– Где?
– В пещере… на горе… к северу от Венчжоу.
– Это на него похоже, – проговорил Шен Цун. – Тех денег, что он получает за свои дела, вполне хватило бы на жизнь в роскоши и богатстве. Однако он выбирает лишения на пути к новым знаниям.
– И смертельную опасность! – добавил Рутай.
– Да, смертельную опасность, – согласился Шен Цун. – Но не суди его строго, Рутай. Иные люди заслуживают смерти. Я позову его…
– Не торопись! Я должен предостеречь тебя, Шен Цун. Он проклят!
– Проклят? Кем?
– Бессмертным Ю, – простонал Рутай.
Шен Цун почувствовал, как по спине у него побежали мурашки.
– Божественным Ю?
– Да… тем, который, как говорят, живет в подземных пещерах горы Лошадиное Ухо… что принадлежит богине Куан Лин. Он – незримый дух каналов… и туннелей… он покровительствует тем, кто ими пользуется, – людям и животным.
– Чем же обидел Ю наш дерзкий друг?
– Он… убил человека, – ответил Рутай.
– Какого еще человека?
– Сборщика пошлины… который оставил преступный мир… он был напарником человека, которого… ты… ищешь.
– С какой стати божественный дух Ю вдруг обратил внимание на это преступление? – удивился Шен Цун.
– Он того человека… медленно выпотрошил мечом… а его подручные заставили жену и сына жертвы смотреть на это! Потом… останки убитого… были выкинуты в канал!
Шен Цун вскинул брови.
– И это все? Я-то думал, он и впрямь$7
– Так оно и было! – взвизгнул Рутай. – Когда останки убитого… таким образом… были выброшены в канал, священные воды Ю… оказались осквернены!
Шен Цун улыбнулся.
– Значит, это действительно тот человек, который мне нужен, – сказал он. – Тот, кто настолько дерзок, чтобы бросить вызов божественному духу, не дрогнет перед членом Общества Белого Лотоса и даже перед божеством, которое ему покровительствует. Я пошлю Хамачи, Рутай. Когда он приблизится к цели, смотри ему повнимательнее в глаза и направляй его!
– Хорошо… Шен Цун. …
Повернувшись так быстро, что шитый золотом зеленый халат обмотался вокруг его ног, колдун вышел из своего дьявольского святилища и по ступеням каменной лестницы поднялся в самую верхнюю комнату южной пагоды. Хоть гнев в нем все еще бушевал, теперь, по крайней мере, он знал, как ему защитить Кэно, чтобы Шао Кан не отнял еще одну частицу его собственной души.
Толчком распахнув дверь, Шен Цун пронесся мимо двух душ, облаченных в плащи с капюшонами, присматривавших за птицами дворца. Бесчисленное их множество было собрано здесь со всех уголков мира, заперто в богато украшенных клетках из тростника и стали, бамбука и слоновой кости, ивовых прутьев и даже веревок и предназначалось исключительно для развлечения самого Шен Цуна. Он холил и лелеял своих пернатых питомцев, в числе которых были великолепные экземпляры обычных соловьев и редкостных певчих птиц, сосновых дубоносов, черных коршунов и краснохвостых ястребов.
Правда, некоторые из этих птиц содержались здесь по соображениям более утилитарным. Его соколы были обучены летать на большую землю и убивать отравленными когтями неугодных хозяину, а прекрасные белые голуби умели переносить вести в любой район Восточного Китая.
Шен Цун подошел к небольшому письменному столу, стоявшему в углу комнаты, больше походившей на каменный мешок, зажег свечу, взял кисточку и красной тушью написал мелкими, убористыми иероглифами на листке тонкой рисовой бумаги:

ЛЮ КАН И ДВА ДРУГИХ ЧЛЕНА ОБЩЕСТВА БЕЛОГО ЛОТОСА СТОЯТ ЛАГЕРЕМ К ЗАПАДУ ОТ ВУХУ, НАПРАВЛЯЮТСЯ НА ВОСТОК, ЧТОБЫ ПЕРЕХВАТИТЬ БАНДУ ЧЕРНОГО ДРАКОНА. ЭТИХ ПАРНЕЙ, КОТОРЫЕ ЛЕЗУТ НЕ В СВОЕ ДЕЛО, НАДО ОСТАНОВИТЬ. ТЫ – МОЯ ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА. ПОДАЙ С ПТИЦЕЙ ЗНАК, ЧТО ТЫ ПОШЕЛ ЗА НИМИ.
ШЕН ЦУН
Закончив писать послание, колдун подошел к одной из клеток, осторожно вынул голубя, обернул сложенную записку вокруг его правой лапки и закрепил послание красной ниткой. Аккуратно держа птицу двумя руками, он обошел многочисленные клетки и остановился у окна, черные ставни которого были закрыты. Один из служителей тут же подскочил, щелкнул шпингалетами и распахнул окно.
Шен Цун склонился к птице и мягко сказал ей:
– Я знаю, ты не подведешь меня, мой верный Хамачи. Лети и передай мое послание в тот район, который ты хорошо знаешь. Рутай будет смотреть твоими глазами и направит тебя туда, куда следует. Потом возвращайся ко мне, мой верный маленький слуга. Прилетай побыстрей и будь осторожен. Я принесу тебе за это человеческую жертву.
В последний раз взглянув в черные глазки-бусинки своего бесценного посланца, Шен Цун подкинул голубя в воздух и долго смотрел, как птица махала белыми крыльями, взмывая в звездное небо.
– Лети, бесценный мой. Лети! Тебе не нужны ни каналы, ни туннели, ни благосклонность высокомерного Ю, чтобы выполнить порученную миссию!
Когда птица скрылась из виду, колдун медленно повернулся и прошел по выложенному черными каменными плитами коридору в свои покои, отослал слугу в капюшоне, предложившего ему еду и питье, и лег на пухлые шелковые подушки дожидаться рассвета.
– Шен Цун… быстро сюда!
– В чем дело? – устало спросил колдун.
– Я вижу его… Он их ждет!
– Кто? Кто еще пытается ставить мне палки в колеса?
Голос Рутая отдавался в его мозгу.
– Рэйден! Рэйден их ждет!
Шен Цун в мгновение ока вскочил на ноги и пошел в свое святилище. Колдун хоть и был за целый день измотан плетением тайных интриг и козней, но никак не мог допустить, чтобы богу грома удалось его остановить… даже если бы для этого ему пришлось войти в магический круг и прибегнуть к помощи могущества самого Шао Кана.
Глава 18
Пещера, где он скрывался, была расположена в двухстах футах над уровнем моря в почти отвесной скале. Вход в нее был настолько мал, что туда с трудом мог протиснуться взрослый человек. Чтобы добраться до пещеры, надо было карабкаться по базальтовой стене, а на это не осмелился бы почти никто из смертных. Такой подъем был очень труден даже для нескольких паукообразных и сумчатых тварей, которые пытались туда забраться.
«Должно быть, некоторых из них подослал сам Ю, – подумал он, и на его губах заиграла самодовольная ухмылка. – Эти маленькие убийцы, наверное, хотели меня покарать за то, что я пролил кровь в его драгоценный канал. – Ухмылка пропала, как только он вспомнил о совершенном убийстве. – Кровь предателя… того, кто дал клятву верности, а потом повернулся к нам спиной. Того, кого мы разыскивали двадцать долгих лет ».
Предатель Йон Парк совершил самое страшное преступление, и заберись хоть сам Ю в эту пещеру, он не дрогнул бы при встрече с ним и вновь был бы готов пролить кровь изменника-ниндзя.
Пещера эта находилась в двухстах милях южнее острова Шимура, но голубь долетел до нее задолго до рассвета. Усевшись на выступ узкого входа, птица один раз проворковала и стала ждать, как ее учили.
Очень скоро ниндзя проснулся и почти на четвереньках под низким сводом, не позволявшим распрямиться во весь рост, приблизился к ней. Несмотря на холодный пол и промозглую сырость, на нем было только белое исподнее. Отвязав от лапки птицы послание, он тут же прочел его в тусклом лунном свете.
Ухмылка вновь скривила его губы, бледные и землистые, как у покойника. Маленькие, очень узкие глаза, оторвавшись от послания, взглянули на посланца, потом на рассеянный и тусклый луч лунного света, слабо освещавший лишь вход в пещеру.
Он ласково погладил птицу по грудке ногтем указательного пальца.
– Хамачи хороший. Возвращайся к своему хозяину и передай ему, что я получил послание и готов выполнить его просьбу. Конечно, за соответствующее вознаграждение, – сказал он.
Потом окинул взглядом несколько стопок свитков в дальнем конце пещеры. Его гонораром станет еще один манускрипт из библиотеки Шен Цуна – свиток многовековой давности, восходящий к дням первых ниндзя. В нем излагались тайные боевые приемы членов клана убийц, к которому он принадлежал, – Лин Кей. Одно название приводило в ужас людей, знающих, что оно означает.
При мысли о богатой истории клана, у него от гордости даже перехватило дыхание, и с новой силой разгорелась ненависть к Йон Парку. Созданным около 1200 года нашей эры первым отрядам ниндзя поручали охрану сегунов в Древней Японии. Лин Кей был одним из кланов ниндзя, члены которого покинули Японию и с 1310 года обосновались в Китае. Они похищали пятилетних и шестилетних детей и воспитывали их в своих тайных убежищах, скрытых в пещерах и лесах. Они делали из них прекрасных спортсменов, выдающихся ученых и несравненных воинов, мастерски владевших не только всеми видами известного тогда оружия, но также способных превращать в грозное оружие даже такие, казалось бы, сугубо мирные предметы, как туго свернутая бумага, становившаяся при необходимости и ножом, или наполненный песком носок, удар которым мог стать для врага смертельным. Еще они учили детей – как мальчиков, так и девочек – самым разным ремеслам, превращали их в плотников и рыбаков, священников и даже нищих, а потом рассылали по городам и деревням, где они обосновывались и в дальнейшем выполняли поручения своих инструкторов и хозяев.
Во время изнурительных и опасных тренировок гибли не только дети, но даже многие юноши и девушки: некоторые из них не могли на пять минут задерживать дыхание под водой и тонули, реакция других оказывалась недостаточно быстрой, и их насмерть поражало грозное оружие наставников и тренеров, некоторые умирали от голода, холода или жажды, когда их без еды и пищи, совершенно обнаженных оставляли одних в пустынях или в горах, чтобы они сами выбирались оттуда и возвращались домой. Но те, кому удавалось выжить, становились членами клана Лин Кей.
Сняв шнурок с одного из свитков, полученных от Шен Цуна раньше, ниндзя обмотал им клюв птицы, осторожно развернул ее и подбросил во тьму звездной ночи. Потом он, согнувшись в три погибели, подобрался к дальнему углу пещеры, где стоял сундук, который в свое время втащил сюда на спине, – в нем лежали все его пожитки: инструменты ремесла ниндзя.
Открыв сундук, он стал вынимать из него вещи, необходимые для выполнения порученной миссии. Он достал черные штаны и куртку с капюшоном, которые не только согревали тело, но и давали возможность незаметно для постороннего глаза передвигаться в темноте. Потом надел серебряную маску, закрывавшую лицо и шею так, что их ничем нельзя было поранить; обвязался белым поясом и накинул на плечи специальную просторную накидку, в которой легче было прыгать с большой высоты; надел специальные ботинки, в толстых подошвах которых были специальные полости для воздуха – надув их, можно было пробежать небольшое расстояние по воде. Затем прикрепил к рукам специальные защитные доспехи – серебряные пластины, с помощью которых он мог генерировать исходивший из его души холод и на время замораживать противников, сковывая их движения.
С внутренней стороны его широкого пояса были пришиты многочисленные специальные карманы, куда он положил пару ножей для метания, привязанных к длинному, тонкому нейлоновому шнуру; миниатюрные дымовые шашки со слезоточивым газом и склянки с ядами; трубку для дыхания под водой; и петарды, взрывы которых были предназначены для отвлечения внимания противника. К запястьям он прикрепил крюки, которыми можно было пропороть врага в бою или подняться с их помощью по отвесной стене; за спину перебросил длинную цепь. На ее конце крепился посох, в полый конец которого было вставлено острое лезвие выкидного ножа.
Несмотря на многочисленные атрибуты своего снаряжения, ниндзя мог передвигаться быстро, тихо и незаметно для окружающих. Вернувшись к входу в пещеру, таинственный и внушающий страх Саб-Зиро выбрался наружу и быстро спустился со скалы вниз, на берег моря.
Неподвижно застыв на земле в тени скалистого утеса, ниндзя вдруг ощутил доселе неизвестное ему чувство страха. Оно никак не было связано с предстоящей работой – ее бояться было нечего; место, служившее ему временным пристанищем, также не внушало ему никаких опасений. Охвативший его ужас был не от мира сего… Он исходил от чего-то такого, что нельзя было ни видеть, ни слышать, а можно было только чувствовать.
Тем не менее, привитые с детства традиции ниндзя помогли ему преодолеть это наваждение. Он вспомнил, что самое страшное для него, как и для других членов клана, – не смерть как таковая, а смерть в бесчестье. Такого с ним случиться не могло никогда, а больше бояться ему было нечего.
Усилием воли заставив себя забыть о непонятном страхе, чтобы ничто не отвлекало от порученной миссии, выносливый и прекрасно натренированный Саб-Зиро упруго побежал по залитому серебром лунного света прибрежному песку к тропе, которая вела в леса и горы, окружавшие деревушку Вуху.
Глава 19
Йон Парка несло в совершенной, абсолютной, непроглядной темноте; он ощущал себя уютно и расслабленно, где-то между сном и явью, хотя в глубине подсознания понимал, что он… мертв.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27