— Дэрин?
Герцог повернулся к юноше. Судя по голосу, Гэйлон уже начал приходить в себя. Принц посмотрел на него и облизнул губы.
— Это и правда ты?
— Глупый мальчишка, — проворчал Дэрин. — Если бы у меня под рукой был посох, я бы высек тебя.
Короткий смешок принца превратился в стон.
— У меня под спиной — острые камни. Можно я встану?
Дэрин вдруг осознал, что прижимает коленом грудь юноши, сжимая запястье его руки с такой силой, какой он не ожидал от своей малоподвижной правой конечности. Он убрал колено и разжал пальцы.
— Позволь мне намочить подол твоего плаща. Мы обернем им твою руку.
— Нет, — возразил Гэйлон. — Мне нужно чувствовать боль.
Осторожно перекатившись на бок, он встал, стараясь не задеть обожженную руку. Принц наклонился и помог встать Дэрину. Сначала он внимательно оглядел герцога, потом покосился на Эмбер, остановившуюся в нескольких шагах от костра. В сумерках смутно виднелся и силуэт Кэти.
— Ты последовал за мной вопреки моему приказу. Мне следовало бы рассердиться.
— Твоему приказу? — Дэрин фыркнул и захромал к огню.
— Вот именно. А что это такое на тебе надето? Никогда не видел ничего подобного.
— Это подарок Майш.
Гэйлон надолго замолчал, и Дэрину показалось, что он видит гораздо больше, чем просто роскошную вышивку на добром плаще.
— Сядь, — приказал Дэрин.
Взгляд Гэйлона беспокойно забегал, но он подчинился.
— Поговори со мной, — попросил он настойчиво. — Как ты нашел деревню?
— Деревне было не до меня — все были очень заняты.
— Ага, — с удовлетворением молвил Гэйлон.
Дэрин уселся рядом с ним.
— Они сказали, что это ты пригнал рыбу в их сети.
— Мне кажется, я смог это сделать, — Гэйлон слегка улыбнулся. — Помнится, я подумал: «Вот мои подданные, и они умирают от голода». Это показалось мне несправедливым. Должно быть, мой Камень откликнулся, когда я думал о рыбе, которая приходит в бухту. Я не могу сказать наверняка. Если это и была магия, то самая незаметная.
— Незаметная магия — самая сильная, — одобрительно сказал Дэрин.
— Лиам и Майш очень хорошие люди. Может быть, они и живут в невежестве и в бедности, но у них в душе мир, покой, которому я завидую. Помнишь, мы дали Лиаму две маленькие серебряные монетки и пообещали вернуться. И вот на протяжении долгих лет, даже когда они голодали, никто из них не задумался о том, чтобы зарезать и съесть наших лошадей.
— Ты сделал для них добро, — откликнулся Дэрин, подбрасывая в огонь несколько палок из небольшой кучки, которая лежала рядом. — А это у тебя что такое?
Герцог взял принца за подбородок и повернул к свету.
Гэйлон вырвался.
— Мне некогда было ее сбрить.
— Я вовсе не хотел сказать, что тебе необходимо это сделать. У тебя будет рыжая борода, какая была у твоего отца.
Юноша слегка вздрогнул, и его взгляд скользнул куда-то вбок. Левая рука потянулась к огню, но Дэрин успел перехватить его за запястье.
— Нет!
— Ты не понимаешь. Я не могу спать!
— Выслушай меня. Сезран рассказал мне о заклятье, которое действует сейчас против тебя. Но тебе необходимо отдохнуть. Я буду рядом и стану стеречь твой сон. Если будет нужно, я разбужу тебя, но ты должен помнить, что это всего-навсего сон.
— О нет, в этих снах не только сон! — он рассмеялся, и в его смехе послышались истерические нотки.
— Объясни, — потребовал Дэрин.
— Как? — юноша снова вздрогнул. Боль, отразившаяся на его лице, была настолько сильной, что не могла быть вызвана только ожогом. — Когда я сражался в Тени с Люсьеном, я воображал, что мне наконец удалось победить мои ночные кошмары, но теперь-то я понял, что такое настоящие кошмары?
— Гэйлон крепко обхватил колени. — О боги! Я-то думал, что повидал немало зла в жизни, но я не знал, что может быть такое!
В следующий миг Гэйлон испытующе посмотрел на Дэрина.
— Я расскажу тебе один сон, по сравнению с остальными он — сущая пустяковина? — он смущенно опустил глаза. — Так вот. Снится мне сон, как будто мы с отцом гуляем в садах Каслкипа. Я там — такой же как сейчас, взрослый. Мы о чем-то беседуем. Я вижу небо, чувствую запах цветов, я слышу его голос и чувствую себя счастливым. Потом мы стоим у фонтана, отец обнимает меня, и вдруг в руке отца появляется нож. Я замечаю его слишком поздно. Он перерезает мне горло одним ударом? — Дэрин заметил, что рука юноши непроизвольно дернулась к шее. — Острая боль, горячая кровь — все как взаправду. Отец стоит надо мной и бранится. Он проклинает мою мать за то, что она дала мне жизнь, проклинает меня, тебя?
— А потом?
— Потом я умираю и начинается новый сон.
Гэйлон сказал последнюю фразу ровным, бесстрастным голосом, но его отчаяние и ужас были очевидны.
— А я тоже прихожу к тебе во сне? — мягко спросил Дэрин.
— Да, — коротко ответил Гэйлон, ничего не объясняя.
— И я тоже? убиваю тебя?
— Нет, но я молю тебя это сделать.
Герцог положил руку на плечо юноши, надеясь немного успокоить его, но принц сразу напрягся.
— Пожалуйста, не прикасайся ко мне, — попросил он жалобно. — Мне очень трудно это выносить.
— Ты должен каким-то образом получить контроль над сновидениями.
— Невозможно. Я пробовал, но я бессилен.
— Нет, — твердо сказал Дэрин. — Ты беспомощен только потому, что ты в это веришь сам. Ты должен бороться. Ты должен нападать сам!
— Но я пытался! Неужели ты думаешь, что я не пробовал? Но ведь во сне я вынужден бороться против тех, кого я люблю, а не только против тех, кого ненавижу. Что бы я ни делал, ничего не помогает.
— Ты пробовал свой Камень?
— Во сне он не подчиняется мне.
Дэрин внимательно всматривался в замкнутое лицо Гэйлона.
— Скажи, появляются ли в твоих снах Люсьен или Фейдир?
— Фейдир не появляется, но Люсьен — часто? — Гэйлон снова задрожал. — И Джессмин.
— Джессмин? Как?
Челюсти Гэйлона сжались.
— Не спрашивай. Это самые страшные сны.
Дэрин осторожно сбросил с плеч плащ, и холодный ночной воздух немедленно обжег его тело, просочившись сквозь застежки камзола и рубахи. Сложив плащ вышивкой внутрь, Дэрин свернул его в форме подушки.
— Ложись. Закрывай глаза, — властно приказал он.
— Пожалуйста, не надо, — попросил Гэйлон жалобно, борясь со страхом.
— Я помогу тебе, — пообещал герцог, — но ты должен дать мне возможность. Делай как я сказал!
Принц неохотно улегся, подложив свернутый плащ под шею. Обожженную руку он бережно уложил на живот. Дэрин наклонился над ним и отодвинул упавшие на глаза волосы принца.
— Расслабься.
Веки Гэйлона затрепетали, потом глаза снова широко открылись. Он слишком долго боролся со сном, чтобы быстро уснуть, однако усталость в конце концов взяла свое. Лицо герцога поплыло, поплыли куда-то знакомая, уютная борода и серые глаза, в которых дрожало пламя костра. Блаженное оцепенение сковало тело, и даже рука перестала болеть. Густой, темный туман закачался перед глазами, и лицо Дэрина пропало?
Паника охватила Гэйлона, сердце забилось неровно и часто. Он попытался бороться. Этот сон он знал. Один раз он уже был здесь.
— Я с тобой, — раздался знакомый шепот у него в мозгу. ? Позови Люсьена.
— Он уже здесь, — простонал принц.
Люсьен действительно уже был здесь. Он склонялся над маленьким горном и раздувал в нем огонь. На раскаленных углях грелся железный прут. Наконец Люсьен вытащил его из огня. Кончик прута разогрелся и светился оранжевым. Южанин шагал к нему через комнату и улыбался.
— Нет! — Гэйлон отчаянно рванулся, но только загремел цепями. Он был надежно прикован к стене.
— Увы, да, — снова улыбнулся Люсьен. — Давай в этот раз начнем с того, что вынем тебе глазик?
— Борись с ним, — шептал Дэрин.
— Не могу! — закричал Гэйлон. — Мои руки скованы. У меня нет оружия!
— У тебя есть Камень, — шепнул Дэрин. — Смелее!
Гэйлон изогнул шею, стараясь увидеть свою правую руку. Перстень был на месте, но Камень в нем был темным и безжизненным, таким, каким он был в Тени Сьюардского замка, таким, каким он был во всех предыдущих снах.
— Камень здесь бессилен, — безнадежно прошептал принц.
— Нет, не правда! Старайся, Гэйлон, пробуй!
Пальцы Люсьена вцепились в волосы юноши, заставив его держать голову неподвижно.
— Боль — это удовольствие, Гэйлон. Позволь мне доставить тебе маленькую радость.
Однако радость вспыхнула на лице самого Люсьена, когда он ткнул раскаленным железом в правый глаз Гэйлона. Гэйлон закричал.
— Он светится, — настойчиво повторял Дэрин. — Камень просыпается!
Используй его.
Ослепительная, жестокая боль пронизала все тело Гэйлона, но вместе с болью пришли ярость и сила. Рука Люсьена словно сама собой дернулась назад, прут вырвался из раны и покатился по полу. Потрясенный, Люсьен отшатнулся.
— Теперь сон твой, — прошептал откуда-то издалека Дэрин. — Теперь ты сам можешь им управлять.
Гэйлон почувствовал, как в его тело вливается сила Камня. От легкого движения рук со звоном лопнули цепи. Принц шагнул вперед.
Люсьен, лежа на постели в покоях Фейдира, вдруг закричал, но не проснулся. Фейдир встревоженно склонился над молодым королем. Что-то случилось, что-то пошло совсем не так, как должно было. Старый маг в волнении мерил шагами ковер, хлеща себя по ладони старой перчаткой Гэйлона, которой он пользовался для того, чтобы придать своему заклятию нужное направление. Люсьен принялся громко стонать, и дядя снова остановился возле племянника. Лоб Люсьена покрылся крупными каплями пота, а волосы слиплись и потемнели. После того как он выпил сонное зелье, его нельзя было будить. Что бы ни происходило во сне, Люсьену придется бороться с этим в одиночку.
Гэйлон преодолел его заклятье и напал сам. Но как? Впрочем, это уже не имело значения — транспозиция теперь была бесполезна. Фейдир швырнул перчатку Гэйлона в угол и снова заметался по комнате. Он надеялся, что ему удастся вывести Гэйлона из равновесия и лишить его сил до того, как он достигнет Каслкипа, однако противник вынудил его переменить тактику. Теперь ему придется полагаться на постороннюю помощь, а этого ему очень не хотелось.
Фейдир подошел к двери и чуть-чуть приоткрыл ее, оставив лишь маленькую щелочку. Один из часовых снаружи повернулся к нему.
— Капитана Нанкуса ко мне, — распорядился Фейдир. — Живо!
15
Единственная в доме комната была освещена только огнем в очаге. Миск поднесла чашку с чаем к губам, но рука ее дрожала, и она попыталась справиться с собой и сосредоточиться. Ночью ей было тяжелее всего: Джими спал, спали все твари в окрестных лесах, и ей неоткуда было взять даже самую малость той энергии, которая обычно помогала ей подтянуть, собрать воедино все вероятностные линии своего бытия. Вот и сейчас, как бывало уже не раз, другие сущности Миск — искаженные призраки, возникшие из множества ее прошлых жизней и из вероятных жизней будущих, — колебались в углах, мелькали среди теней и оранжевых отблесков пламени на потолке.
В самой середине комнаты появилось на натертом полу призрачное голубоватое сияние. Миск не двинулась с места. Она знала, кто явился сюда, чтобы тревожить и смущать ее душу, которая и так трепетала, словно огонь свечи на ветру, но не помнила, что это за встреча и чем она закончилась. Столб голубого мерцания поднялся до самого потолка, потом призрачно светящееся полотно прорвалось и из него возник смутный силуэт, который постепенно становился отчетливо виден и узнаваем.
— Братик, милый, добро пожаловать, — сказала Миск спокойно.
— Приветствую, — слегка вибрирующим голосом отозвался Сезран.
— Сколько лет прошло с тех пор, как ты в последний раз приходил ко мне без помощи своего Камня?
— Если исчислять время так, как принято в этом мире, — семьдесят два года и двести пятьдесят один день.
— Какой ты умный, братик, — сухо заметила Миск.
— Давай не будем начинать нашу встречу на этакой ноте, сестричка.
— Прости. Просто мне хотелось видеть тебя в твоем собственном теле, чтобы я могла хотя бы угостить тебя чашкой чая, — и Миск глотнула обжигающего отвара. Руки ее больше не дрожали, а боль в ошпаренном языке помогала сосредоточиться.
Сезран оглядел комнату и нахмурился, когда его взгляд остановился на спящем Джими.
— Как тебе только не противно ложиться с ними в постель, сестра? Это попахивает развратом? — Увидев, что ему удалось больно задеть Миск, Сезран почувствовал одновременно радость и сожаление.
— Ты сноб, Сезран, — возразила ему Миск. — Психологическая разница между нашими видами невелика. Может быть, причина твоей неудачи как раз в том, что ты думаешь о них как о животных.
— Лицемерка! — резко воскликнул Сезран. — Это ты разводила их, словно племенной скот.
— Только потому, что самые лучшие и многообещающие семьи были практически истреблены. Чей это был промах, если не твой? Их мир слишком долго оставался погружен в мрачные столетия средневековых войн.
— Мне нужен меч, — безапелляционно перебил ее Сезран.
Миск негромко рассмеялась.
— Ты его получишь, братик. Всему свое время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55