Тот случай поставил крест на карьере Зигфрида как белого охотника. К тому же на лице остался шрам и перестала действовать правая рука. Безжизненная конечность бессильно свисала с плечевого сустава.
Ярость, обуявшая Зигфрида после того случая, сделала его человеком злобным и мстительным. И все же «Генсис» отдала должное его умению наладить дело в столь диких краях, знанию повадок животных и жесткому, но действенному способу обходиться с коренным африканским населением. Компания сочла, что такой человек идеально подходит на роль управляющего ее африканским предприятием с оборотом во многие и многие миллионы долларов.
– Тут еще одна закавыка получилась в деле с бонобо, – начал Бертрам.
– Что-то новое в придачу к вашей фантастической истории про то, как обезьяны разделились на два сообщества? – высокомерно поинтересовался Зигфрид.
– Обнаружить перемену в социальной организации – это, черт побери, законный повод для беспокойства! – воскликнул Бертрам, начиная багроветь.
– Это по-вашему, – заметил Зигфрид. – А я вот поразмыслил над этим, да так и не понял, какая нам разница. Нам-то что, в одну стаю они сбились или в десять? Нам от них нужно только, чтобы они сидели на месте да оставались здоровыми.
– Не согласен. То, что бонобо разделились, означает, что они не поладили. Такое поведение для их вида нетипично и в дальнейшем может навлечь беду.
– Об этом я предоставлю волноваться вам, профессионалу. – Зигфрид откинулся в кресле, так что оно пискнуло. – Лично меня не волнует, чем эти обезьяны занимаются, пока ничто не грозит потоку денег и фондовых опционов. Проект превратился в золотую жилу.
– Новая закавыка связана с Кевином Маршаллом, – сказал Бертрам.
– Господи, что же такого натворил этот худосочный простак, что вы заволновались? – усмехнулся Зигфрид. – При такой паранойе всем очень повезло, что вам не приходится заниматься моими делами.
– Ученый червяк извел себя до крайности, оттого что видел, как с острова поднимается дым, – сообщил Бертрам. – Он дважды ко мне приезжал. Неделю назад и еще раз сегодня утром.
– Что страшного в дыме? Что его гложет? Он, похоже, больше вашего чудит.
– Он считает, что бонобо, возможно, используют огонь, – пояснил Бертрам. – Прямо он этого не сказал, но, уверен, именно такое у него на уме.
– Что вы имеете в виду, говоря «используют огонь»? – Зигфрид даже подался вперед. – Хотите сказать, что они разводят костры, чтобы обогреться и приготовить пищу? – Управляющий захохотал, отчего его всегдашний насмешливый оскал никак не изменился. – Не понимаю я вас, горожан-американцев. Стоит вам попасть в джунгли, как вы собственной тени начинаете пугаться.
– Звучит нелепо, знаю, – отозвался Бертрам. – Разумеется никто больше дыма не видел, а если и дымило, то от грозовых молний. Закавыка в том, что он намерен отправиться туда.
– Никто к острову близко не подойдет! – зарычал Зигфрид. – Только во время сбора урожая – и только бригада сборщиков! Это указание руководства. Исключения не делается ни для кого, только для Кимбы, того пигмея, что доставляет дополнительное питание.
– Я ему то же самое сказал, – кивнул Бертрам. – Не думаю, что он на такое решится. Но все же подумал: на всякий случай следует вам рассказать.
– Правильно сделали, что рассказали, – раздраженно бросил Зигфрид. – Вот сучок! Как жало, черт побери, в бок впился.
– И еще одно. Он про дым Раймонду Лайонзу рассказал.
Зигфрид с такой силой грохнул здоровой рукой по столу, что Бертрам подскочил. Поднявшись, управляющий подошел к затянутому жалюзи окну, выходившему на городскую площадь. Направил взгляд на клинику. Этот ученишка, книжный червь, кого и мужчиной-то назвать нельзя, не понравился ему с первой встречи. Когда же Зигфрид узнал, что с Кевином предписано нянчиться, что его следует разместить в одном из двух лучших домов в городе, он вскипел. Он-то собирался поселить в том доме одного из своих приспешников: наградить, выделить среди других.
Пальцы на здоровой руке Зигфрида сами собой сжались в кулак, зубы скрипнули, сквозь них просочились слова:
– Вот заноза сраная, всюду суется.
– Исследование его почти закончено, – сказал Бертрам. – Обидно, если он завалит дело, когда все так хорошо идет.
– Что Лайонз сказал? – спросил Зигфрид.
– Ничего, – ответил Бертрам. – Попенял Кевину, что тот слишком много воли дал воображению.
– Возможно, придется подыскать кого-нибудь, чтобы присмотрел за Кевином, – произнес Зигфрид. – Я никому не позволю свернуть эту программу. Вот и все. Слишком уж она прибыльна.
Бертрам встал, бросив:
– Это ваша епархия.
И направился к двери, вполне уверенный, что брошенное им семя попало в подходящую почву.
Глава 7
5 марта 1997 г.
7.25
Нью-Йорк
Мешанина из дешевого красного вина и недосыпа давала себя знать, и во время утреннего велопробега Джек умерял скорость. Обычно он прибывал в регистраторскую судмедэкспертизы ровно в семь пятнадцать. Сейчас же, выходя из лифта на первом этаже морга по пути в регистраторскую, заметил, что часы показывали уже двадцать пять минут восьмого, а потому огорчился. Опоздания не было, огорчало другое: Джек любил пунктуальность. Дисциплина во всем, что касалось работы, была одним из методов, с помощью которых он учился избегать уныния.
Первым делом на работе следовало позаботиться о чашке кофе из общей кофеварки. Даже аромат напитка, казалось, оказывал благотворное воздействие, что сам Джек приписывал выработке условного рефлекса по Павлову. Сделал первый глоток – небесное блаженство! Даже сомневаясь, что кофеин способен подействовать столь быстро, все же ощутил, как понемногу отпускает головная боль.
Джек подошел к Винни Амендоле, санитару из покойницкой, чья дневная смена накладывалась на ночную. Тот, как обычно, уселся в тихом уголке за одним из казенных металлических столов. Водрузив ноги на угол стола, Винни укрыл лицо за утренней газетой.
Джек потянул за уголок газеты, являя миру физиономию Винни, очень похожую на итальянскую. Парню под тридцать, физически сложен убого, но красив. Его густой черной шевелюре даже Джек завидовал. Сам он с горечью убеждался, как здорово за прошедший год поредели у него на макушке тронутые сединой каштановые волосы.
– Эй, Эйнштейн, что пишет газета о случае с телом Франкони? – спросил Джек. Они с Винни часто работали в паре и оба ценили друг в друге свободу обращения, находчивость и страсть к черному юмору.
– Без понятия, – ответил Винни и попытался вытащить свою ненаглядную газету из цепких пальцев Джека: он с головой ушел в репортаж о вчерашнем баскетбольном матче обожаемых «Никсов».
Лицо Джека выразило недоумение. Винни, возможно, не причислишь к гениям ученого мира, но в том, что касалось текущих новостей, он слыл местным авторитетом. Газеты Винни читал от корки до корки и обладал потрясающей памятью.
– В газете ничего про это нет? – спросил пораженный Джек. Он-то представлял себе, как вся пресса взахлеб и наперебой бросится обсуждать скандальное исчезновение тела из морга. Безалаберность и неумелость госчиновничества – это кость, которую журналисты обгладывали с особой радостью.
– Я ничего не заметил, – буркнул Винни. Он потянул посильнее, высвободил газету и вновь укрылся за ней.
Джек покачал головой. Его и в самом деле поражало и занимало, как Гарольд Бинэм, главный судмедэксперт, сумел начисто замять дело в прессе. Джек повернулся было идти, когда в глаза ему бросилась газетная шапка, гласившая: «Бандиты оставили власти с носом». И ниже подзаголовок: «Преступный клан Ваккарро прикончил одного из своих, а затем выкрал тело прямо из-под носа городских чиновников».
Джек разом выхватил всю газету из рук ничего не подозревавшего Винни. Ноги Винни с грохотом упали на пол, а сам он негодующие завопил:
– Эй, что за дела?!
Джек сложил газету и сунул ее прямо в лицо Винни, так что тому никак нельзя было отвести глаз от первой полосы.
– Мне послышалось, будто в газете про это ничего нет, – сказал Джек.
– Я не говорил, будто в газете этого нет, – парировал Винни. – Я просто этого не заметил.
– Да помилуй, здесь же заголовок на всю первую страницу! – воскликнул Джек и даже выразительно повел чашкой с кофе в сторону газеты.
Винни потянулся, стараясь вернуть себе газету, но Джек убрал ее подальше от его рук.
– Кончай! – заныл Винни. – Купи себе газету и забавляйся с ней сколько влезет.
– Ты пробудил во мне любопытство. Газеты читать ты мастер известный и не мог не прочесть эту заметку еще в метро, пока на работу ехал. В чем дело, Винни?
– Ни в чем! Просто я сразу со спорта начал.
Джек внимательно всматривался в лицо Винни. Винни отвел глаза, всячески избегая встречаться с ним взглядом.
– Ты не захворал? – не без иронии поинтересовался Джек.
– Нет! – выпалил Винни. – Отдай мою газету – и все.
Джек отделил спортивные страницы и вернул их. Затем уселся за столик дежурного и принялся читать статью, которая была напечатана на первой полосе с продолжением на третьей. Как Джек и ожидал, написана она была в саркастическом, издевательском тоне: в равной мере досталось и полицейскому управлению, и судмедэкспертизе. Мерзкое дело, говорилось в статье, это еще один яркий пример жуткой некомпетентности обоих учреждений.
В комнату впорхнула Лори и отвлекла Джека. Снимая пальто, выразила надежду, что он чувствует себя лучше, чем она.
– Вряд ли, – признался Джек. – Это все из-за дешевого вина, что я привез. Извини.
– Ну и всего пять часов сна к тому же, – сказала Лори. – Я себя еле-еле из постели вытолкнула. – Положила пальто на стул и поприветствовала: – Доброе утро, Винни.
Винни, спрятавшись за спортивными страницами, хранил молчание.
– Он дуется, оттого что я у него газету стянул, – пояснил Джек и встал, уступая Лори место за столом дежурного. На этой неделе ей предстояло распределять среди врачей дела по вскрытию. – Тут заголовок и главная заметка – все про случай с Франкони.
– Неудивительно, – заметила Лори. – Об этом по всем местным станциям в новостях передают, я слышала даже, что Бинэм собирается передаче «С добрым утром, Америка» вчинить иск по возмещению ущерба.
– Ну, тут у него забот – выше крыши, – ухмыльнулся Джек.
– Ты сегодняшние дела смотрел? – спросила Лори, начав разбирать около двух десятков папок.
– Да я только-только заявился, – признался Джек, не отрываясь от газетной статьи. – Ага, а вот это здорово! – И после минутного молчания сообщил: – Они утверждают, что существует что-то вроде сговора между нами и полицейским управлением. По их мнению, мы нарочно избавились от тела в угоду полиции. Представляете?! Эти ребята в прессе совсем умом тронулись, им во всем заговоры мерещатся.
– Умом тронулись читатели, – уточнила Лори. – Прессе нравится кормить публику тем, чего той хочется. И именно из-за таких вот диких россказней я и собираюсь выяснить, как исчезло тело. Публика должна знать, что мы тут ни при чем.
– А я-то надеялся, что ты, поспав ночь, передумаешь и забудешь про свои поиски, – пробормотал Джек, уткнувшись в газету.
– Ни за что, – заявила Лори.
– Просто рехнулись! – Джек в сердцах хлопнул ладонью по газетному листу. Сначала они утверждали, будто мы тут в СМЭ повинны в исчезновении тела, а теперь говорят, что бандиты непременно схоронили останки в дебрях Вестчестера, так что теперь их ни за что не найти.
– Последнее, видимо, верно, – сказала Лори. – Если только тело не объявится весной, когда снег стает. На морозе землю глубже чем на фут не вырубишь.
– Мерзавцы, что за чушь! – воскликнул Джек, закончив чтение. – Вот, хочешь почитать? – Он протянул Лори первые страницы газеты.
Лори только отмахнулась:
– Спасибо, но я уже знакома с версией «Таймс». Весьма едко. Точка зрения «Нью-Йорк пост» меня не интересует.
Джек подошел к Винни, делая вид, будто собирается вернуть газету в первозданное состояние. Винни молча взял из его рук шелестящие страницы.
– Ты совсем недотрогой стал, – сказал Джек санитару.
– Оставь меня в покое – и все, – раздраженно бросил Винни.
– Ого, Лори, берегись! – воскликнул Джек. – По-моему, у Винни наступает умственный криз. Он, наверное, собрался поразмыслить кое о чем и сбил с панталыку все свои гормоны.
– Йо-хо! – призывно воззвала Лори. – А вот и утопленник, о котором говорил Майк Пассано. И кому его отдавать? Беда в том, что я, кажется, зла ни на кого не держу и, предвосхищая чувство вины, кончу, наверное, тем, что сама же и буду вскрывать.
– Отдай его мне, – предложил Джек.
– А тебе не слабо? – спросила Лори. Сама она ненавидела работать с утопленниками, особенно с теми, кто долго пробыл в воде. Такие вскрытия были делом противным и зачастую весьма трудным.
– Не-а, – ответил Джек. – Только от запаха избавиться и – пальчики оближешь!
– Перестань, пожалуйста! Это гадко.
– Нет, серьезно, – убеждал ее Джек. – Среди них такие головоломки попадаются!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69