Более
худой из них открыл заднюю дверь машины. Второй, поздоровее, протянул руку
и вытащил пустые носилки. В отличие от других машин скорой помощи, в этой
пострадавших не было. Она приехала, чтобы принять пациента. Случай не
такой уж редкий.
Приехавшие подняли носилки за оба конца, и ножки носилок опустились
вниз. Носилки сразу преобразились в узкую, но вполне годную к
использованию каталку. Они прошли через автоматически раздвигающиеся двери
отделения неотложной помощи и, не глядя по сторонам, свернули в главный
коридор и поднялись в лифте на четырнадцатый этаж, в западную Неврологию.
В эту смену на этаже дежурили две сестры и пять ассистентов, но одна из
сестер и трое ассистентов ушли на перерыв, поэтому старшей была сестра
миссис Клодин Арнетт. Ей-то худой и предъявил документы на пациентку.
Предстоял перевод в отдельную палату Нью-йоркского медицинского центра,
где у ее врача было забронировано место.
Миссис Арнетт проверила бумаги, вполголоса выругалась, поскольку
только что заполнила приемный бланк, и расписалась. Она велела Марие
Гонзалес проводить прибывших в комнату 1420 и вновь занялась проверкой
наличия наркотических средств, чтобы успеть закончить до своего перерыва.
Даже при убавленном освещении она заметила, что у водителя удивительно
зеленые глаза.
Мария Гонзалес отворила дверь комнаты 1420 и попробовала разбудить
Линн Энн. Это было нелегко. Она пояснила санитарам, что по телефону
поступило указание дать пациентке двойную дозу снотворного и, в связи с
возможностью приступа, фенобарбитал. Ей ответили, что это не имеет
значения, пододвинули носилки и расстелили одеяла. Плавным отработанным
движением они подняли пациентку и уложили в одеяла. Линн Энн Лукас так и
не проснулась.
Мужчины поблагодарили Марию, которая уже начала менять белье на
постели Линн Энн. Они вышли с носилками в коридор. Миссис Арнетт не
подняла глаз, когда они миновали сестринский пост и вошли в лифт. Час
спустя машина скорой помощи отъехала от Медицинского центра. Включать
сирену или световую сигнализацию не требовалось. Машина была пуста.

8
За какое-то мгновение до звонка Мартин нажал кнопку будильника и
лежал, глядя в потолок. Тело его настолько привыкло к пробуждению в пять
двадцать пять, что будильник требовался редко, в какое бы время он ни
уснул. Собравшись с силами, он быстро поднялся и оделся для пробежки.
Ночной дождь напитал воздух влагой, и над рекой повис густой туман,
так что казалось, будто опоры моста покоятся на облаках пара. Влажный
воздух гасил звуки, и шум уличного движения в эти ранние часы не прерывал
его мыслей, которые касались главным образом Дениз.
Уже много лет он не испытывал волнения романтической любви. В течение
нескольких недель он даже не понимал причин своей бессонницы и странных
колебаний настроения, но, когда он осознал, что помнит, во что Дениз была
одета в любой день, реальное положение вещей, наконец, дошло до него,
наполнив смешанным ощущением цинизма и восторга. Цинизм был вызван
общением с несколькими коллегами, тоже в возрасте сорока с небольшим,
новая, молодая любовь которых ставила их в глупое положение. Восторг
порождался самим чувством человеческой связи. Дениз Зенгер представляла
для него не просто юное тело, дающее возможность противостоять неизбежному
времени. Она чудесным образом сочетала в себе озорную изобретательность и
тонкий интеллект. И красота ее придавала картине законченный вид, как
глазурь на торте. Филипс был вынужден признать, что не просто сходит по
ней с ума, но начинает зависеть от нее - она становилась средством
избавления от унылой запрогнозированности его жизни.
Добравшись до отметки 2,5 километра, Филипс повернул обратно. К этому
времени появилось уже много бегунов; некоторых он знал, но старался не
обращать на них внимания, как и они на него. Дыхание его стало чуть
тяжелее, но он продолжал поддерживать ровный энергичный темп до самого
дома.
Филипс понимал, что, как ни влюблен он в медицину, использует он ее
для того, чтобы не развивать другие сферы своей жизни. Осознанию этого
больше всего способствовало потрясение, связанное с уходом жены. Что с
этим осознанием делать - это уже другой вопрос. Для Мартина единственным
спасением стали его исследования. Продолжая исполнять свои изнуряющие
повседневные обязанности, он расширял исследования в надежде, что они, в
конечном счете, обеспечат ему некоторую свободу. Ему не хотелось бросать
клиническую медицину - нужно было только ослабить ее бремя. А теперь,
когда появилась Дениз, его несвобода еще усилилась. Он обещал себе, что не
повторит прежней ошибки. Если все у них получится, Дениз будет его женой в
полном смысле этого слова. Но для этого нужно успешно завершить
исследование. К семи пятнадцати он, приняв душ и побрившись, уже подходил
к двери своего кабинета. Войдя, он остановился, потрясенный. За ночь
комната превратилась в свалку старых снимков. Рэнди Джекобс с обычным
своим старанием подобрал большую часть запрошенных снимков. Конверты из
основного списка были сложены в шаткие стопки за рабочим столом. Из
второго, меньшего - у проектора Филипса. Боковые снимки черепа вынуты из
конвертов и вставлены в статоскоп.
Филипс ощутил новый прилив энтузиазма и уселся перед проектором. Он
сразу же стал просматривать снимки в поисках изменений, подобных
обнаруженным у Марино, Лукас, Коллинз и Маккарти. Он просмотрел почти
половину, когда вошла Дениз.
Она выглядела измотанной. Ее обычно блестящие волосы казались
засаленными, лицо было бледным, под глазами круги.
Дениз быстро обняла его и села. Увидев ее болезненное лицо, он
предложил ей поспать несколько часов. Когда она будет в состоянии
вернуться, они встретятся в кабинете ангиографии. Имелось, конечно, в
виду, что он начнет обследование сам.
- Оставь, - отказалась Дениз. - Никаких послаблений для любовницы
босса. Сейчас моя очередь работать в кабинете церебральной ангиографии, и
я буду там, неважно - спала или нет.
Мартин понял, что допустил ошибку. Дениз всегда относится к своей
работе по-деловому. Он улыбнулся и похлопал ее по руке, сказав, что рад
этому.
Она немного смягчилась. - Я только сбегаю приму душ. Вернусь через
тридцать минут.
Филипс проследил за ее уходом и вновь бросился к статоскопу. По пути
взгляд его скользнул по столу, и в этом хаосе он заметил что-то новое.
Подойдя, он обнаружил две госпитальные карты и записку от Рэнди. В ней
сообщалось только, что остальные снимки будут подобраны за следующий
вечер. Карты принадлежали Кэтрин Коллинз и Элен Маккарти.
Взяв карты, Филипс уселся на стул перед статоскопом, открыв сначала
карту Коллинз. Потребовалось всего несколько минут, чтобы извлечь
существенные данные: Кэтрин Коллинз, 21 год, пол женский, белая, диффузные
неврологические симптомы, тщательно исследована в Неврологии без точного
диагноза. В рамках дифференциальной диагностики рассматривался
множественный склероз.
Филипс внимательно прочел всю карту. Дойдя до конца, он обратил
внимание, что посещения Коллинз и лабораторные тесты внезапно прекратились
месяц назад. До этого времени записи становились все более частыми, в
некоторых из числа последних говорилось, что она должна прийти для
продолжения обследования. Очевидно, она больше не явилась.
Раскрыв вторую карту, которая была значительно тоньше, Филипс стал
читать про Элен Маккарти. Это была женщина двадцати двух лет, в
неврологическом анамнезе которой числились два припадка. Она проходила
обследование, когда записи вдруг оборвались. Это было два месяца назад.
Филипс даже нашел запись о том, что на следующей неделе ей должны были
делать электроэнцефалограмму с периодами сна. Этого не было. Обследование
ее не было завершено, и дифференциальный диагноз в карте отсутствовал.
Прибывшая Хелен вошла с обычной кучей проблем, но прежде чем начать
говорить, она подала Мартину чашку горячего кофе и пончик, которые
принесла из "Чок фулл ов натс". Затем она перешла к делу. Опять звонил
Фергюсон, сказал, что до полудня принадлежности должны быть убраны из
помещения или их выбросят на улицу. Хелен подождала ответа.
Мартин не представлял, что же с этим делать. Отделение и так уже
ютилось на площади вдвое меньше необходимой. Чтобы избавиться от проблемы,
хотя бы временно, он велел Хелен снести все к нему в кабинет и сложить к
стенке. К концу недели он что-нибудь придумает.
Удовлетворенная, она перешла к вопросу о лаборантах, которые хотели
пожениться. Филипс сказал, чтобы этим занялся Роббинс. Хелен терпеливо
разъяснила, что именно Роббинс поднял этот вопрос перед ней, чтобы Филипс
решил его.
- Проклятье! - вырвалось у Мартина. Нет никакого решения. Обучать
новых лаборантов до их ухода уже поздно. Если их уволить, то они легко
найдут новую работу, а ему трудно будет найти им замену. - Узнайте точно,
сколько времени они собираются отсутствовать, - ответил он, стараясь
подавить раздражение. Сам он уже два года не брал отпуска.
Обратившись к следующей странице блокнота, Хелен сообщила, что
Корнелия Роджерс из машбюро снова сообщила что больна - уже девятый раз в
этом месяце. За пять месяцев работы в Нейрорадиологии она ухитряется
болеть не менее семи дней ежемесячно. Хелен поинтересовалась, что Филипс
собирается с этим делать.
Филипс собирался эту девчонку избить, четвертовать и бросить в Ист
Ривер. - А что вы предлагаете? - спросил он, сдерживаясь.
- Я думаю, нужно предупредить ее об увольнении.
- Отлично, займитесь этим.
Прежде чем направиться к двери, Хелен сделала последнее сообщение: в
час дня Филипсу предстояло прочесть группе студентов лекцию по
томографическому сканеру. Она была уже готова выйти, когда Филипс
остановил ее. - Постойте, у меня к вам просьба. В стационаре есть
пациентка Линн Энн Лукас. Проследите, чтобы ее записали на это утро на
аксиальную томографию и политомографию. В случае чего, скажите, что это
специально для меня. И попросите лаборантов позвать меня перед самым
началом этих процедур.
Хелен, записав указания, вышла. Мартин опять взялся за эти две карты.
Обнадеживало, что у обеих молодых женщин были неврологические симптомы, а
в случае с Кэтрин Коллинз конкретно указывался множественный склероз. В
связи с Элен Маккарти Филипс проверил, насколько часто припадки являются
частью клинической картины множественного склероза. Выяснилось, что меньше
чем в десяти процентах случаев, если вообще возникают. Но почему обе
девушки так внезапно прекратили дальнейшее обследование? Филипс
представил, как трудно будет заполучить их для повторных снимков, коли уж
они решили лечиться где-то еще, возможно даже в другом городе.
Как раз в этот момент Хелен сообщила по селектору, что стажер ждет
его в кабинете церебральной ангиографии. Филипс надел фартук с выцветшей
надписью "Супермен", взял карты Коллинз и Маккарти и вышел из кабинета.
Остановившись у стола Хелен, он попросил разыскать этих двух пациенток и
убедить их прийти, чтобы сделать диагностические снимки. При этом нужно
было не напугать их, но все же дать понять, что это важно.
Внизу его ждала Дениз. Она приняла душ, вымыла голову и переоделась -
за тридцать минут произошло волшебное превращение. Она уже не выглядела
усталой, ее светло-карие глаза искрились над хирургической маской. Филипсу
хотелось к ней прикоснуться, но он только лишнюю секунду поглядел ей в
глаза.
Ей уже не раз доводилось делать ангиограммы, так что он принял
участие просто в качестве ассистента. Они не разговаривали, пока она ловко
действовала катетером, вставляя его в артерию пациента. Филипс внимательно
наблюдал, готовый дать, если потребуется, совет. Это было излишне.
Пациентом был Гарольд Шиллер, которому накануне делали томограмму. Как
Филипс и предполагал, Маннергейм заказал церебральную ангиограмму -
вероятно, в порядке подготовки к операции, хотя случай был явно
неоперабельный.
Спустя час все было почти закончено.
- Ну, я тебе скажу, - прошептал Мартин, - ты справляешься лучше меня,
а ведь занимаешься этим всего несколько недель. - Дениз покраснела, но
Мартин знал, что она довольна. Он оставил ее заканчивать и сказал, чтобы
позвонила, когда будет готов следующий пациент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35