Они не принимали в расчет, что слабые животные неизбежно станут сильнее или выиграют в борьбе за существование каким-нибудь другим способом. Что, собственно, всегда и происходит.
Новая концепция представляет эволюцию как взаимоотношения между непрерывно развивающимися формами живых существ. Некоторые сравнивают эволюцию с гонкой вооружений, подразумевая под этим непрерывно нарастающее противостояние сил. Растение, подвергшееся нападению насекомых, начинает вырабатывать в листьях пестициды. Насекомые вырабатывают невосприимчивость к пестицидам растений. Растение, в свою очередь, вырабатывает более мощные пестициды. И так далее.
Такую модель приспособительного поведения называют коэволюцией – когда два или более биологических вида эволюционируют параллельно, во взаимосвязи. Так, растение, на которое нападают муравьи, приспосабливается к совместному существованию с муравьями и даже начинает вырабатывать специальный корм для муравьев на поверхности своих листьев. Муравьи, в свою очередь, защищают растение, жаля животных, которые пытаются поедать листья. И довольно скоро ни муравьи, ни растение уже не могут выжить друг без друга.
Подобные взаимоотношения настолько фундаментальны, что многие считают их истинной сутью эволюции. Паразитирование и симбиоз лежат в основе эволюционных изменений. Эти процессы все время присутствуют в эволюции и существовали с самого ее начала. Линн Маргулис прославился тем, что наглядно показал, как бактерии изначально обзавелись ядром, поглотив другие бактерии.
Сейчас, в двадцать первом веке, уже ясно, что коэволюция не ограничивается непрерывно нарастающими взаимными приспособительными изменениями парных биологических видов. Коэволюция может охватывать и три, и десять, и вообще абсолютно любое количество взаимодействующих видов. На лугу произрастает множество разных растений, они подвергаются нападению множества разновидностей насекомых и вырабатывают самые разнообразные способы защиты. Растения конкурируют с другими растениями, насекомые конкурируют с другими насекомыми, более крупные животные поедают и растения, и насекомых. Результатом этих сложных взаимодействий всегда являются эволюционные изменения.
А они всегда непредсказуемы.
В сущности, именно из-за этого я был так зол на Рики.
Он должен был предвидеть опасность, когда выяснилось, что контролировать рои невозможно. Было полным безумием сидеть сложа руки и позволять им самопроизвольно эволюционировать. Рики неглупый человек, он знал о генетических алгоритмах, он знал о биологической основе современных направлений в программировании.
Он знал, что самоорганизация неизбежна.
Он знал, что обусловленное поведение непредсказуемо.
Он знал, что эволюция включает в себя взаимодействие любого количества разных биологических видов.
Он знал все это – и все равно делал то, что делал.
Делал либо он, либо Джулия.
Я сходил проведать Чарли. Он все еще спал у себя в комнате, растянувшись на кровати. Когда мимо прошел Бобби Лембек, я спросил:
– Долго он уже спит?
. – С тех пор, как вы вернулись. Часа три или около того.
– Может, имеет смысл разбудить его и проверить, все ли с ним в порядке?
– Нет, пусть лучше спит. Разбудим его после ужина.
– А когда ужин?
– Через полчаса, – Бобби Лембек рассмеялся. – Я как раз готовлю еду.
Тут я вспомнил, что обещал позвонить домой, когда они сядут ужинать. Поэтому я пошел к себе в комнату и набрал домашний номер.
Трубку подняла Эллен.
– Да, я слушаю, – торопливо сказала она. Я слышал через трубку, что Аманда плачет, а Эрик кричит на Николь. Эллен сказала: – Николь, перестань так обращаться со своим братом!
Я сказал:
– Привет, Эллен!
– О, слава богу! – отозвалась моя сестра. – Ты должен поговорить со своей дочерью.
– Что там у вас происходит?
– Сейчас, минуточку. Николь, это ваш папа.
Я слышал, как сестра передает трубку Николь.
– Привет, пап.
– Что случилось, Николь?
– Ничего. Эрик – испорченный ребенок.
Весьма категорично.
– Ник, я хочу знать, что ты сделала своему брату.
– Пап… – она заговорила тихо, почти шепотом. Я догадался, что Николь прикрывает трубку ладонью. – Тетя Эллен не очень добрая.
– Я все слышу! – донесся голос Эллен. Но, по крайней мере, малышка перестала плакать. Наверное, Эллен взяла ее на руки и укачала.
– Николь, – сказал я. – Ты у нас самая старшая, и я надеюсь на твою помощь, чтобы дома все было нормально, пока меня нет.
– Я пытаюсь, папа. Но он – настоящая куриная гузка!
Издалека донесся голос Эрика:
– Не бреши! Болтуха, соплявка!
– Вот видишь, папа, что он вытворяет.
– Заткни свой рот половой тряпкой!
Я посмотрел на монитор, стоявший передо мной на столике. На экране сменялись виды пустыни, снятые разными наблюдательными камерами. Одна из камер показала горный мотоцикл, лежащий на боку у входа в энергостанцию. Другая камера показала склад, с незакрытой дверью, которая раскачивалась на ветру. За дверью, на полу, неясно виднелось тело Рози. Сегодня погибли двое людей. Я сам едва не погиб. И теперь мелкие неурядицы в семье, которые еще вчера были самым важным содержанием моей жизни, показались мне далекими и незначительными.
– Все очень просто, папа, – сказала Николь серьезным, «взрослым» голосом. – Мы с тетей Эллен вернулись домой из магазина, где мы купили очень красивую голубую блузку для спектакля, а потом Эрик зашел в мою комнату и сбросил на пол все мои книжки. Вот я и велела ему их поднять и положить на место. Он сказал «нет» и обозвал меня плохим словом, поэтому я пнула его под задницу, не очень сильно, и забрала его Джи-Джо, и спрятала. Вот и все.
Я переспросил:
– Ты забрала его Джи-Джо?
Футболист Джи-Джо был самой любимой игрушкой Эрика. Эрик разговаривал с Футболистом, укладывал его рядом с собой на подушку, когда ложился спать.
– Он не получит его обратно, пока не соберет мои книжки, – заявила Николь.
– Ник…
– Папа, он обозвал меня плохим словом.
– Отдай ему обратно его Джи-Джо.
Изображения с камер постоянно сменялись, каждое оставалось на экране пару секунд, не больше. Я ждал, когда снова появится вид на складское помещение. Почему-то эта картинка вызывала у меня дурные предчувствия. Что-то беспокоило меня, но что – я пока не понимал.
– Пап, это унизительно.
– Ник, ты же не мама, чтобы…
– Ах да, мама была дома – секунд пять, не больше.
– Она была дома? Мама была дома?
– Да, но ей вдруг внезапно понадобилось уехать. Она опаздывала на самолет.
– Вот как… Николь, ты должна слушаться Эллен…
– Папа, я же тебе сказала, что она…
– Она за вас отвечает, пока я не вернусь домой. Поэтому, если Эллен попросит что-то сделать, вы должны ее слушаться.
– Пап! Мне это кажется неразумным, – Николь иногда выражалась, как присяжный на судебном заседании.
– Что ж, солнышко, такое бывает.
– Но у меня проблема…
– Николь. Делай, как я сказал, – пока я не вернусь, слушайся Эллен.
– А когда ты вернешься?
– Наверное, завтра утром.
– Хорошо.
– Ну что, мы договорились?
– Да, папа. У меня тут, наверное, будет нервный срыв…
– Тогда я обещаю, что, как только вернусь домой, отведу тебя в психбольницу на обследование.
– Очень смешно.
– Дай мне поговорить с Эриком.
Я говорил с Эриком недолго, и за время разговора он успел несколько раз сообщить мне, что «так нечестно». Я велел ему собрать книжки Николь. Эрик заявил, что не сбрасывал их на пол, что так получилось случайно. Я сказал, чтобы он все равно собрал книжки. Потом я немного поговорил с Эллен. Постарался подбодрить ее как мог.
Несколько раз за время разговора на экране снова появлялся склад. Я опять видел хлопающую на ветру заднюю дверь и участок пустыни вокруг склада. С этой стороны склад был слегка приподнят над уровнем земли, к двери вела небольшая лестница из четырех ступенек. Но все это выглядело нормально. Я никак не мог понять, что же меня беспокоит.
А потом вдруг понял.
Там не было тела Дэвида. Внутри складского помещения его тоже не было. Я сам видел, всего несколько часов назад, как тело Дэвида соскользнуло за дверь и скрылось из виду – поэтому оно должно было лежать на земле рядом с выходом.
Но тела там не было.
Может быть, все-таки я в чем-то ошибся? Или, может, здесь все-таки есть койоты? Как бы то ни было, изображение на мониторе опять сменилось. Чтобы снова увидеть склад, мне пришлось бы ждать, пока прокрутится весь цикл картинок. Я решил не дожидаться. Если даже тело Дэвида пропало, прямо сейчас я все равно не мог ничего с этим сделать.
Около семи часов вечера мы сели ужинать на маленькой кухне жилого корпуса. Бобби расставил на столе тарелки с равиоли и овощной смесью в томатном соусе. Я достаточно долго просидел дома и сразу узнал марку производителя замороженных продуктов, которые использовал Бобби.
– Знаешь, лучше всего брать равиоли «Контадина». Они самые вкусные.
Бобби пожал плечами:
– Я заглянул в морозильник и взял то, что было.
На удивление, я очень проголодался. Я съел все, что было на тарелке.
– Видишь, значит, эти тоже не такие уж плохие, – сказал Бобби.
Мае ела молча, как всегда. Рядом с ней сидел Винс – он ел, громко чавкая. Рики сидел на дальнем конце стола, напротив меня. Он старался не встречаться со мной взглядом и все время смотрел себе в тарелку. Меня это вполне устраивало. Никому не хотелось говорить о Рози и Дэвиде, но невозможно было не заметить двух свободных стульев за столом. Бобби спросил:
– Так что, ты собираешься искать их сегодня ночью?
– Да, – подтвердил я. – Когда здесь темнеет?
– Солнце заходит примерно в двадцать минут восьмого, – ответил Бобби и мельком взглянул на монитор, закрепленный на стене. – Я скажу тебе потом, во сколько точно.
Я сказал:
– Значит, можно будет выходить через три часа после этого времени. Примерно в десять часов.
– Думаешь, удастся выследить рои? – спросил Бобби.
– Мы должны их найти. Чарли обрызгал один рой весьма тщательно.
– И в результате я теперь свечусь в темноте, – подхватил Чарли, заходя в комнату. Он засмеялся и уселся за стол.
Все радостно приветствовали его. По крайней мере, за столом стало на одного человека больше. Я спросил у Чарли, как он себя чувствует.
– В целом нормально. Ослабел только слегка. И голова болит страшно, прямо раскалывается ко всем чертям.
– У меня то же самое.
– И у меня, – сказала Мае.
– У меня даже от Рики так голова не болела, – добавил Чарли и посмотрел в дальний конец стола. – По крайней мере, от Рики голова болит не так долго.
Рики ничего не ответил, просто молча ел.
– Как вы думаете, эти штуки проникают в мозг? – спросил Чарли. – Я хочу сказать – это же наночастицы. Они попадают в легкие с дыханием, оттуда в кровь, проникают через гемато-энцефалический барьер… и попадают в мозг?
Бобби поставил перед Чарли тарелку с едой. Чарли сразу же щедро посыпал равиоли перцем.
– Ты ведь еще даже не попробовал, – удивился Бобби.
– Не обижайся. Просто мне захотелось, чтобы было побольше перца, – пояснил Чарли и начал есть, продолжая разговор: – То есть, я что хочу сказать… Ведь именно поэтому всех так беспокоит загрязнение окружающей среды, которое связано с нанотехнологиями. Правильно? Наночастицы настолько малы, что могут проникать в такие места, за которые раньше никто и не думал опасаться. Они способны проникнуть в синапсы между нейронами. И в цитоплазму сердечных клеток. Или даже внутрь клеточного ядра. При своих размерах наночастицы свободно могут проникнуть в любую часть организма. Поэтому мы, наверное, заражены, Джек.
– Тебя это как будто не очень беспокоит, – заметил Рики.
– Ну а что я сейчас могу с этим сделать? Разве что надеяться, что зараза перейдет и на тебя – вот и все. Кстати, неплохие макароны.
– Равиоли, – поправил Бобби.
– Какая разница? Только перца маловато, – Чарли снова насыпал себе в тарелку перца.
– Закат в семь двадцать семь, – сказал Бобби, глянув на монитор, и продолжил есть. – И перца совсем не мало.
– Мало, черт возьми!
– Я поперчил нормально.
– Надо было еще поперчить.
Я сказал:
– Ребята, у нас все на месте?
– Да, а что?
Я показал на монитор.
– В таком случае кто это стоит там, в пустыне?
День шестой. 19:12
– Черт! – воскликнул Бобби. Он вскочил из-за стола и выбежал из комнаты. Все остальные тоже сорвались с места и побежали за Бобби. Я последовал за ними.
Рики схватился за рацию и закричал на бегу:
– Винс! Заблокируй нас! Винс!
– Мы заблокированы, – ответил Винс. – Давление – плюс пять.
– Почему не включилась сигнализация?
– Откуда я знаю? Может, они научились еще и обходить сигнализацию.
Я вместе со всеми вошел в служебное помещение, где находились большие вмонтированные в стену жидкокристаллические дисплеи, на которые передавалось изображение с внешних видеокамер. Виды пустыни с разных ракурсов.
Солнце уже закатилось за горизонт, но край неба еще был ярко-оранжевого цвета, постепенно переходившего в пурпурный и темно-синий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Новая концепция представляет эволюцию как взаимоотношения между непрерывно развивающимися формами живых существ. Некоторые сравнивают эволюцию с гонкой вооружений, подразумевая под этим непрерывно нарастающее противостояние сил. Растение, подвергшееся нападению насекомых, начинает вырабатывать в листьях пестициды. Насекомые вырабатывают невосприимчивость к пестицидам растений. Растение, в свою очередь, вырабатывает более мощные пестициды. И так далее.
Такую модель приспособительного поведения называют коэволюцией – когда два или более биологических вида эволюционируют параллельно, во взаимосвязи. Так, растение, на которое нападают муравьи, приспосабливается к совместному существованию с муравьями и даже начинает вырабатывать специальный корм для муравьев на поверхности своих листьев. Муравьи, в свою очередь, защищают растение, жаля животных, которые пытаются поедать листья. И довольно скоро ни муравьи, ни растение уже не могут выжить друг без друга.
Подобные взаимоотношения настолько фундаментальны, что многие считают их истинной сутью эволюции. Паразитирование и симбиоз лежат в основе эволюционных изменений. Эти процессы все время присутствуют в эволюции и существовали с самого ее начала. Линн Маргулис прославился тем, что наглядно показал, как бактерии изначально обзавелись ядром, поглотив другие бактерии.
Сейчас, в двадцать первом веке, уже ясно, что коэволюция не ограничивается непрерывно нарастающими взаимными приспособительными изменениями парных биологических видов. Коэволюция может охватывать и три, и десять, и вообще абсолютно любое количество взаимодействующих видов. На лугу произрастает множество разных растений, они подвергаются нападению множества разновидностей насекомых и вырабатывают самые разнообразные способы защиты. Растения конкурируют с другими растениями, насекомые конкурируют с другими насекомыми, более крупные животные поедают и растения, и насекомых. Результатом этих сложных взаимодействий всегда являются эволюционные изменения.
А они всегда непредсказуемы.
В сущности, именно из-за этого я был так зол на Рики.
Он должен был предвидеть опасность, когда выяснилось, что контролировать рои невозможно. Было полным безумием сидеть сложа руки и позволять им самопроизвольно эволюционировать. Рики неглупый человек, он знал о генетических алгоритмах, он знал о биологической основе современных направлений в программировании.
Он знал, что самоорганизация неизбежна.
Он знал, что обусловленное поведение непредсказуемо.
Он знал, что эволюция включает в себя взаимодействие любого количества разных биологических видов.
Он знал все это – и все равно делал то, что делал.
Делал либо он, либо Джулия.
Я сходил проведать Чарли. Он все еще спал у себя в комнате, растянувшись на кровати. Когда мимо прошел Бобби Лембек, я спросил:
– Долго он уже спит?
. – С тех пор, как вы вернулись. Часа три или около того.
– Может, имеет смысл разбудить его и проверить, все ли с ним в порядке?
– Нет, пусть лучше спит. Разбудим его после ужина.
– А когда ужин?
– Через полчаса, – Бобби Лембек рассмеялся. – Я как раз готовлю еду.
Тут я вспомнил, что обещал позвонить домой, когда они сядут ужинать. Поэтому я пошел к себе в комнату и набрал домашний номер.
Трубку подняла Эллен.
– Да, я слушаю, – торопливо сказала она. Я слышал через трубку, что Аманда плачет, а Эрик кричит на Николь. Эллен сказала: – Николь, перестань так обращаться со своим братом!
Я сказал:
– Привет, Эллен!
– О, слава богу! – отозвалась моя сестра. – Ты должен поговорить со своей дочерью.
– Что там у вас происходит?
– Сейчас, минуточку. Николь, это ваш папа.
Я слышал, как сестра передает трубку Николь.
– Привет, пап.
– Что случилось, Николь?
– Ничего. Эрик – испорченный ребенок.
Весьма категорично.
– Ник, я хочу знать, что ты сделала своему брату.
– Пап… – она заговорила тихо, почти шепотом. Я догадался, что Николь прикрывает трубку ладонью. – Тетя Эллен не очень добрая.
– Я все слышу! – донесся голос Эллен. Но, по крайней мере, малышка перестала плакать. Наверное, Эллен взяла ее на руки и укачала.
– Николь, – сказал я. – Ты у нас самая старшая, и я надеюсь на твою помощь, чтобы дома все было нормально, пока меня нет.
– Я пытаюсь, папа. Но он – настоящая куриная гузка!
Издалека донесся голос Эрика:
– Не бреши! Болтуха, соплявка!
– Вот видишь, папа, что он вытворяет.
– Заткни свой рот половой тряпкой!
Я посмотрел на монитор, стоявший передо мной на столике. На экране сменялись виды пустыни, снятые разными наблюдательными камерами. Одна из камер показала горный мотоцикл, лежащий на боку у входа в энергостанцию. Другая камера показала склад, с незакрытой дверью, которая раскачивалась на ветру. За дверью, на полу, неясно виднелось тело Рози. Сегодня погибли двое людей. Я сам едва не погиб. И теперь мелкие неурядицы в семье, которые еще вчера были самым важным содержанием моей жизни, показались мне далекими и незначительными.
– Все очень просто, папа, – сказала Николь серьезным, «взрослым» голосом. – Мы с тетей Эллен вернулись домой из магазина, где мы купили очень красивую голубую блузку для спектакля, а потом Эрик зашел в мою комнату и сбросил на пол все мои книжки. Вот я и велела ему их поднять и положить на место. Он сказал «нет» и обозвал меня плохим словом, поэтому я пнула его под задницу, не очень сильно, и забрала его Джи-Джо, и спрятала. Вот и все.
Я переспросил:
– Ты забрала его Джи-Джо?
Футболист Джи-Джо был самой любимой игрушкой Эрика. Эрик разговаривал с Футболистом, укладывал его рядом с собой на подушку, когда ложился спать.
– Он не получит его обратно, пока не соберет мои книжки, – заявила Николь.
– Ник…
– Папа, он обозвал меня плохим словом.
– Отдай ему обратно его Джи-Джо.
Изображения с камер постоянно сменялись, каждое оставалось на экране пару секунд, не больше. Я ждал, когда снова появится вид на складское помещение. Почему-то эта картинка вызывала у меня дурные предчувствия. Что-то беспокоило меня, но что – я пока не понимал.
– Пап, это унизительно.
– Ник, ты же не мама, чтобы…
– Ах да, мама была дома – секунд пять, не больше.
– Она была дома? Мама была дома?
– Да, но ей вдруг внезапно понадобилось уехать. Она опаздывала на самолет.
– Вот как… Николь, ты должна слушаться Эллен…
– Папа, я же тебе сказала, что она…
– Она за вас отвечает, пока я не вернусь домой. Поэтому, если Эллен попросит что-то сделать, вы должны ее слушаться.
– Пап! Мне это кажется неразумным, – Николь иногда выражалась, как присяжный на судебном заседании.
– Что ж, солнышко, такое бывает.
– Но у меня проблема…
– Николь. Делай, как я сказал, – пока я не вернусь, слушайся Эллен.
– А когда ты вернешься?
– Наверное, завтра утром.
– Хорошо.
– Ну что, мы договорились?
– Да, папа. У меня тут, наверное, будет нервный срыв…
– Тогда я обещаю, что, как только вернусь домой, отведу тебя в психбольницу на обследование.
– Очень смешно.
– Дай мне поговорить с Эриком.
Я говорил с Эриком недолго, и за время разговора он успел несколько раз сообщить мне, что «так нечестно». Я велел ему собрать книжки Николь. Эрик заявил, что не сбрасывал их на пол, что так получилось случайно. Я сказал, чтобы он все равно собрал книжки. Потом я немного поговорил с Эллен. Постарался подбодрить ее как мог.
Несколько раз за время разговора на экране снова появлялся склад. Я опять видел хлопающую на ветру заднюю дверь и участок пустыни вокруг склада. С этой стороны склад был слегка приподнят над уровнем земли, к двери вела небольшая лестница из четырех ступенек. Но все это выглядело нормально. Я никак не мог понять, что же меня беспокоит.
А потом вдруг понял.
Там не было тела Дэвида. Внутри складского помещения его тоже не было. Я сам видел, всего несколько часов назад, как тело Дэвида соскользнуло за дверь и скрылось из виду – поэтому оно должно было лежать на земле рядом с выходом.
Но тела там не было.
Может быть, все-таки я в чем-то ошибся? Или, может, здесь все-таки есть койоты? Как бы то ни было, изображение на мониторе опять сменилось. Чтобы снова увидеть склад, мне пришлось бы ждать, пока прокрутится весь цикл картинок. Я решил не дожидаться. Если даже тело Дэвида пропало, прямо сейчас я все равно не мог ничего с этим сделать.
Около семи часов вечера мы сели ужинать на маленькой кухне жилого корпуса. Бобби расставил на столе тарелки с равиоли и овощной смесью в томатном соусе. Я достаточно долго просидел дома и сразу узнал марку производителя замороженных продуктов, которые использовал Бобби.
– Знаешь, лучше всего брать равиоли «Контадина». Они самые вкусные.
Бобби пожал плечами:
– Я заглянул в морозильник и взял то, что было.
На удивление, я очень проголодался. Я съел все, что было на тарелке.
– Видишь, значит, эти тоже не такие уж плохие, – сказал Бобби.
Мае ела молча, как всегда. Рядом с ней сидел Винс – он ел, громко чавкая. Рики сидел на дальнем конце стола, напротив меня. Он старался не встречаться со мной взглядом и все время смотрел себе в тарелку. Меня это вполне устраивало. Никому не хотелось говорить о Рози и Дэвиде, но невозможно было не заметить двух свободных стульев за столом. Бобби спросил:
– Так что, ты собираешься искать их сегодня ночью?
– Да, – подтвердил я. – Когда здесь темнеет?
– Солнце заходит примерно в двадцать минут восьмого, – ответил Бобби и мельком взглянул на монитор, закрепленный на стене. – Я скажу тебе потом, во сколько точно.
Я сказал:
– Значит, можно будет выходить через три часа после этого времени. Примерно в десять часов.
– Думаешь, удастся выследить рои? – спросил Бобби.
– Мы должны их найти. Чарли обрызгал один рой весьма тщательно.
– И в результате я теперь свечусь в темноте, – подхватил Чарли, заходя в комнату. Он засмеялся и уселся за стол.
Все радостно приветствовали его. По крайней мере, за столом стало на одного человека больше. Я спросил у Чарли, как он себя чувствует.
– В целом нормально. Ослабел только слегка. И голова болит страшно, прямо раскалывается ко всем чертям.
– У меня то же самое.
– И у меня, – сказала Мае.
– У меня даже от Рики так голова не болела, – добавил Чарли и посмотрел в дальний конец стола. – По крайней мере, от Рики голова болит не так долго.
Рики ничего не ответил, просто молча ел.
– Как вы думаете, эти штуки проникают в мозг? – спросил Чарли. – Я хочу сказать – это же наночастицы. Они попадают в легкие с дыханием, оттуда в кровь, проникают через гемато-энцефалический барьер… и попадают в мозг?
Бобби поставил перед Чарли тарелку с едой. Чарли сразу же щедро посыпал равиоли перцем.
– Ты ведь еще даже не попробовал, – удивился Бобби.
– Не обижайся. Просто мне захотелось, чтобы было побольше перца, – пояснил Чарли и начал есть, продолжая разговор: – То есть, я что хочу сказать… Ведь именно поэтому всех так беспокоит загрязнение окружающей среды, которое связано с нанотехнологиями. Правильно? Наночастицы настолько малы, что могут проникать в такие места, за которые раньше никто и не думал опасаться. Они способны проникнуть в синапсы между нейронами. И в цитоплазму сердечных клеток. Или даже внутрь клеточного ядра. При своих размерах наночастицы свободно могут проникнуть в любую часть организма. Поэтому мы, наверное, заражены, Джек.
– Тебя это как будто не очень беспокоит, – заметил Рики.
– Ну а что я сейчас могу с этим сделать? Разве что надеяться, что зараза перейдет и на тебя – вот и все. Кстати, неплохие макароны.
– Равиоли, – поправил Бобби.
– Какая разница? Только перца маловато, – Чарли снова насыпал себе в тарелку перца.
– Закат в семь двадцать семь, – сказал Бобби, глянув на монитор, и продолжил есть. – И перца совсем не мало.
– Мало, черт возьми!
– Я поперчил нормально.
– Надо было еще поперчить.
Я сказал:
– Ребята, у нас все на месте?
– Да, а что?
Я показал на монитор.
– В таком случае кто это стоит там, в пустыне?
День шестой. 19:12
– Черт! – воскликнул Бобби. Он вскочил из-за стола и выбежал из комнаты. Все остальные тоже сорвались с места и побежали за Бобби. Я последовал за ними.
Рики схватился за рацию и закричал на бегу:
– Винс! Заблокируй нас! Винс!
– Мы заблокированы, – ответил Винс. – Давление – плюс пять.
– Почему не включилась сигнализация?
– Откуда я знаю? Может, они научились еще и обходить сигнализацию.
Я вместе со всеми вошел в служебное помещение, где находились большие вмонтированные в стену жидкокристаллические дисплеи, на которые передавалось изображение с внешних видеокамер. Виды пустыни с разных ракурсов.
Солнце уже закатилось за горизонт, но край неба еще был ярко-оранжевого цвета, постепенно переходившего в пурпурный и темно-синий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55