— Считай, что тебе повезло. Мог бы получить и сотню палок.
Развернувшись на каблуках, капитан вышел из таверны. Сеп продолжал смотреть, как Тоби пытается остановить кровь.
— Если бы не моя сестра, я бы убил тебя на месте, — сказал он наконец спокойно и холодно. Затем он отвернулся и тоже ушел.
***
В комнате Хэбби было темно, и Дэрин с Гэйлоном без опаски наблюдали из окна за тем, как капитан Нанкус садится на коня и выезжает со двора гостиницы. Куда направился капитан в столь поздний час, Дэрин мог только гадать, однако он не сомневался в том, что Нанкус прибыл из Каслкипа не один. Его конь медленно шагал в северном направлении, и капитан никак не понукал его. Должно быть, где-то неподалеку расположился небольшой отряд солдат.
В дверь негромко постучали, затем раздался голос Сепа:
— Хэбби?
Хозяйка гостиницы, неподвижно стоявшая за спинами Гэйлона и Дэрина, сделала шаг к двери и открыла ее. Кузнец вошел в комнату, а Хэбби, пропустив его внутрь, ушла.
— Пока что вы в безопасности, — заявил Сеп, — но завтра утром вам лучше уехать отсюда. Куда вы отправитесь?
Дэрин не мог ничего ответить, но у Гэйлона уже был готов ответ.
— В Каслкип.
— Все дороги перекрыты, парень, и лучше всего вам было бы вернуться к Миск.
— Никогда? — начал было Гэйлон, но герцог положил ему руку на плечо.
— Мы обдумаем это предложение, — ответил он.
В это время вернулась Хэбби, держа в руках зажженную лампу. Желтый, неяркий свет упал на ее лицо, и в комнате наступила тишина. Ставя лампу на сундучок в ногах своей кровати, она вопросительно посмотрела на мужчин.
— Не могу сказать, чтобы мне было понятно все, что тут происходит, но если бы я могла чем-то помочь?
— Ты уже помогла? — ласково ответил ей герцог.
Хэбби улыбнулась, демонстрируя широкую щель там, где должны были быть ее передние зубы.
— Довольно поздно, и я должна спуститься вниз и сказать посетителям, что таверна закрывается. Если мальчик пойдет со мной, — добавила она, указывая на Гэйлона, — я замечательно устрою его на ночь у очага.
Гэйлон бросил взгляд на Дэрина.
— Не беспокойся за своего господина, я уверена, что и ему будет удобно, — сказала Хэбби Гэйлону.
Гэйлон приподнял голову.
— Я и не беспокоюсь, — лукаво проговорил он и, не приняв ее руки, вышел.
Сеп, ухмыляясь, закрыл за ним дверь.
— Довольно дерзкий парень, да к тому же чертовски проворен в обращении с кинжалом, — заметил он. — Он спас нам жизнь.
— Я знаю, — кивнул Дэрин. — А что с Тоби?
Когда кузнец ответил, его голос прозвучал холодно и жестоко:
— Он больше не причинит вам вреда. К тому же, — добавил он с улыбкой, — этот принц готов защитить вас и от Хэбби.
— А что, я нуждаюсь в защите? — рассеянно переспросил Дэрин.
Улыбка исчезла с лица Сепа.
— Что я могу сказать? Она — сильная женщина, и гораздо честнее, чем большинство людей вокруг, но на вашем месте я держал бы свои мысли при себе. Доверие иногда становится роскошью, которую мало кто может себе позволить. Да и сотня золотых монет — не шутка!
Дэрин кивнул.
— Я был вовремя предупрежден. Спасибо.
Довольно долгое время двое мужчин смотрели друг на друга в молчании.
— Клянусь богами! — не выдержал Сеп. — Вот уже много лет, как я не держал в руках меча, но когда-то я был знатным рубакой! На самом деле меня здесь ничто не удерживает, и если бы я мог быть вам чем-то полезен?
Дэрин поднял руку.
— Ты и так слишком рисковал из-за нас.
— Но я мог бы?
— Нет, Сеп. Если нам придется еще раз ехать этой дорогой, нам обязательно потребуется твой совет. Оставайся в городе и собирай все сведения, которые могут нам понадобиться.
— Вы правы, милорд. Я могу неплохо собирать информацию. У меня полно знакомых от Занкоса до Дальнего побережья. А еще Кельсин! Он — оружейник в Киптауне. Мы вместе сражались на юге, — он машинально почесал лысую голову.
— Готов поклясться, у него есть для меня пара любопытных баек?
Сеп помолчал и продолжил:
— Простите меня, милорд, вы устали, да и мне тоже пора. Мы не должны встречаться до вашего отъезда. Я не слишком уж добродетелен, чтобы пользоваться особой милостью богов, однако чего бы ни стоили мои молитвы, я стану молиться за вас и за принца.
Кузнец протянул руку ладонью вверх, и, пожимая его запястье, герцог почувствовал ответное крепкое пожатие. Выходя, Сеп аккуратно прикрыл за собой дверь.
Оставшись один в комнате Хэбби, Дэрин огляделся по сторонам, обратив пристальное внимание на грубую мебель и немногочисленные личные вещи на полках и на столе. Разглядывая их, он пытался понять, каков может быть характер хозяина подобной комнаты, однако это ему никак не удавалось. В задумчивости он снял со стены лютню и присел с нею на табурет возле кровати. Инструмент не был столь дорогим, какой была его Кэндилэсс, однако сработан он был хорошим мастером и довольно давно. Было заметно, что лютня немало потрудилась и попутешествовала: темный лак деки, прямо под струнами, весь облез, однако теперь она была совершенно расстроена. Обхватив пальцами изогнутый гриф, Дэрин попытался настроить инструмент и обнаружил изрядную вмятину в том месте, где корпус лютни прилегал к его телу. Задумчиво поглаживая темное дерево, Дэрин задумался о том, что могло оставить такой след на нежном инструменте.
Несмотря на потрепанный внешний вид, инструмент звучал прекрасно, хотя и несколько меланхолически. Очевидно, когда-то ее очень берегли и лелеяли. Откуда вдруг возникло в нем осознание этого, Дэрин сказать не мог; он просто почувствовал это, стоило лютне ожить под его руками.
Дверь тихо отворилась, и Хэбби вернулась в спальню. В одной руке у нее была бутылка вина, вторую бутылку она прижимала к боку. Когда она улыбнулась ему, герцог заметил только ямочки на щеках да блеск раскосых зеленых глаз.
— Мальчику я не понравилась, — заговорила она, ставя вино на маленький столик возле одного из окон. На полке умывальника она отыскала две чашки сдула с них пыль, прежде чем наполнить их вином. — Может быть, он боится, что я украду тебя у него.
Дэрин с благодарностью принял вино из рук Хэбби.
— В последнее время ему пришлось нелегко.
— Почему?
Дэрин выпил вино и спросил вместо ответа:
— Хочешь, я спою тебе сейчас?
— Да, мне бы этого хотелось, — Хэбби снова наполнила чашку вином, и Дэрин осушил ее долгим глотком, надеясь, что вино поможет ему справиться со странной робостью, которая никак не отпускала его.
Для начала он выбрал песню попроще — лирическую балладу о другом веке, о других мужчине и женщине, которые жили в другой стране. Когда он закончил, Хэбби поставила свое вино на пол и уселась у его ног, положив голову ему на колено и обвивая рукой голень. Ее длинные темные волосы были распущены, и Дэрин ласково погладил их, прежде чем запеть следующую песню.
Должно быть, необычная тональность инструмента придала этой песне сверхъестественные силу и глубину. Лишь только отзвучала последняя нота, Хэбби встала и осторожно приняла лютню из рук Дэрина, заставив его тоже встать рядом с собой. Лютня была отставлена в сторону. Женщина была почти одного роста с Дэрином, и когда он обнял ее, она без труда нашла его губы и прильнула к ним долгим поцелуем. Этот поцелуй был необыкновенно нежным, а губы прохладными, липкими и хмельными от выпитого вина. Дэрин со страстью ответил ей, но Хэбби оттолкнула его и стала расшнуровывать лиф платья.
Они лежали в объятьях друг друга на ее узенькой кровати. У Хэбби оказалось неожиданно много ласки и нежности, но и Дэрин тоже мог многое ей дать. Свои дары он расточал щедро, но постепенно и не торопясь, так что в конце она с благодарностью прильнула к нему, шепотом рассказывая Дэрину о своей жизни. Герцог ласкал ее плечо и внимательно слушал.
Ее муж зверски избил ее через несколько дней после свадьбы, выбив ей передние зубы. Он был уже в летах, а ей едва минуло четырнадцать. Они прожили вместе всего десять лет, а потом муж умер, оставив ей гостиницу. В первое время многочисленные женихи, уверенные в том, что ей необходим мужчина, который мог бы ее защитить, буквально не давали ей прохода, и Хэбби доставляло огромное удовольствие указывать им на их заблуждение. Потом у нее появился любовник — молодой человек, на лютне которого Дэрин только что играл. Однажды ночью, когда он пел в зале таверны, какой-то пьяный посетитель, которому не понравилась мелодия, заколол его. Юноша пытался защититься от удара лютней, и клинок поцарапал и вмял дерево. Он умер на руках Хэбби. После этого она никого не любила, несмотря на все слухи, которые о ней ходили. Хэбби позволяла мужчинам думать так, как им больше нравилось, и они считали ее общедоступной, хотя она не принадлежала никому. Да и с Дэрином намеревалась только пофлиртовать, как и со многими другими посетителями, — как правило, это сильно увеличивало доход, который приносила гостиница, — однако на протяжении вечера она отчего-то передумала.
Она рассказывала, а Дэрин тихо целовал ее в голову и легко касался пальцами груди. Ее мягкая кожа казалась удивительно гладкой и нежной на ощупь, герцог возжелал ее снова и снова встретил взаимность.
Дэрин не помнил, как заснул. Разбудил его какой-то глухой, монотонный звук, донесшийся снаружи. Он был похож на звон надтреснутого колокольчика, и герцог с сожалением приоткрыл глаза. Рядом с ним дремала теплая со сна Хэбби, и вылезать из постели не хотелось. Снаружи только-только рассвело.
Раздался новый тупой удар, и Дэрин заметил, как ком снега ударил снаружи в переплет рамы. Выскользнув из-под одеяла, он подошел к окну и встал за толстым стеклом.
Во дворе гостиницы стояли оседланные кони, а возле них приплясывал от нетерпения Гэйлон, закутанный в плащ. Он махнул герцогу рукой, но лица его было совершенно не видно под низко надвинутым капюшоном. Лошади переступали с ноги на ногу, выдувая из ноздрей огромные облака пара.
Дэрин отвернулся от окна и увидел, что Хэбби проснулась и стоит возле кровати. Темные волосы рассыпались по плечам, и от этого казалось, будто ее кожа светится в полумраке комнаты. Дэрину захотелось прикоснуться к ней, обнять ее в последний раз, но он справился с собой и, схватив одежду, стал быстро одеваться. От холода его башмаки задеревенели, и он сражался с ними, чувствуя, как Хэбби наблюдает за каждым его неловким движением. То, что она не произносила ни слова, отчего-то больно уязвляло его, но он не мог найти слов, чтобы обратиться к ней. Когда он наконец справился с обувью, Хэбби шевельнулась. Взяв лютню обеими руками, она протянула ее Дэрину.
— Не забывай меня, — тихо попросила она и отвернулась, когда он принял подарок.
Дэрин почувствовал, что между ними уже пролегло огромное расстояние.
Дэрин со всеми предосторожностями спустился по ступенькам, стараясь не разбудить никого из постояльцев. Отперев входную дверь, он вышел во двор.
Гэйлон уже сидел верхом на Кэти, держа Эмбер в поводу у самых дверей. Дэрин снял с седла свой плащ и набросил на плечи, тщательно прикрыв капюшоном лицо. В его голове все еще не было ни одной мысли, когда он привязывал лютню к седлу сзади.
— Дэрин? — Гэйлон протянул герцогу какой-то длинный предмет, тщательно завернутый в мешковину. — Ночью в гостиницу приходил Сеп. Он сказал, что если он не может поехать с нами, то пусть эта вещь напоминает нам о нем.
Вот и еще одно воспоминание? Дэрин развернул ткань и обнаружил внутри старый тяжелый меч. Меч был настолько увесист, что сильный человек мог бы рассечь им воина вместе с доспехами. Серебряная рукоять была украшена изображениями морских драконов. Это были длинные и изящные существа с рубиновыми глазами и переливающейся серо-зеленой чешуей. Ножны из толстой промасленной кожи не были ничем украшены, и Дэрин прицепил их к поясу. Когда он садился в седло, он чувствовал у бедра необычный вес оружия.
— Он сказал, что меч этот зовется Сквал и что он будет молиться о том, чтобы меч этот служил тебе так же верно, как когда-то он служил ему во время Южной кампании.
Все это принц сообщил таким ровным и бесстрастным голосом, что Дэрин с любопытством покосился на своего спутника, однако лицо Гэйлона было скрыто в тени капюшона.
— Куда мы направляемся? — осведомился Гэйлон все тем же нарочито спокойным тоном.
«В самом деле — куда?» — подумал Дэрин, пытаясь предугадать будущее и не видя впереди ничего, кроме непроницаемого тумана и черноты, бесформенной и тревожной. Потом он вспомнил замок Госни. Может быть, там они смогут на время укрыться от Люсьена и обрести союзников среди тех, кто когда-то служил верой и правдой его отцу и был предан династии Рыжих Королей. Оттуда было недалеко до Ласонии, и Дэрин надеялся, что северные соседи поддержат их, хотя их заснеженные королевства были еще беднее, чем Виннамир.
— Мы направляемся на север, — ответил он принцу. — Постараемся избегать главных дорог, насколько это будет возможно.
Гэйлон лишь кивнул ему. Это было короткое, еле заметное движение головы под грубым капюшоном плаща, после чего принц погнал Кэти прочь от гостиницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Развернувшись на каблуках, капитан вышел из таверны. Сеп продолжал смотреть, как Тоби пытается остановить кровь.
— Если бы не моя сестра, я бы убил тебя на месте, — сказал он наконец спокойно и холодно. Затем он отвернулся и тоже ушел.
***
В комнате Хэбби было темно, и Дэрин с Гэйлоном без опаски наблюдали из окна за тем, как капитан Нанкус садится на коня и выезжает со двора гостиницы. Куда направился капитан в столь поздний час, Дэрин мог только гадать, однако он не сомневался в том, что Нанкус прибыл из Каслкипа не один. Его конь медленно шагал в северном направлении, и капитан никак не понукал его. Должно быть, где-то неподалеку расположился небольшой отряд солдат.
В дверь негромко постучали, затем раздался голос Сепа:
— Хэбби?
Хозяйка гостиницы, неподвижно стоявшая за спинами Гэйлона и Дэрина, сделала шаг к двери и открыла ее. Кузнец вошел в комнату, а Хэбби, пропустив его внутрь, ушла.
— Пока что вы в безопасности, — заявил Сеп, — но завтра утром вам лучше уехать отсюда. Куда вы отправитесь?
Дэрин не мог ничего ответить, но у Гэйлона уже был готов ответ.
— В Каслкип.
— Все дороги перекрыты, парень, и лучше всего вам было бы вернуться к Миск.
— Никогда? — начал было Гэйлон, но герцог положил ему руку на плечо.
— Мы обдумаем это предложение, — ответил он.
В это время вернулась Хэбби, держа в руках зажженную лампу. Желтый, неяркий свет упал на ее лицо, и в комнате наступила тишина. Ставя лампу на сундучок в ногах своей кровати, она вопросительно посмотрела на мужчин.
— Не могу сказать, чтобы мне было понятно все, что тут происходит, но если бы я могла чем-то помочь?
— Ты уже помогла? — ласково ответил ей герцог.
Хэбби улыбнулась, демонстрируя широкую щель там, где должны были быть ее передние зубы.
— Довольно поздно, и я должна спуститься вниз и сказать посетителям, что таверна закрывается. Если мальчик пойдет со мной, — добавила она, указывая на Гэйлона, — я замечательно устрою его на ночь у очага.
Гэйлон бросил взгляд на Дэрина.
— Не беспокойся за своего господина, я уверена, что и ему будет удобно, — сказала Хэбби Гэйлону.
Гэйлон приподнял голову.
— Я и не беспокоюсь, — лукаво проговорил он и, не приняв ее руки, вышел.
Сеп, ухмыляясь, закрыл за ним дверь.
— Довольно дерзкий парень, да к тому же чертовски проворен в обращении с кинжалом, — заметил он. — Он спас нам жизнь.
— Я знаю, — кивнул Дэрин. — А что с Тоби?
Когда кузнец ответил, его голос прозвучал холодно и жестоко:
— Он больше не причинит вам вреда. К тому же, — добавил он с улыбкой, — этот принц готов защитить вас и от Хэбби.
— А что, я нуждаюсь в защите? — рассеянно переспросил Дэрин.
Улыбка исчезла с лица Сепа.
— Что я могу сказать? Она — сильная женщина, и гораздо честнее, чем большинство людей вокруг, но на вашем месте я держал бы свои мысли при себе. Доверие иногда становится роскошью, которую мало кто может себе позволить. Да и сотня золотых монет — не шутка!
Дэрин кивнул.
— Я был вовремя предупрежден. Спасибо.
Довольно долгое время двое мужчин смотрели друг на друга в молчании.
— Клянусь богами! — не выдержал Сеп. — Вот уже много лет, как я не держал в руках меча, но когда-то я был знатным рубакой! На самом деле меня здесь ничто не удерживает, и если бы я мог быть вам чем-то полезен?
Дэрин поднял руку.
— Ты и так слишком рисковал из-за нас.
— Но я мог бы?
— Нет, Сеп. Если нам придется еще раз ехать этой дорогой, нам обязательно потребуется твой совет. Оставайся в городе и собирай все сведения, которые могут нам понадобиться.
— Вы правы, милорд. Я могу неплохо собирать информацию. У меня полно знакомых от Занкоса до Дальнего побережья. А еще Кельсин! Он — оружейник в Киптауне. Мы вместе сражались на юге, — он машинально почесал лысую голову.
— Готов поклясться, у него есть для меня пара любопытных баек?
Сеп помолчал и продолжил:
— Простите меня, милорд, вы устали, да и мне тоже пора. Мы не должны встречаться до вашего отъезда. Я не слишком уж добродетелен, чтобы пользоваться особой милостью богов, однако чего бы ни стоили мои молитвы, я стану молиться за вас и за принца.
Кузнец протянул руку ладонью вверх, и, пожимая его запястье, герцог почувствовал ответное крепкое пожатие. Выходя, Сеп аккуратно прикрыл за собой дверь.
Оставшись один в комнате Хэбби, Дэрин огляделся по сторонам, обратив пристальное внимание на грубую мебель и немногочисленные личные вещи на полках и на столе. Разглядывая их, он пытался понять, каков может быть характер хозяина подобной комнаты, однако это ему никак не удавалось. В задумчивости он снял со стены лютню и присел с нею на табурет возле кровати. Инструмент не был столь дорогим, какой была его Кэндилэсс, однако сработан он был хорошим мастером и довольно давно. Было заметно, что лютня немало потрудилась и попутешествовала: темный лак деки, прямо под струнами, весь облез, однако теперь она была совершенно расстроена. Обхватив пальцами изогнутый гриф, Дэрин попытался настроить инструмент и обнаружил изрядную вмятину в том месте, где корпус лютни прилегал к его телу. Задумчиво поглаживая темное дерево, Дэрин задумался о том, что могло оставить такой след на нежном инструменте.
Несмотря на потрепанный внешний вид, инструмент звучал прекрасно, хотя и несколько меланхолически. Очевидно, когда-то ее очень берегли и лелеяли. Откуда вдруг возникло в нем осознание этого, Дэрин сказать не мог; он просто почувствовал это, стоило лютне ожить под его руками.
Дверь тихо отворилась, и Хэбби вернулась в спальню. В одной руке у нее была бутылка вина, вторую бутылку она прижимала к боку. Когда она улыбнулась ему, герцог заметил только ямочки на щеках да блеск раскосых зеленых глаз.
— Мальчику я не понравилась, — заговорила она, ставя вино на маленький столик возле одного из окон. На полке умывальника она отыскала две чашки сдула с них пыль, прежде чем наполнить их вином. — Может быть, он боится, что я украду тебя у него.
Дэрин с благодарностью принял вино из рук Хэбби.
— В последнее время ему пришлось нелегко.
— Почему?
Дэрин выпил вино и спросил вместо ответа:
— Хочешь, я спою тебе сейчас?
— Да, мне бы этого хотелось, — Хэбби снова наполнила чашку вином, и Дэрин осушил ее долгим глотком, надеясь, что вино поможет ему справиться со странной робостью, которая никак не отпускала его.
Для начала он выбрал песню попроще — лирическую балладу о другом веке, о других мужчине и женщине, которые жили в другой стране. Когда он закончил, Хэбби поставила свое вино на пол и уселась у его ног, положив голову ему на колено и обвивая рукой голень. Ее длинные темные волосы были распущены, и Дэрин ласково погладил их, прежде чем запеть следующую песню.
Должно быть, необычная тональность инструмента придала этой песне сверхъестественные силу и глубину. Лишь только отзвучала последняя нота, Хэбби встала и осторожно приняла лютню из рук Дэрина, заставив его тоже встать рядом с собой. Лютня была отставлена в сторону. Женщина была почти одного роста с Дэрином, и когда он обнял ее, она без труда нашла его губы и прильнула к ним долгим поцелуем. Этот поцелуй был необыкновенно нежным, а губы прохладными, липкими и хмельными от выпитого вина. Дэрин со страстью ответил ей, но Хэбби оттолкнула его и стала расшнуровывать лиф платья.
Они лежали в объятьях друг друга на ее узенькой кровати. У Хэбби оказалось неожиданно много ласки и нежности, но и Дэрин тоже мог многое ей дать. Свои дары он расточал щедро, но постепенно и не торопясь, так что в конце она с благодарностью прильнула к нему, шепотом рассказывая Дэрину о своей жизни. Герцог ласкал ее плечо и внимательно слушал.
Ее муж зверски избил ее через несколько дней после свадьбы, выбив ей передние зубы. Он был уже в летах, а ей едва минуло четырнадцать. Они прожили вместе всего десять лет, а потом муж умер, оставив ей гостиницу. В первое время многочисленные женихи, уверенные в том, что ей необходим мужчина, который мог бы ее защитить, буквально не давали ей прохода, и Хэбби доставляло огромное удовольствие указывать им на их заблуждение. Потом у нее появился любовник — молодой человек, на лютне которого Дэрин только что играл. Однажды ночью, когда он пел в зале таверны, какой-то пьяный посетитель, которому не понравилась мелодия, заколол его. Юноша пытался защититься от удара лютней, и клинок поцарапал и вмял дерево. Он умер на руках Хэбби. После этого она никого не любила, несмотря на все слухи, которые о ней ходили. Хэбби позволяла мужчинам думать так, как им больше нравилось, и они считали ее общедоступной, хотя она не принадлежала никому. Да и с Дэрином намеревалась только пофлиртовать, как и со многими другими посетителями, — как правило, это сильно увеличивало доход, который приносила гостиница, — однако на протяжении вечера она отчего-то передумала.
Она рассказывала, а Дэрин тихо целовал ее в голову и легко касался пальцами груди. Ее мягкая кожа казалась удивительно гладкой и нежной на ощупь, герцог возжелал ее снова и снова встретил взаимность.
Дэрин не помнил, как заснул. Разбудил его какой-то глухой, монотонный звук, донесшийся снаружи. Он был похож на звон надтреснутого колокольчика, и герцог с сожалением приоткрыл глаза. Рядом с ним дремала теплая со сна Хэбби, и вылезать из постели не хотелось. Снаружи только-только рассвело.
Раздался новый тупой удар, и Дэрин заметил, как ком снега ударил снаружи в переплет рамы. Выскользнув из-под одеяла, он подошел к окну и встал за толстым стеклом.
Во дворе гостиницы стояли оседланные кони, а возле них приплясывал от нетерпения Гэйлон, закутанный в плащ. Он махнул герцогу рукой, но лица его было совершенно не видно под низко надвинутым капюшоном. Лошади переступали с ноги на ногу, выдувая из ноздрей огромные облака пара.
Дэрин отвернулся от окна и увидел, что Хэбби проснулась и стоит возле кровати. Темные волосы рассыпались по плечам, и от этого казалось, будто ее кожа светится в полумраке комнаты. Дэрину захотелось прикоснуться к ней, обнять ее в последний раз, но он справился с собой и, схватив одежду, стал быстро одеваться. От холода его башмаки задеревенели, и он сражался с ними, чувствуя, как Хэбби наблюдает за каждым его неловким движением. То, что она не произносила ни слова, отчего-то больно уязвляло его, но он не мог найти слов, чтобы обратиться к ней. Когда он наконец справился с обувью, Хэбби шевельнулась. Взяв лютню обеими руками, она протянула ее Дэрину.
— Не забывай меня, — тихо попросила она и отвернулась, когда он принял подарок.
Дэрин почувствовал, что между ними уже пролегло огромное расстояние.
Дэрин со всеми предосторожностями спустился по ступенькам, стараясь не разбудить никого из постояльцев. Отперев входную дверь, он вышел во двор.
Гэйлон уже сидел верхом на Кэти, держа Эмбер в поводу у самых дверей. Дэрин снял с седла свой плащ и набросил на плечи, тщательно прикрыв капюшоном лицо. В его голове все еще не было ни одной мысли, когда он привязывал лютню к седлу сзади.
— Дэрин? — Гэйлон протянул герцогу какой-то длинный предмет, тщательно завернутый в мешковину. — Ночью в гостиницу приходил Сеп. Он сказал, что если он не может поехать с нами, то пусть эта вещь напоминает нам о нем.
Вот и еще одно воспоминание? Дэрин развернул ткань и обнаружил внутри старый тяжелый меч. Меч был настолько увесист, что сильный человек мог бы рассечь им воина вместе с доспехами. Серебряная рукоять была украшена изображениями морских драконов. Это были длинные и изящные существа с рубиновыми глазами и переливающейся серо-зеленой чешуей. Ножны из толстой промасленной кожи не были ничем украшены, и Дэрин прицепил их к поясу. Когда он садился в седло, он чувствовал у бедра необычный вес оружия.
— Он сказал, что меч этот зовется Сквал и что он будет молиться о том, чтобы меч этот служил тебе так же верно, как когда-то он служил ему во время Южной кампании.
Все это принц сообщил таким ровным и бесстрастным голосом, что Дэрин с любопытством покосился на своего спутника, однако лицо Гэйлона было скрыто в тени капюшона.
— Куда мы направляемся? — осведомился Гэйлон все тем же нарочито спокойным тоном.
«В самом деле — куда?» — подумал Дэрин, пытаясь предугадать будущее и не видя впереди ничего, кроме непроницаемого тумана и черноты, бесформенной и тревожной. Потом он вспомнил замок Госни. Может быть, там они смогут на время укрыться от Люсьена и обрести союзников среди тех, кто когда-то служил верой и правдой его отцу и был предан династии Рыжих Королей. Оттуда было недалеко до Ласонии, и Дэрин надеялся, что северные соседи поддержат их, хотя их заснеженные королевства были еще беднее, чем Виннамир.
— Мы направляемся на север, — ответил он принцу. — Постараемся избегать главных дорог, насколько это будет возможно.
Гэйлон лишь кивнул ему. Это было короткое, еле заметное движение головы под грубым капюшоном плаща, после чего принц погнал Кэти прочь от гостиницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55