Хотя это было совершенно невозможно. Но его разум, с легкостью распутывающий сложнейшие политические интриги, позорно пасовал перед этим отблеском надежды.
– Ты сильно отбился от рук, бьерр. Любой другой раб был бы вне себя от радости, получив приказ занять должность первого советника императора. А тебя пришлось заставлять силой. И даже сейчас, пойманный на попытке побега, ты все еще пытаешься задирать нос. Ты успел забыть о том, какой разной бывает боль? – Отблески огня роняли темные тени на лицо Гресера, мешая разглядеть его. – Прошло всего два года с тех пор, как я отослал тебя, а в твоих глазах снова горит нахальство. Сколько тебя еще надо ломать, бьерр?
Запястья снова рвануло болью. Варст с трудом не сорвался на крик.
– Зачем тебе моя покорность? Ты столько раз утверждал, что я – не более чем неудачный эксперимент. Проваленная возможность. Почему ты не убьешь меня? Тебе настолько нравится мучить?
– Ты сам виноват. – До уха Варста долетел ледяной смешок. – Если бы ты не выжил на посвящении, ничего этого не случилось бы. Но ты выжил, хотя твой кристалл так и не окрасился алым. Выжил вопреки всякой логике. Редкий, практически уникальный случай для столь позднего посвящения.
Боль уходила, сменяясь точечным покалыванием. Варст подавил вздох. Мерзко, ох как мерзко. В слишком хорошем настроении сегодня Гресер. А это значит, спровоцировать его вряд ли получится.
– Зачем вы это делаете? – бездумно спросил Варст, разрывая повисшую мягким облаком тишину.
– Делаем что?
Да, слишком благодушен. Гресера так обрадовала быстрая «поимка» беглого раба? Сомнительно.
– Устраиваете поздние посвящения? Или это необходимая формальность? Чтобы ищущие могли отчитаться перед Советом? А стопроцентная смертность всех, кто старше десяти, – это лишь досадная мелочь?
– Ну отчего же стопроцентная. Ты ведь выжил. Хотя твоих способностей и оказалось недостаточно, чтобы сделать из тебя кхора.
Недостаточно способностей… Если подумать, судьба до омерзения благосклонна к нему. Особенно если вспомнить, во что превращалась большая часть отказников. Их добивали – если они не успевали умереть самостоятельно от боли в теле, перемолотом в кашу. А он вот не умер. Не вывернулся наизнанку, не превратился в тугой комок обнаженных мышц, не захлебнулся собственными кишками. И его тело не отторгло кристалл. Вот только маленький прозрачный камешек на лбу так и не изменил цвета, оставшись девственно-прозрачным. Недостаточно способностей. Совсем немного, самой малости, но ее не нашлось. И камешек на лбу остался просто камешком, не имеющим никакой связи с Источником. И весы Комиссии качнулись в другую сторону.
Глухой щелчок и холод металла на запястьях. Всего миг – и ты больше не имеешь права даже на свободу. Твоя жизнь, твоя шкура и даже твои способности – те самые, которых недостало, – принадлежат твоему хозяину. А он вправе делать с тобой абсолютно все. Ведь кхорам необходим отдых. Необходимо восстанавливать душевное равновесие после тяжелой работы на благо людей. Необходимо развлекаться. Так, как нравится каждому. И ты должен развлекать благородных господ. И благодарить их за каждый лишний день и час, подаренный ими.
Это не так уж и сложно. Ведь бьерры живут недолго. Исковерканные посвящением, истязаемые своими повелителями… Как правило, пара-другая лет – и все уже кончено. Нет, бывают исключения, куда же без этого. Правда, в основном они и случаются исключительно благодаря мягкости хозяина. Но бывает и по-другому.
Варст вздохнул. Браслеты постепенно остывали. И это тоже было больно.
Интересно, какой шутник придумал этот рисунок? Рвущаяся в небо птица с обрубленными крыльями. Наверное, его тоже забавляли страдания бьерров. Как Гресера.
Подчиниться… так легко и просто. Что может быть естественней для бьерра, чем полное и безоговорочное подчинение? Если бы только не память… Проклятая память, которая не пожелала исчезнуть, как положено при посвящении. Память, которая настойчиво твердила, что потомок благородного рода не должен униженно пресмыкаться, целуя хозяину руку за кусок хлеба.
– Ты слишком долго молчишь, бьерр. – Гресер шевельнулся, поправляя оплывшую свечу. – Неужели я опять не услышу извинений?
Варст прижался щекой к стенке и закрыл глаза. Если бы он мог еще закрыть уши! Потеря зрения компенсировалась возросшей четкостью слуха, и Варст явственно различал, как скользят и разворачиваются кольца тяжелого кнута – медленно и неторопливо. У Гресера было слишком хорошее настроение, а до рассвета еще оставалось так много часов…
– Ты дрожишь, бьерр? Еще рано. До твоих криков я хотел бы послушать кое-что еще. Как поживает твой уникальный Дар? Ну же, рассказывай. Что ты видишь?
ГЛАВА 15
Легкая дымка, сопровождавшая переход, рассеялась почти мгновенно, открывая прекрасный вид на заснеженные горы. Кристально-белые крупинки переливались под солнцем, рассыпая миллионы искр, как будто горы усыпало драгоценными камнями. Горный ветер скользнул к путникам, игриво забрасывая их украденными на вершинах снежинками.
Коракс устало выдохнул и осел прямо в сугроб. Кровоточащий кристалл на лбу жег огнем. Колдуну безумно хотелось зарыться в ледяной снег с головой в надежде избавиться от терзавшего тело пожара. Он набрал снег в ладони и прижал их ко лбу. Вниз тут же потекли тонкие струйки воды, обильно окрашенной алым: сказывалось запредельное перенапряжение при переходе.
Сколько они провели в теневой мгле, прежде чем та согласилась выбросить их? Кораксу казалось, что пару часов… Но солнце висело в зените, и, значит, на самом деле прошло куда больше времени.
– Мне холодно! – пробился в затуманенный болью мозг возмущенный голос Гелеры. – Зачем мы здесь? Я не вижу никакой деревни!
Коракс встряхнул кистями, выливая остатки растаявшего снега. Дурнота отступала слишком медленно.
– Значит, я ошибся.
– Ошибся? Что значит «ошибся»?! – взвизгнула девушка. – Сначала ты околдовал меня и обманом затащил в свой теневой мир – не иначе, чтобы надругаться без свидетелей! – а теперь…
Кхору очень хотелось ударить ее, но у него не было сил даже встать. Неужели она вообще не понимает, что он спас ей жизнь? Безумная не безумная – всему должен быть предел! Чего она ждет? Чтобы он извинился?!
Он приложил ко лбу очередную порцию снега. Пульсирующая боль не желала униматься.
– Эй! – Гелера озадаченно осматривала заснеженные гребни гор. – Ты отвечать-то будешь? Куда ты занес нас своими дурацкими заклятиями?!
– Не знаю. – Разговаривать ему не хотелось.
Тем временем девушке наскучило разглядывать однообразно белый пейзаж, и она переключилась на изучение своей персоны.
– Колдун… Смотри, а моя кожа посветлела! – Гелера вытянула вперед руки, тыкая ими чуть ли не в нос Кораксу. – Ведь посветлела же? Твое проклятое заклятие скоро совсем исчезнет, и я смогу вернуться домой!
Кхор задумчиво скользнул взглядом по пальцам, еще хранящим легкий серовато-трупный оттенок, и уставился в лицо девушке. Да, похоже было на то, что ее истинный облик возвращается. С каждым новым теневым переходом она все больше и больше становилась похожей на человека. Сейчас, пожалуй, только этот неприятный цвет кожи и напоминал о случившемся. Даже глаза почти полностью приняли человеческий вид. Только внимательно присмотревшись, можно было заметить, что серый цвет их чуть-чуть отливает в золото.
Но вот сумеет ли она вернуться домой? В этом Коракс совсем не был уверен.
Как и в том, насколько она еще человек.
Кхор медленно поднялся, цепляясь дрожащей рукой за посох.
– Нам стоит переместиться ближе к лесу. Там ветер будет тише.
– При чем тут ветер?
– Он усиливается. Скоро начнется метель.
Гелера подняла голову, изучая совершенно безоблачное небо.
– Ты что, совсем дурак? Какая метель?!
– Обычная. Со снегом. Пошли. – Он устал, и желания объясняться не было никакого. Но Гелера, кажется, не собиралась удовлетвориться полученным ответом.
– С чего ты решил? Ты что, видишь будущее?
– Это к делу не относится.
– Ты должен будешь развести костер. Я замерзла!
– Не могу. Тебе придется потерпеть несколько часов, пока я не отдохну и не смогу снова открыть переход.
Кораксу нечем было развести костер. Разве что попробовать добыть огонь трением двух палочек. Он читал, что кое-где его умеют добывать именно так. Он не умел, а кремня с собой не носил: кхорам огонь не нужен. При своей постоянно повышенной температуре тела они чаще страдали от перегрева, чем от холода.
И сила Источника помочь тут не могла. Он мог создать световые шары, мог ударить волной спрессованного воздуха, но огонь кхорам не подчинялся. Если верить Совету – пока не подчинялся.
– Ты что, издеваешься? – Гелера схватила его за воротник, едва не придушив. – Мерзкий старикашка! Ты готов превратиться в сосульку, лишь бы мне гадость сделать?!
– Я не собирался делать тебе гадости, – устало возразил кхор. – Можно попробовать соорудить укрытие из снега и веток. Оно позволит тебе немного согреться.
– Из снега?! Ах ты мерзавец! – Она резко оттолкнула его назад. Коракс не смог удержать равновесие и неловко упал на спину. Бок взорвался волной жгучей боли, и кхор едва сдержал стон. – Я сама разведу костер! И вообще, я не желаю больше с тобой разговаривать! Ты только и знаешь, что вынашивать отвратительные планы!
– О да. Самый коварный из всех коварных планов. Оставить тебя без костра. Даже мои посягания на мировое господство блекнут на фоне такого коварства, – раздраженно фыркнул Коракс, поднимаясь.
– Пшел прочь! – Гелера резко развернулась. – Нет, я сама уйду! Не желаю и минуты находиться рядом! – Она стремительно зашагала в сторону, почти по колено проваливаясь в сугробы и оглашая морозный воздух хлесткими эпитетами.
Кхор вздохнул. Только этого еще и не хватало. И что теперь? Бежать за ней? Но разве она сейчас остановится? А у него все еще подгибались ноги…
Коракс потер лицо ладонями. Ладно, пусть ее… Может, хотя бы успокоится. Далеко она не должна уйти: все еще верит, что привязана к шкатулке. Погуляет и вернется. Часа два, максимум три. Ему же лучше – сейчас у кхора не было ни малейшего желания заниматься ее воспитанием.
Остатки сил было разумнее потратить на обустройство временной границы. Полученные на теневой стороне раны затянутся быстро, однако, чтобы полностью восстановиться для успешного перехода, кхору необходимо было хорошо отдохнуть – как минимум до утра.
Коракс ошибся. Ни через два, ни через три часа Гелера так и не вернулась. Начавшийся ближе к вечеру снегопад и не думал утихать, усердно засыпая все вокруг пушистыми хлопьями. Коракс покосился на солнце, красный диск которого начал скрываться за изломом гор. Проклятье, да что же эта девица творит?! До заката осталось меньше часа! Кхор перевел взгляд на маленький защитный круг, которым он обвел предполагаемое место ночлега. Золотистые шары подрагивали и бросали на снег причудливые тени.
Если она не вернется… А если она попросту заблудилась? Коракс зашипел и потянулся за обломком ветки, временно служившим заменой посоху. Почему он не подумал об этом раньше! Она ведь не кхор! Да, с ней творится что-то странное, это очевидно, но с чего он взял, что происходящие преобразования подарили ей способность безошибочно ориентироваться? Особенно с учетом того, что родилась и выросла она намного южнее, а такие горы если и видела, то только на картинках.
Коракс шагнул за пределы уютно мерцавшей границы. Следы убежавшей Гелеры были уже едва различимы под свежим слоем снега. Кхор еще раз обругал себя за беспечность и ускорил шаг. Еще не хватало, чтобы по его вине она замерзла насмерть! Да, несомненно, она на редкость эгоистичное существо, но бросать ее на верную гибель…
Раны уже давно не кровоточили, но бок все еще отдавал болью, и идти было тяжело. Холодный ветер рванул плащ, бросая в лицо горсти белой крупы. Снежинки таяли, едва касаясь кожи. Полузасыпанная цепочка следов петляла из стороны в сторону, время от времени то кружась на месте, то делая попытку повернуть обратно – но потом снова устремлялась прочь. Временами следы казались более глубокими – видимо, здесь Гелера шла медленнее либо вовсе останавливалась, пытаясь сориентироваться. И, кажется, ей это не удавалось: слишком уж бессистемно кружили следы. В одном месте он наткнулся на разрытый снег и попытки соорудить нечто вроде убежища. Это было хорошо: Гелера должна была потратить какое-то количество времени на свои попытки, и, быть может, у него еще есть шанс ее догнать.
Коракс старался поторапливаться, но старая рана на ноге гудела, усугубляясь все еще не прошедшей слабостью, и он хромал все сильнее и сильнее, с трудом продвигаясь по рыхлому снегу. Солнце окончательно скрылось за горами, и небо начало быстро сереть. Если он не успеет до заката… Как знать, спасет ли девушку измененная сущность от атаки Теней?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
– Ты сильно отбился от рук, бьерр. Любой другой раб был бы вне себя от радости, получив приказ занять должность первого советника императора. А тебя пришлось заставлять силой. И даже сейчас, пойманный на попытке побега, ты все еще пытаешься задирать нос. Ты успел забыть о том, какой разной бывает боль? – Отблески огня роняли темные тени на лицо Гресера, мешая разглядеть его. – Прошло всего два года с тех пор, как я отослал тебя, а в твоих глазах снова горит нахальство. Сколько тебя еще надо ломать, бьерр?
Запястья снова рвануло болью. Варст с трудом не сорвался на крик.
– Зачем тебе моя покорность? Ты столько раз утверждал, что я – не более чем неудачный эксперимент. Проваленная возможность. Почему ты не убьешь меня? Тебе настолько нравится мучить?
– Ты сам виноват. – До уха Варста долетел ледяной смешок. – Если бы ты не выжил на посвящении, ничего этого не случилось бы. Но ты выжил, хотя твой кристалл так и не окрасился алым. Выжил вопреки всякой логике. Редкий, практически уникальный случай для столь позднего посвящения.
Боль уходила, сменяясь точечным покалыванием. Варст подавил вздох. Мерзко, ох как мерзко. В слишком хорошем настроении сегодня Гресер. А это значит, спровоцировать его вряд ли получится.
– Зачем вы это делаете? – бездумно спросил Варст, разрывая повисшую мягким облаком тишину.
– Делаем что?
Да, слишком благодушен. Гресера так обрадовала быстрая «поимка» беглого раба? Сомнительно.
– Устраиваете поздние посвящения? Или это необходимая формальность? Чтобы ищущие могли отчитаться перед Советом? А стопроцентная смертность всех, кто старше десяти, – это лишь досадная мелочь?
– Ну отчего же стопроцентная. Ты ведь выжил. Хотя твоих способностей и оказалось недостаточно, чтобы сделать из тебя кхора.
Недостаточно способностей… Если подумать, судьба до омерзения благосклонна к нему. Особенно если вспомнить, во что превращалась большая часть отказников. Их добивали – если они не успевали умереть самостоятельно от боли в теле, перемолотом в кашу. А он вот не умер. Не вывернулся наизнанку, не превратился в тугой комок обнаженных мышц, не захлебнулся собственными кишками. И его тело не отторгло кристалл. Вот только маленький прозрачный камешек на лбу так и не изменил цвета, оставшись девственно-прозрачным. Недостаточно способностей. Совсем немного, самой малости, но ее не нашлось. И камешек на лбу остался просто камешком, не имеющим никакой связи с Источником. И весы Комиссии качнулись в другую сторону.
Глухой щелчок и холод металла на запястьях. Всего миг – и ты больше не имеешь права даже на свободу. Твоя жизнь, твоя шкура и даже твои способности – те самые, которых недостало, – принадлежат твоему хозяину. А он вправе делать с тобой абсолютно все. Ведь кхорам необходим отдых. Необходимо восстанавливать душевное равновесие после тяжелой работы на благо людей. Необходимо развлекаться. Так, как нравится каждому. И ты должен развлекать благородных господ. И благодарить их за каждый лишний день и час, подаренный ими.
Это не так уж и сложно. Ведь бьерры живут недолго. Исковерканные посвящением, истязаемые своими повелителями… Как правило, пара-другая лет – и все уже кончено. Нет, бывают исключения, куда же без этого. Правда, в основном они и случаются исключительно благодаря мягкости хозяина. Но бывает и по-другому.
Варст вздохнул. Браслеты постепенно остывали. И это тоже было больно.
Интересно, какой шутник придумал этот рисунок? Рвущаяся в небо птица с обрубленными крыльями. Наверное, его тоже забавляли страдания бьерров. Как Гресера.
Подчиниться… так легко и просто. Что может быть естественней для бьерра, чем полное и безоговорочное подчинение? Если бы только не память… Проклятая память, которая не пожелала исчезнуть, как положено при посвящении. Память, которая настойчиво твердила, что потомок благородного рода не должен униженно пресмыкаться, целуя хозяину руку за кусок хлеба.
– Ты слишком долго молчишь, бьерр. – Гресер шевельнулся, поправляя оплывшую свечу. – Неужели я опять не услышу извинений?
Варст прижался щекой к стенке и закрыл глаза. Если бы он мог еще закрыть уши! Потеря зрения компенсировалась возросшей четкостью слуха, и Варст явственно различал, как скользят и разворачиваются кольца тяжелого кнута – медленно и неторопливо. У Гресера было слишком хорошее настроение, а до рассвета еще оставалось так много часов…
– Ты дрожишь, бьерр? Еще рано. До твоих криков я хотел бы послушать кое-что еще. Как поживает твой уникальный Дар? Ну же, рассказывай. Что ты видишь?
ГЛАВА 15
Легкая дымка, сопровождавшая переход, рассеялась почти мгновенно, открывая прекрасный вид на заснеженные горы. Кристально-белые крупинки переливались под солнцем, рассыпая миллионы искр, как будто горы усыпало драгоценными камнями. Горный ветер скользнул к путникам, игриво забрасывая их украденными на вершинах снежинками.
Коракс устало выдохнул и осел прямо в сугроб. Кровоточащий кристалл на лбу жег огнем. Колдуну безумно хотелось зарыться в ледяной снег с головой в надежде избавиться от терзавшего тело пожара. Он набрал снег в ладони и прижал их ко лбу. Вниз тут же потекли тонкие струйки воды, обильно окрашенной алым: сказывалось запредельное перенапряжение при переходе.
Сколько они провели в теневой мгле, прежде чем та согласилась выбросить их? Кораксу казалось, что пару часов… Но солнце висело в зените, и, значит, на самом деле прошло куда больше времени.
– Мне холодно! – пробился в затуманенный болью мозг возмущенный голос Гелеры. – Зачем мы здесь? Я не вижу никакой деревни!
Коракс встряхнул кистями, выливая остатки растаявшего снега. Дурнота отступала слишком медленно.
– Значит, я ошибся.
– Ошибся? Что значит «ошибся»?! – взвизгнула девушка. – Сначала ты околдовал меня и обманом затащил в свой теневой мир – не иначе, чтобы надругаться без свидетелей! – а теперь…
Кхору очень хотелось ударить ее, но у него не было сил даже встать. Неужели она вообще не понимает, что он спас ей жизнь? Безумная не безумная – всему должен быть предел! Чего она ждет? Чтобы он извинился?!
Он приложил ко лбу очередную порцию снега. Пульсирующая боль не желала униматься.
– Эй! – Гелера озадаченно осматривала заснеженные гребни гор. – Ты отвечать-то будешь? Куда ты занес нас своими дурацкими заклятиями?!
– Не знаю. – Разговаривать ему не хотелось.
Тем временем девушке наскучило разглядывать однообразно белый пейзаж, и она переключилась на изучение своей персоны.
– Колдун… Смотри, а моя кожа посветлела! – Гелера вытянула вперед руки, тыкая ими чуть ли не в нос Кораксу. – Ведь посветлела же? Твое проклятое заклятие скоро совсем исчезнет, и я смогу вернуться домой!
Кхор задумчиво скользнул взглядом по пальцам, еще хранящим легкий серовато-трупный оттенок, и уставился в лицо девушке. Да, похоже было на то, что ее истинный облик возвращается. С каждым новым теневым переходом она все больше и больше становилась похожей на человека. Сейчас, пожалуй, только этот неприятный цвет кожи и напоминал о случившемся. Даже глаза почти полностью приняли человеческий вид. Только внимательно присмотревшись, можно было заметить, что серый цвет их чуть-чуть отливает в золото.
Но вот сумеет ли она вернуться домой? В этом Коракс совсем не был уверен.
Как и в том, насколько она еще человек.
Кхор медленно поднялся, цепляясь дрожащей рукой за посох.
– Нам стоит переместиться ближе к лесу. Там ветер будет тише.
– При чем тут ветер?
– Он усиливается. Скоро начнется метель.
Гелера подняла голову, изучая совершенно безоблачное небо.
– Ты что, совсем дурак? Какая метель?!
– Обычная. Со снегом. Пошли. – Он устал, и желания объясняться не было никакого. Но Гелера, кажется, не собиралась удовлетвориться полученным ответом.
– С чего ты решил? Ты что, видишь будущее?
– Это к делу не относится.
– Ты должен будешь развести костер. Я замерзла!
– Не могу. Тебе придется потерпеть несколько часов, пока я не отдохну и не смогу снова открыть переход.
Кораксу нечем было развести костер. Разве что попробовать добыть огонь трением двух палочек. Он читал, что кое-где его умеют добывать именно так. Он не умел, а кремня с собой не носил: кхорам огонь не нужен. При своей постоянно повышенной температуре тела они чаще страдали от перегрева, чем от холода.
И сила Источника помочь тут не могла. Он мог создать световые шары, мог ударить волной спрессованного воздуха, но огонь кхорам не подчинялся. Если верить Совету – пока не подчинялся.
– Ты что, издеваешься? – Гелера схватила его за воротник, едва не придушив. – Мерзкий старикашка! Ты готов превратиться в сосульку, лишь бы мне гадость сделать?!
– Я не собирался делать тебе гадости, – устало возразил кхор. – Можно попробовать соорудить укрытие из снега и веток. Оно позволит тебе немного согреться.
– Из снега?! Ах ты мерзавец! – Она резко оттолкнула его назад. Коракс не смог удержать равновесие и неловко упал на спину. Бок взорвался волной жгучей боли, и кхор едва сдержал стон. – Я сама разведу костер! И вообще, я не желаю больше с тобой разговаривать! Ты только и знаешь, что вынашивать отвратительные планы!
– О да. Самый коварный из всех коварных планов. Оставить тебя без костра. Даже мои посягания на мировое господство блекнут на фоне такого коварства, – раздраженно фыркнул Коракс, поднимаясь.
– Пшел прочь! – Гелера резко развернулась. – Нет, я сама уйду! Не желаю и минуты находиться рядом! – Она стремительно зашагала в сторону, почти по колено проваливаясь в сугробы и оглашая морозный воздух хлесткими эпитетами.
Кхор вздохнул. Только этого еще и не хватало. И что теперь? Бежать за ней? Но разве она сейчас остановится? А у него все еще подгибались ноги…
Коракс потер лицо ладонями. Ладно, пусть ее… Может, хотя бы успокоится. Далеко она не должна уйти: все еще верит, что привязана к шкатулке. Погуляет и вернется. Часа два, максимум три. Ему же лучше – сейчас у кхора не было ни малейшего желания заниматься ее воспитанием.
Остатки сил было разумнее потратить на обустройство временной границы. Полученные на теневой стороне раны затянутся быстро, однако, чтобы полностью восстановиться для успешного перехода, кхору необходимо было хорошо отдохнуть – как минимум до утра.
Коракс ошибся. Ни через два, ни через три часа Гелера так и не вернулась. Начавшийся ближе к вечеру снегопад и не думал утихать, усердно засыпая все вокруг пушистыми хлопьями. Коракс покосился на солнце, красный диск которого начал скрываться за изломом гор. Проклятье, да что же эта девица творит?! До заката осталось меньше часа! Кхор перевел взгляд на маленький защитный круг, которым он обвел предполагаемое место ночлега. Золотистые шары подрагивали и бросали на снег причудливые тени.
Если она не вернется… А если она попросту заблудилась? Коракс зашипел и потянулся за обломком ветки, временно служившим заменой посоху. Почему он не подумал об этом раньше! Она ведь не кхор! Да, с ней творится что-то странное, это очевидно, но с чего он взял, что происходящие преобразования подарили ей способность безошибочно ориентироваться? Особенно с учетом того, что родилась и выросла она намного южнее, а такие горы если и видела, то только на картинках.
Коракс шагнул за пределы уютно мерцавшей границы. Следы убежавшей Гелеры были уже едва различимы под свежим слоем снега. Кхор еще раз обругал себя за беспечность и ускорил шаг. Еще не хватало, чтобы по его вине она замерзла насмерть! Да, несомненно, она на редкость эгоистичное существо, но бросать ее на верную гибель…
Раны уже давно не кровоточили, но бок все еще отдавал болью, и идти было тяжело. Холодный ветер рванул плащ, бросая в лицо горсти белой крупы. Снежинки таяли, едва касаясь кожи. Полузасыпанная цепочка следов петляла из стороны в сторону, время от времени то кружась на месте, то делая попытку повернуть обратно – но потом снова устремлялась прочь. Временами следы казались более глубокими – видимо, здесь Гелера шла медленнее либо вовсе останавливалась, пытаясь сориентироваться. И, кажется, ей это не удавалось: слишком уж бессистемно кружили следы. В одном месте он наткнулся на разрытый снег и попытки соорудить нечто вроде убежища. Это было хорошо: Гелера должна была потратить какое-то количество времени на свои попытки, и, быть может, у него еще есть шанс ее догнать.
Коракс старался поторапливаться, но старая рана на ноге гудела, усугубляясь все еще не прошедшей слабостью, и он хромал все сильнее и сильнее, с трудом продвигаясь по рыхлому снегу. Солнце окончательно скрылось за горами, и небо начало быстро сереть. Если он не успеет до заката… Как знать, спасет ли девушку измененная сущность от атаки Теней?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46