Вели программу Джек Уильямс и Лиз Уолкер. Джек Уильямс, произнеся имя Карло Франкони, продолжил сообщение, заявив, что канал получил видеозапись того, как был убит этот видный мафиози, имевший связи с криминальными кланами Бостона.
– Запись весьма откровенна, – предупреждал Джек, – советуем родителям быть осмотрительнее. Возможно, наши зрители помнят, как несколько дней назад мы сообщали, что занедуживший Франкони после предъявления ему обвинительного заключения исчез, и многие опасались, что он выторговал залог. А вчера он снова объявился в новостях: сообщалось о достигнутой сделке с окружной прокуратурой Нью-Йорка по поводу признания вины и о распространении на него программы защиты свидетеля. Однако сегодня вечером, когда обвиненный в судебном порядке рэкетир выходил из своего любимого ресторана, его застрелили.
Застыв в кресле, Тейлор смотрел любительскую съемку. Вот чересчур грузный человек показался из ресторана в окружении нескольких людей, похожих на полицейских. Вот он привычным взмахом руки приветствовал собравшуюся толпу, а затем пошел к поджидавшему лимузину, прилежно не обращая внимания на вопросы журналистов, рвавшихся к нему поближе. А вот... в тот миг, когда Франкони склонился, чтобы сесть в машину, тело его дернулось, он отшатнулся, схватившись рукой за затылок, и повалился на правый бок. Прежде чем удариться о землю, тело его снова дернулось. Сопровождавшие выхватили пистолеты и картинно завертелись во все стороны. Настырные журналисты как один попадали на тротуар.
– Уаау! – воскликнул Джек-комментатор. – Что за кадр! Он напомнил мне, как убили Ли Харви Освальда. Вот вам и защита полиции!
– Интересно, как это подействует на будущих свидетелей? – спросила Лиз.
– Уверен, не здорово, – ответил Джек.
Тейлор перевел взгляд на экран Си-эн-эн, где начали показывать ту же видеосъемку. И снова посмотрел, как произошло убийство. Увиденное заставило его содрогнуться. Едва кончилась пленка, как Си-эн-эн предоставила прямой эфир репортеру, стоявшему возле здания Главного управления судебно-медицинской экспертизы Нью-Йорка.
– Вопрос теперь в том, был убийца один или их было двое, – пробился голос репортера сквозь гам уличного движения на Первой авеню. – Складывается впечатление, что во Франкони стреляли дважды. Полиция, понятное дело, расстроена из-за этого инцидента и отказывается объяснить случившееся или предоставить хоть какую-то информацию. Нам точно известно, что вскрытие назначено на завтра на утро, и, как мы полагаем, баллистическая экспертиза ответит на наш вопрос.
Тейлор выключил у телевизора звук и взял стакан с виски. Шагая к окну, он вглядывался в сердитое, мрачное море. Смерть Франкони предвещала беду. Тейлор глянул на часы: в Западной Африке была почти полночь.
Схватив телефон, он связался с оператором в «Генсис» и велел незамедлительно соединить его с Кевином Маршаллом.
Положив трубку, Тейлор повернулся к окну. Полной уверенности в этом проекте не было никогда, хотя с финансовой точки зрения он казался весьма выгодным. Подумалось: а не прихлопнуть ли его, пока не поздно? Ход мыслей прервал телефонный звонок.
Взяв трубку, Тейлор услышал, что мистер Маршалл на линии. После гулкого хруста помех в трубке раздался сонный, искаженный треском голос Кевина:
– Это и в самом деле Тейлор Кэбот?
– Вы помните некоего Карло Франкони? – требовательно спросил Тейлор, оставив без внимания вопрос собеседника.
– Конечно, – ответил Кевин.
– Сегодня днем его убили, – сообщил Тейлор. – Вскрытие назначено на утро в Нью-Йорке. Мне нужно знать: это может вызвать осложнения?
На другом конце повисло молчание. Тейлор уже собирался спросить, нет ли обрыва связи, когда Кевин заговорил:
– Да, это осложнит дело.
– Кто-то сможет все понять по результатам вскрытия?
– Такое возможно, – подтвердил Кевин. – Не скажу, что наверняка, но возможно.
– Мне возможное не нравится, – произнес Тейлор. Он оборвал разговор с Кевином и, вновь обратившись к оператору в «Генсис», попросил немедленно соединить его с доктором Раймондом Лайонзом. Подчеркнул: дело чрезвычайной срочности.
* * *
Нью-Йорк
– Прошу извинить, – шепнул официант. Подойдя к доктору Лайонзу с левой стороны, он долго, терпеливо ждал, когда наступит пауза в разговоре доктора с юной золотоволосой ассистенткой и нынешней любовницей Дарлин Полсон. Облик почтенного доктора: от благородно седеющей шевелюры до строгого стиля в одежде – соответствовал тому, как принято изображать врача в телесериалах. Недавно переваливший за пятый десяток, он был высок, загорел, завидно худощав, с точеным и холеным, как у патриция, лицом.
– Извините, что перебиваю, – продолжил официант, – но вас просят к телефону по срочному делу. Вам подать телефон сюда или предпочитаете переговорить в холле?
Голубые глаза Раймонда заметались между приветливым, но отрешенным личиком Дарлин и сосредоточенной физиономией официанта, чьи безукоризненные манеры вполне соответствовали 26-му месту по качеству обслуживания, отведенному ресторану «Ореол» в ресторанном каталоге Загата. Вид у Раймонда был безрадостный.
– Может быть, сказать, что вас нет? – предложил официант.
– Нет, несите телефон сюда, – ответил Раймонд. Медицинской практикой он не занимался с тех самых пор, как у него отобрали врачебную лицензию. Поводом стало обвинение в крупной афере с медицинским страхованием, которую он проворачивал чуть ли не полтора десятка лет.
– Алло? – произнес Раймонд с ноткой беспокойства в голосе.
– Это Тейлор Кэбот. Возникли сложности.
Раймонд заметно напрягся, на лбу обозначились морщины.
В нескольких фразах Тейлор поведал о том, что случилось с Карло Франкони, и о своем звонке Кевину Маршаллу.
– Вся эта затея – ваше детище, – раздраженно подытожил он. – И позвольте вас предупредить: это – сущая мелочевка в великом круговороте дел. Будут сложности – я спущу в отходы все предприятие. Мне дурная слава ни к чему, так что уладьте дело.
– Но я-то что могу? – выдавил из себя Раймонд.
– Откровенно говоря, не знаю, – сказал Тейлор. – Только будет лучше, если вы что-нибудь придумаете. И еще лучше – если побыстрее.
– В том, что от меня зависит, дела идут как нельзя лучше, – перебил Раймонд. – Не далее как сегодня я наладил контакт с врачихой из Л-А, которая пользует бездну кинозвезд и богатых бизнесменов с Западного побережья. Она готова создать филиал в Калифорнии.
– Похоже, вы меня не расслышали, – произнес Тейлор. – Никаких филиалов, пока проблема Франкони не будет решена.
От резкого щелчка, возвестившего конец связи, у Раймонда дернулась голова. Он глянул на телефонную трубку так, будто это она была виновата, что разговор прекратился слишком поспешно. Официант, временно удалившийся на приличествующее расстояние, подошел, чтобы забрать трубку, и исчез.
– Неприятности? – спросила Дарлин.
– О Боже! – воскликнул Раймонд, нервно покусывая кончик большого пальца. Это не просто неприятность. Тут пахнет полным крахом. Все его попытки вернуть врачебную лицензию вязли в трясине юридического крючкотворства, нынешняя работа – все, что у него оставалось, и только совсем недавно дела пошли на лад. Пять лет ему пришлось горбатиться, чтобы добиться этого. И разом спустить все в унитаз!.. Такого он допустить не мог.
– Что стряслось? – поинтересовалась Дарлин и подалась к Раймонду, отводя его руку ото рта.
Раймонд торопливо объяснил ей ситуацию со вскрытием Карло Франкони и повторил угрозу Тейлора Кэбота спустить в отходы все предприятие.
– Теперь оно наконец стало приносить немалые бабки, – заметила Дарлин. – Не спустит.
Раймонд безрадостно хмыкнул:
– Для таких, как Тейлор Кэбот и «Генсис», эти бабки – мелочь. Спустит, как пить дать. Черт, его с самого начала трудно было уговорить.
– Тогда ты должен сказать, чтобы вскрытие не делали, – предложила Дарлин.
Раймонд уставился на спутницу. Он понимал: малышка хотела как лучше, к тому же если она чем и влекла его к себе, то только не силой ума. А потому от резкости воздержался. И все же в его ответе звучал сарказм:
– По-твоему, стоит мне обратиться к судмедэкспертам и попросить их не производить вскрытие при таких-то обстоятельствах – и делу конец? Не смеши меня!
– Но у тебя же столько знакомых среди разных шишек, – упорствовала Дарлин. – Попроси их, пусть помогут.
– Киска, я прошу... – начал было снисходительно Раймонд и осекся. До него стало доходить, что глупышка Дарлин попала в точку. Мысль заработала и стала обрастать деталями.
– А если обратиться к доктору Левитцу? – сказала Дарлин. – Он был врачом Франкони. Вдруг он поможет?
– Я как раз подумал о том же, – отозвался Раймонд. Доктор Дэниел Левитц держал большую приемную на Парк-авеню, но нес большие накладные расходы и терял пациентов – результат продуманной заботы. Уговорить его было легко: он стал одним из первых врачей, присоединившихся к рискованному предприятию. Что важнее, он привлек к делу множество клиентов, часть которых занималась тем же бизнесом, что и Карло Франкони.
Раймонд поднялся, извлек бумажник и бросил на стол три хрустящие стодолларовые купюры. Знал: этого более чем достаточно, чтобы расплатиться по счету и дать щедрые чаевые.
– Пошли, – обратился он к Дарлин. – Я должен сделать визит.
– Но я еще антрекот не доела, – закапризничала та.
Раймонд не стал тратить слов. Встав за стулом Дарлин, он резко рванул его от стола, заставив девушку вскочить на ноги. Чем больше он думал о докторе Левитце, тем больше видел в этом человеке своего спасителя. Домашний врач нескольких враждующих нью-йоркских криминальных кланов, Левитц знал людей, способных сделать невозможное.
Глава 1
4 марта 1917 г.
7.25
Нью-Йорк
Джек Стэплтон пригнулся к рулю и поднажал на педали, проносясь на восток мимо последнего квартала по Тридцатой улице. Ярдах в пятидесяти от Первой авеню он, распрямившись, покатил без рук и только потом начал тормозить. Лавина встречных машин слепила огнями, а Джек пока не настолько сбрендил, чтобы, гоняя на велосипеде по центру города, на всех парах влететь в мешанину легковушек, автобусов и грузовиков.
На улице здорово потеплело, и пятидюймовый слой грязи пополам с мокрым снегом, выпавшим два дня назад, сошел, оставив отдельные грязные бугорки между машинами на стоянках. Джек был доволен, что дороги расчистились: склизкая грязища несколько дней не давала ему добираться на работу и с работы на велосипеде. Велосипед был новый, Джек купил его всего три недели назад взамен украденного годом раньше.
Поначалу он собирался купить новый велик сразу после кражи, но передумал. Врожденное неприятие риска одолело его после того, как довелось сойтись нос к носу с самой Безносой: страх смерти – вещь нешуточная. Тот случай не имел никакого отношения к поездкам на велосипеде по городу, а все же напугал порядком. Джеку пришлось признать, что его манеру езды отличает показное ухарство.
Впрочем, время умерило страхи Джека. Последней каплей стало то, что в толчее подземки он лишился часов и бумажника. На следующий же день он купил себе новенький горный велосипед и, по мнению друзей, снова принялся за старое. На самом деле Джек больше не испытывал судьбу, протискиваясь между мчавшимися фургонами и стоявшими у тротуаров легковушками, не совершал слаломных спусков на Второй авеню и с наступлением темноты, как правило, держался подальше от Центрального парка.
Джек остановился на перекрестке, поджидая, когда светофор даст зеленый, и, упершись ногой в бровку тротуара, оглядел окрестности. Почти сразу он заметил стайку микроавтобусов телевидения с развернутыми антеннами, стоявших на восточной стороне Первой авеню как раз напротив дома, куда он направлялся: Главное управление судебно-медицинской экспертизы города Нью-Йорка, или, как запросто зовут некоторые, морг.
Джек работал младшим судмедэкспертом и в должности этой пребывал года полтора, так что уже успел вдосталь наглядеться на такие вот налеты журналистов. Как правило, такое случалось, когда умирал кто-то из знаменитостей или по крайней мере человек, которого пресса делала знаменитым в мгновение ока. А если не одиночная смерть, значит, случилось массовое бедствие вроде авиакатастрофы или крушения поезда. Джек (по причинам как личного, так и общественного свойства) уповал на то, что на сей раз – одиночка.
Зажегся зеленый, и, нажав на педали, Джек пересек Первую авеню и въехал в морг по съезду приемного отделения на Тридцатой улице. Поставив велосипед на обычное место, возле гробов с Харт-Айленда, в которые укладывали невостребованных мертвецов, Джек поднялся на лифте на второй этаж.
Он сразу же почувствовал, что в доме творится маленький кавардак. Несколько дневных секретарш без устали названивали по телефонам в отделе связи: обычно они раньше восьми на работе не появлялись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– Запись весьма откровенна, – предупреждал Джек, – советуем родителям быть осмотрительнее. Возможно, наши зрители помнят, как несколько дней назад мы сообщали, что занедуживший Франкони после предъявления ему обвинительного заключения исчез, и многие опасались, что он выторговал залог. А вчера он снова объявился в новостях: сообщалось о достигнутой сделке с окружной прокуратурой Нью-Йорка по поводу признания вины и о распространении на него программы защиты свидетеля. Однако сегодня вечером, когда обвиненный в судебном порядке рэкетир выходил из своего любимого ресторана, его застрелили.
Застыв в кресле, Тейлор смотрел любительскую съемку. Вот чересчур грузный человек показался из ресторана в окружении нескольких людей, похожих на полицейских. Вот он привычным взмахом руки приветствовал собравшуюся толпу, а затем пошел к поджидавшему лимузину, прилежно не обращая внимания на вопросы журналистов, рвавшихся к нему поближе. А вот... в тот миг, когда Франкони склонился, чтобы сесть в машину, тело его дернулось, он отшатнулся, схватившись рукой за затылок, и повалился на правый бок. Прежде чем удариться о землю, тело его снова дернулось. Сопровождавшие выхватили пистолеты и картинно завертелись во все стороны. Настырные журналисты как один попадали на тротуар.
– Уаау! – воскликнул Джек-комментатор. – Что за кадр! Он напомнил мне, как убили Ли Харви Освальда. Вот вам и защита полиции!
– Интересно, как это подействует на будущих свидетелей? – спросила Лиз.
– Уверен, не здорово, – ответил Джек.
Тейлор перевел взгляд на экран Си-эн-эн, где начали показывать ту же видеосъемку. И снова посмотрел, как произошло убийство. Увиденное заставило его содрогнуться. Едва кончилась пленка, как Си-эн-эн предоставила прямой эфир репортеру, стоявшему возле здания Главного управления судебно-медицинской экспертизы Нью-Йорка.
– Вопрос теперь в том, был убийца один или их было двое, – пробился голос репортера сквозь гам уличного движения на Первой авеню. – Складывается впечатление, что во Франкони стреляли дважды. Полиция, понятное дело, расстроена из-за этого инцидента и отказывается объяснить случившееся или предоставить хоть какую-то информацию. Нам точно известно, что вскрытие назначено на завтра на утро, и, как мы полагаем, баллистическая экспертиза ответит на наш вопрос.
Тейлор выключил у телевизора звук и взял стакан с виски. Шагая к окну, он вглядывался в сердитое, мрачное море. Смерть Франкони предвещала беду. Тейлор глянул на часы: в Западной Африке была почти полночь.
Схватив телефон, он связался с оператором в «Генсис» и велел незамедлительно соединить его с Кевином Маршаллом.
Положив трубку, Тейлор повернулся к окну. Полной уверенности в этом проекте не было никогда, хотя с финансовой точки зрения он казался весьма выгодным. Подумалось: а не прихлопнуть ли его, пока не поздно? Ход мыслей прервал телефонный звонок.
Взяв трубку, Тейлор услышал, что мистер Маршалл на линии. После гулкого хруста помех в трубке раздался сонный, искаженный треском голос Кевина:
– Это и в самом деле Тейлор Кэбот?
– Вы помните некоего Карло Франкони? – требовательно спросил Тейлор, оставив без внимания вопрос собеседника.
– Конечно, – ответил Кевин.
– Сегодня днем его убили, – сообщил Тейлор. – Вскрытие назначено на утро в Нью-Йорке. Мне нужно знать: это может вызвать осложнения?
На другом конце повисло молчание. Тейлор уже собирался спросить, нет ли обрыва связи, когда Кевин заговорил:
– Да, это осложнит дело.
– Кто-то сможет все понять по результатам вскрытия?
– Такое возможно, – подтвердил Кевин. – Не скажу, что наверняка, но возможно.
– Мне возможное не нравится, – произнес Тейлор. Он оборвал разговор с Кевином и, вновь обратившись к оператору в «Генсис», попросил немедленно соединить его с доктором Раймондом Лайонзом. Подчеркнул: дело чрезвычайной срочности.
* * *
Нью-Йорк
– Прошу извинить, – шепнул официант. Подойдя к доктору Лайонзу с левой стороны, он долго, терпеливо ждал, когда наступит пауза в разговоре доктора с юной золотоволосой ассистенткой и нынешней любовницей Дарлин Полсон. Облик почтенного доктора: от благородно седеющей шевелюры до строгого стиля в одежде – соответствовал тому, как принято изображать врача в телесериалах. Недавно переваливший за пятый десяток, он был высок, загорел, завидно худощав, с точеным и холеным, как у патриция, лицом.
– Извините, что перебиваю, – продолжил официант, – но вас просят к телефону по срочному делу. Вам подать телефон сюда или предпочитаете переговорить в холле?
Голубые глаза Раймонда заметались между приветливым, но отрешенным личиком Дарлин и сосредоточенной физиономией официанта, чьи безукоризненные манеры вполне соответствовали 26-му месту по качеству обслуживания, отведенному ресторану «Ореол» в ресторанном каталоге Загата. Вид у Раймонда был безрадостный.
– Может быть, сказать, что вас нет? – предложил официант.
– Нет, несите телефон сюда, – ответил Раймонд. Медицинской практикой он не занимался с тех самых пор, как у него отобрали врачебную лицензию. Поводом стало обвинение в крупной афере с медицинским страхованием, которую он проворачивал чуть ли не полтора десятка лет.
– Алло? – произнес Раймонд с ноткой беспокойства в голосе.
– Это Тейлор Кэбот. Возникли сложности.
Раймонд заметно напрягся, на лбу обозначились морщины.
В нескольких фразах Тейлор поведал о том, что случилось с Карло Франкони, и о своем звонке Кевину Маршаллу.
– Вся эта затея – ваше детище, – раздраженно подытожил он. – И позвольте вас предупредить: это – сущая мелочевка в великом круговороте дел. Будут сложности – я спущу в отходы все предприятие. Мне дурная слава ни к чему, так что уладьте дело.
– Но я-то что могу? – выдавил из себя Раймонд.
– Откровенно говоря, не знаю, – сказал Тейлор. – Только будет лучше, если вы что-нибудь придумаете. И еще лучше – если побыстрее.
– В том, что от меня зависит, дела идут как нельзя лучше, – перебил Раймонд. – Не далее как сегодня я наладил контакт с врачихой из Л-А, которая пользует бездну кинозвезд и богатых бизнесменов с Западного побережья. Она готова создать филиал в Калифорнии.
– Похоже, вы меня не расслышали, – произнес Тейлор. – Никаких филиалов, пока проблема Франкони не будет решена.
От резкого щелчка, возвестившего конец связи, у Раймонда дернулась голова. Он глянул на телефонную трубку так, будто это она была виновата, что разговор прекратился слишком поспешно. Официант, временно удалившийся на приличествующее расстояние, подошел, чтобы забрать трубку, и исчез.
– Неприятности? – спросила Дарлин.
– О Боже! – воскликнул Раймонд, нервно покусывая кончик большого пальца. Это не просто неприятность. Тут пахнет полным крахом. Все его попытки вернуть врачебную лицензию вязли в трясине юридического крючкотворства, нынешняя работа – все, что у него оставалось, и только совсем недавно дела пошли на лад. Пять лет ему пришлось горбатиться, чтобы добиться этого. И разом спустить все в унитаз!.. Такого он допустить не мог.
– Что стряслось? – поинтересовалась Дарлин и подалась к Раймонду, отводя его руку ото рта.
Раймонд торопливо объяснил ей ситуацию со вскрытием Карло Франкони и повторил угрозу Тейлора Кэбота спустить в отходы все предприятие.
– Теперь оно наконец стало приносить немалые бабки, – заметила Дарлин. – Не спустит.
Раймонд безрадостно хмыкнул:
– Для таких, как Тейлор Кэбот и «Генсис», эти бабки – мелочь. Спустит, как пить дать. Черт, его с самого начала трудно было уговорить.
– Тогда ты должен сказать, чтобы вскрытие не делали, – предложила Дарлин.
Раймонд уставился на спутницу. Он понимал: малышка хотела как лучше, к тому же если она чем и влекла его к себе, то только не силой ума. А потому от резкости воздержался. И все же в его ответе звучал сарказм:
– По-твоему, стоит мне обратиться к судмедэкспертам и попросить их не производить вскрытие при таких-то обстоятельствах – и делу конец? Не смеши меня!
– Но у тебя же столько знакомых среди разных шишек, – упорствовала Дарлин. – Попроси их, пусть помогут.
– Киска, я прошу... – начал было снисходительно Раймонд и осекся. До него стало доходить, что глупышка Дарлин попала в точку. Мысль заработала и стала обрастать деталями.
– А если обратиться к доктору Левитцу? – сказала Дарлин. – Он был врачом Франкони. Вдруг он поможет?
– Я как раз подумал о том же, – отозвался Раймонд. Доктор Дэниел Левитц держал большую приемную на Парк-авеню, но нес большие накладные расходы и терял пациентов – результат продуманной заботы. Уговорить его было легко: он стал одним из первых врачей, присоединившихся к рискованному предприятию. Что важнее, он привлек к делу множество клиентов, часть которых занималась тем же бизнесом, что и Карло Франкони.
Раймонд поднялся, извлек бумажник и бросил на стол три хрустящие стодолларовые купюры. Знал: этого более чем достаточно, чтобы расплатиться по счету и дать щедрые чаевые.
– Пошли, – обратился он к Дарлин. – Я должен сделать визит.
– Но я еще антрекот не доела, – закапризничала та.
Раймонд не стал тратить слов. Встав за стулом Дарлин, он резко рванул его от стола, заставив девушку вскочить на ноги. Чем больше он думал о докторе Левитце, тем больше видел в этом человеке своего спасителя. Домашний врач нескольких враждующих нью-йоркских криминальных кланов, Левитц знал людей, способных сделать невозможное.
Глава 1
4 марта 1917 г.
7.25
Нью-Йорк
Джек Стэплтон пригнулся к рулю и поднажал на педали, проносясь на восток мимо последнего квартала по Тридцатой улице. Ярдах в пятидесяти от Первой авеню он, распрямившись, покатил без рук и только потом начал тормозить. Лавина встречных машин слепила огнями, а Джек пока не настолько сбрендил, чтобы, гоняя на велосипеде по центру города, на всех парах влететь в мешанину легковушек, автобусов и грузовиков.
На улице здорово потеплело, и пятидюймовый слой грязи пополам с мокрым снегом, выпавшим два дня назад, сошел, оставив отдельные грязные бугорки между машинами на стоянках. Джек был доволен, что дороги расчистились: склизкая грязища несколько дней не давала ему добираться на работу и с работы на велосипеде. Велосипед был новый, Джек купил его всего три недели назад взамен украденного годом раньше.
Поначалу он собирался купить новый велик сразу после кражи, но передумал. Врожденное неприятие риска одолело его после того, как довелось сойтись нос к носу с самой Безносой: страх смерти – вещь нешуточная. Тот случай не имел никакого отношения к поездкам на велосипеде по городу, а все же напугал порядком. Джеку пришлось признать, что его манеру езды отличает показное ухарство.
Впрочем, время умерило страхи Джека. Последней каплей стало то, что в толчее подземки он лишился часов и бумажника. На следующий же день он купил себе новенький горный велосипед и, по мнению друзей, снова принялся за старое. На самом деле Джек больше не испытывал судьбу, протискиваясь между мчавшимися фургонами и стоявшими у тротуаров легковушками, не совершал слаломных спусков на Второй авеню и с наступлением темноты, как правило, держался подальше от Центрального парка.
Джек остановился на перекрестке, поджидая, когда светофор даст зеленый, и, упершись ногой в бровку тротуара, оглядел окрестности. Почти сразу он заметил стайку микроавтобусов телевидения с развернутыми антеннами, стоявших на восточной стороне Первой авеню как раз напротив дома, куда он направлялся: Главное управление судебно-медицинской экспертизы города Нью-Йорка, или, как запросто зовут некоторые, морг.
Джек работал младшим судмедэкспертом и в должности этой пребывал года полтора, так что уже успел вдосталь наглядеться на такие вот налеты журналистов. Как правило, такое случалось, когда умирал кто-то из знаменитостей или по крайней мере человек, которого пресса делала знаменитым в мгновение ока. А если не одиночная смерть, значит, случилось массовое бедствие вроде авиакатастрофы или крушения поезда. Джек (по причинам как личного, так и общественного свойства) уповал на то, что на сей раз – одиночка.
Зажегся зеленый, и, нажав на педали, Джек пересек Первую авеню и въехал в морг по съезду приемного отделения на Тридцатой улице. Поставив велосипед на обычное место, возле гробов с Харт-Айленда, в которые укладывали невостребованных мертвецов, Джек поднялся на лифте на второй этаж.
Он сразу же почувствовал, что в доме творится маленький кавардак. Несколько дневных секретарш без устали названивали по телефонам в отделе связи: обычно они раньше восьми на работе не появлялись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69