Их колючки блестели на солнце. То тут, то там попадались большие бочковидные кактусы, похожие на толстые зеленые пальцы, торчащие кверху из песка.
Под кактусами чолла по земле молча прыгали какие-то маленькие птички. Когда мы приблизились, они вспорхнули в воздух и отлетели на сотню ярдов.
Наконец мы дошли до кролика. Над тушкой кружилось жужжащее черное облако. Я остановился, потрясенный.
– Это просто мухи, – сказала Мае. Она прошла вперед и присела возле кролика, не обращая внимания на мух. Мае надела резиновые перчатки и протянула другую пару мне. Потом она расстелила на земле кусок полиэтиленовой пленки и прижала его с четырех сторон камнями, расстегнула сумку с инструментами для вскрытия и положила ее рядом. Стальные инструменты блестели на солнце – пинцеты, скальпели, несколько видов ножниц. Еще Мае выложила рядком шприц и несколько пробирок с резиновыми пробками для взятия образцов тканей. Она двигалась быстро и уверенно. Ей уже приходилось выполнять такую работу.
Я присел на корточки рядом с Мае. Трупный запах еще не ощущался. При внешнем осмотре я не заметил никаких признаков, указывающих на причину смерти. Выпученный глаз кролика был розовым и имел вполне здоровый вид.
Мае спросила:
– Бобби? Ты меня записываешь?
Я услышал в наушнике, как Бобби Лембек попросил:
– Опусти камеру пониже.
Мае поправила камеру, закрепленную у нее на очках от солнца.
– Еще немножко… Еще немножко… Вот, так нормально. Достаточно.
– Хорошо, – сказала Мае. Она повертела тушку кролика в руках, осматривая ее со всех сторон, и начала быстро диктовать: – При внешнем осмотре животное выглядит совершенно нормально. Нет никаких признаков аномалий развития или заболеваний, мех густой и с виду здоровый. Носовые ходы кажутся частично или полностью блокированными. Я заметила некоторое количество фекальных масс, выделившихся из ануса, но, полагаю, это нормальная дефекация, произошедшая во время смерти.
Мае уложила тушку спинкой вниз и развела в стороны передние лапы кролика.
– Мне нужна твоя помощь, Джек.
Она хотела, чтобы я подержал лапы в таком положении. Тушка была еще теплая, трупное окоченение еще не началось.
Мае взяла скальпель, одним быстрым движением сделала срединный разрез и вскрыла брюшную полость кролика. Открылась красная щель, потекла кровь. Я увидел беловатые ребра и розовые внутренности. Делая разрез, Мае не переставала говорить – она описывала внешний вид тканей, их цвет и консистенцию. Мне она сказала: «Подержи здесь». Я передвинул руку пониже и отвел в сторону скользкие внутренности. Точным движением скальпеля Мае вскрыла желудок. Оттуда вытекла грязноватая зеленая жидкость, смешанная с каким-то кашицеобразным веществом – скорее всего, это была недопереваренная клетчатка. Внутренняя поверхность стенки желудка показалась мне слишком шероховатой, но Мае сказала, что это нормально. Она привычным движением провела пальцем вдоль стенок желудка, потом остановилась.
– Хм-м-м… Посмотри-ка сюда.
– Что там? – спросил я.
– Вот, смотри, – она показала. В нескольких местах на стенке желудка виднелись участки покраснения, которые слегка кровоточили, как будто их растерли до крови. – Это ненормально, – сказала Мае. – Это патология. – Она взяла увеличительное стекло и рассмотрела необычные участки внимательнее, потом продиктовала: – Я наблюдаю темные участки приблизительно от четырех до восьми миллиметров в диаметре, которые, как я полагаю, являются скоплениями наночастиц в слизистой оболочке желудка. Каждое из этих скоплений сопровождается умеренным кровотечением из стенки желудка.
– У него в желудке наночастицы? – переспросил я. – Но каким образом они там оказались? Кролик их съел? Или непроизвольно проглотил?
– Вряд ли. Я склонна предположить, что они проникли в желудок самостоятельно, активно.
Я нахмурился.
– Ты хочешь сказать, что они проползли вниз по…
– По пищеводу. Да. По крайней мере, я так думаю.
– Но почему они это сделали?
– Я не знаю.
Разговаривая со мной, Мае продолжала делать вскрытие. Она взяла ножницы и разрезала грудину снизу вверх, потом развела ребра в стороны, открывая грудную клетку.
– Подержи здесь.
. Я придержал ребра так, как показала Мае. Края костей были острые. Другой рукой я удерживал задние ноги кролика разведенными в стороны. Мае работала между моими руками.
– Легкие ярко-розового цвета, плотные, имеют здоровый вид.
Мае разрезала одно легкое скальпелем, потом еще раз и еще. Наконец она обнажила бронхиальное дерево и вскрыла один из крупных бронхов. Внутренняя поверхность бронха была очень черной.
– В бронхах обнаружена массивная инвазия наночастиц, наступившая вследствие ингаляции элементов роя, – продиктовала Мае. – Ты снял это, Бобби?
– Все снял. Видеоразрешение отличное.
Мае продолжила разрез выше.
– Следуя вверх по бронхиальному дереву к трахее и гортани…
Она делала все новые и новые разрезы – вдоль гортани, потом от носа назад, через щеку, потом вскрыла рот… Мне пришлось даже отвернуться на мгновение. Но Мае продолжала спокойно диктовать:
– Я наблюдаю массивную инфильтрацию носовых ходов и гортани. Предположительно, это вызвало частичную или полную закупорку дыхательных путей, которая, в свою очередь, могла стать причиной смерти.
Я снова посмотрел на кролика.
– Что?
Голову кролика теперь невозможно было узнать. Мае отделила нижнюю челюсть и рассматривала горло кролика.
– Посмотри сам, – предложила она. – Похоже, плотные скопления частиц перекрыли гортань и, вероятно, вызвали нечто вроде аллергической реакции, или…
Тут вмешался Рики:
– Слушайте, ребята, долго вы еще собираетесь там возиться?
– Столько, сколько потребуется, – сказал я и повернулся к Мае: – Какая аллергическая реакция?
– Ну посмотри на вот этот участок ткани – видишь, какой он отечный и серый? Следовательно, можно предположить…
– Вы понимаете, что вы торчите там уже четыре минуты? – снова влез Рики.
– Мы здесь только потому, что не можем принести кролика внутрь, – сказал я.
– Да, не можете.
Мае покачала головой и сказала:
– Рики, ты сейчас только мешаешь…
Бобби попросил:
– Не верти головой, Мае. В камере все прыгает туда-сюда.
– Извини.
Но я заметил, как Мае подняла голову, как будто посмотрела на горизонт, а сама в это время открыла пробирку, сунула туда кусочек слизистой оболочки кроличьего желудка, закрыла пробирку резиновой пробкой и положила себе в карман. И только потом снова посмотрела вниз. Никто из тех, кто смотрит видеозапись, не видел, что она сделала. Мае сказала:
– Хорошо, а теперь мы возьмем образцы крови.
– Вы можете взять только кровь – и ничего больше, – предупредил Рики.
– Да, Рики. Мы знаем.
Мае взяла шприц, ввела иглу в артерию, набрала крови для образца, слила ее в пробирку, одной рукой сменила иглу и взяла другой образец крови из вены. Ее движения ни на миг не замедлились.
Я сказал:
– Тебе как будто уже приходилось это делать раньше.
– Это пустяки. В Сычуане мы всегда работали во время страшных снегопадов, когда ты не видишь, что делаешь, руки замерзают, туша животного промерзла насквозь, так что в нее даже иглу не воткнешь… – Она отложила пробирку с кровью в сторону. – А теперь мы возьмем несколько культур на посев, и все… – Мае поискала что-то в своей сумке и сказала: – Вот незадача…
– Что такое? – спросил я.
– Я не захватила тампоны для взятия культур.
– Но внутри они у тебя есть?
– Да, конечно.
Я сказал:
– Рики, ты нигде не видишь тампонов для взятия культур?
– Вижу. Вот они, возле воздушного шлюза.
– Не хочешь принести их нам?
– Да вы что, ребята! – Рики натянуто рассмеялся. – Я ни под каким видом не выйду наружу днем. Если они вам нужны – идите и берите.
Мае сказала мне:
– Хочешь сходить?
– Нет, – я удерживал вскрытую тушку кролика и не хотел потом начинать все заново. – Я подожду здесь. Иди ты.
– Хорошо, – Мае встала. – Постарайся отгонять мух, чтобы не было лишнего загрязнения. Я скоро вернусь, – и она легкой трусцой побежала к двери.
Я слышал, как затихли ее шаги, потом лязгнула металлическая дверь, закрываясь за Мае. Потом стало тихо. Привлеченные вскрытой тушкой кролика мухи роились у меня над головой, пытались облепить вытащенные внутренности. Я отпустил задние ноги кролика и помахал рукой, чтобы отогнать мух. Я был так занят, разгоняя мух, что даже не волновался из-за того, что я здесь один.
Время от времени я поглядывал на горизонт, но ни разу ничего не увидел. Отгоняя мух, я случайно взъерошил мех кролика, и заметил, что кожа под мехом ярко-красного цвета.
Ярко-красная, как при сильном солнечном ожоге. От одного только вида этой красноты я вздрогнул.
– Бобби! – сказал я в микрофон.
В наушнике затрещало, потом раздался голос Бобби:
– Да, Джек.
– Ты видишь кролика?
– Да, Джек.
– Видишь, какая красная у него кожа? Ты записываешь это?
– Э-э… Погоди минутку.
Я услышал негромкое жужжание у левого виска – Бобби настраивал увеличение камеры через пульт дистанционного управления. Потом жужжание прекратилось. Я сказал:
– Ты видишь это? Через мою камеру?
Бобби не ответил.
– Бобби!
Я услышал какой-то шепот, непонятное бормотание. Но, возможно, это был просто треск статических помех.
– Бобби, ты там?
Тишина. Потом я услышал дыхание.
– Джек! – теперь со мной говорил Дэвид Брукс. – Тебе лучше вернуться внутрь.
– Но Мае еще не пришла. Где она?
– Мае внутри.
– Я должен ее подождать, она собиралась взять образцы культур…
– Нет. Возвращайся сейчас же, Джек.
Я отпустил кролика, поднялся на ноги и огляделся.
– Я ничего не вижу.
– Они с другой стороны здания, Джек.
Его голос звучал спокойно, но у меня мороз пробежал по коже.
– Да?..
– Возвращайся внутрь, Джек.
Я наклонился, поднял пробирки с образцами и сумку с инструментами для вскрытия, лежавшие возле тушки кролика. Черная кожа сумки сильно нагрелась на солнце.
– Джек!
– Минутку…
– Джек. Перестань там возиться.
Я пошел обратно к стальной двери. Под ногами шуршал песок. Я не видел ничего подозрительного.
Зато кое-что услышал.
Я услышал необычный низкий звук, похожий на барабанную дробь. Сперва я подумал, что это работают какие-то механизмы, но звук то нарастал, то затихал, пульсируя, как биение сердца. Некоторые удары были громче остальных и сопровождались каким-то шипением, образуя невероятную, причудливую мелодию, – я никогда не слышал ничего подобного.
Потом, обдумывая случившееся, я понял, что больше всего меня напугал именно звук.
Я пошел быстрее. И спросил:
– Где они?
– Приближаются.
– Где?
– Джек… Ты бы лучше побежал.
– Что?
– Беги!
Я по-прежнему ничего не видел, но звук стал заметно громче. Я побежал легкой трусцой. Звук был такой низкой частоты, что я чувствовал его вибрации всем своим телом. Но я и слышал его тоже. Барабанная дробь в прерывистом, рваном ритме.
– Беги, Джек!
Я мысленно выругался.
И побежал.
Из-за угла здания появился первый рой, кружась и сверкая серебром. Шипение и вибрация определенно исходили от черного облака. Оно направилось ко мне, скользя вдоль стены здания. Я понял, что облако доберется до двери гораздо раньше, чем я.
Я огляделся и увидел, как из-за другого угла здания вылетает второй рой. И он тоже направился ко мне.
В наушнике затрещало. Я услышал голос Дэвида Брукса:
– Джек, ты не успеешь.
– Я вижу.
Первый рой уже добрался до двери и завис перед ней, перекрывая мне путь. Я остановился, не зная, что делать. Рядом со мной на земле валялась палка, довольно большая, фута четыре в длину. Я подобрал палку и покрутил ее в руке.
Рой пульсировал, но не отдалялся от двери.
Второй рой летел ко мне.
Я решил, что пришло время устроить диверсию. Я хорошо знал программу «Хи-Доб». Я знал, что рои запрограммированы на преследование движущихся объектов, если объекты будут от них убегать. Что бы подсунуть им в качестве такого объекта?..
Я размахнулся и подбросил черную сумку с инструментами высоко в воздух, в направлении ко второму рою. Сумка упала и покатилась по песку.
Второй рой сразу же повернул и полетел к сумке.
В то же самое мгновение первый рой отлетел от двери и тоже направился к сумке – совсем как собака, которая бросается за мячиком. Глядя, как рой улетает с моего пути, я почувствовал облегчение. В конце концов, это всего лишь запрограммированный рой нанороботов. Я подумал: «Это просто детская игра». И бросился к двери.
Это была ошибка. Потому что, очевидно, мои быстрые движения привлекли внимание роя – он немедленно остановился и сразу же вернулся обратно к двери, преграждая мне путь. Там он и завис, кружась на месте. В черном облаке сверкали серебристые отблески – словно лезвия, которые поблескивали на солнце.
Они перекрыли мне путь.
Я не сразу осознал, что это означает. Мои движения не привлекли внимания роя и не заставили рой преследовать меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Под кактусами чолла по земле молча прыгали какие-то маленькие птички. Когда мы приблизились, они вспорхнули в воздух и отлетели на сотню ярдов.
Наконец мы дошли до кролика. Над тушкой кружилось жужжащее черное облако. Я остановился, потрясенный.
– Это просто мухи, – сказала Мае. Она прошла вперед и присела возле кролика, не обращая внимания на мух. Мае надела резиновые перчатки и протянула другую пару мне. Потом она расстелила на земле кусок полиэтиленовой пленки и прижала его с четырех сторон камнями, расстегнула сумку с инструментами для вскрытия и положила ее рядом. Стальные инструменты блестели на солнце – пинцеты, скальпели, несколько видов ножниц. Еще Мае выложила рядком шприц и несколько пробирок с резиновыми пробками для взятия образцов тканей. Она двигалась быстро и уверенно. Ей уже приходилось выполнять такую работу.
Я присел на корточки рядом с Мае. Трупный запах еще не ощущался. При внешнем осмотре я не заметил никаких признаков, указывающих на причину смерти. Выпученный глаз кролика был розовым и имел вполне здоровый вид.
Мае спросила:
– Бобби? Ты меня записываешь?
Я услышал в наушнике, как Бобби Лембек попросил:
– Опусти камеру пониже.
Мае поправила камеру, закрепленную у нее на очках от солнца.
– Еще немножко… Еще немножко… Вот, так нормально. Достаточно.
– Хорошо, – сказала Мае. Она повертела тушку кролика в руках, осматривая ее со всех сторон, и начала быстро диктовать: – При внешнем осмотре животное выглядит совершенно нормально. Нет никаких признаков аномалий развития или заболеваний, мех густой и с виду здоровый. Носовые ходы кажутся частично или полностью блокированными. Я заметила некоторое количество фекальных масс, выделившихся из ануса, но, полагаю, это нормальная дефекация, произошедшая во время смерти.
Мае уложила тушку спинкой вниз и развела в стороны передние лапы кролика.
– Мне нужна твоя помощь, Джек.
Она хотела, чтобы я подержал лапы в таком положении. Тушка была еще теплая, трупное окоченение еще не началось.
Мае взяла скальпель, одним быстрым движением сделала срединный разрез и вскрыла брюшную полость кролика. Открылась красная щель, потекла кровь. Я увидел беловатые ребра и розовые внутренности. Делая разрез, Мае не переставала говорить – она описывала внешний вид тканей, их цвет и консистенцию. Мне она сказала: «Подержи здесь». Я передвинул руку пониже и отвел в сторону скользкие внутренности. Точным движением скальпеля Мае вскрыла желудок. Оттуда вытекла грязноватая зеленая жидкость, смешанная с каким-то кашицеобразным веществом – скорее всего, это была недопереваренная клетчатка. Внутренняя поверхность стенки желудка показалась мне слишком шероховатой, но Мае сказала, что это нормально. Она привычным движением провела пальцем вдоль стенок желудка, потом остановилась.
– Хм-м-м… Посмотри-ка сюда.
– Что там? – спросил я.
– Вот, смотри, – она показала. В нескольких местах на стенке желудка виднелись участки покраснения, которые слегка кровоточили, как будто их растерли до крови. – Это ненормально, – сказала Мае. – Это патология. – Она взяла увеличительное стекло и рассмотрела необычные участки внимательнее, потом продиктовала: – Я наблюдаю темные участки приблизительно от четырех до восьми миллиметров в диаметре, которые, как я полагаю, являются скоплениями наночастиц в слизистой оболочке желудка. Каждое из этих скоплений сопровождается умеренным кровотечением из стенки желудка.
– У него в желудке наночастицы? – переспросил я. – Но каким образом они там оказались? Кролик их съел? Или непроизвольно проглотил?
– Вряд ли. Я склонна предположить, что они проникли в желудок самостоятельно, активно.
Я нахмурился.
– Ты хочешь сказать, что они проползли вниз по…
– По пищеводу. Да. По крайней мере, я так думаю.
– Но почему они это сделали?
– Я не знаю.
Разговаривая со мной, Мае продолжала делать вскрытие. Она взяла ножницы и разрезала грудину снизу вверх, потом развела ребра в стороны, открывая грудную клетку.
– Подержи здесь.
. Я придержал ребра так, как показала Мае. Края костей были острые. Другой рукой я удерживал задние ноги кролика разведенными в стороны. Мае работала между моими руками.
– Легкие ярко-розового цвета, плотные, имеют здоровый вид.
Мае разрезала одно легкое скальпелем, потом еще раз и еще. Наконец она обнажила бронхиальное дерево и вскрыла один из крупных бронхов. Внутренняя поверхность бронха была очень черной.
– В бронхах обнаружена массивная инвазия наночастиц, наступившая вследствие ингаляции элементов роя, – продиктовала Мае. – Ты снял это, Бобби?
– Все снял. Видеоразрешение отличное.
Мае продолжила разрез выше.
– Следуя вверх по бронхиальному дереву к трахее и гортани…
Она делала все новые и новые разрезы – вдоль гортани, потом от носа назад, через щеку, потом вскрыла рот… Мне пришлось даже отвернуться на мгновение. Но Мае продолжала спокойно диктовать:
– Я наблюдаю массивную инфильтрацию носовых ходов и гортани. Предположительно, это вызвало частичную или полную закупорку дыхательных путей, которая, в свою очередь, могла стать причиной смерти.
Я снова посмотрел на кролика.
– Что?
Голову кролика теперь невозможно было узнать. Мае отделила нижнюю челюсть и рассматривала горло кролика.
– Посмотри сам, – предложила она. – Похоже, плотные скопления частиц перекрыли гортань и, вероятно, вызвали нечто вроде аллергической реакции, или…
Тут вмешался Рики:
– Слушайте, ребята, долго вы еще собираетесь там возиться?
– Столько, сколько потребуется, – сказал я и повернулся к Мае: – Какая аллергическая реакция?
– Ну посмотри на вот этот участок ткани – видишь, какой он отечный и серый? Следовательно, можно предположить…
– Вы понимаете, что вы торчите там уже четыре минуты? – снова влез Рики.
– Мы здесь только потому, что не можем принести кролика внутрь, – сказал я.
– Да, не можете.
Мае покачала головой и сказала:
– Рики, ты сейчас только мешаешь…
Бобби попросил:
– Не верти головой, Мае. В камере все прыгает туда-сюда.
– Извини.
Но я заметил, как Мае подняла голову, как будто посмотрела на горизонт, а сама в это время открыла пробирку, сунула туда кусочек слизистой оболочки кроличьего желудка, закрыла пробирку резиновой пробкой и положила себе в карман. И только потом снова посмотрела вниз. Никто из тех, кто смотрит видеозапись, не видел, что она сделала. Мае сказала:
– Хорошо, а теперь мы возьмем образцы крови.
– Вы можете взять только кровь – и ничего больше, – предупредил Рики.
– Да, Рики. Мы знаем.
Мае взяла шприц, ввела иглу в артерию, набрала крови для образца, слила ее в пробирку, одной рукой сменила иглу и взяла другой образец крови из вены. Ее движения ни на миг не замедлились.
Я сказал:
– Тебе как будто уже приходилось это делать раньше.
– Это пустяки. В Сычуане мы всегда работали во время страшных снегопадов, когда ты не видишь, что делаешь, руки замерзают, туша животного промерзла насквозь, так что в нее даже иглу не воткнешь… – Она отложила пробирку с кровью в сторону. – А теперь мы возьмем несколько культур на посев, и все… – Мае поискала что-то в своей сумке и сказала: – Вот незадача…
– Что такое? – спросил я.
– Я не захватила тампоны для взятия культур.
– Но внутри они у тебя есть?
– Да, конечно.
Я сказал:
– Рики, ты нигде не видишь тампонов для взятия культур?
– Вижу. Вот они, возле воздушного шлюза.
– Не хочешь принести их нам?
– Да вы что, ребята! – Рики натянуто рассмеялся. – Я ни под каким видом не выйду наружу днем. Если они вам нужны – идите и берите.
Мае сказала мне:
– Хочешь сходить?
– Нет, – я удерживал вскрытую тушку кролика и не хотел потом начинать все заново. – Я подожду здесь. Иди ты.
– Хорошо, – Мае встала. – Постарайся отгонять мух, чтобы не было лишнего загрязнения. Я скоро вернусь, – и она легкой трусцой побежала к двери.
Я слышал, как затихли ее шаги, потом лязгнула металлическая дверь, закрываясь за Мае. Потом стало тихо. Привлеченные вскрытой тушкой кролика мухи роились у меня над головой, пытались облепить вытащенные внутренности. Я отпустил задние ноги кролика и помахал рукой, чтобы отогнать мух. Я был так занят, разгоняя мух, что даже не волновался из-за того, что я здесь один.
Время от времени я поглядывал на горизонт, но ни разу ничего не увидел. Отгоняя мух, я случайно взъерошил мех кролика, и заметил, что кожа под мехом ярко-красного цвета.
Ярко-красная, как при сильном солнечном ожоге. От одного только вида этой красноты я вздрогнул.
– Бобби! – сказал я в микрофон.
В наушнике затрещало, потом раздался голос Бобби:
– Да, Джек.
– Ты видишь кролика?
– Да, Джек.
– Видишь, какая красная у него кожа? Ты записываешь это?
– Э-э… Погоди минутку.
Я услышал негромкое жужжание у левого виска – Бобби настраивал увеличение камеры через пульт дистанционного управления. Потом жужжание прекратилось. Я сказал:
– Ты видишь это? Через мою камеру?
Бобби не ответил.
– Бобби!
Я услышал какой-то шепот, непонятное бормотание. Но, возможно, это был просто треск статических помех.
– Бобби, ты там?
Тишина. Потом я услышал дыхание.
– Джек! – теперь со мной говорил Дэвид Брукс. – Тебе лучше вернуться внутрь.
– Но Мае еще не пришла. Где она?
– Мае внутри.
– Я должен ее подождать, она собиралась взять образцы культур…
– Нет. Возвращайся сейчас же, Джек.
Я отпустил кролика, поднялся на ноги и огляделся.
– Я ничего не вижу.
– Они с другой стороны здания, Джек.
Его голос звучал спокойно, но у меня мороз пробежал по коже.
– Да?..
– Возвращайся внутрь, Джек.
Я наклонился, поднял пробирки с образцами и сумку с инструментами для вскрытия, лежавшие возле тушки кролика. Черная кожа сумки сильно нагрелась на солнце.
– Джек!
– Минутку…
– Джек. Перестань там возиться.
Я пошел обратно к стальной двери. Под ногами шуршал песок. Я не видел ничего подозрительного.
Зато кое-что услышал.
Я услышал необычный низкий звук, похожий на барабанную дробь. Сперва я подумал, что это работают какие-то механизмы, но звук то нарастал, то затихал, пульсируя, как биение сердца. Некоторые удары были громче остальных и сопровождались каким-то шипением, образуя невероятную, причудливую мелодию, – я никогда не слышал ничего подобного.
Потом, обдумывая случившееся, я понял, что больше всего меня напугал именно звук.
Я пошел быстрее. И спросил:
– Где они?
– Приближаются.
– Где?
– Джек… Ты бы лучше побежал.
– Что?
– Беги!
Я по-прежнему ничего не видел, но звук стал заметно громче. Я побежал легкой трусцой. Звук был такой низкой частоты, что я чувствовал его вибрации всем своим телом. Но я и слышал его тоже. Барабанная дробь в прерывистом, рваном ритме.
– Беги, Джек!
Я мысленно выругался.
И побежал.
Из-за угла здания появился первый рой, кружась и сверкая серебром. Шипение и вибрация определенно исходили от черного облака. Оно направилось ко мне, скользя вдоль стены здания. Я понял, что облако доберется до двери гораздо раньше, чем я.
Я огляделся и увидел, как из-за другого угла здания вылетает второй рой. И он тоже направился ко мне.
В наушнике затрещало. Я услышал голос Дэвида Брукса:
– Джек, ты не успеешь.
– Я вижу.
Первый рой уже добрался до двери и завис перед ней, перекрывая мне путь. Я остановился, не зная, что делать. Рядом со мной на земле валялась палка, довольно большая, фута четыре в длину. Я подобрал палку и покрутил ее в руке.
Рой пульсировал, но не отдалялся от двери.
Второй рой летел ко мне.
Я решил, что пришло время устроить диверсию. Я хорошо знал программу «Хи-Доб». Я знал, что рои запрограммированы на преследование движущихся объектов, если объекты будут от них убегать. Что бы подсунуть им в качестве такого объекта?..
Я размахнулся и подбросил черную сумку с инструментами высоко в воздух, в направлении ко второму рою. Сумка упала и покатилась по песку.
Второй рой сразу же повернул и полетел к сумке.
В то же самое мгновение первый рой отлетел от двери и тоже направился к сумке – совсем как собака, которая бросается за мячиком. Глядя, как рой улетает с моего пути, я почувствовал облегчение. В конце концов, это всего лишь запрограммированный рой нанороботов. Я подумал: «Это просто детская игра». И бросился к двери.
Это была ошибка. Потому что, очевидно, мои быстрые движения привлекли внимание роя – он немедленно остановился и сразу же вернулся обратно к двери, преграждая мне путь. Там он и завис, кружась на месте. В черном облаке сверкали серебристые отблески – словно лезвия, которые поблескивали на солнце.
Они перекрыли мне путь.
Я не сразу осознал, что это означает. Мои движения не привлекли внимания роя и не заставили рой преследовать меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55