличными для Винни Доминика вынуждает отсрочить выплату премиальных до получения следующего вступительного взноса. – А как обстоят дела с Кевином Маршаллом? – поинтересовался Раймонд.
– Все вернулось в норму, – доложил Зигфрид. – Если не считать того, что они опять заехали в то же место во время обеда.
– Это вряд ли можно назвать нормой, – усомнился Раймонд.
– Успокойтесь, – произнес Зигфрид, сопровождая дальнейший рассказ громким смехом. – Они поехали еще раз, только чтобы отыскать солнцезащитные очки Мелани. Правда, кончилось это пальбой: солдаты, которых я там поставил, открыли огонь.
Раймонд выждал, пока Зигфрид перестал смеяться, и сухо спросил:
– Что в этом смешного?
– Эти болваны солдаты высадили пулями заднее стекло в машине Мелани. Это ее взбесило, зато и возымело надлежащее действие. Теперь я совершенно убежден, что больше они к острову не сунутся.
– Надеюсь, так и будет, – сказал Раймонд.
– И потом, сегодня днем случилось мне выпить рюмочку с двумя этими бабами, – добавил Зигфрид. – Такое чувство, что наш зануда-ученый идет на неприличный риск.
– Вы это о чем?
– Не верю, что у него теперь хватит времени или сил, чтобы волноваться из-за дыма с острова Франчески, – пояснил Зигфрид. – По-моему, его втянули в супружество на троих.
– Серьезно? – Раймонд даже выпрямился в кресле. Такое совершенно не вязалось с Кевином Маршаллом, которого он знал. За все время знакомства и работы с Кевином Раймонд ни разу не заметил, чтобы тот проявлял хоть малейший интерес к противоположному полу. Мысль, что у него появилась склонность и страсть к женщине, не говоря уж о двух разом, казалась нелепой.
– Так мне представляется, – сказал Зигфрид. – Слышали бы вы, как эти бабы превозносили своего ученого очаровашку. Так они его называли. Они как раз направлялись к нему на ужин. Это первый званый ужин, который он устраивает, насколько мне известно, а я живу в доме напротив.
– Полагаю, нам стоит выразить признательность, – заметил Раймонд.
– Точнее было бы сказать: зависть, – произнес Зигфрид и вновь разразился смехом, от которого у Раймонда нервы ходуном заходили.
– Я позвонил, чтобы сообщить вам, что вылетаю завтра вечером, – сменил тон Раймонд. – Не могу сказать точно, когда прибуду в Бату, поскольку еще не знаю, где мы будем заправляться. Придется позвонить с места посадки или попросить пилотов послать уведомление по радио.
– С вами еще кто-нибудь летит?
– Мне о том неизвестно. Вообще-то сомневаюсь, поскольку в обратный путь самолет полетит почти полным.
– Будем вас ждать.
– Скоро увидимся.
– А то прихватили бы с собой наши премиальные, – попросил Зигфрид.
– Попробую это устроить, – ответил Раймонд.
Он повесил трубку и улыбнулся. Покрутил головой, поражаясь тому, как повел себя Кевин Маршалл. Даже вслух произнес:
– Вот поди знай после этого! – и с этими словами встал изо стола и пошел из комнаты. Захотелось отыскать Дарлин и утешить ее. Подумал, что утешением мог бы стать обед в ее любимом ресторане.
* * *
Джек изучил единственный печеночный срез, переданный ему Морин, вдоль и поперек. Даже воспользовался линзами сильного увеличения, тщетно пытаясь что-то разглядеть в базофильных крапинках посреди крохотной гранулемы. Он все еще не мог понять, представляют ли они собой настоящее открытие, а если представляют, то что же это такое.
Провозившись со срезом и исчерпав на нем все свои гистологические и патологические познания, Джек решил передать его в патологическое отделение клиники Нью-Йоркского университета, но тут раздался телефонный звонок. Звонили Чету из Северной Каролины, а потому Джек задал вопрос, о котором просил его приятель, и записал ответ. Повесив трубку, он вытащил из шкафчика куртку. Одевшись, взял срез, и в этот момент телефон опять зазвонил. На сей раз в трубке раздался веселый голос Лу Солдано:
– Бах-бабах! У меня для вас хорошие новости.
– Уже навострил уши, – в тон ответил Джек, выскользнул из кожанки и сел.
– В конце концов я дозвонился до своего приятеля в иммиграции, только что говорил с ним, – сообщил Лу. – Я задал ваш вопрос, он попросил меня подождать у телефона. Слышал, как он ввел имя в компьютер. А через две секунды дал сведения. Карло Франкони въехал в страну ровно тридцать семь дней назад, двадцать восьмого января, через КПП Тетерборо, штат Нью-Джерси.
– Никогда не слышал про Тетерборо, – признался Джек.
– Частный аэропорт, – просветил Лу. – Он общего назначения, но им пользуются много лайнеров крутых корпораций из-за близости летного поля к городу.
– А Карло Франкони был пассажиром лайнера какой-то корпорации?
– Не знаю. – Лу перевел дух. – Все, что мне удалось, это достать... не знаю, как их там точно называют... то ли позывные, то ли номер этого самолета. Минуточку, я посмотрю... Ага, вот: N69SU.
– Есть ли сведения, откуда прилетел самолет? – спросил Джек, записывая буквы с цифрами и дату.
– А то! – воскликнул Лу. – Это фиксируется. Борт прибыл из порта Лион во Франции.
– Да ну, не может этого быть!
– Данные взяты из компьютера. С чего вы решили, что это не так?
– С того, – ответил Джек, – что я говорил с французской организацией, поставляющей органы, и у них не значится американец по имени Франкони, к тому же они категорически заявили, что отказали бы в пересадке американцу, поскольку у них длинная очередь из французских граждан.
– Информация, которой располагает Служба иммиграции, должна соответствовать полетному заданию, которое предоставляется как ФАА, так и соответствующим европейским ведомством, – сказал Лу. – Во всяком случае, мне так кажется.
– Как думаете, у вашего приятеля из иммиграции есть знакомый во Франции? – поинтересовался Джек.
– Такое меня не удивило бы. Эти повелители высших небесных эшелонов должны сотрудничать друг с другом. Могу у него уточнить. А вас это почему заинтересовало?
– Если Франкони был во Франции, то мне хотелось бы выяснить, когда он туда прибыл. И еще мне пригодились бы любые сведения, которые найдутся у французов, о его передвижениях по стране. Они у себя в гостиницах бдительно следят за большинством иностранцев, прибывших не из Европы.
– Ладно, чем могу – помогу, – пообещал Лу. – Я позвоню приятелю, а после перезвоню вам.
– И еще одно, – вставил Джек. – Как узнать, кто владелец N69SU?
– Очень просто, – отозвался Лу. – Надо всего-навсего позвонить в Центр авиационного контроля ФАА в Оклахома-Сити. Сделать это может кто угодно, но у меня и там есть приятель.
– Ни фига! – не удержался Джек. – У вас во всех нужных местах по приятелю.
– Служба такая, – усмехнулся Лу. – Все время друг другу услуги оказываем. Если ждать, пока все пройдет по официальным каналам, то никакой работы не будет.
– Мне уж точно повезло воспользоваться услугами вашей сети знакомств, – заметил Джек.
– Так мне звонить приятелю из ФАА? – сменил тон Лу.
– Буду вам очень признателен.
– Эй, с удовольствием сделаю. У меня такое чувство, что чем больше я помогаю вам, тем больше облегчаю жизнь самому себе. Ничего так не хочу, как поскорее разобраться с этим делом. Может, тогда и на работе останусь.
– Я из конторы ухожу, бегу в университетскую клинику, – предупредил Джек. – Ничего, если я вам через полчасика снова позвоню?
– Отлично, – произнес Лу и повесил трубку.
Джек покачал головой. Как и все прочее в этом деле, сведения, полученные от Лу, и удивляли и запутывали. Наверное, гадая, куда ездил Франкони, Джек в последнюю очередь думал о Франции.
Вторично надев куртку, Джек вышел на улицу. Университетская клиника располагалась под боком, всего-то в десяти минутах ходьбы, поэтому он даже и не подумал про велосипед.
Оказавшись в лечебнице, он поднялся на лифте в отделение патологии, очень надеясь, что доктор Мэйловар окажется на месте. Питер Мэйловар был гигантом в своей области и даже в восемьдесят два года оставался одним из проницательнейших среди известных Джеку патологов. Джек взял себе за правило посещать семинар доктора Мэйловара, который тот устраивал каждый месяц. Так что, когда попадался заковыристый вопрос по патологии, он шел не к Бинэму, поскольку Бинэм был силен в судебной медицине, но не в общей патологии. Джек искал совета у доктора Мэйловара.
– Профессор у себя в лаборатории, как всегда, – сообщила донельзя изнеможденная дежурная по патологическому отделению. – Знаете, где это?
Джек кивнул и проследовал к видавшей виды двери с матовыми стеклами, что вела в лабораторию, которую все за глаза именовали «Мэйловарово логово». Джек постучал. Ответа не последовало, и он толкнул дверь. Она была не заперта. Войдя, Джек увидел доктора Мэйловара, склонившегося над своим любимым микроскопом. Уже пожилой, он чем-то походил на Эйнштейна: тот же хаотичный нимб седых волос вокруг головы, такие же густые усы. Фигура у него была согбенная, словно и тело ему досталось специально приспособленное для того, чтобы наклоняться над микроскопом и бесконечно смотреть в него. За долгие годы из пяти чувств у ученого слабеть стал только слух.
Бегло приветствуя Джека, профессор не сводил алчного взгляда со среза, который гость держал в руке. Он обожал, когда к нему обращались с запутанными делами, и Джек пользовался этим многократно.
Передавая срез профессору, он попытался дать краткую историю дела, но тот поднял руку, призывая его помолчать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– К сожалению, нет, – призналась Лори. – Я застряла в «яме» и только недавно выбралась. Ничего не успела сделать из того, что планировала.
– Очень плохо, – сказал, улыбаясь, Джек. – Застряв наглухо, я надеялся, что хоть ты обеспечишь прорыв.
Взяв с Джека слово созвониться вечерком, чтобы, помимо прочего, обсудить и планы на выходные, Лори направилась к себе в кабинет. С благими намерениями она уселась за стол и стала перебирать лабораторные отчеты и иные бумаги, скопившиеся за день и имевшие отношение к незавершенным делам. Увы, поняла, что никак не может сосредоточиться.
Надежда Джека на ее прорыв в деле Франкони вызвала лишь чувство вины за то, что она не составила никакой рабочей гипотезы, каким образом было украдено тело Франкони. Видя, сколько сам Джек кладет усилий на это дело, она решила, что ей следует удвоить свои старания.
Взяв чистый лист бумаги, Лори стала записывать все, о чем рассказал ей Марвин. Интуиция подсказывала, что таинственное похищение Франкони связано с двумя телами, которые забрали в ту же ночь. И теперь, когда Лу подтвердил, что в деле замешан клан Лючия, она еще тверже, чем прежде, уверилась: похоронное бюро «Сполетто» каким-то образом к этому тоже причастно.
* * *
Раймонд опустил телефонную трубку и поднял глаза на вошедшую в кабинет Дарлин.
– Ну как? – спросила она. Ее светлые волосы были стянуты на затылке в «конский хвостик». Дарлин крутила педали на велотренажере в соседней комнате и одета была в искусительно облегающий костюм.
Раймонд, сидевший за столом, откинулся на спинку кресла и вздохнул. Даже улыбнулся, говоря:
– Похоже, дела налаживаются. Звонил исполнительный директор «Генсис» из Кембриджа. Самолет будет свободен завтра вечером, так что я лечу в Африку. Мы, естественно, сделаем посадку для дозаправки, но я пока не знаю где.
– Можно я полечу? – с надеждой спросила Дарлин.
– Боюсь, что нет, киска, – ответил Раймонд. Потянувшись, он взял ее за руку. Понимал, что пару последних дней вел себя не лучшим образом, и потому ощущал неловкость. Держа за руку, обвел Дарлин вокруг стола и усадил к себе на колени. И пожалел об этом, едва она села: все же Дарлин была женщина крупная.
– Видишь, пациент плюс хирургическая бригада... в обратный рейс слишком много народу получается в самолете, – сумел он выговорить ровно, хотя лицо налилось от натуги, как спелый помидор.
Дарлин вздохнула и надула губки:
– Никогда я никуда не езжу.
– В следующий раз, – хрипло пообещал Раймонд. Погладив Дарлин по спине, он с трудом приподнял колени, вынудив ее встать. – Поездка короткая. Туда и обратно. Никакого удовольствия.
Дарлин, внезапно расплакавшись, выбежала из комнаты. Раймонд собрался было пойти за ней, чтобы утешить, но, бросив взгляд на настольные часы, передумал. Время перевалило за три часа, а значит, в Кого уже десятый час. Если звонить Зигфриду, то лучше сделать это сейчас.
Раймонд набрал номер домашнего телефона управляющего. Экономка передала трубку Зигфриду.
– Все по-прежнему идет нормально? – выжидательно спросил Раймонд.
– Превосходно, – ответил Зигфрид. – Я недавно проверял, как у пациента со здоровьем: все хорошо. Лучше и быть не могло.
– Это обнадеживает.
– Полагаю, это предвещает в скором времени хороший урожай премиальных, – заметил Зигфрид.
– Конечно, – бодро отозвался Раймонд, хотя знал: предстоит задержка. Необходимость отыскать двадцать тысяч наличными для Винни Доминика вынуждает отсрочить выплату премиальных до получения следующего вступительного взноса. – А как обстоят дела с Кевином Маршаллом? – поинтересовался Раймонд.
– Все вернулось в норму, – доложил Зигфрид. – Если не считать того, что они опять заехали в то же место во время обеда.
– Это вряд ли можно назвать нормой, – усомнился Раймонд.
– Успокойтесь, – произнес Зигфрид, сопровождая дальнейший рассказ громким смехом. – Они поехали еще раз, только чтобы отыскать солнцезащитные очки Мелани. Правда, кончилось это пальбой: солдаты, которых я там поставил, открыли огонь.
Раймонд выждал, пока Зигфрид перестал смеяться, и сухо спросил:
– Что в этом смешного?
– Эти болваны солдаты высадили пулями заднее стекло в машине Мелани. Это ее взбесило, зато и возымело надлежащее действие. Теперь я совершенно убежден, что больше они к острову не сунутся.
– Надеюсь, так и будет, – сказал Раймонд.
– И потом, сегодня днем случилось мне выпить рюмочку с двумя этими бабами, – добавил Зигфрид. – Такое чувство, что наш зануда-ученый идет на неприличный риск.
– Вы это о чем?
– Не верю, что у него теперь хватит времени или сил, чтобы волноваться из-за дыма с острова Франчески, – пояснил Зигфрид. – По-моему, его втянули в супружество на троих.
– Серьезно? – Раймонд даже выпрямился в кресле. Такое совершенно не вязалось с Кевином Маршаллом, которого он знал. За все время знакомства и работы с Кевином Раймонд ни разу не заметил, чтобы тот проявлял хоть малейший интерес к противоположному полу. Мысль, что у него появилась склонность и страсть к женщине, не говоря уж о двух разом, казалась нелепой.
– Так мне представляется, – сказал Зигфрид. – Слышали бы вы, как эти бабы превозносили своего ученого очаровашку. Так они его называли. Они как раз направлялись к нему на ужин. Это первый званый ужин, который он устраивает, насколько мне известно, а я живу в доме напротив.
– Полагаю, нам стоит выразить признательность, – заметил Раймонд.
– Точнее было бы сказать: зависть, – произнес Зигфрид и вновь разразился смехом, от которого у Раймонда нервы ходуном заходили.
– Я позвонил, чтобы сообщить вам, что вылетаю завтра вечером, – сменил тон Раймонд. – Не могу сказать точно, когда прибуду в Бату, поскольку еще не знаю, где мы будем заправляться. Придется позвонить с места посадки или попросить пилотов послать уведомление по радио.
– С вами еще кто-нибудь летит?
– Мне о том неизвестно. Вообще-то сомневаюсь, поскольку в обратный путь самолет полетит почти полным.
– Будем вас ждать.
– Скоро увидимся.
– А то прихватили бы с собой наши премиальные, – попросил Зигфрид.
– Попробую это устроить, – ответил Раймонд.
Он повесил трубку и улыбнулся. Покрутил головой, поражаясь тому, как повел себя Кевин Маршалл. Даже вслух произнес:
– Вот поди знай после этого! – и с этими словами встал изо стола и пошел из комнаты. Захотелось отыскать Дарлин и утешить ее. Подумал, что утешением мог бы стать обед в ее любимом ресторане.
* * *
Джек изучил единственный печеночный срез, переданный ему Морин, вдоль и поперек. Даже воспользовался линзами сильного увеличения, тщетно пытаясь что-то разглядеть в базофильных крапинках посреди крохотной гранулемы. Он все еще не мог понять, представляют ли они собой настоящее открытие, а если представляют, то что же это такое.
Провозившись со срезом и исчерпав на нем все свои гистологические и патологические познания, Джек решил передать его в патологическое отделение клиники Нью-Йоркского университета, но тут раздался телефонный звонок. Звонили Чету из Северной Каролины, а потому Джек задал вопрос, о котором просил его приятель, и записал ответ. Повесив трубку, он вытащил из шкафчика куртку. Одевшись, взял срез, и в этот момент телефон опять зазвонил. На сей раз в трубке раздался веселый голос Лу Солдано:
– Бах-бабах! У меня для вас хорошие новости.
– Уже навострил уши, – в тон ответил Джек, выскользнул из кожанки и сел.
– В конце концов я дозвонился до своего приятеля в иммиграции, только что говорил с ним, – сообщил Лу. – Я задал ваш вопрос, он попросил меня подождать у телефона. Слышал, как он ввел имя в компьютер. А через две секунды дал сведения. Карло Франкони въехал в страну ровно тридцать семь дней назад, двадцать восьмого января, через КПП Тетерборо, штат Нью-Джерси.
– Никогда не слышал про Тетерборо, – признался Джек.
– Частный аэропорт, – просветил Лу. – Он общего назначения, но им пользуются много лайнеров крутых корпораций из-за близости летного поля к городу.
– А Карло Франкони был пассажиром лайнера какой-то корпорации?
– Не знаю. – Лу перевел дух. – Все, что мне удалось, это достать... не знаю, как их там точно называют... то ли позывные, то ли номер этого самолета. Минуточку, я посмотрю... Ага, вот: N69SU.
– Есть ли сведения, откуда прилетел самолет? – спросил Джек, записывая буквы с цифрами и дату.
– А то! – воскликнул Лу. – Это фиксируется. Борт прибыл из порта Лион во Франции.
– Да ну, не может этого быть!
– Данные взяты из компьютера. С чего вы решили, что это не так?
– С того, – ответил Джек, – что я говорил с французской организацией, поставляющей органы, и у них не значится американец по имени Франкони, к тому же они категорически заявили, что отказали бы в пересадке американцу, поскольку у них длинная очередь из французских граждан.
– Информация, которой располагает Служба иммиграции, должна соответствовать полетному заданию, которое предоставляется как ФАА, так и соответствующим европейским ведомством, – сказал Лу. – Во всяком случае, мне так кажется.
– Как думаете, у вашего приятеля из иммиграции есть знакомый во Франции? – поинтересовался Джек.
– Такое меня не удивило бы. Эти повелители высших небесных эшелонов должны сотрудничать друг с другом. Могу у него уточнить. А вас это почему заинтересовало?
– Если Франкони был во Франции, то мне хотелось бы выяснить, когда он туда прибыл. И еще мне пригодились бы любые сведения, которые найдутся у французов, о его передвижениях по стране. Они у себя в гостиницах бдительно следят за большинством иностранцев, прибывших не из Европы.
– Ладно, чем могу – помогу, – пообещал Лу. – Я позвоню приятелю, а после перезвоню вам.
– И еще одно, – вставил Джек. – Как узнать, кто владелец N69SU?
– Очень просто, – отозвался Лу. – Надо всего-навсего позвонить в Центр авиационного контроля ФАА в Оклахома-Сити. Сделать это может кто угодно, но у меня и там есть приятель.
– Ни фига! – не удержался Джек. – У вас во всех нужных местах по приятелю.
– Служба такая, – усмехнулся Лу. – Все время друг другу услуги оказываем. Если ждать, пока все пройдет по официальным каналам, то никакой работы не будет.
– Мне уж точно повезло воспользоваться услугами вашей сети знакомств, – заметил Джек.
– Так мне звонить приятелю из ФАА? – сменил тон Лу.
– Буду вам очень признателен.
– Эй, с удовольствием сделаю. У меня такое чувство, что чем больше я помогаю вам, тем больше облегчаю жизнь самому себе. Ничего так не хочу, как поскорее разобраться с этим делом. Может, тогда и на работе останусь.
– Я из конторы ухожу, бегу в университетскую клинику, – предупредил Джек. – Ничего, если я вам через полчасика снова позвоню?
– Отлично, – произнес Лу и повесил трубку.
Джек покачал головой. Как и все прочее в этом деле, сведения, полученные от Лу, и удивляли и запутывали. Наверное, гадая, куда ездил Франкони, Джек в последнюю очередь думал о Франции.
Вторично надев куртку, Джек вышел на улицу. Университетская клиника располагалась под боком, всего-то в десяти минутах ходьбы, поэтому он даже и не подумал про велосипед.
Оказавшись в лечебнице, он поднялся на лифте в отделение патологии, очень надеясь, что доктор Мэйловар окажется на месте. Питер Мэйловар был гигантом в своей области и даже в восемьдесят два года оставался одним из проницательнейших среди известных Джеку патологов. Джек взял себе за правило посещать семинар доктора Мэйловара, который тот устраивал каждый месяц. Так что, когда попадался заковыристый вопрос по патологии, он шел не к Бинэму, поскольку Бинэм был силен в судебной медицине, но не в общей патологии. Джек искал совета у доктора Мэйловара.
– Профессор у себя в лаборатории, как всегда, – сообщила донельзя изнеможденная дежурная по патологическому отделению. – Знаете, где это?
Джек кивнул и проследовал к видавшей виды двери с матовыми стеклами, что вела в лабораторию, которую все за глаза именовали «Мэйловарово логово». Джек постучал. Ответа не последовало, и он толкнул дверь. Она была не заперта. Войдя, Джек увидел доктора Мэйловара, склонившегося над своим любимым микроскопом. Уже пожилой, он чем-то походил на Эйнштейна: тот же хаотичный нимб седых волос вокруг головы, такие же густые усы. Фигура у него была согбенная, словно и тело ему досталось специально приспособленное для того, чтобы наклоняться над микроскопом и бесконечно смотреть в него. За долгие годы из пяти чувств у ученого слабеть стал только слух.
Бегло приветствуя Джека, профессор не сводил алчного взгляда со среза, который гость держал в руке. Он обожал, когда к нему обращались с запутанными делами, и Джек пользовался этим многократно.
Передавая срез профессору, он попытался дать краткую историю дела, но тот поднял руку, призывая его помолчать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69