В Тобине больше не было заметно застенчивости, но он оставался сдержанным и серьезным. Передав Аркониэлю еду, он остался стоять рядом, следя своими слишком взрослыми глазами за тем, как волшебник ест.
Аркониэль запустил зубы в восхитительный теплый хлеб. Повариха добавила к нему толстый ломоть хорошего сыра.
— Ах, как вкусно! — воскликнул Аркониэль, отхлебывая из кружки хмельной напиток. На этот раз бренди в нем оказалось гораздо меньше.
— Я помогал печь хлеб, — сообщил ему Тобин.
— Вот как? Ну, ты прекрасный пекарь.
Похвала не вызвала у Тобина даже намека на улыбку. Аркониэль начал чувствовать себя, как посредственный актер перед очень требовательной публикой. Он попробовал сменить тему.
— Нари говорит, что ты замечательно стреляешь из лука.
— На прошлой неделе я принес пять куропаток.
— Я раньше тоже хорошо стрелял.
Тобин поднял бровь — совсем как Айя, когда хотела выразить неодобрение каким-то словам или поступкам Аркониэля.
— А теперь нет?
— Я стал учиться другому, так что просто времени не оставалось.
— Волшебники не нуждаются в том, чтобы уметь стрелять?
Аркониэль улыбнулся.
— У нас есть другие способы добывать себе еду.
— Вы ведь не попрошайничаете? Отец говорит, что сильному мужчине попрошайничать стыдно.
— Мой отец учил меня тому же. Нет, моя наставница и я странствуем, но зарабатываем себе на жизнь. А иногда мы гостим у своих друзей, как сейчас я у вас.
— И как ты собираешься здесь зарабатывать себе на жизнь?
Аркониэль с трудом сдержал усмешку. Этот мальчик скоро начнет проверять, не спрятал ли он в матрасе украденные ложки.
— Волшебники зарабатывают на жизнь магией. Мы кое-что делаем, кое-что исправляем. И еще мы развлекаем.
Аркониэль вытянул правую руку и пристально посмотрел себе на ладонь. Там появился шар размером с яблоко, потом он превратился в крошечного дракона с прозрачными крылышками.
— Я видел таких в Ауренене…
Подняв глаза, Аркониэль обнаружил, что Тобин медленно пятится, широко раскрыв глаза от страха.
Это была совсем не та реакция, на которую рассчитывал молодой волшебник.
— Не пугайся. Это всего лишь иллюзия.
— Он не настоящий? — спросил Тобин с безопасного расстояния.
— Всего лишь изображение, воспоминание о том моем путешествии. Я видел множество таких малышей в городе под названием Сарикали. Некоторые из них вырастают больше этого замка, но такие очень редки, они живут в горах. А маленькие снуют везде: для ауренфэйе они священные животные. У них есть легенда о том, как был создан первый ауренфэйе…
— Из одиннадцати капель драконьей крови. Отец рассказывал эту историю, и я знаю, кто такие ауренфэйе, — оборвал его Тобин так же резко, как это мог бы сделать его отец. — Они как-то приезжали сюда, играли на музыкальных инструментах… Дракон был твоим учителем?
— Нет, моя наставница — волшебница по имени Айя. Когда-нибудь ты с ней увидишься. — Аркониэль позволил иллюзорному дракончику растаять в воздухе. — Не хотел бы ты еще что-нибудь увидеть?
Все еще готовый убежать, Тобин оглянулся через плечо — нет ли кого в коридоре, — потом спросил:
— Что именно?
— Ох, что угодно. Что ты больше всего хотел бы увидеть?
Тобин задумался.
— Я хотел бы увидеть город.
— Ты имеешь в виду Эро?
— Да. Я хотел бы увидеть дом моей матери в Эро, тот, где я родился.
— Хм-м… — Аркониэль почувствовал легкое беспокойство. — Да, я могу тебе его показать, но для этого нужна другая магия. Мне нужно будет взять тебя за руку. Ты позволишь?
Мальчик поколебался, потом медленно вернулся к Аркониэлю и протянул руку.
Аркониэль сжал пальцы Тобина и успокаивающе улыбнулся.
— Все это очень просто, но ты можешь почувствовать себя… странно. Как будто ты видишь сон наяву. Закрой глаза.
Волшебник почувствовал, как напряглась тонкая жесткая рука мальчика, но Тобин сделал, как было велено.
— Прекрасно. Теперь представь себе, что мы с тобой — две летящие над лесом птицы. Какой птицей ты хотел бы стать?
Тобин вырвал руку и отступил на шаг. — Я не хочу становиться птицей!
Что это — страх или недоверие? — Это же просто притворство, Тобин. Ты ведь притворяешься кем-нибудь, когда играешь? Ответом Аркониэлю был непонимающий взгляд.
— Нужно притвориться, представить себе что-то, чего на самом деле нет. — Эти слова тоже оказались ошибкой: Тобин нервно оглянулся на дверь.
Аркониэль оглядел разбросанные по комнате игрушки. Будь на месте Тобина любой другой мальчик, волшебник заставил бы игрушечные кораблики в гавани плыть на всех парусах или пыльную деревянную лошадку на колесиках скакать по полу, но что-то подсказывало волшебнику, что этого делать не следует. Он слез с кровати и, хромая, подошел к игрушечному городу. При взгляде с близкого расстояния расположение основных зданий и улиц не вызывало сомнений, хотя с игрушечным городом в недавнем прошлом кто-то обошелся без церемоний: часть стены отсутствовала, в глиняном основании зияли дыры там, откуда были вырваны деревянные кубики-дома. Уцелевшие части макета отличались друг от друга: некоторые строения были резными и раскрашенными копиями дворцов и храмов. Особенно точным оказалась копия Нового дворца — с рядами крошечных колонн и маленькими золотыми эмблемами Четверки на крыше.
Человечки-палочки валялись на рыночной площади и на крыше коробочки, изображавшей Старый дворец. Аркониэль поднял одного из них.
— Твоему отцу пришлось изрядно потрудиться, чтобы все это изготовить. Когда ты играешь здесь, разве ты не представляешь себе, будто ты — один из этих человечков, разгуливающий по городу? — Аркониэль взял фигурку за голову и стал двигать ее по улицам. — Вот смотри, сейчас ты вышел на огромную рыночную площадь. — Он заговорил смешным фальцетом: — «Что я сегодня куплю? Посмотрю-ка я, какие конфеты продает матушка Шеда в своей лавке, а потом пойду на улицу Оружейников — может быть, там найдется новый охотничий лук, подходящий мне по размеру».
— Нет, ты все делаешь неправильно. — Тобин уселся на полу рядом с Аркониэлем и взял в руки другую фигурку. — Ты не можешь быть мной. Ты должен быть самим собой.
— Но я же могу притвориться, будто я — это ты, верно?
Тобин решительно помотал головой.
— Я не хочу, чтобы кто-то другой был мной.
— Хорошо. Ты будешь собой, а я — собой. А что, если, оставаясь собой, ты изменишь форму? — Аркониэль положил руку на руку Тобина, и фигурка человечка превратилась в маленького деревянного орла. — Видишь, ты — по-прежнему ты, но теперь выглядишь, как орел. Ты можешь проделать то же самое в уме. Просто представь себе, что ты обрел другую форму. Это даже и не магия вовсе. Мы с братьями часто часами кем только не притворялись!
Аркониэль почти ожидал, что Тобин бросит фигурку и убежит, но вместо этого мальчик, улыбаясь, принялся внимательно рассматривать фигурку орла.
— Показать тебе кое-что? — спросил он. — Конечно.
Тобин выбежал из комнаты, все еще сжимая орла, и тут же вернулся, держа что-то в обеих руках. Он снова сел рядом с Аркониэлем и высыпал на пол дюжину деревянных и восковых фигурок вроде тех, что Нари показывала волшебнику накануне вечером.
Эти, впрочем, были гораздо совершеннее. Аркониэль увидел лисицу, несколько лошадей, оленя и красивую деревянную птицу примерно того же размера, что и созданная его чарами.
— Ты сам их все сделал?
— Да. — Тобин протянул Аркониэлю свою птицу. — Только у тебя получилось лучше. Можешь ты научить меня делать их твоим способом?
Аркониэль повертел в руках прелестную деревянную лошадку и с изумлением покачал головой.
— Нет, не могу. Да и твои на самом деле лучше. Моя фигурка — просто фокус, а эти — творение твоих рук и твоего воображения. Должно быть, ты такой же мастер, как и твой отец.
— И моя мама. — Тобину похвала явно была приятна. — Она тоже вырезала фигурки, до того как занялась куклами.
— Я не знал этого. Тебе, должно быть, очень ее не хватает.
Улыбка исчезла. Тобин пожал плечами и принялся выстраивать зверей и людей в ряд.
— Сколько у тебя братьев?
— Теперь всего двое. Их было пятеро, но двое Умерли от чумы, а самый старший погиб в сражении пленимарцами. Те двое тоже воины.
— А ты — нет.
— Нет. У Иллиора оказались на меня другие виды. — И ты всегда был волшебником?
— Да, но я этого не знал до тех пор, пока моя наставница не обнаружила во мне дара… — Аркониэль. помолчал, словно удивленный собственным воспоминанием. — Мне тогда было чуть меньше, чем тебе сейчас.
— Ты очень огорчился?
— Почему я должен был огорчиться?
— Потому что не стал воином, как твои братья. Потому что не служишь Скале сердцем и мечом.
— Мы все служим своей стране по-своему. Ты знаешь, что волшебники участвовали в Великой Войне? В армии царя и теперь есть волшебники.
— Но ты не из них, — упорствовал Тобин. Это явно роняло Аркониэля в его глазах.
— Как я уже сказал, есть много способов служения. И стране нужны не только волшебники. Ей требуются ученые, строители, крестьяне. — Аркониэль взял в руки вырезанную Тобином птицу. — И скульпторы тоже. Можно быть скульптором и воином. Ну а теперь, мой юный воин, не хочешь ли посмотреть на великий город, который тебе предстоит защищать? Ты готов?
Тобин кивнул и протянул Аркониэлю руку.
— Значит, я притворюсь, будто я птица, но все равно останусь самим собой?
Аркониэль усмехнулся.
— Ты всегда будешь самим собой, что бы ни случилось. А теперь расслабься и дыши спокойно, как будто спишь. Вот, хорошо. Так какой птицей ты хотел бы стать?
— Орлом.
— Тогда я тоже стану орлом, иначе не смогу за тобой угнаться.
На этот раз Тобин расслабился, не испытывая сомнений, и Аркониэль беззвучно произнес заклинание, передающее его собственные воспоминания в разум Тобина. Осторожно, чтобы не испугать мальчика резким переходом, он начал с того, что вообразил их обоих сидящими на высокой ели на краю лужайки за ведущим из замка мостом.
— Видишь лес и замок?
— Да, — с благоговением прошептал Тобин. — Похоже на сновидение.
— Прекрасно. Ты знаешь, как летать, так что расправь крылья и следуй за мной. Тобин с удивительной готовностью сделал это. — Я вижу город!
— Наш путь лежит на запад. — Аркониэль представил себе деревья и поля, быстро проносящиеся под ними, потом создал образ Эро и стал парить высоко над Старым дворцом, стараясь, чтобы мальчик видел узнаваемую картину. Внизу под ними, как круглый зеленый глаз на вершине тесно застроенного холма, раскинулось Дворцовое Кольцо.
— Вижу! — прошептал Тобин. — Похоже на мой игрушечный город, только больше домов и улиц и все гораздо ярче. Могу я увидеть гавань и корабли?
— Туда нам придется лететь. Обзор с высоты птичьего полета ограничен. — Аркониэль улыбнулся про себя. Все-таки за суровой внешностью принца скрывался ребенок. Оба воображаемых орла скользнули вниз и стали делать круги над пузатыми карраками и длинными военными кораблями.
— Я хочу плавать на таких кораблях! — воскликнул Тобин. — Хочу увидеть все Три Царства и Ауренен тоже!
— Может быть, ты сможешь петь вместе с ауренфэйе.
— Нет…
Видение поблекло… что-то отвлекло мальчика.
— Ты должен сосредоточиться, — напомнил ему Аркониэль. — Я не смогу показывать все тебе долго. Где еще ты хотел бы побывать?
— У дома моей матери.
— Ах да. Что ж, возвращаемся к Дворцовому Кольцу. — Аркониэль вместе с Тобином направился к лабиринту обнесенных стенами домов между Старым и Новым дворцами.
— Мамин вон тот, — сказал Тобин. — Я его узнал по золоченым грифонам на крыше.
— Да. — Риус хорошо обучил сына.
Когда, делая все меньшие круги, они приблизились к дому, видение снова сделалось туманным, и на этот раз дело было не в невнимательности Тобина. Аркониэль начал испытывать все большее беспокойство по мере того, как дом и его окрестности становились все более отчетливыми. Он хорошо видел окружающие дом сады и строения, тот двор, где росло высокое ореховое дерево, отмечающее могилу мертвого близнеца… Когда они оказались совсем близко, дерево стало на глазах сохнуть, корявые сухие ветви протянулись, пытаясь схватить Аркониэля когтистыми пальцами — точно так же, как в его прежнем видении у моря корни держали Тобина.
— О Светоносный! — выдохнул Аркониэль, пытаясь избавиться от видения прежде, чем это увидит Тобин. Все кончилось помимо воли волшебника — на него обрушился порыв ледяного ветра, на мгновение ослепив и едва не опрокинув.
— Не смей! — крикнул Тобин.
Аркониэль почувствовал, как мальчик вырвал у него руку, сильный удар по щеке развеял последние остатки магии, но прояснил разум Аркониэля и вернул ему зрение.
Вся комната сотрясалась. Дверцы гардероба захлопали, потом с треском закрылись. Сундуки, стоящие у стен, подпрыгивали, в воздухе во всех направлениях летали мелкие предметы.
Тобин стоял на коленях перед игрушечным городом, обеими руками пытаясь удержать крышу дворца.
— Перестань! — вскрикнул он. — Уйди!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71