По сравнению со светло-голубыми, кристально-чистыми озерами глаз незнакомца синевато-серые глаза Дэрина и черты его лица выглядели простыми, ничем не примечательными. Как смеет он мешать ему? Но, выглянув из-за плеча герцога, мальчик увидел, что голубоглазый чужак исчез.
— Где он? — требовательно и гневно спросил принц.
— Здесь никого не было, — ответил ему Дэрин.
— Нет, был! Мужчина. Он стоял прямо передо мной.
— Это был не человек, Гэйлон, это был Дух.
— Что-что?
— Дух, наставник, поводырь. Я могу описать его только этими словами.
И вдруг Дэрин закричал громко и настойчиво:
— Гэйлон! Обещай мне, что ты никогда больше не будешь пользоваться своим Колдовским Камнем!
— Нет! — не раздумывая, с вызовом отозвался мальчик.
— Сядь и выслушай меня, — приказал Дэрин.
Гэйлон сел, и герцог зашагал вокруг него так быстро, что тяжелый плащ летел за ним по воздуху, как газовый шлейф за кометой.
— В первый раз твое невежество спасло тебя. Ты и теперь ничего не знаешь, но ты уже достаточно много пользовался своим Камнем и не можешь считать себя в безопасности. Нет, молчи. Я знаю, что ты теперь чувствуешь. Могущество твое тут, но ты не готов, не умеешь им пользоваться. Если бы ты пошел за этим «мужчиной» в лес, ты бы погиб.
— Этот дух — он злой?
— Он не злой и не добрый. Просто могущественный, как одна из стихий, сил природы, которая повинуется обладателю Камня. Это? — Дэрин огляделся по сторонам в поисках сравнения. — Это как огонь. Огонь не добрый и не злой, он может помочь тебе и принести вред. С огнем надо обращаться с осторожностью, нужно учиться контролировать пламя, чтобы оно не превратилось из искры в лесной пожар. То же самое относится и к Камню.
— Так научи меня! Покажи мне, как обращаться с Камнем, — умоляюще проговорил Гэйлон.
— Не могу, — просто сказал ему Дэрин.
— Но почему?
Дэрин отвернулся.
— Потому что я боюсь.
— Нет! — воскликнул Гэйлон. — Ты ничего не боишься.
Дэрин покачал головой.
— Только глупец ничего не боится, Гэйлон.
Но принц не хотел слышать его. Он знал Дэрина слишком хорошо. Герцог повергал врагов во прах мечом и завоевывал души своей лютней.
Предвидя следующие слова принца, Дэрин поспешно сказал:
— Как ты думаешь, почему я так мало и так неуверенно пользуюсь своим Камнем?
— Не знаю, — обиженно проворчал принц.
— Потому что боюсь. Я тоже когда-то посетил волшебную страну сна, и искушение остаться там, как и у тебя, было необыкновенно сильным, я едва-едва сумел победить его. Но ты и представить себе не можешь, как это тяжело — беспомощно стоять рядом и смотреть, как кто-то, кого ты любишь, тает и чахнет. Я был уверен, что у тебя есть Камень, но я не смог разжать твоих пальцев, но даже если бы я смог, я не должен был бы забирать его у тебя. Если бы я сделал это, ты никогда бы не вернулся.
Гэйлон снова представил себе угольно-черное небо над желтой равниной и вспомнил беззаботную радость, которую довелось ему испытать там.
— Что бы ты сделал, если бы я решил остаться там?
— Похоронил бы тебя. Со временем тело умирает. Многие погибли именно так. Ты выбрал себе тяжелый и опасный путь, Гэйлон Рейссон. Вот уже тысячу лет никто из королей этой страны не осмеливался пойти этим путем.
— Я могу сделать это, Дэрин, могу! Позволь мне попробовать, — Гэйлон смотрел на герцога, и тот снова отвернулся.
— Я не могу учить тебя, но могу отвести к тому, кто в силах сделать это гораздо лучше, — сказал он, не глядя на мальчика. — Но я сделаю это, только если ты поклянешься мне не пользоваться Камнем ни при каких обстоятельствах, пока мы не попадем туда.
— Я клянусь, — быстро и с жадностью сказал Гэйлон.
Дэрин повернулся к мальчику, и Гэйлон увидел, что лицо герцога стало жестким и суровым:
— Если ты не сдержишь своего слова, нашей дружбе конец. Я немедленно оставлю тебя и уеду не оглядываясь. В этом я клянусь тебе.
Заметив промелькнувший в глазах Гэйлона страх, Дэрин остался доволен. Гэйлон обладал сильной волей, но был дерзок и горд, а путешествие к замку Сезрана, стоявшему на берегу моря, заняло бы немало времени, и на протяжении всего этого пути мальчику придется держать в узде свое любопытство. Но это было необходимо.
А Сезран? Что скажет Сезран? Дэрин почувствовал, как страх коснулся сердца холодной рукой, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы справиться с этим чувством.
10
Нанкус возвратился в Каслкип с четырьмя оставшимися в живых солдатами и с телом Роми. Не обращая внимания на вопросительные взгляды солдат в казармах стражи, он отдал распоряжения относительно подробностей похоронного обряда и отправился в свою комнатку, чтобы переодеться и сменить повязку. Он сам перевязал рану гораздо менее удачно, однако отказался от предложения своего молоденького слуги пригласить врача. К Гиркану можно было уже не обращаться.
Рана его загноилась — спасибо грязному кинжалу мальчишки! — и Нанкус, лишенный внимательной заботы Роми, девять дней провалялся в бреду в Ривербенде, страдая от приступов лихорадки. Его люди настаивали на том, чтобы похоронить всех убитых в этом маленьком городке, но ни в забытьи, ни в бреду Нанкус не соглашался оставить Роми в этом захолустном местечке, не желая, чтобы его друг лежал возле дороги в общей и безымянной солдатской могиле.
Позаботившись о ране, Нанкус прямо из казармы направился в апартаменты Фейдира. Эту встречу он не стал бы откладывать ни при каких обстоятельствах, хотя ему никогда не доставляло особой радости докладывать о неудаче. В коридоре ему повстречался один из слуг посланника. Часовые у дверей церемонно салютовали капитану, подняв предплечья правых рук на уровень глаз в знак того, что они слепы и уязвимы. Нанкус не ответил на приветствие; он никогда и никому не позволял распоряжаться своей жизнью.
Молодой слуга низко поклонился капитану, придержав его за локоть, отворил тяжелую дверь и юркнул внутрь. Капитан слышал из-за двери его звонкий голосок:
— Господин посол Д'Салэнг! К вам капитан вашей стражи Нанкус.
Словечко «вашей» больно укололо Нанкуса, хотя это была правда. Войдя в комнату вслед за слугой, он быстро огляделся по сторонам, замечая, как расставлена мебель, где находятся драпировки и окна, а затем остановился, повернувшись спиной к единственной голой стене.
— Ваше превосходительство, — Нанкус коротко кивнул высокому человеку, встававшему из-за стола.
Это был высший знак уважения для капитана, и он редко к кому проявлял столь высокую почтительность. Несмотря на то что Фейдир Д'Салэнг не принадлежал к военному сословию, Нанкус разглядел в нем проницательного политика, холодного и расчетливого человека, который заслуживал уважения капитана. Сам капитан когда-то служил посланнику в Занкосе, исполняя для него одну работу, связанную с убийством какого-то высокопоставленного чиновника, и обнаружил, что шпионская сеть Фейдира была такой же хорошо законспирированной и разветвленной, как и у короля южан Роффо, если не лучше. Фейдиру он был согласен служить, но только ему, а вовсе не этому его недоношенному щенку-племяннику, который мнит себя королем.
Ни быстрый взгляд вокруг, ни кивок, ни позиция, которую занял Нанкус, не укрылись от внимательного взгляда Фейдира. Заметил он также и то, что капитан нисколько его не боится. Открытая демонстрация Фейдиром своего колдовского могущества не смутила капитана. Нанкус знал себе цену, так же как и сам Фейдир.
— Кайли, ты свободен, — напыщенно приказал Фейдир слуге.
Мальчик низко поклонился и пятясь выбрался из комнаты. Капитан почувствовал легкий приступ раздражения, которое всегда вызывали в нем все эти униженно кланяющиеся, раболепствующие существа. По его мнению, самый незначительный из слуг должен был обладать сильным характером и чувством собственного достоинства.
— Итак, капитан, — заговорил Фейдир, наливая в бокалы вино, — я уже знаю, что вы вернулись с пустыми руками. Есть ли, по крайней мере, какие-ни будь новости?
Нанкус принял бокал, но пить не стал.
— У меня полно новостей, но ни одной приятной, — сказал он осторожно.
— Продолжай, — потребовал Фейдир задумчиво глядя на капитана.
— Мы схватили Дэрина Эмилсона на почтовой дороге, на расстоянии дня пути от Ривербенда, однако впоследствии ему удалось бежать. Из двенадцати человек моего отряда в живых осталось только четверо? — Капитан помолчал. — Герцогу помог бежать мальчишка, который путешествовал вместе с ним.
— Мальчишка?
— Да, милорд. Он назвал себя Гэйлоном Рейссоном и заявил нам, что он — законный король страны.
Лицо Фейдира оставалось бесстрастным, однако Нанкус заметил, что тонкие пальцы мага крепче ухватились за ножку бокала.
— Ты предупредил своих людей, чтобы они не болтали об этом?
— Разумеется, милорд, под угрозой смерти.
— Тогда расскажи мне подробнее.
Фейдир отвернулся. Даже ему не доставляло удовольствия вглядываться в изуродованное безносое лицо, столь похожее на череп.
Нанкус подробно и обстоятельно рассказал Фейдиру обо всем, начиная со странного происшествия в гостинице накануне сражения и заканчивая допросом кузнеца из Ривербенда, не умолчав о катастрофе, которая привела к гибели большей половины отряда. При этом капитан не жаловался и не старался переложить вину ни на чьи плечи. Фейдир слушал его со все возрастающим гневом, к тому же нехорошие предчувствия не оставляли его. Люсьен! Это его тупоголовый племянник был виноват во всем. Он оказался неспособным прикончить даже десятилетнего мальчишку!
— Кузнец, конечно, ничего не сказал, прежде чем умереть?
— Нет, милорд, хотя мы приложили все наше умение и были настойчивы. Я уверен, что он на самом деле ничего не знал о планах герцога.
— И куда теперь Госни повез принца? — Фейдир подошел к окну и обернулся на капитана.
— Не могу сказать.
— Но ты, должно быть, много думал об этом, — сказал посланник напряженным голосом. Камень на его груди замерцал, выдавая его раздражение.
— Господин, ваши соображения будут, безусловно, лучше моих, но я могу вам сказать, как бы я поступил, будь я герцогом Госни.
— И?..
— Я бы отвез мальчишку на север, в Ласонию, и попросил бы там убежища.
Потом я стал бы распространять слухи о том, что принц жив? надеясь найти поддержку у королевств к югу от Ксенары. Может быть, мне даже удалось бы убедить короля Роффо объявить войну незаконному владыке Виннамира.
— Торговые династии никогда не допустят этого, — резко возразил Фейдир.
— Пока Люсьен на троне, их доходы превысят все мыслимые пределы.
Нанкус хитро улыбнулся.
— Но они могут согласиться, если Госни пообещает уважать и исполнять все торговые соглашения, которые были с ними заключены.
Фейдир устремил взгляд на свой собственный нетронутый бокал. На скулах у него заиграли желваки.
— Когда ты видел герцога и мальчишку в последний раз?
— Больше двух недель назад. Однако мне кажется, милорд, что, в каком бы направлении они ни пошли, они вынуждены будут двигаться очень медленно. Они больше не осмелятся пользоваться дорогами. Во всех городах и деревнях объявлено о награде.
— Как твоя рана, капитан?
— Все зажило, милорд, — солгал Нанкус.
— Тогда на рассвете ты покинешь замок и отправишься к северной границе.
Поспеши, возьми с собой любых людей, которые тебе необходимы. Ты отвезешь королю Ласонии послание, которое я напишу ночью. Вручишь его Сореку лично.
— Да, милорд. Каков будет ваш приказ относительно принца, если его поймают?
— Ты сразу все понял и решил правильно, Нанкус. Мальчишку прикончить, Госни доставить мне.
Нанкус кивнул, и Фейдир заметил в его холодных глазах мрачную радость.
— Кроме того, капитан?
— Да, милорд?
— Я хочу, чтобы новость о твоем открытии ни в коем случае не стала известна королю. Те четверо солдат, что вернулись с тобой, должны умереть.
Если Нанкус и колебался, то он превосходно это скрыл. Коротким кивком он подтвердил, что понял.
— Как прикажете, милорд.
— А теперь оставь меня, — распорядился Фейдир, — мне нужно работать.
Нанкус вышел.
Некоторое время Фейдир в негодовании расхаживал по комнате. Его ярость, направленная на Люсьена, оказавшегося таким самонадеянным простофилей, умерялась лишь сознанием того, что Госни был жив. В конце концов Фейдир уселся за стол и достал из ящика бумагу и письменные принадлежности. За сегодняшнюю ночь ему было нужно написать не одно, а несколько посланий, чтобы разослать их завтра же утром. Одно из них Нанкус отвезет на север, но Фейдир не хотел испытывать судьбу. Преданные ему люди на юге тоже должны быть наготове, по крайней мере до тех пор, пока гавань в заливе Полной Луны, поблизости от которой располагался замок Госни, закрыта из-за зимних штормов. Госни вместе с мальчишкой мог отправиться на побережье Внутреннего моря и оттуда добраться морским путем до берегов какого-нибудь королевства, в котором с симпатией отнеслись бы к наследнику престола Виннамира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55