… Они стояли на балконе, взирая на еще не родившийся космос. Их собственное сияние освещало могучие стены и башни крепости, у подножия которых, в первобытной ночи, ярилась бесформенность. Гигантские волны, высотой в миллионы световых лет, обрушивались на крепость с торжествующим ревом: то была песнь необузданной энергии. Звезды кружились в водоворотах, взрывались, превращались в чудовищные сверхновые, разбрасывая вокруг материю, из которой затем возникнут миры.
– Идем. – Голос Ивара прозвучал подобно сигналу фанфары, раскатился над пространством и временем. – Да будем мы! – Он взял девушку за руку и повел через море.
Свободной рукой и своей волей Ивар расшевелил хаос. Тот забурлил, распался на облака, из которых возникли эмбрионы галактик. Это был первый день творения.
Когда Кира попыталась повернуть изящную спираль звезд, новорожденные солнца или врезались друг в друга, или умчались прочь, и небесный порядок канул в небытие. Ивар засмеялся и посоветовал попробовать снова: «Познай свое желание, и оно сбудется». К концу второго дня ей удалось сотворить планетарную систему, выверенную, как часовой механизм.
На третий день она выбрала одну планету и вдохнула в нее жизнь, а Ивар проделал то же самое со множеством миров.
На четвертый день Кира создала растительность и птиц, чтобы оживить небеса.
– Не будь чересчур осторожной, – предостерег Ивар. – Творя колибри, ты можешь потерять вечность. Жизнь эволюционирует сама. Посмотри, что я сделал с парочкой газообразных гигантов.
На пятый день она вернулась к своему миру и отрегулировала восприятие. Некоторые животные вытесывали из камней инструменты. Они глядели вокруг, восхищались и изумлялись. Их было совсем мало. Им угрожали ледники, что надвигались с полюса. Кира слегка изменила параметры, и тысячелетие спустя по местному времени климат вновь стал благоприятным для аборигенов.
На шестой день она обнаружила, что ее создания воюют между собой. Мертвые тела, пламя пожаров, плач… Кира уничтожила предводителей, открылась людям, установила нерушимый мир и показала дорогу к звездам.
На седьмой день Ивар сказал:
– Хорошо. Мы достаточно потрудились. Давай займемся любовью.
Они, как пристало богам, слились воедино на ложе из звезд, в сиянии, что распространилось на половину вселенной.
– Замечательно, – проговорил он, – однако все-таки похоже на то, что было прежде. Давай совершим то, чего не могли тогда.
Она была землей и морем, которые обрели форму, а он – небесным драконом, что обвился кольцами вокруг.
– Можем ли мы задержаться? – прошептала она во мраке.
– Нет, даже если бы захотели. Прислушайся: нас вызывают. Мы должны подчиниться.
– Вовремя. Я устала от великолепия.
– Давай напоследок соединимся вновь, как обычные люди, как то бывало во плоти.
– Почему? – с дрожью в голосе спросила Кира.
– Потому что здесь мы можем познать друг друга до сокровенных глубин. Ты станешь мной, а я – тобой.
Кира заартачилась, но Ивар настаивал. Ощутив его гнев, она согласилась – и обнаружила, что мужчинам тоже иногда приходится заставлять себя (если они вообще хотят), но не стала ничего говорить. Ее сознание покинуло тело и наблюдало со стороны. Ивар получил то, чего желал, и нашел, что Кира прекрасна.
Наступили сумерки вселенной. Боги парили среди звезд и планет.
– Что будет с теми, кто в нас верит? – произнесла девушка.
– Они исчезнут, – равнодушно откликнулся Ивар. – Ты же знаешь, на деле их никогда не было.
На обратном пути она отстала, чтобы Ивар не видел ее глупых слез. Каждая слезинка превратилась в ярко-голубую звезду, но сверкали они лишь какое-то мгновение.
Чтобы приноровиться к действительности, ей потребовался целый день, а чтобы окончательно прийти в себя – неделя. Ивар попытался понять, но не сумел. Кира ни в чём его не винила: ведь он хотел как лучше. К концу отпуска она почувствовала, что вскоре они разбегутся. Но жалеть было не о чем: фантазия зачаровала и помогла во многом разобраться. А еще девушка поняла, что больше никогда в кивиру не пойдет.
16
Кивира «Эмпрайзиз Анлимитед» размещалась в башенке на одном из портлендских холмов. Интересно, подумалось Кире, сравнится ли какая-нибудь из грез с видом на гору Маунт-Худ в багрянце заката и на морское побережье? Разумеется, компьютерные модели способны убедить любого в том, что картины, которые возникают перед ним, невыразимо прекрасны, отвратительны или правдоподобны. Она вошла в здание.
Справившись, что ей угодно, и получив плату, консультант провел девушку в комнату, где она могла подождать своих друзей и встретиться с ними. Заведение гарантировало, что их никто не потревожит. Обстановка, в числе прочего, включала в себя откидную кровать, достаточно широкую, чтобы на ней разместились четверо. Наверно, ею редко пользуются. Кто приходит сюда ради мирских оргий? Разве что после сеанса, если чей-то пыл не успел остыть…
Забавно, до чего же, оказывается, терпимы авантисты! Судя по тому, что ей было известно о Возрождении, в ту эпоху за такие увлечения карали беспощадно. Возможно – Кира изучала историю не слишком подробно, – то, к чему авантисты относились с неодобрением, чересчур глубоко укоренилось в обществе, чтобы рубить с плеча. Кроме того, ведь основной принцип авантизма заключается в том, чтобы действовать не силой, а просвещением, взывать к разуму и создавать такие научно обоснованные социально-экономические условия, при которых свернуть с пути к Великому Превращению станет попросту невозможно.
– Естественно, все пошло коту под хвост, – как-то заметил Гатри. – Не могло не пойти. – Люди все больше и больше разочаровывались, становились Все циничнее, положение ухудшалось на глазах, идеологи и чиновники мало-помалу впадали в отчаяние; жизнь превратилась в бешеную схватку за власть. Этим кончают все режимы, но те, которые лезут в чужие дела, загибаются раньше других. Цель власти – власть.
Кира вытащила шефа и положила на стол.
– Благодарствую, – проворчал Гатри. – До чего же мне надоело сидеть во всяких коробках! Черт возьми, как я устал без тела!
– Знаете, – сочувственно проговорила Кира, – я бы ни за что не выдержала.
– Терпения у меня теперь в избытке, гораздо больше, чем при жизни, – отозвался Гатри. Прозвучавшее в его голосе безразличие поразило Киру до глубины души. – Правда, сейчас оно на исходе, но я не перестаю твердить себе, что когда-нибудь все образуется.
Способны ли манипуляторы и датчики заменить человеческое тело? Кире недостало мужества спросить вслух. Впрочем, они с шефом сошлись уже довольно близко, а потому усталость и боль, о которых он упомянул впервые, потрясли девушку так, будто в том же признался ее собственный отец.
– Вы храбрец, шеф. Я бы никогда не рискнула…
– На это, как тебе известно, отважились очень немногие, и все, кто рискнул, погибли, за исключением двоих. У меня был «Файербол», который отвлекал от мрачных мыслей. Дело не в смелости, – прибавил Гатри мягче. – Процедура перегрузки ничуть не опасна. Скопировать мозг – подумаешь, эка невидаль! А в результате возникает совершенно другое существо.
– Конечно, – кивнула Кира, – от смерти все равно никуда не деться. – Старение – одна из функций человеческого организма, заложенная в геноме. Ее можно лишь отдалить. – Но я… Я испугалась бы, что мое второе «я» проклянет меня.
– Дорогуша, впоследствии ты бы передумала. Вселенная чертовски интересна. Вдобавок…
– Пришли ваши друзья, сеньорита Арчер, – сообщил после звукового сигнала голос из динамика.
– Пропустите их, – ответила Кира, внутренне подобравшись.
В дверь вошли Эстер Блум и мужчина лет тридцати с небольшим – среднего роста, широкоплечий, но стройный, с грациозными, как у кошки движениями. На смуглом лице с резкими чертами не то чтобы не было выражения, однако определить по мимике, о чем он думает, казалось невозможным. Пиджак свободного покроя, красивая рубашка, брюки, ботинки с плоской подошвой. Вся одежда – темных тонов, зато на голове повязка с биокристаллом, который сейчас светился изумрудно-зеленым.
– Вот ты где! – Блум сразу же углядела Гатри. – Да уж, хорошенькую ты кашу заварил, приятель. Оставить бы тебя в ней вариться, да жаль девчушку, которую ты впутал в свои дела, старый греховодник.
– Кто бы говорил насчет грехов! – буркнул Гатри. – Эй, ребята, остерегайтесь этой ведьмы. Я видел, как она клала в свое пиво мороженое. У, противная старуха!
– Займемся-ка лучше делом, – проговорила Блум, моргнула, точно сгоняя слезу, и натянуто улыбнулась. – Энсон Гатри, настоящий Энсон Гатри. Кира Дэвис. Неро Валенсия.
– Buenas tardes.* [Buenas tardes (исп. ) – добрый день.] – Рукопожатие мужчины оказалось быстрым и крепким. – Сеньора в общих чертах обрисовала мне ситуацию. – Мягкий баритон придавал сухому среднеамериканскому английскому некое очарование.
– Ладно, Эстер, – сказал Гатри после того, как люди сели. – К делу так к делу.
– Однажды ты оценишь мои старания избавить тебя от неприятностей, – начала Блум, достав из сумки коробку с сигарами. – За вчерашний день я потолковала со всеми своими приятелями, которые по уши увязли в политике, причем чуть ли не на глазах у агентов Сепо. С Неро мы встретились часа два тому назад и пришли сюда по отдельности. Хватит и того, что копы уже наверняка гадают, какого черта понадобилось в этом гнусном заведении такой хорошенькой еврейке. – Она мгновенно посерьезнела. – Энс, большего я сделать не могла. Рисковать своими ребятами я не стану, хотя ты в какой-то мере и наша надежда и… у нас с тобой есть, что вспомнить.
– Если бы я в ту пору не был окольцован, мы бы с тобой наверняка завалились в постель, – откликнулся Гатри. – Спасибо за все, Эстер.
– Ну что, посюсюкали и будет. – Блум раскурила сигару, дым которой оказался неожиданно едким. – У тебя есть какие-нибудь идеи?
– Мы прикидывали так и этак, – не сдержавшись, вмешалась Кира. – Все зависит от того, на какую помощь мы можем рассчитывать…
– Не продолжай, я не должна услышать того, что меня не касается. По-моему, вам необходим проводник, ведь на вашей карте обозначены далеко не все дороги. А если проводник еще и сражаться умеет, тем веселее. Потому я и привела сюда этого бандюгу.
– Член братства Салли Северин, к вашим услугам, – произнес Валенсия, слегка наклонив голову.
Гатри приподнял щупальца – единственный жест, на который он был способен. Должно быть, имя Салли Северин что-то ему говорило. Для Киры оно было пустым звуком, однако девушка сообразила, что Валенсия – наемник, современный кондотьер. Вовсе не обязательно преступник. Чаще всего, по-видимому, охраняет людей или груз. По мере того, как общины, организации, обеспеченные индивидуумы порывали с государством, необходимость в защите становилась все насущнее: ведь в полицию уже не обратишься. Впрочем, Кира читала достаточно отчетов, достоверных и заведомо сфабрикованных, судя по которым, наемники брались за любые грязные делишки, от контрабанды до разборок между гангстерскими шайками.
Интересно, он сам придумал себе имя? Или его родители принадлежали к тем новоявленным язычникам, которые были непримиримыми врагами христиан*? [В латинской орфографии имя Неро (Nero) читается как «Нерон». Так звали римского императора (37-68 г. н.э.), который всячески преследовал иудеев и христиан и прославился разнузданной жестокостью.]
– Я заключал договор с сеньорой, – продолжал между тем Валенсия, его голос вырвал Киру из размышлений, – однако она приказала мне оказывать вам всяческое содействие. Поэтому, сеньор Гатри, я буду выполнять ваши распоряжения, пока она не отменит своего приказа или пока не закончится срок действия договора, а это произойдет через две недели. Тогда, если пожелаете, мы сможем заключить новый, между собой. До тех пор я ваш душой и телом – естественно, в рамках правил братства, из которых следует, что я не буду участвовать в зверствах и извращениях, а также, хотя могу рисковать ради вас жизнью, не соглашусь ни на какие самоубийственные предложения. У меня при себе устав братства, где изложены все правила. – Он улыбнулся. Улыбки очаровательнее Кире попросту не доводилось видеть. – Поверьте, я не думаю, что вы дадите мне повод разорвать контракт. Я восхищался вами с детства. – Наемник повернулся к девушке: – А с вами, госпожа, бесконечно рад познакомиться. – Он прогнал улыбку. – Моя территория – западное побережье, грубо говоря, от Ванкувера до Бахи. Другие места мне известны хуже, хотя бывать, разумеется, приходилось везде. Если вы собираетесь двигаться на восток, можно нанять кого-нибудь из местных. Я найду подходящего человека.
– Сомневаюсь, что он нам понадобится! – вырвалось у Киры.
– Не обсуждайте при мне! – воскликнула Блум и с тревогой в голосе спросила у Гатри: – Я поступила правильно? У вас прибавилось шансов?
– Послушай, девочка, – пророкотал тот, – если бы я мог подключиться к здешней сети, то закатил бы такую оргию, что ты ушла бы сама не своя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82