– Оно двигалось слева направо. Подожди минуту, и оно покажется снова.
Мы подождали, а потом я тоже увидел две светящиеся ярко-зеленые точки. Они двигались почти над самой землей, слева направо. Я заметил, как там промелькнуло что-то светлое. И почти сразу же понял, что здесь что-то не так.
Бобби тоже почуял неладное. Он повернул руль, направляя свет фары на движущийся объект. И взял бинокль.
– Это не животное… – сказал он.
Среди низкого кустарника двигалось что-то светлое. Светлого, телесного цвета. За кустами видно было плохо, но потом я разглядел длинную светлую полосу, которая волочилась по песку. И с ужасом понял, что это человеческая рука. Рука с растопыренными пальцами.
– Господи… – прошептал Бобби, глядя в бинокль.
– Что? Что это?
– Это тело, его волокут по земле, – сказал он. А потом странным голосом добавил: – Это Рози.
День шестой. 22:22
Я завел мотоцикл и поехал вместе с Мае вдоль края обрыва до того места, где можно было спуститься вниз, к высохшему руслу реки. Бобби остался на месте наблюдать за телом Рози. Через несколько минут я пересек русло реки, выехал на противоположный берег и вернулся к месту, освещенному фарой вездехода Бобби.
– А теперь остановись, Джек, – сказала Мае.
Я остановил мотоцикл, подался вперед и наклонился над рулем, стараясь разглядеть пустыню впереди. Внезапно счетчик радиации снова громко затрещал.
– Хороший признак, – сказал я.
Мы поехали дальше. Теперь мы были точно напротив Бобби, который остался по ту сторону речного русла. Его фара слабо освещала пустыню вокруг нас, как будто лунным светом. Я помахал Бобби, чтобы он тоже спускался. Бобби развернул вездеход и поехал на запад. Без его света пустыня вокруг нас сразу стала темнее и загадочнее.
И тогда мы увидели Рози Кастро.
Рози лежала на спине, запрокинув голову, так что казалось, будто она смотрит назад, прямо на меня. Глаза у нее были широко раскрыты, рука с растопыренными пальцами тянулась ко мне. Лицо Рози выражало мольбу – или ужас. Ее тело уже окоченело и двигалось резкими толчками, когда Рози волочили через низкие кусты и кактусы.
Ее тащили по пустыне – но не животные.
– Я думаю, свет надо выключить, – сказала Мае.
– Но я не вижу, кто ее тащит… Под ней какая-то тень…
– Это не тень. Это они.
– Они волокут ее?
Мае кивнула.
– Выключи свет.
Я сразу же выключил фару. Мы остались в темноте.
– Я думал, роям хватает энергии только на три часа после заката…
– Это Рики так сказал.
– Он снова наврал?
– Либо они преодолели этот предел в дикой природе.
Из этого следовали весьма неприятные перспективы. Если рои теперь могут сохранять энергию на всю ночь, возможно, они будут активны, когда мы доберемся до их укрытия. Я рассчитывал застать их в обездвиженном состоянии, когда частицы беспорядочно рассеяны по земле. Другими словами, я надеялся уничтожить их, пока они спят. А теперь оказывается, что они, похоже, не спят и ночью.
Мы стояли в темноте и обдумывали ситуацию. Наконец Мае сказала:
– Эти рои смоделированы на поведении насекомых, правильно?
– Не совсем, – возразил я. – На самом деле программная модель – «Хищник-Добыча». Но из-за того, что рой – это популяция взаимодействующих частиц, их поведение до некоторой степени воспроизводит поведение любой популяции взаимодействующих частиц – например, насекомых. А что?
– Насекомые способны выполнять задачи, которые занимают больше времени, чем продолжительность жизни одного поколения. Я правильно понимаю?
– Ну да…
– Тогда, возможно, какое-то время тело Рози нес один рой, потом его место занял другой, и так далее. Возможно, ее несли уже три или четыре роя, по очереди. Таким образом, каждый из роев оставался активен ночью не более трех часов.
Такая возможность понравилась мне еще меньше.
– Это означает, что рои действуют вместе, – сказал я. – Это означает, что они способны координировать свои действия.
– Теперь это уже очевидно.
– Но только это невозможно, – заметил я. – Потому что у них нет сигнальной системы.
– Это было невозможно несколько поколений назад, – возразила Мае. – А теперь возможно. Вспомни, как рои летели к тебе, построившись правильным клином. Они действовали скоординированно.
Она была права. Просто я не сразу это понял. И теперь, стоя в ночи посреди пустыни, я задумался о том, что еще ускользнуло от моего понимания. Я прищурился, стараясь разглядеть что-нибудь в темноте впереди.
– Куда они ее несут?
Мае расстегнула мой рюкзак и достала очки ночного видения.
– Вот, попробуй посмотреть через это.
Я собирался тоже помочь ей достать очки, но Мае легко сбросила свой рюкзак, открыла клапан и вытащила очки. Она двигалась быстро и уверенно.
Я надел ремешок крепления, подогнал по голове и опустил очки на глаза. Это были новые очки, «Ген-4», они показывали изображение в неярких цветах. Рози я увидел почти сразу же. Ее тело мелькало среди кустарника, удаляясь в пустыню все дальше и дальше.
– Ну, так куда они ее несут? – снова спросил я. Пока я это говорил, я посмотрел чуть выше – и сам увидел куда.
Издалека это можно было принять за естественное, природное образование – темный земляной холм шириной около пятнадцати футов и около шести футов в высоту. Его легко было принять за естественное образование.
Но оно не было естественным. Обычная эрозия почвы не могла создать такую правильную форму. Кроме того, я уже видел подобные искусственные сооружения – гнезда африканских термитов и других общественных насекомых.
Мае тоже надела очки и смотрела туда же, куда и я.
– По-твоему, это продукт обусловленного поведения? – спросила она. – Разве такое сложное поведение могло появиться само по себе, без предварительно заложенной программы?
– На самом деле, да, – ответил я. – Именно это и произошло.
– Трудно поверить.
– Я знаю.
Мае была хорошим биологом, только она специализировалась на биологии приматов. Она привыкла изучать мелкие популяции высокоорганизованных животных, у которых была иерархия доминантности и групповые лидеры. Мае привыкла к тому, что сложное поведение является результатом высоких умственных способностей животных. Ей трудно было понять мощную силу самоорганизации в очень большой популяции глупых и ограниченных существ.
В любом случае это было глубоко укоренившееся заблуждение, свойственное всем людям. Люди привыкли к тому, что в любой организации всегда есть кто-то главный. В государствах есть правительства. В корпорациях – советы директоров. В университетах – ректораты. В армиях – генералы. Люди привыкли считать, что без центрального руководства любую организацию захлестнет хаос, и организация будет не способна выполнить никакую существенную задачу.
С такой точки зрения крайне трудно поверить, что исключительно тупые существа, с мозгом меньше булавочной головки, способны строить сооружения, гораздо более сложные по конструкции, чем все, что было когда-либо построено людьми. Но на самом деле это доказанный факт.
Классический пример – африканские термиты. Эти насекомые строят похожие на замки земляные холмы до сотни футов в диаметре, с поднимающимися вверх шпилями высотой до двадцати футов. Трудно представить всю сложность создания подобных сооружений. Если бы термиты были размером с человека, эти холмы были бы небоскребами высотой в одну милю и около пяти миль в диаметре. И, как в небоскребах, в термитниках имеются внутренние архитектурные системы для подачи свежего воздуха, выведения наружу излишков тепла и углекислого газа и так далее. Внутри этих архитектурных конструкций имеются сады для выращивания пищи, резиденции для коронованных особ и жилые помещения для двух миллионов термитов. Не бывает совершенно одинаковых термитников – конструкция каждого сооружения уникальна и учитывает требования и преимущества местности, на которой оно построено.
Строительство термитников осуществляется без центрального руководства, без архитекторов и прорабов. И в генах термитов не заложены принципиальные схемы и чертежи этих построек. Гигантские сооружения появляются в результате относительно простых правил, которым следуют все термиты во взаимоотношениях друг с другом. (Правила такого типа: «Если здесь пахнет так, будто на этом месте побывал другой термит, сюда надо положить комочек грязи».) А результат получается гораздо сложнее того, что может сделать человек.
Теперь мы видели новое сооружение, созданное новым видом существ, и нам тоже было очень трудно осознать, как такое могло быть построено. Ну, в самом деле, как рой мог построить земляной холм? Но я уже понял, что здесь, в пустыне, спрашивать «Как такое могло произойти?» – дурацкое занятие. Рои очень быстро эволюционируют, почти каждую минуту в них появляются какие-то новые изменения. В таких условиях естественное человеческое желание понять, что происходит, – пустая трата времени. Едва ты успеешь понять, что произошло, как все уже снова изменится.
Бобби подъехал к нам на своем внедорожнике и тоже выключил свет. Теперь пустыню освещали только звезды.
– Что будем делать? – спросил Бобби.
– Следовать за Рози, – сказал я.
– Похоже, Рози волокут в тот холм, – заметил Бобби. – Ты хочешь сказать, мы полезем за ней прямо туда?
– Да.
По совету Мае оставшуюся часть пути мы прошли пешком. С рюкзаками на спине мы добирались до земляного холма минут десять и остановились в пятидесяти футах от него. От холма шел отвратительный запах гниющей и разлагающейся плоти. Воняло так сильно, что меня едва не стошнило. А еще изнутри холма как будто просачивалось тусклое зеленоватое свечение.
Бобби прошептал:
– Вы на самом деле хотите идти туда, внутрь?
– Пока нет, – шепотом ответила Мае и показала на склон холма. Тело Рози поднималось вверх по склону. Когда его дотащили до вершины, над гребнем холма на мгновение показались негнущиеся ноги Рози. Потом тело перевалилось через гребень и упало внутрь. Но прежде чем оно совсем скрылось из виду, голова и вытянутая вверх рука Рози несколько секунд еще торчали над холмом – как будто Рози цеплялась рукой за воздух. Потом тело медленно соскользнуло вниз и исчезло внутри холма.
Бобби содрогнулся.
Мае прошептала:
– Хорошо. Теперь пойдем.
Она двинулась вперед – бесшумно, как всегда. Следуя за Мае, я старался идти так же тихо. Бобби все время спотыкался и наступал на сухие ветки кустарника, которые хрустели у него под ногами. Мае остановилась и строго посмотрела на Бобби.
Бобби развел руками, как будто говоря: «А что я могу сделать?»
Мае прошептала:
– Смотри, куда ставишь ноги.
– Я смотрю, – шепотом ответил Бобби.
– Не смотришь.
– Здесь темно, я ничего не могу разглядеть.
– Сможешь, если постараешься.
Я не помню, чтобы раньше хоть раз видел Мае раздраженной, но сейчас мы все были в страшном напряжении. И запах от холма был ужасающий. Мае повернулась и снова неслышно пошла вперед. Бобби тоже пошел, производя столько же шума, сколько и раньше. Сделав несколько шагов, Мае обернулась и подняла руку, показывая, чтобы Бобби оставался там, где стоит сейчас.
Он замотал головой. Бобби явно не хотелось оставаться здесь одному.
Мае схватила его за плечо, показала пальцем на землю и сказала шепотом:
– Ты останешься здесь.
– Нет…
– Из-за тебя нас всех убьют, – прошептала Мае.
– Я обещаю, что…
Мае решительно покачала головой и указала пальцем на землю. «Садись».
В конце концов Бобби сел на землю.
Мае посмотрела на меня. Я кивнул. И мы пошли дальше вдвоем. Теперь мы были уже в двадцати футах от земляного холма. Невыносимо воняло тухлым мясом. Мой желудок сжался в комок. Я всерьез опасался, что меня стошнит. Отсюда уже было слышно негромкое гудение. Этот звук больше всего действовал мне на нервы. Страшно хотелось развернуться и бежать, не разбирая дороги. Но Мае упорно шла вперед.
Пригибаясь к земле, мы взобрались по склону холма, а на вершине легли плашмя. На лицо Мае падало зеленоватое свечение, исходившее изнутри холма. Почему-то я перестал обращать внимание на вонь. Наверное, потому, что слишком сильно испугался.
Мае достала из бокового кармана рюкзака маленькую видеокамеру, размером с палец, на тонком телескопическом держателе. Потом она вытащила крошечный жидкокристаллический экранчик и положила его на землю между нами. Мае высунула держатель с камерой за гребень холма.
На экране появилось зеленое изображение внутренних стен полого холма – волнистых и гладких. Никаких движущихся объектов не было видно. Мае повернула камеру в одну сторону, потом в другую. Ничего, кроме зеленых стен. Никаких признаков Рози.
Мае посмотрела на меня и показала на глаза. «Хочешь заглянуть?»
Я кивнул. Мы медленно подвинулись вперед и заглянули за край холма.
То, что я увидел, оказалось для меня полной неожиданностью.
Земляной холм просто сужал естественный вход в пещеру – довольно большую, около двадцати футов в поперечнике, а то и больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55