Как он сам до этого не додумался?
Она пошла с ним к главному компьютерному терминалу, ведя непрерывный
рассказ о трудном вечере в Неотложной. Слушая вполуха, Филипс ввел запрос.
Он запросил имена и номера пациенток в возрасте от пятнадцати до двадцати
пяти лет, которым делались снимки черепа в течение последних двух лет.
Выходной принтер ожил и выдал всего одну строчку. В ней говорилось, что
банк данных не рассчитан на отбор снимков черепа по признаку пола. Филипс
скорректировал свой запрос. Заработав снова, принтер тарахтел с бешеной
скоростью, но недолго. В списке было только сто три имени. В результате
беглого просмотра выяснилось, что чуть меньше половины из них - женщины.
Рэнди новый список пришелся по душе. По его словам, первый оказал на
него деморализующее влияние. Они подождали, и он принес семь конвертов,
сказав, что для начала этого хватит, а он пока подберет остальные.
Возвратившись в кабинет, Мартин признал, что устал и что усталость
начинает ослаблять его энтузиазм. Бросив снимки перед проектором, он обнял
Дениз и прижал к себе. Голова его опустилась к ней на плечо. Она обхватила
его руками чуть ниже лопаток. Некоторое время они стояли так, молча держа
друг друга в объятиях.
Потом Дениз посмотрела ему в лицо и откинула со лба его светлые
волосы. Он не открывал глаз.
- Может быть, на сегодня все?
- Это мысль. - Филипс открыл глаза. - Почему бы нам не зайти ко мне?
Я все еще не пришел в себя, мне нужно поговорить.
- Поговорить?
- О чем угодно.
- К сожалению, меня наверняка опять вызовут в госпиталь.
Филипс жил в многоквартирном доме, называемом Тауэрс, который был
построен Медицинским центром и примыкал к госпиталю. Хотя создатели
вложили в него очень мало фантазии, он был нов, надежен и чрезвычайно
удобен. Дом располагался у реки, и из квартиры Мартина открывался вид на
нее. А старый дом, где жила Дениз, стоял на тесной боковой улочке. Из окон
ее квартиры на третьем этаже был виден только всегда темный узкий колодец
между домами.
Мартин напомнил, что от его квартиры до госпиталя не дальше, чем от
дежурной комнаты в помещении медсестер, где Дениз располагалась, и втрое
ближе, чем от ее собственной квартиры. - Вызовут, так вызовут.
Она заколебалась. Встречаться во время ее дежурства - это что-то
новое, кроме того, Дениз боялась, что развитие их связи приведет к
необходимости принять решение.
- Может быть, - произнесла она. - Только сначала дай мне сходить в
Неотложную и проверить, не назревает ли там что-нибудь.
Ожидая ее, он стал вставлять некоторые из новых снимков в статоскоп.
Уже вставив три снимка, он вгляделся в самый первый. И тут он, вскочив,
уткнулся в снимок носом. Еще один случай! Те же крапинки, начинающиеся в
самой задней части мозга и распространяющиеся вперед. Филипс посмотрел на
конверт. Кэтрин Коллинз, двадцать один год. Наклеенное на конверт
машинописное описание снимка в клинической информации упоминает припадки.
Взяв снимок Кэтрин Коллинз к компьютеру, он вложил его в сканер.
Затем он схватил остальные четыре конверта и извлек из каждого снимок
черепа. Он начал вставлять их в статоскоп, но раньше чем рука его
отпустила первый, он уже почувствовал, что нашел еще один пример. Глаза
его стали очень восприимчивы к этим слабым изменениям. Элен Маккарти,
двадцать два года, клинические данные: головные боли, нарушения зрения и
слабость в правых конечностях. Остальные снимки были без отклонений.
Взяв из конверта Элен Маккарти два боковых снимка черепа, сделанных
под немного разными углами, Филипс включил стереостатоскоп. Глядя в
объектив, он вообще лишь с большим трудом различил какие-то крапинки. Те,
что он видел, казались придуманными: они располагались в коре мозга, а не
глубже, в нервных волокнах белого вещества. Эта информация его несколько
встревожила. Поражения, связанные с множественным склерозом, обычно
располагались в белом веществе мозга. Оторвав распечатку, Филипс стал
читать ее. Вверху страницы стояло "СПАСИБО", относящееся к моменту, когда
была вставлена пленка. Затем шло имя девушки и вымышленный номер телефона.
Еще одна шутка Майклза.
В самом сообщении было то, чего Филипс ожидал. Давалось описание
изменений плотности и, как в случае с Линн Энн Лукас, компьютер вновь
задавал вопрос о значимости незапрограммированных отклонений.
Почти одновременно Дениз возвратилась из Неотложной и Рэнди принес
еще пятнадцать конвертов. Филипс влепил Дениз звучный поцелуй. Он сообщил
ей, что, благодаря ее предложению, нашел еще два примера, в обоих случаях
- молодые женщины. Мартин взял у Рэнди новые снимки и готов был приступить
к ним, но Дениз положила руку ему на плечо.
- В Неотложной сейчас тихо. А через час - кто знает?
Филипс вздохнул. Он чувствовал себя, как ребенок, которому велят на
ночь расстаться с новой игрушкой. Он с неохотой отложил конверты и велел
Рэнди отобрать снимки по второму списку и сложить на его стол. А потом,
если останется время, можно начать подбирать снимки из основного списка и
складывать их у задней стены, за рабочим столом. Вспомнив вдруг, он
попросил Рэнди связаться с регистратурой и организовать присылку
госпитальных карт Кэтрин Коллинз и Элен Маккарти в его кабинет.
Оглядев комнату, Мартин сказал:
- Такое впечатление, что я что-то забыл.
- Себя, - ответила Дениз с раздражением. - Ты здесь уже восемнадцать
часов. Пошли отсюда к чертям.
Так как Тауэрс являлся частью Медицинского центра, он был соединен с
госпиталем хорошо освещенным и окрашенным в приятные тона переходом на
уровне подвального этажа. Там же были проложены электрические и тепловые
магистрали, скрытые в потолке за звукоизоляционными плитками. Взявшись за
руки, Мартин и Дениз прошли сначала под старым медицинским институтом,
потом под новым. Потом они миновали разветвление тоннелей, ведущих к
Бреннеровскому педиатрическому госпиталю и Голдманновскому институту
психиатрии. Тауэрс находился в конце тоннеля и представлял собой нынешний
предел безудержного прорастания медицинского центра в тело окружающего
района. По лестнице можно было подняться прямо в нижний вестибюль этого
многоквартирного дома. Охранник за пуленепробиваемым стеклом узнал Филипса
и отпер дистанционно управляемый замок.
Шикарный Тауэрс был населен в основном докторами медицины и другими
специалистами из медицинского центра. Здесь обитали еще несколько
профессоров из университета, но, как правило, квартплату считали довольно
высокой. Проживавшие здесь врачи были большей частью разведены, зато
постоянно росло число молодых турок с карьеристски настроенными женами.
Детей здесь почти не было, их можно было видеть только по выходным, когда
наступала папина очередь заниматься ими. Мартин знал также о довольно
большом количестве психиатров и замечал немало выпивших.
Мартин относился к числу разведенных. Он развелся четыре года назад
после шести лет беспросветной супружеской жизни в пригороде. Подобно
большинству своих коллег, Мартин женился в годы своего стажерства - это
была своего рода реакция на трудности научной карьеры. Жену звали Ширли,
он любил ее, по крайней мере, считал, что любит. Он был потрясен, когда
она вдруг ушла от него. К счастью, детей у них не было. Следствием развода
явилась депрессия, для преодоления которой он старался еще больше времени
проводить на работе, если только это было возможно. С течением времени он
смог отнестись к этим событиям с необходимым беспристрастием и осознать
происшедшее. Филипс был женат на медицине, а его жена находилась в роли
любовницы. Для своего ухода Ширли выбрала тот год, когда его назначили
помощником заведующего Неврологии, поскольку именно тогда она окончательно
поняла его систему ценностей. До своего назначения он оправдывал перед
женой семидесятичасовую рабочую неделю стремлением стать помощником
заведующего. Заняв эту должность, он стал оправдывать это тем, что он
начальник. Ширли нашла выход, которого Филипс не видел. Она не захотела
быть замужем и в одиночестве, поэтому она ушла.
- Ты пришел к какому-то заключению по поводу отсутствия мозга у
Марино? - спросила Дениз, возвращая Мартина в настоящее.
- Нет. Но в этом наверняка замешан Маннергейм.
Они ждали лифта под громадной безвкусной люстрой. Под ногами был
темно-оранжевый ковер с переплетением золотых колец.
- Ты не собираешься что-то предпринять по этому поводу?
- Я не знаю, что делать. Конечно, хотелось бы узнать, зачем его
изъяли.
Самым чудесным в квартире Филипса был вид на реку и изящный изгиб
моста. В остальном это было самое непримечательное жилище. Филипс переехал
в одночасье. Он договорился об аренде квартиры по телефону, а чтобы
обставить ее, нанял прокатную фирму. И вот что получилось: кушетка, пара
приставных столиков, низкий столик и пара стульев в гостиной, обеденный
уголок в кухне, кровать в комплекте со столиком в спальне. Не бог весть
что, но это только временно. Филипсу как-то не приходило в голову, что он
здесь живет уже четыре года.
Мартин не был любителем выпить, но сегодня ему хотелось расслабиться,
и он налил немного виски со льдом. Из вежливости он подержал бутылку перед
Дениз, но она, как и предполагалось, покачала головой. Она употребляла
только вино или, изредка, джин с тоником, и конечно не на дежурстве.
Вместо этого она налила себе в высокий стакан апельсинового сока из
холодильника.
В гостиной Дениз слушала словесные излияния Филипса, рассчитывая, что
он скоро иссякнет. Ее сейчас совершенно не интересовали разговоры об
исследованиях или исчезнувших мозгах. Она вспоминала его признание в
нежных чувствах. Возможность того, что это было серьезно, волновала ее и
позволяла признать и свои собственные чувства.
- Жизнь удивительна, - говорил в это время Мартин. - Всего за один
день столько необыкновенных поворотов!
- Ты о чем это? - подала голос Дениз, надеясь, что он заговорит об их
отношениях.
- Еще вчера мне и в голову не приходило, что мы так близко подошли к
созданию программы чтения снимков. Если так пойдет...
В бешенстве она вскочила, рывком подняла его на ноги и, ухватив за
подол рубашки, принялась убеждать его сделать передышку и забыть про
госпиталь. Глядя снизу вверх в его ошеломленное лицо, она дразняще
улыбнулась, чтобы рассеять неловкость.
Филипс согласился, что у него действительно очень натянуты нервы, и
решил для улучшения состояния быстренько принять душ. Она имела в виду
несколько не то, но он уговорил составить ему компанию в ванной. Она
смотрела на него через стенку душа с матовым и узорным стеклами. Он
изгибался и поворачивался под струей воды, и причудливые изломы и
скругления придавали его очертаниям странный эротический вид.
Пока Мартин под шум воды пытался продолжать разговор, Дениз спокойно
потягивала апельсиновый сок. Она не различала ни единого слова, но ее это
вполне устраивало. Ей сейчас больше нравилось смотреть, а не слушать. Она
ощущала нарастающую волну чувства, которая наполняла ее теплотой.
Закончив, Мартин выключил воду, захватил полотенце и вышел из душа.
Он все еще продолжал разговор о компьютерах и докторах, от которого ее уже
мутило. Обозлившись, она вырвала полотенце и стала тереть ему спину. Потом
она повернула его лицом к себе.
- Сделай одолжение, - как бы в гневе, прервала она, - заткнись.
Схватив за руку, она вытащила его из ванной. Пораженный этой
внезапной вспышкой, он спокойно дал отвести себя в полутемную спальню.
Там, на виду у тихой реки и парящего над ней моста, она закинула руки ему
на шею и вложила всю свою страсть в поцелуй.
Мартин без промедления ответил ей. Но он не успел еще раздеть ее, как
комнату наполнил настойчивый сигнал вызова. Какое-то мгновение они еще
держали друг друга в объятиях, пытаясь избежать неизбежного и наслаждаясь
своей близостью. Им обоим без слов было ясно, что отношения их поднялись
на новую ступень.
Без двадцати три городская машина скорой помощи остановилась у
приемного покоя Медицинского центра. Там уже стояли две такие машины, и
вновь прибывшая двигалась между ними задним ходом, пока не уперлась
бампером в резиновую окантовку. Двигатель зачихал и умолк; водитель и
пассажир вышли из машины. Прикрываясь согнутыми руками от нудного
апрельского дождя, они двинулись рысцой и вскочили на площадку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Она пошла с ним к главному компьютерному терминалу, ведя непрерывный
рассказ о трудном вечере в Неотложной. Слушая вполуха, Филипс ввел запрос.
Он запросил имена и номера пациенток в возрасте от пятнадцати до двадцати
пяти лет, которым делались снимки черепа в течение последних двух лет.
Выходной принтер ожил и выдал всего одну строчку. В ней говорилось, что
банк данных не рассчитан на отбор снимков черепа по признаку пола. Филипс
скорректировал свой запрос. Заработав снова, принтер тарахтел с бешеной
скоростью, но недолго. В списке было только сто три имени. В результате
беглого просмотра выяснилось, что чуть меньше половины из них - женщины.
Рэнди новый список пришелся по душе. По его словам, первый оказал на
него деморализующее влияние. Они подождали, и он принес семь конвертов,
сказав, что для начала этого хватит, а он пока подберет остальные.
Возвратившись в кабинет, Мартин признал, что устал и что усталость
начинает ослаблять его энтузиазм. Бросив снимки перед проектором, он обнял
Дениз и прижал к себе. Голова его опустилась к ней на плечо. Она обхватила
его руками чуть ниже лопаток. Некоторое время они стояли так, молча держа
друг друга в объятиях.
Потом Дениз посмотрела ему в лицо и откинула со лба его светлые
волосы. Он не открывал глаз.
- Может быть, на сегодня все?
- Это мысль. - Филипс открыл глаза. - Почему бы нам не зайти ко мне?
Я все еще не пришел в себя, мне нужно поговорить.
- Поговорить?
- О чем угодно.
- К сожалению, меня наверняка опять вызовут в госпиталь.
Филипс жил в многоквартирном доме, называемом Тауэрс, который был
построен Медицинским центром и примыкал к госпиталю. Хотя создатели
вложили в него очень мало фантазии, он был нов, надежен и чрезвычайно
удобен. Дом располагался у реки, и из квартиры Мартина открывался вид на
нее. А старый дом, где жила Дениз, стоял на тесной боковой улочке. Из окон
ее квартиры на третьем этаже был виден только всегда темный узкий колодец
между домами.
Мартин напомнил, что от его квартиры до госпиталя не дальше, чем от
дежурной комнаты в помещении медсестер, где Дениз располагалась, и втрое
ближе, чем от ее собственной квартиры. - Вызовут, так вызовут.
Она заколебалась. Встречаться во время ее дежурства - это что-то
новое, кроме того, Дениз боялась, что развитие их связи приведет к
необходимости принять решение.
- Может быть, - произнесла она. - Только сначала дай мне сходить в
Неотложную и проверить, не назревает ли там что-нибудь.
Ожидая ее, он стал вставлять некоторые из новых снимков в статоскоп.
Уже вставив три снимка, он вгляделся в самый первый. И тут он, вскочив,
уткнулся в снимок носом. Еще один случай! Те же крапинки, начинающиеся в
самой задней части мозга и распространяющиеся вперед. Филипс посмотрел на
конверт. Кэтрин Коллинз, двадцать один год. Наклеенное на конверт
машинописное описание снимка в клинической информации упоминает припадки.
Взяв снимок Кэтрин Коллинз к компьютеру, он вложил его в сканер.
Затем он схватил остальные четыре конверта и извлек из каждого снимок
черепа. Он начал вставлять их в статоскоп, но раньше чем рука его
отпустила первый, он уже почувствовал, что нашел еще один пример. Глаза
его стали очень восприимчивы к этим слабым изменениям. Элен Маккарти,
двадцать два года, клинические данные: головные боли, нарушения зрения и
слабость в правых конечностях. Остальные снимки были без отклонений.
Взяв из конверта Элен Маккарти два боковых снимка черепа, сделанных
под немного разными углами, Филипс включил стереостатоскоп. Глядя в
объектив, он вообще лишь с большим трудом различил какие-то крапинки. Те,
что он видел, казались придуманными: они располагались в коре мозга, а не
глубже, в нервных волокнах белого вещества. Эта информация его несколько
встревожила. Поражения, связанные с множественным склерозом, обычно
располагались в белом веществе мозга. Оторвав распечатку, Филипс стал
читать ее. Вверху страницы стояло "СПАСИБО", относящееся к моменту, когда
была вставлена пленка. Затем шло имя девушки и вымышленный номер телефона.
Еще одна шутка Майклза.
В самом сообщении было то, чего Филипс ожидал. Давалось описание
изменений плотности и, как в случае с Линн Энн Лукас, компьютер вновь
задавал вопрос о значимости незапрограммированных отклонений.
Почти одновременно Дениз возвратилась из Неотложной и Рэнди принес
еще пятнадцать конвертов. Филипс влепил Дениз звучный поцелуй. Он сообщил
ей, что, благодаря ее предложению, нашел еще два примера, в обоих случаях
- молодые женщины. Мартин взял у Рэнди новые снимки и готов был приступить
к ним, но Дениз положила руку ему на плечо.
- В Неотложной сейчас тихо. А через час - кто знает?
Филипс вздохнул. Он чувствовал себя, как ребенок, которому велят на
ночь расстаться с новой игрушкой. Он с неохотой отложил конверты и велел
Рэнди отобрать снимки по второму списку и сложить на его стол. А потом,
если останется время, можно начать подбирать снимки из основного списка и
складывать их у задней стены, за рабочим столом. Вспомнив вдруг, он
попросил Рэнди связаться с регистратурой и организовать присылку
госпитальных карт Кэтрин Коллинз и Элен Маккарти в его кабинет.
Оглядев комнату, Мартин сказал:
- Такое впечатление, что я что-то забыл.
- Себя, - ответила Дениз с раздражением. - Ты здесь уже восемнадцать
часов. Пошли отсюда к чертям.
Так как Тауэрс являлся частью Медицинского центра, он был соединен с
госпиталем хорошо освещенным и окрашенным в приятные тона переходом на
уровне подвального этажа. Там же были проложены электрические и тепловые
магистрали, скрытые в потолке за звукоизоляционными плитками. Взявшись за
руки, Мартин и Дениз прошли сначала под старым медицинским институтом,
потом под новым. Потом они миновали разветвление тоннелей, ведущих к
Бреннеровскому педиатрическому госпиталю и Голдманновскому институту
психиатрии. Тауэрс находился в конце тоннеля и представлял собой нынешний
предел безудержного прорастания медицинского центра в тело окружающего
района. По лестнице можно было подняться прямо в нижний вестибюль этого
многоквартирного дома. Охранник за пуленепробиваемым стеклом узнал Филипса
и отпер дистанционно управляемый замок.
Шикарный Тауэрс был населен в основном докторами медицины и другими
специалистами из медицинского центра. Здесь обитали еще несколько
профессоров из университета, но, как правило, квартплату считали довольно
высокой. Проживавшие здесь врачи были большей частью разведены, зато
постоянно росло число молодых турок с карьеристски настроенными женами.
Детей здесь почти не было, их можно было видеть только по выходным, когда
наступала папина очередь заниматься ими. Мартин знал также о довольно
большом количестве психиатров и замечал немало выпивших.
Мартин относился к числу разведенных. Он развелся четыре года назад
после шести лет беспросветной супружеской жизни в пригороде. Подобно
большинству своих коллег, Мартин женился в годы своего стажерства - это
была своего рода реакция на трудности научной карьеры. Жену звали Ширли,
он любил ее, по крайней мере, считал, что любит. Он был потрясен, когда
она вдруг ушла от него. К счастью, детей у них не было. Следствием развода
явилась депрессия, для преодоления которой он старался еще больше времени
проводить на работе, если только это было возможно. С течением времени он
смог отнестись к этим событиям с необходимым беспристрастием и осознать
происшедшее. Филипс был женат на медицине, а его жена находилась в роли
любовницы. Для своего ухода Ширли выбрала тот год, когда его назначили
помощником заведующего Неврологии, поскольку именно тогда она окончательно
поняла его систему ценностей. До своего назначения он оправдывал перед
женой семидесятичасовую рабочую неделю стремлением стать помощником
заведующего. Заняв эту должность, он стал оправдывать это тем, что он
начальник. Ширли нашла выход, которого Филипс не видел. Она не захотела
быть замужем и в одиночестве, поэтому она ушла.
- Ты пришел к какому-то заключению по поводу отсутствия мозга у
Марино? - спросила Дениз, возвращая Мартина в настоящее.
- Нет. Но в этом наверняка замешан Маннергейм.
Они ждали лифта под громадной безвкусной люстрой. Под ногами был
темно-оранжевый ковер с переплетением золотых колец.
- Ты не собираешься что-то предпринять по этому поводу?
- Я не знаю, что делать. Конечно, хотелось бы узнать, зачем его
изъяли.
Самым чудесным в квартире Филипса был вид на реку и изящный изгиб
моста. В остальном это было самое непримечательное жилище. Филипс переехал
в одночасье. Он договорился об аренде квартиры по телефону, а чтобы
обставить ее, нанял прокатную фирму. И вот что получилось: кушетка, пара
приставных столиков, низкий столик и пара стульев в гостиной, обеденный
уголок в кухне, кровать в комплекте со столиком в спальне. Не бог весть
что, но это только временно. Филипсу как-то не приходило в голову, что он
здесь живет уже четыре года.
Мартин не был любителем выпить, но сегодня ему хотелось расслабиться,
и он налил немного виски со льдом. Из вежливости он подержал бутылку перед
Дениз, но она, как и предполагалось, покачала головой. Она употребляла
только вино или, изредка, джин с тоником, и конечно не на дежурстве.
Вместо этого она налила себе в высокий стакан апельсинового сока из
холодильника.
В гостиной Дениз слушала словесные излияния Филипса, рассчитывая, что
он скоро иссякнет. Ее сейчас совершенно не интересовали разговоры об
исследованиях или исчезнувших мозгах. Она вспоминала его признание в
нежных чувствах. Возможность того, что это было серьезно, волновала ее и
позволяла признать и свои собственные чувства.
- Жизнь удивительна, - говорил в это время Мартин. - Всего за один
день столько необыкновенных поворотов!
- Ты о чем это? - подала голос Дениз, надеясь, что он заговорит об их
отношениях.
- Еще вчера мне и в голову не приходило, что мы так близко подошли к
созданию программы чтения снимков. Если так пойдет...
В бешенстве она вскочила, рывком подняла его на ноги и, ухватив за
подол рубашки, принялась убеждать его сделать передышку и забыть про
госпиталь. Глядя снизу вверх в его ошеломленное лицо, она дразняще
улыбнулась, чтобы рассеять неловкость.
Филипс согласился, что у него действительно очень натянуты нервы, и
решил для улучшения состояния быстренько принять душ. Она имела в виду
несколько не то, но он уговорил составить ему компанию в ванной. Она
смотрела на него через стенку душа с матовым и узорным стеклами. Он
изгибался и поворачивался под струей воды, и причудливые изломы и
скругления придавали его очертаниям странный эротический вид.
Пока Мартин под шум воды пытался продолжать разговор, Дениз спокойно
потягивала апельсиновый сок. Она не различала ни единого слова, но ее это
вполне устраивало. Ей сейчас больше нравилось смотреть, а не слушать. Она
ощущала нарастающую волну чувства, которая наполняла ее теплотой.
Закончив, Мартин выключил воду, захватил полотенце и вышел из душа.
Он все еще продолжал разговор о компьютерах и докторах, от которого ее уже
мутило. Обозлившись, она вырвала полотенце и стала тереть ему спину. Потом
она повернула его лицом к себе.
- Сделай одолжение, - как бы в гневе, прервала она, - заткнись.
Схватив за руку, она вытащила его из ванной. Пораженный этой
внезапной вспышкой, он спокойно дал отвести себя в полутемную спальню.
Там, на виду у тихой реки и парящего над ней моста, она закинула руки ему
на шею и вложила всю свою страсть в поцелуй.
Мартин без промедления ответил ей. Но он не успел еще раздеть ее, как
комнату наполнил настойчивый сигнал вызова. Какое-то мгновение они еще
держали друг друга в объятиях, пытаясь избежать неизбежного и наслаждаясь
своей близостью. Им обоим без слов было ясно, что отношения их поднялись
на новую ступень.
Без двадцати три городская машина скорой помощи остановилась у
приемного покоя Медицинского центра. Там уже стояли две такие машины, и
вновь прибывшая двигалась между ними задним ходом, пока не уперлась
бампером в резиновую окантовку. Двигатель зачихал и умолк; водитель и
пассажир вышли из машины. Прикрываясь согнутыми руками от нудного
апрельского дождя, они двинулись рысцой и вскочили на площадку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35