Дэрин прислушался. Шорох повторился — громче и ближе, затем зашуршало в другой стороне, и Дэрин потянулся к рукояти меча, который лежал вместе с остальным багажом. Не успел он, однако, вытащить меч из ножен, как на поляну выскочил из темноты боязливый кролик. Крошечное существо замерло в траве совсем недалеко от Дэрина, сгорбившись и уложив на спину длинные уши. Гэйлон у огня начал медленно подниматься на ноги, но Дэрин осторожно поднес палец к губам, сделав мальчику знак сесть на место. Затем он аккуратно снял плащ и стал медленно наклоняться, чтобы накинуть его на зверька. Кролик заметил его только тогда, когда герцог поднял вверх руки, и сделал неожиданный скачок в сторону. Дэрин повернулся за ним и бросился. Испуганный зверек высоко подпрыгнул, разворачиваясь в воздухе назад, и Дэрин, в последний момент тщетно попытавшись скорректировать свой бросок, запутался в собственных ногах и упал, покатившись по траве. А потом ему показалось, что кролик прыгнул прямо к нему в руки?
Герцог поднялся с холодной земли, крепко держа свой охотничий трофей. Мягкое, серебристо-серое тельце кролика трепетало в его руках, однако зверек не делал никаких попыток освободиться. Гэйлон, все еще сидя у костра, захихикал. Дэрин, почувствовав, как что-то прикасается к его ногам, посмотрел вниз и обмер: это был еще один кролик. Сидя на задних лапах, он барабанил передними по ноге герцога чуть выше ботинка. Третий кролик прошмыгнул между ногами Дэрина. Потом появились еще и еще зверьки. Внезапно вся поляна оказалась запружена сотнями кроликов, взявшихся неведомо откуда.
Это было уже чересчур даже для Дэрина. Еле слышно застонав, он выронил кролика, которого держал в руках, и ринулся к костру, топая ногами и громко выкрикивая:
— Кыш! Кыш! Пошли прочь!
До смерти перепуганные зверьки метались по поляне во всех направлениях, а Гэйлон скорчился от хохота и никак не мог остановиться.
Наконец поляна опустела. Дэрин, изогнув бровь, подмигнул Гэйлону, который все еще вздрагивал и утирал слезы с лица:
— Похоже, я пропустил занятное представление!
— Милорд, — с напускной серьезностью отвечал ему Гэйлон, — впредь вам придется быть крайне осторожным, если вы чего-то хотите. Это наглядный урок, который вы мне преподнесли.
Только через некоторое время до Дэрина дошла вся необычайность и нелепость происшедшего. Он закашлялся, пытаясь справиться со смехом, но Гэйлон не выдержал и снова расхохотался. Они хохотали до тех пор, пока у них не заболели все внутренности. Кроме того, теперь у них был кролик — не тот, первый, а другой, на которого Дэрин случайно наступил в суматохе, сломя голову мчась к огню.
***
Наконец усталый принц отправился спать. Не раздеваясь, он завернулся в одеяло возле костра. Несмотря на усталость, сон долго не шел к нему. Приподнятое настроение последних дней покинуло его, и он лежал неподвижно, прислушиваясь к тому, как Дэрин поет. Ему было странно, что такая старая и побитая лютня способна издавать столь чарующие звуки. Склоны отдаленных холмов эхом откликались на переливы голоса Дэрина, который пел старинную балладу о призраке прекрасной девушки, вернувшемся с того света, чтобы навещать бывшего возлюбленного. Возлюбленный оказался коварным и лживым человеком, недостойным ее великой любви, который долго раскаивался и в конце концов покончил с собой. Финал песни был счастливым, если можно считать счастьем воссоединение с любимым человеком после смерти.
Зажав в кулаке Колдовской Камень и прислушиваясь к песням герцога, Гэйлон все же заснул, и ему снились кролики, призрачные девы и колдовство. Затем начался совсем другой сон?
Прозрачный звездный свет лился на укутанный толстым снежным покрывалом дивный сад. Подобно духам зимы, неподвижно замерли статуи и замерзшие водопады фонтанов. При помощи своих вновь обострившихся чувств Гэйлон очень быстро понял, что сад ему снится, и статуи и деревья послушно исчезли. Твердый наст на снегу продолжал похрустывать под башмаками Гэйлона, и он, вдыхая полной грудью морозный воздух, протянул руку и потрогал снег под ногами. Снег был холодным и? не очень холодным.
Чувствуя, как сердце его бешено забилось, Гэйлон осознал, что каким-то образом его сон перешел в явь, и что он на самом деле находится в каком-то ином месте, не в лагере и не спит, а бодрствует. Паника охватила его, и Гэйлон проснулся, судорожно ловя ртом воздух. Некоторое время он лежал неподвижно, наслаждаясь реальностью жесткой, промерзшей земли поляны. Дэрин все еще пел, и Гэйлон, крепче сжав Камень в кулаке, снова смежил глаза.
Ему пришлось приложить немалые усилия, чтобы заставить себя расслабиться и уснуть. Ему опять начал сниться тот же заснеженный сад, но теперь он оказался там не один. Среди статуй стояла крошечная фигура в плаще с капюшоном, настолько неподвижная, что казалась высеченной из мрамора. Оглядевшись по сторонам, принц узнал это место: это были сады Каслкипа. Теперь он догадался, кто стоит здесь в плаще, утопая в глубоком снегу.
— Джессмин, — тихо позвал он, боясь громким звуком нарушить безмолвие неподвижного сада.
Принцесса повернулась в его сторону, откидывая на спину капюшон плаща. Свет звезд замерцал на ее бледных щеках, и Гэйлон догадался, что она беззвучно плачет. В растерянности принц сделал несколько шагов ей навстречу, но чем ближе он подходил, тем шире открывала она рот в гримасе изумления и тревоги. Он был уже довольно близко, чтобы рассмотреть написанный на ее лице ужас, и потому не слишком удивился, когда девочка бросилась назад в замок.
— Джессмин! — крикнул он ей вслед, не желая гнаться за ней и пугать ее еще больше. Принцесса исчезла среди деревьев, и Гэйлон почувствовал себя одиноким и потерянным. С силой зажмурившись, он попытался проснуться. Вместо этого он испытал странное головокружение; потом ему почудился тихий шепот, словно голос Дэрина раздавался откуда-то издалека, напевая:
И до щеки упругой Касается перстом, И льнет к устам желанным В лобзанье ледяном?
Последняя нота долго дрожала в ушах, пока не затихла. Последовала минута мертвой тишины. Затем раздалось шарканье и шуршание, словно порыв осеннего ветра гнал опавшие листья по дорожкам парка, и принц открыл глаза. Он оказался не в парке, а в отцовской библиотеке в замке. Огромная комната была погружена в темноту, и только на столе горела оплывшая, толстая свеча, стоя в лужице грязного света. За столом кто-то сидел, сильно сутулясь и с присвистом дыша, склонившись над толстой книгой в кожаном переплете, медленно и осторожно переворачивая шелестящие страницы. Гэйлон замер без движения, боясь пошевелиться и выдать свое присутствие.
Мужчина за столом вдруг замер и быстро обернулся, уставившись в пространство комнаты. Его взгляд скользнул по фигуре принца, не видя его.
— Кто здесь? — спросил Фейдир.
Гэйлон остался стоять неподвижно, и посланник привстал, чтобы загасить свечу. Луч света в последний раз мигнул и погас, и в библиотеке воцарился непроницаемый чернильный мрак. Снова послышались шорох ткани о кожу и шаркающие шаги. В самой середине комнаты запульсировал крошечный голубой огонек, слабая искорка голубого цвета, и Гэйлоном овладело сильнейшее беспокойство, сразу превратившееся в страх. Фейдир тоже владел Колдовским Камнем! Старик тем временем забормотал что-то глухо и непонятно, а его подсвеченные голубым тонкие пальцы принялись двигаться в пустоте, проводя в воздухе светящуюся линию. Прозвучала еще одна странная фраза, и во мраке засветилась вторая линия, сошедшаяся с первой под прямым углом.
Страх Гэйлона продолжал нарастать. Какой-то глубокий инстинкт подсказывал ему, что он должен немедленно бежать, спасаться, что стоит Фейдиру закончить плести свою волшебную сеть, и он безнадежно увязнет в ее магических переплетениях. Закрыв глаза, Гэйлон снова пожелал оказаться где-нибудь подальше отсюда, но голос Фейдира продолжал грозно звучать у него в ушах, уверенный и таивший в себе смертельную опасность. Мальчик в отчаянье протянул вбок руку, нащупал в темноте книжную полку и на ощупь побрел вдоль нее, пробираясь к дверям. Каждой клеточкой своего тела он чувствовал, как непреодолимая сила не пускает его, тянет назад, и каждый последующий шаг требовал от него гораздо больших усилий, чем предыдущий.
С горечью Гэйлон подумал о том, каким же он был глупцом. Он-то думал, что это так просто — костер, кролики, голубое свечение волшебного Камня, однако в этом своем сне, который был так не похож на сон, он не мог управлять Камнем. Ноги его подгибались, и, сделав еще шаг, он почувствовал что падает.
В ужасе Гэйлон запрокинул голову, зажмурился и закричал:
— Помоги мне!
Тотчас же его скрючило, согнуло и скрутило, словно кто-то пытался разорвать его пополам. Гэйлон даже подумал, что Фейдир успел закончить свое заклинание, но — нет. Библиотека куда-то исчезла, и его окружали теперь холодные, голые каменные стены. Стены сочились сыростью. В этой комнате горело множество свечей, но им не под силу было справиться с темнотой, которая клубилась в дальних углах. Темные стены как будто поглощали свет, вместо того чтобы отражать его.
Вся комната была уставлена грубо оструганными столами, а на столах теснились многочисленные кувшины, колбы, чашки, ступки, загадочные приспособления и медикаменты всех видов. Возле одного из столов стоял спиной к Гэйлону высохший старик в пыльной темно-синей мантии. Тонкие руки так и ходили над заваленным всяким хламом столом, поминутно хватая пригоршню того, щепотку этого, наудачу опуская загадочные компоненты в стеклянную кастрюлю, стоявшую перед магом. В конце концов маг схватил чайничек, который висел на треножнике над пламенем свечи, и перелил его содержимое в кастрюлю.
— Ну вот, — довольно проскрипел старик. — Теперь смесь должна настояться, прежде чем затвердеет. Что ты хочешь? — спросил он внезапно, даже не повернувшись к Гэйлону.
Принц промолчал.
— Ну вот что, — желчно заявил старик, — скажи-ка по-человечески, чего ты хочешь?
На этот раз он повернулся лицом к мальчику и посмотрел на него в упор.
Колдовской Камень свисал с его шеи на толстой золотой цепи.
— Вы знали что я здесь? — удивился Гэйлон, не сводя глаз с Камня.
— Разумеется, — резко сказал волшебник. — Я в состоянии почувствовать Спящего. Зачем ты явился сюда? Надеешься выведать мои секреты? Кто подослал тебя?
— Никто? — под градом вопросов Гэйлон растерялся. — Просто я заблудился.
— Как ты мог заблудиться, если попал сюда?
— Но я даже не знаю, куда это — сюда и где оно расположено!
— Тем хуже для тебя. А теперь — проваливай!
— Я не?
— Хватит! Я сказал — проваливай! — маг угрожающе помахал в воздухе тонким пальцем. — А не то я отправлю тебя в такое место, где тебе понравится гораздо меньше.
В подтверждение своих слов маг схватился за свой Камень, и он засветился интенсивным синим огнем.
Гэйлон повернулся и отправился поскорее прочь, не заботясь о выборе направления. Он долго шел каким-то извилистым коридором, потом свернул в узкий тоннель и ни разу не остановился до тех пор, пока подземный ход не вывел его на открытое пространство. Снаружи по-прежнему была ночь, только свет здешних звезд свободно лился на бескрайнюю степь, совершенно безлесную. Только кое-где виднелись темные, голые скалы. Воздух пах солью и влагой.
Порыв ветра налетел ниоткуда, сильно толкнув принца в бок и выгнав его из-под прикрытия высокой скалы, спиной к которой он стоял. Казалось, что ветер ведет, направляет его в дальний конец пустоши. Было ли это исполнением угрозы старого мага? Гэйлон не успел сосредоточиться на этой мысли: луговина под ногами внезапно окончилась, и принц обнаружил, что стоит на самой кромке утеса. Глубоко внизу неспокойное море штурмовало мокрые острые скалы, и клочья седой пены взлетали высоко в воздух, превращаясь под хлесткими ударами ветра в соленый и сырой туман.
Гэйлон стоял неподвижно у самого края обрыва, зачарованный грохочущей внизу стихией. Особенно сильный и коварный удар шквалистого ветра толкнул его в спину, поднимая его над землей и переворачивая в воздухе. Он уже начал опускаться на скалу, но следующий налетевший шквал снова подбросил его, закружив, как сорванный с ветки сухой лист. Гэйлон непроизвольно растопырил во все стороны руки и ноги, стараясь упорядочить свое быстрое вращение, и вдруг осознал, что поднимается все выше над поверхностью воды и летит. Испуг его мгновенно превратился в буйную радость, и Гэйлон смеялся и громко кричал от восторга, ибо теперь он сравнялся с птицами, рожденными для полетов, и с невесомым пухом, который мчится по воле ветра, обгоняя бури и ураганы. Выше! Он должен подняться выше!
И ветер подчинился ему. Земля стремительно удалялась. Вокруг Гэйлона царила черная, бесконечная ночь, холодная и слепая, но он, опьянев от ощущения невероятной свободы и собственного могущества, больше не беспокоился об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Герцог поднялся с холодной земли, крепко держа свой охотничий трофей. Мягкое, серебристо-серое тельце кролика трепетало в его руках, однако зверек не делал никаких попыток освободиться. Гэйлон, все еще сидя у костра, захихикал. Дэрин, почувствовав, как что-то прикасается к его ногам, посмотрел вниз и обмер: это был еще один кролик. Сидя на задних лапах, он барабанил передними по ноге герцога чуть выше ботинка. Третий кролик прошмыгнул между ногами Дэрина. Потом появились еще и еще зверьки. Внезапно вся поляна оказалась запружена сотнями кроликов, взявшихся неведомо откуда.
Это было уже чересчур даже для Дэрина. Еле слышно застонав, он выронил кролика, которого держал в руках, и ринулся к костру, топая ногами и громко выкрикивая:
— Кыш! Кыш! Пошли прочь!
До смерти перепуганные зверьки метались по поляне во всех направлениях, а Гэйлон скорчился от хохота и никак не мог остановиться.
Наконец поляна опустела. Дэрин, изогнув бровь, подмигнул Гэйлону, который все еще вздрагивал и утирал слезы с лица:
— Похоже, я пропустил занятное представление!
— Милорд, — с напускной серьезностью отвечал ему Гэйлон, — впредь вам придется быть крайне осторожным, если вы чего-то хотите. Это наглядный урок, который вы мне преподнесли.
Только через некоторое время до Дэрина дошла вся необычайность и нелепость происшедшего. Он закашлялся, пытаясь справиться со смехом, но Гэйлон не выдержал и снова расхохотался. Они хохотали до тех пор, пока у них не заболели все внутренности. Кроме того, теперь у них был кролик — не тот, первый, а другой, на которого Дэрин случайно наступил в суматохе, сломя голову мчась к огню.
***
Наконец усталый принц отправился спать. Не раздеваясь, он завернулся в одеяло возле костра. Несмотря на усталость, сон долго не шел к нему. Приподнятое настроение последних дней покинуло его, и он лежал неподвижно, прислушиваясь к тому, как Дэрин поет. Ему было странно, что такая старая и побитая лютня способна издавать столь чарующие звуки. Склоны отдаленных холмов эхом откликались на переливы голоса Дэрина, который пел старинную балладу о призраке прекрасной девушки, вернувшемся с того света, чтобы навещать бывшего возлюбленного. Возлюбленный оказался коварным и лживым человеком, недостойным ее великой любви, который долго раскаивался и в конце концов покончил с собой. Финал песни был счастливым, если можно считать счастьем воссоединение с любимым человеком после смерти.
Зажав в кулаке Колдовской Камень и прислушиваясь к песням герцога, Гэйлон все же заснул, и ему снились кролики, призрачные девы и колдовство. Затем начался совсем другой сон?
Прозрачный звездный свет лился на укутанный толстым снежным покрывалом дивный сад. Подобно духам зимы, неподвижно замерли статуи и замерзшие водопады фонтанов. При помощи своих вновь обострившихся чувств Гэйлон очень быстро понял, что сад ему снится, и статуи и деревья послушно исчезли. Твердый наст на снегу продолжал похрустывать под башмаками Гэйлона, и он, вдыхая полной грудью морозный воздух, протянул руку и потрогал снег под ногами. Снег был холодным и? не очень холодным.
Чувствуя, как сердце его бешено забилось, Гэйлон осознал, что каким-то образом его сон перешел в явь, и что он на самом деле находится в каком-то ином месте, не в лагере и не спит, а бодрствует. Паника охватила его, и Гэйлон проснулся, судорожно ловя ртом воздух. Некоторое время он лежал неподвижно, наслаждаясь реальностью жесткой, промерзшей земли поляны. Дэрин все еще пел, и Гэйлон, крепче сжав Камень в кулаке, снова смежил глаза.
Ему пришлось приложить немалые усилия, чтобы заставить себя расслабиться и уснуть. Ему опять начал сниться тот же заснеженный сад, но теперь он оказался там не один. Среди статуй стояла крошечная фигура в плаще с капюшоном, настолько неподвижная, что казалась высеченной из мрамора. Оглядевшись по сторонам, принц узнал это место: это были сады Каслкипа. Теперь он догадался, кто стоит здесь в плаще, утопая в глубоком снегу.
— Джессмин, — тихо позвал он, боясь громким звуком нарушить безмолвие неподвижного сада.
Принцесса повернулась в его сторону, откидывая на спину капюшон плаща. Свет звезд замерцал на ее бледных щеках, и Гэйлон догадался, что она беззвучно плачет. В растерянности принц сделал несколько шагов ей навстречу, но чем ближе он подходил, тем шире открывала она рот в гримасе изумления и тревоги. Он был уже довольно близко, чтобы рассмотреть написанный на ее лице ужас, и потому не слишком удивился, когда девочка бросилась назад в замок.
— Джессмин! — крикнул он ей вслед, не желая гнаться за ней и пугать ее еще больше. Принцесса исчезла среди деревьев, и Гэйлон почувствовал себя одиноким и потерянным. С силой зажмурившись, он попытался проснуться. Вместо этого он испытал странное головокружение; потом ему почудился тихий шепот, словно голос Дэрина раздавался откуда-то издалека, напевая:
И до щеки упругой Касается перстом, И льнет к устам желанным В лобзанье ледяном?
Последняя нота долго дрожала в ушах, пока не затихла. Последовала минута мертвой тишины. Затем раздалось шарканье и шуршание, словно порыв осеннего ветра гнал опавшие листья по дорожкам парка, и принц открыл глаза. Он оказался не в парке, а в отцовской библиотеке в замке. Огромная комната была погружена в темноту, и только на столе горела оплывшая, толстая свеча, стоя в лужице грязного света. За столом кто-то сидел, сильно сутулясь и с присвистом дыша, склонившись над толстой книгой в кожаном переплете, медленно и осторожно переворачивая шелестящие страницы. Гэйлон замер без движения, боясь пошевелиться и выдать свое присутствие.
Мужчина за столом вдруг замер и быстро обернулся, уставившись в пространство комнаты. Его взгляд скользнул по фигуре принца, не видя его.
— Кто здесь? — спросил Фейдир.
Гэйлон остался стоять неподвижно, и посланник привстал, чтобы загасить свечу. Луч света в последний раз мигнул и погас, и в библиотеке воцарился непроницаемый чернильный мрак. Снова послышались шорох ткани о кожу и шаркающие шаги. В самой середине комнаты запульсировал крошечный голубой огонек, слабая искорка голубого цвета, и Гэйлоном овладело сильнейшее беспокойство, сразу превратившееся в страх. Фейдир тоже владел Колдовским Камнем! Старик тем временем забормотал что-то глухо и непонятно, а его подсвеченные голубым тонкие пальцы принялись двигаться в пустоте, проводя в воздухе светящуюся линию. Прозвучала еще одна странная фраза, и во мраке засветилась вторая линия, сошедшаяся с первой под прямым углом.
Страх Гэйлона продолжал нарастать. Какой-то глубокий инстинкт подсказывал ему, что он должен немедленно бежать, спасаться, что стоит Фейдиру закончить плести свою волшебную сеть, и он безнадежно увязнет в ее магических переплетениях. Закрыв глаза, Гэйлон снова пожелал оказаться где-нибудь подальше отсюда, но голос Фейдира продолжал грозно звучать у него в ушах, уверенный и таивший в себе смертельную опасность. Мальчик в отчаянье протянул вбок руку, нащупал в темноте книжную полку и на ощупь побрел вдоль нее, пробираясь к дверям. Каждой клеточкой своего тела он чувствовал, как непреодолимая сила не пускает его, тянет назад, и каждый последующий шаг требовал от него гораздо больших усилий, чем предыдущий.
С горечью Гэйлон подумал о том, каким же он был глупцом. Он-то думал, что это так просто — костер, кролики, голубое свечение волшебного Камня, однако в этом своем сне, который был так не похож на сон, он не мог управлять Камнем. Ноги его подгибались, и, сделав еще шаг, он почувствовал что падает.
В ужасе Гэйлон запрокинул голову, зажмурился и закричал:
— Помоги мне!
Тотчас же его скрючило, согнуло и скрутило, словно кто-то пытался разорвать его пополам. Гэйлон даже подумал, что Фейдир успел закончить свое заклинание, но — нет. Библиотека куда-то исчезла, и его окружали теперь холодные, голые каменные стены. Стены сочились сыростью. В этой комнате горело множество свечей, но им не под силу было справиться с темнотой, которая клубилась в дальних углах. Темные стены как будто поглощали свет, вместо того чтобы отражать его.
Вся комната была уставлена грубо оструганными столами, а на столах теснились многочисленные кувшины, колбы, чашки, ступки, загадочные приспособления и медикаменты всех видов. Возле одного из столов стоял спиной к Гэйлону высохший старик в пыльной темно-синей мантии. Тонкие руки так и ходили над заваленным всяким хламом столом, поминутно хватая пригоршню того, щепотку этого, наудачу опуская загадочные компоненты в стеклянную кастрюлю, стоявшую перед магом. В конце концов маг схватил чайничек, который висел на треножнике над пламенем свечи, и перелил его содержимое в кастрюлю.
— Ну вот, — довольно проскрипел старик. — Теперь смесь должна настояться, прежде чем затвердеет. Что ты хочешь? — спросил он внезапно, даже не повернувшись к Гэйлону.
Принц промолчал.
— Ну вот что, — желчно заявил старик, — скажи-ка по-человечески, чего ты хочешь?
На этот раз он повернулся лицом к мальчику и посмотрел на него в упор.
Колдовской Камень свисал с его шеи на толстой золотой цепи.
— Вы знали что я здесь? — удивился Гэйлон, не сводя глаз с Камня.
— Разумеется, — резко сказал волшебник. — Я в состоянии почувствовать Спящего. Зачем ты явился сюда? Надеешься выведать мои секреты? Кто подослал тебя?
— Никто? — под градом вопросов Гэйлон растерялся. — Просто я заблудился.
— Как ты мог заблудиться, если попал сюда?
— Но я даже не знаю, куда это — сюда и где оно расположено!
— Тем хуже для тебя. А теперь — проваливай!
— Я не?
— Хватит! Я сказал — проваливай! — маг угрожающе помахал в воздухе тонким пальцем. — А не то я отправлю тебя в такое место, где тебе понравится гораздо меньше.
В подтверждение своих слов маг схватился за свой Камень, и он засветился интенсивным синим огнем.
Гэйлон повернулся и отправился поскорее прочь, не заботясь о выборе направления. Он долго шел каким-то извилистым коридором, потом свернул в узкий тоннель и ни разу не остановился до тех пор, пока подземный ход не вывел его на открытое пространство. Снаружи по-прежнему была ночь, только свет здешних звезд свободно лился на бескрайнюю степь, совершенно безлесную. Только кое-где виднелись темные, голые скалы. Воздух пах солью и влагой.
Порыв ветра налетел ниоткуда, сильно толкнув принца в бок и выгнав его из-под прикрытия высокой скалы, спиной к которой он стоял. Казалось, что ветер ведет, направляет его в дальний конец пустоши. Было ли это исполнением угрозы старого мага? Гэйлон не успел сосредоточиться на этой мысли: луговина под ногами внезапно окончилась, и принц обнаружил, что стоит на самой кромке утеса. Глубоко внизу неспокойное море штурмовало мокрые острые скалы, и клочья седой пены взлетали высоко в воздух, превращаясь под хлесткими ударами ветра в соленый и сырой туман.
Гэйлон стоял неподвижно у самого края обрыва, зачарованный грохочущей внизу стихией. Особенно сильный и коварный удар шквалистого ветра толкнул его в спину, поднимая его над землей и переворачивая в воздухе. Он уже начал опускаться на скалу, но следующий налетевший шквал снова подбросил его, закружив, как сорванный с ветки сухой лист. Гэйлон непроизвольно растопырил во все стороны руки и ноги, стараясь упорядочить свое быстрое вращение, и вдруг осознал, что поднимается все выше над поверхностью воды и летит. Испуг его мгновенно превратился в буйную радость, и Гэйлон смеялся и громко кричал от восторга, ибо теперь он сравнялся с птицами, рожденными для полетов, и с невесомым пухом, который мчится по воле ветра, обгоняя бури и ураганы. Выше! Он должен подняться выше!
И ветер подчинился ему. Земля стремительно удалялась. Вокруг Гэйлона царила черная, бесконечная ночь, холодная и слепая, но он, опьянев от ощущения невероятной свободы и собственного могущества, больше не беспокоился об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55