— Не двигайся.
Воспользуйся своим Камнем и слушай.
В голове Гэйлона немедленно возникла тысяча вопросов, но он справился с ними и промолчал. Эта внутренняя борьба, однако, взбудоражила его, и ему с трудом удалось снова успокоиться. Его Камень начал едва заметно светиться. Склонив голову, Гэйлон очистил свой разум от мыслей и прислушался.
Его сознание наполнилось множеством ночных звуков. Он услышал шорох травы, голос сверчка, скрип стеблей тростника, трущихся друг о дружку, песню лягушек и жаб. Поначалу этот шум раздражал его, тревожа неподвижный покой его существа, но очень скоро все переменилось.
Гэйлон стал различать узоры на поверхности этого потока звуков. Мелодия и ритм разделились, обрели свою цель и звучали, словно оркестр. Даже ветер, капризный и непостоянный, казалось, знал свою партию и исполнял ее строго и уверенно. Ни одно живое существо, ни один из элементов окружающей природы не вступал в общий хор вне порядка, определенного гармонией целого. Голоса насекомых и древесных квакш звучали а'капелла, а волна накатывалась на берег только в точно определенный момент. Как во время концерта, величественная музыка то звучала громче, то затихала, и Гэйлон без труда улавливал чутким ухом совершенные музыкальные фразы, фрагменты и части симфонии звуков. Он словно погружался в музыку, и она текла вокруг него могучим потоком, легко касаясь его тела.
Мелодия зазвучала быстрее, поднялась до волнующего крещендо и вдруг умолкла. Отсутствие звука было настолько абсолютным, что причиняло почти физическую боль. Гэйлон ощущал себя измученным и выжатым досуха, но на удивление спокойным и умиротворенным. Долгий вздох вырвался из его груди, и он поглядел на мага.
— Ты слышал это? — спросил принц и был неприятно поражен тем, как громко и хрипло прозвучал в тишине его голос.
Сезран не ответил. Где-то в траве неуверенно прозвенел голос одинокой цикады, который как бы приглашал остальных начать все сначала. Однако Сезран уже вставал, скрывая звезды складками своего плаща, и Гэйлон неохотно последовал за ним.
***
Рано утром в день своего тринадцатого дня рождения, без малого через три года после того, как они с Дэрином пришли в замок, Гэйлон стоял у западных дверей и наблюдал, как Тень Сьюардского замка движется по лужайке между стеной и берегом моря. Игра холодного осеннего солнца на зеленой траве пробудила в Гэйлоне горько-сладкие воспоминания о Каслкипе, расположенном далеко на севере. Там, наверное, трава уже пожелтела и жесткие стебли склоняются к земле, рассыпая созревшие семена, а воздух стал сухим и прохладным, без этого тяжелого запаха соли и гниющих на берегу водорослей. В том далеком замке одна девочка будет праздновать свой девятый день рождения?
Прислонившись спиной к потрескавшейся от непогоды деревянной двери, Гэйлон попытался справиться со своим унынием и тоской. Интересно, помнит ли о нем Джессмин?
Пронзительный писк боли заставил его обернуться в направлении той части газона, которая примыкала к стене замка. Какая-то злосчастная мышь случайно забрела в Тень стены и теперь носилась кругами по траве, спасаясь от какого-то невидимого врага. С каким-то болезненным интересом Гэйлон смотрел, как зверек подпрыгнул высоко в воздух и перевернулся через голову буквально в нескольких шагах от него. Он пожелал, чтобы мышь сумела подобраться поближе, надеясь на счастливую случайность, которая бы помогла ему спасти маленького грызуна. Его Камень замерцал в ответ, однако мышь была слишком напугана, чтобы расслышать зов Гэйлона.
Ему нужно было сделать один-единственный шаг, чтобы спасти зверька, всего один шаг за границу страшной Тени. Мышь издала последний жалобный писк и упала в траву, окровавленная и неподвижная. Луг снова стал спокойным и безмятежным, только слабый ветер слегка пригибал траву и раскачивал цветы. Гэйлон даже зажмурился от сознания собственной трусости. Один шаг в Тень наверняка не причинил бы ему никакого вреда, что бы там ни говорили Дэрин и Сезран.
Наконец юноша запер тяжелую дверь с помощью своего Камня и отправился по темным каменным коридорам разыскивать старого мага. В последнее время Сезран по большей части работал в верхних комнатах своего замка, точнее, в одной из них — темной и круглой, которая могла вращаться по его команде. Здесь он учил Гэйлона именам звезд, которые были видны сквозь дыру на крыше даже в дневное время. Сезран изобрел для своих наблюдений особое устройство — длинный металлический цилиндр, в торцах которого были укреплены куски толстого стекла. Сезран называл их выпуклыми и вогнутыми линзами, глядя через которые можно было увидеть отдаленные предметы совсем близко.
Гэйлон и раньше видел телескоп. Придворный лекарь отца Гиркан обладал таким прибором, который за большие деньги был куплен у какого-то народа, живущего по ту сторону Восточной пустыни. Однако эта труба лишь чуть-чуть увеличивала рябой лик луны. В телескоп же Сезрана можно было увидеть целые миры, которые вращались по орбитам вокруг солнца.
Именно в этой комнате для наблюдения за звездами Гэйлон научился искусству Сна. Под пристальным и внимательным контролем Сезрана Гэйлон исследовал бескрайние просторы Вселенной. Ему приходилось стоять в руинах, оставленных чужими цивилизациями, и мчаться на огненных гейзерах, выброшенных из недр пылающих звезд. Между всем прочим он еще раз посетил желтый мир странных танцоров, однако на то, чтобы увидеть все. Спящему не хватило бы и тысячи человеческих жизней. Кроме того, Спящий все равно оставался привязан к своему непрочному человеческому телу, и поэтому самой большой опасностью для него была потеря чувства реального времени, которая происходила с человеком сразу после того, как он погружался в Сон. Тем не менее Сезран при помощи своих грубых и подчас болезненных методов сумел приучить Гэйлона не терять контроль над собой.
Вот и сейчас Гэйлон вошел в круглую комнату, вытянув перед собой руку с перстнем, так чтобы свет его Камня осветил все пространство внутри.
— Убирайся! — резко прокаркал маг, стоя у телескопа в самом центре комнаты.
— Я хочу задать тебе вопрос.
— Потом. Я позову тебя, когда мне будет угодно ответить на него.
— Нет, — возразил принц, рискуя навлечь на себя гнев мага. — Я хочу больше узнать о Тени замка.
— Ты знаешь о ней все, что тебе нужно о ней знать.
— Все, что мне известно, это то, что мне не разрешается вступать в Тень.
— Так и есть. А теперь убирайся! Ты мешаешь мне работать! — Камень на груди Сезрана начал светиться.
— Тогда я сам открою секрет Тени!
Сезран в сердцах ударил кулаком по поворотному механизму телескопа.
Механизм глухо загудел.
— Если ты сделаешь это, ты, скорее всего, погибнешь. А если нет, то я заставлю тебя пожалеть о том, что ты выжил. Может быть, стоит сразу наказать тебя, дерзкий мальчишка!
Теперь уже Камень Сезрана светился ослепительно-ярким синим огнем. Гэйлон на всякий случай отступил назад к двери, но дверь перед ним захлопнулась, отрезая путь к отступлению. Он не слишком мудро поступил, пытаясь загнать старикашку в угол. Гэйлон по опыту знал это, однако раз за разом снова проверял, насколько хватит терпения у мага. И раз за разом ему приходилось жалеть о своей дерзости. Предвидя острую боль в какой-нибудь части тела, Гэйлон заранее напрягся. Тут он услышал, как дверь снова открылась, и в проем полился желтый свет масляной лампы.
— Гэйлон? — это был голос Дэрина. Принц обернулся и увидел герцога с клюкой в одной руке и с лампой в другой.
— А-а-а, вот ты где. Я уж думал, что не найду тебя. Этот проклятый замок с каждым днем становится все больше, а может быть, я старею? — Дэрин кивнул Сезрану в знак приветствия. — Вы занимались, и я, наверное, помешал. Прости меня. Я просто хотел поздравить тебя с днем рождения.
Гэйлон заставил себя улыбнуться.
— Спасибо, Дэрин.
— Жаль, что у меня нет для тебя подарка.
— Твое поздравление — это уже подарок, — пробормотал Гэйлон, косясь на мага.
Камень Сезрана перестал зловеще светиться. По всей видимости, Дэрин спас принца от хорошей трепки, и это был подарок хоть куда.
— Ладно, не стану вас отвлекать?
Герцог медленно развернулся и зашаркал прочь. Дверь за ним закрылась.
— День рождения? — удивился Сезран. — Сколько тебе?
Что-то в голос волшебника заставило Гэйлона снова насторожиться.
— Тринадцать.
— Тринадцать. Едва ли достаточно времени, чтобы научиться жить, не говоря уже о том, чтобы постичь магическое искусство, — голос Сезрана немного потеплел. — Если хочешь дожить до следующего дня рождения, Гэйлон Рейссон, забудь о Тенях Сьюарда. Они не настолько важны, чтобы потерять из-за них жизнь. Подойди-ка сюда, — поманил он принца. — Я хочу показать тебе одну вещь, которую нельзя увидеть. Твой Камень поможет тебе.
Он показал рукой на небо.
— В вашей галактике есть старые звезды, которые в процессе своего умирания становятся настолько плотными, что ничто не может избежать силы их притяжения. Даже свет. Мы с тобой посмотрим на одну из них.
Забыв, по крайней мере на время, о Тенях замка, Гэйлон дал магу погрузить себя в Сон.
***
— Повтори наизусть родословную Черных Королей, — сказал Дэрин, постучав кончиком посоха по плечу пятнадцатилетнего Гэйлона.
Герцог подошел сзади, и испуганный юноша чуть не выскочил из кресла. В этом возрасте он состоял в основном из локтей, коленок и прочих углов, поэтому столкновение с тяжелым столом оказалось для него довольно болезненным. Кроме того, он опрокинул свечу. Растопленный воск быстро потек по доскам столешницы, и принц попытался спасти одну из драгоценных книг Сезрана. Для утренних занятий они пользовались старой, захламленной спальней волшебника, но это не значило, что теперь можно портить книги учителя.
— Ты невнимателен, — укоризненно проворчал Дэрин, когда книга была спасена, свеча снова выпрямлена и восстановлен относительный порядок.
— Ты не рассказываешь мне ничего интересного, — возмутился принц.
Герцог не обратил на дерзкое замечание никакого внимания. Терпеливо и твердо он сказал:
— Ты обязан знать эти вещи. А теперь все-таки расскажи мне родословную Черных Королей.
Юноша закатил глаза и застонал, но начал перечисление:
— В году пятьсот восемьдесят третьем второго тысячелетия Теспер?
Теспер объединил под своим началом горные племена Виндланда, который теперь называется Виннамиром. Потом он взял? взял в жены?
— Глиру.
— Да-да, Глиру, и они вместе породили Семеллу, первого из королей, владевшего магическим искусством. Это было в пятьсот восемьдесят седьмом году. Семелла женился на племяннице Глиры, Вельнар?
— Ее звали Лирра, — перебил Гэйлона Дэрин. — А Вельнар, между прочим, родился через триста лет и не был ничьей племянницей. Он был королем-магом.
— Лирра, Вельнар! Какая разница? — Принц оперся локтями на стол и положил подбородок на выставленные кулаки. — Это же только имена, Дэрин, бесконечный перечень скучных-скучных имен.
— Ты прав. Их имена действительно не имеют значения, но имеет значение то, как они правили. Это особенно важно для тебя, чтобы ты мог учиться на их победах и на их поражениях. Так что когда ты выучишь все о Черных и Рыжих Королях, мы перейдем к династиям королей Ласонии и Ксенары.
— Может быть, не надо? — умоляюще протянул Гэйлон.
— Надо. Давай сначала.
Недовольно бормоча, Гэйлон закрыл глаза, и на сей раз дело пошло быстрее. Его Камень слегка засветился, и Дэрин невольно улыбнулся. Камень не мог подсказывать принцу имена и даты, но подстегнуть его память было вполне по силам волшебной вещице. Но даже для этой малости от принца требовалась нешуточная концентрация внимания. Слушая его, герцог опустился на свободный стул, время от времени поправляя мальчика. Почти за тысячу лет на троне Виндланда сменилось восемьдесят семь правителей, и царствование некоторых из них продолжалось меньше недели.
— ?а Голир женился на его матери, Кисне, и в году девятьсот двадцать первом они породили Орима, последнего короля-мага, — тихо закончил Гэйлон и добавил:
— До настоящего времени.
Дэрин поднял голову, и блеск ореховых глаз принца заставил его вздрогнуть.
— Я хочу вернуться домой, — твердо сказал Гэйлон. — Я хочу вернуться в Каслкип, убить Люсьена и получить то, что по праву принадлежит мне.
— Нет, — герцог отвернулся, чтобы скрыть свой страх. — Ты еще не готов.
Открой книгу на странице двухсот двадцатой. Мы начнем наш следующий урок.
— Но, Дэрин?
— Я сказал — нет. Когда ты научишься ставить свое королевство и своих подданных превыше всего остального, превыше своей ненависти и жажды мщения, тогда ты будешь готов. Но не сейчас.
Камень Гэйлона ярко вспыхнул, выдавая какое-то сильное чувство, но Дэрин попытался не обращать на это внимания.
— Открой свою книгу и найди места, посвященные Ориму. Его правление — лучший пример того, как не надо управлять королевством, хотя в тексте говорится, что сначала он был не таким уж плохим королем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Воспользуйся своим Камнем и слушай.
В голове Гэйлона немедленно возникла тысяча вопросов, но он справился с ними и промолчал. Эта внутренняя борьба, однако, взбудоражила его, и ему с трудом удалось снова успокоиться. Его Камень начал едва заметно светиться. Склонив голову, Гэйлон очистил свой разум от мыслей и прислушался.
Его сознание наполнилось множеством ночных звуков. Он услышал шорох травы, голос сверчка, скрип стеблей тростника, трущихся друг о дружку, песню лягушек и жаб. Поначалу этот шум раздражал его, тревожа неподвижный покой его существа, но очень скоро все переменилось.
Гэйлон стал различать узоры на поверхности этого потока звуков. Мелодия и ритм разделились, обрели свою цель и звучали, словно оркестр. Даже ветер, капризный и непостоянный, казалось, знал свою партию и исполнял ее строго и уверенно. Ни одно живое существо, ни один из элементов окружающей природы не вступал в общий хор вне порядка, определенного гармонией целого. Голоса насекомых и древесных квакш звучали а'капелла, а волна накатывалась на берег только в точно определенный момент. Как во время концерта, величественная музыка то звучала громче, то затихала, и Гэйлон без труда улавливал чутким ухом совершенные музыкальные фразы, фрагменты и части симфонии звуков. Он словно погружался в музыку, и она текла вокруг него могучим потоком, легко касаясь его тела.
Мелодия зазвучала быстрее, поднялась до волнующего крещендо и вдруг умолкла. Отсутствие звука было настолько абсолютным, что причиняло почти физическую боль. Гэйлон ощущал себя измученным и выжатым досуха, но на удивление спокойным и умиротворенным. Долгий вздох вырвался из его груди, и он поглядел на мага.
— Ты слышал это? — спросил принц и был неприятно поражен тем, как громко и хрипло прозвучал в тишине его голос.
Сезран не ответил. Где-то в траве неуверенно прозвенел голос одинокой цикады, который как бы приглашал остальных начать все сначала. Однако Сезран уже вставал, скрывая звезды складками своего плаща, и Гэйлон неохотно последовал за ним.
***
Рано утром в день своего тринадцатого дня рождения, без малого через три года после того, как они с Дэрином пришли в замок, Гэйлон стоял у западных дверей и наблюдал, как Тень Сьюардского замка движется по лужайке между стеной и берегом моря. Игра холодного осеннего солнца на зеленой траве пробудила в Гэйлоне горько-сладкие воспоминания о Каслкипе, расположенном далеко на севере. Там, наверное, трава уже пожелтела и жесткие стебли склоняются к земле, рассыпая созревшие семена, а воздух стал сухим и прохладным, без этого тяжелого запаха соли и гниющих на берегу водорослей. В том далеком замке одна девочка будет праздновать свой девятый день рождения?
Прислонившись спиной к потрескавшейся от непогоды деревянной двери, Гэйлон попытался справиться со своим унынием и тоской. Интересно, помнит ли о нем Джессмин?
Пронзительный писк боли заставил его обернуться в направлении той части газона, которая примыкала к стене замка. Какая-то злосчастная мышь случайно забрела в Тень стены и теперь носилась кругами по траве, спасаясь от какого-то невидимого врага. С каким-то болезненным интересом Гэйлон смотрел, как зверек подпрыгнул высоко в воздух и перевернулся через голову буквально в нескольких шагах от него. Он пожелал, чтобы мышь сумела подобраться поближе, надеясь на счастливую случайность, которая бы помогла ему спасти маленького грызуна. Его Камень замерцал в ответ, однако мышь была слишком напугана, чтобы расслышать зов Гэйлона.
Ему нужно было сделать один-единственный шаг, чтобы спасти зверька, всего один шаг за границу страшной Тени. Мышь издала последний жалобный писк и упала в траву, окровавленная и неподвижная. Луг снова стал спокойным и безмятежным, только слабый ветер слегка пригибал траву и раскачивал цветы. Гэйлон даже зажмурился от сознания собственной трусости. Один шаг в Тень наверняка не причинил бы ему никакого вреда, что бы там ни говорили Дэрин и Сезран.
Наконец юноша запер тяжелую дверь с помощью своего Камня и отправился по темным каменным коридорам разыскивать старого мага. В последнее время Сезран по большей части работал в верхних комнатах своего замка, точнее, в одной из них — темной и круглой, которая могла вращаться по его команде. Здесь он учил Гэйлона именам звезд, которые были видны сквозь дыру на крыше даже в дневное время. Сезран изобрел для своих наблюдений особое устройство — длинный металлический цилиндр, в торцах которого были укреплены куски толстого стекла. Сезран называл их выпуклыми и вогнутыми линзами, глядя через которые можно было увидеть отдаленные предметы совсем близко.
Гэйлон и раньше видел телескоп. Придворный лекарь отца Гиркан обладал таким прибором, который за большие деньги был куплен у какого-то народа, живущего по ту сторону Восточной пустыни. Однако эта труба лишь чуть-чуть увеличивала рябой лик луны. В телескоп же Сезрана можно было увидеть целые миры, которые вращались по орбитам вокруг солнца.
Именно в этой комнате для наблюдения за звездами Гэйлон научился искусству Сна. Под пристальным и внимательным контролем Сезрана Гэйлон исследовал бескрайние просторы Вселенной. Ему приходилось стоять в руинах, оставленных чужими цивилизациями, и мчаться на огненных гейзерах, выброшенных из недр пылающих звезд. Между всем прочим он еще раз посетил желтый мир странных танцоров, однако на то, чтобы увидеть все. Спящему не хватило бы и тысячи человеческих жизней. Кроме того, Спящий все равно оставался привязан к своему непрочному человеческому телу, и поэтому самой большой опасностью для него была потеря чувства реального времени, которая происходила с человеком сразу после того, как он погружался в Сон. Тем не менее Сезран при помощи своих грубых и подчас болезненных методов сумел приучить Гэйлона не терять контроль над собой.
Вот и сейчас Гэйлон вошел в круглую комнату, вытянув перед собой руку с перстнем, так чтобы свет его Камня осветил все пространство внутри.
— Убирайся! — резко прокаркал маг, стоя у телескопа в самом центре комнаты.
— Я хочу задать тебе вопрос.
— Потом. Я позову тебя, когда мне будет угодно ответить на него.
— Нет, — возразил принц, рискуя навлечь на себя гнев мага. — Я хочу больше узнать о Тени замка.
— Ты знаешь о ней все, что тебе нужно о ней знать.
— Все, что мне известно, это то, что мне не разрешается вступать в Тень.
— Так и есть. А теперь убирайся! Ты мешаешь мне работать! — Камень на груди Сезрана начал светиться.
— Тогда я сам открою секрет Тени!
Сезран в сердцах ударил кулаком по поворотному механизму телескопа.
Механизм глухо загудел.
— Если ты сделаешь это, ты, скорее всего, погибнешь. А если нет, то я заставлю тебя пожалеть о том, что ты выжил. Может быть, стоит сразу наказать тебя, дерзкий мальчишка!
Теперь уже Камень Сезрана светился ослепительно-ярким синим огнем. Гэйлон на всякий случай отступил назад к двери, но дверь перед ним захлопнулась, отрезая путь к отступлению. Он не слишком мудро поступил, пытаясь загнать старикашку в угол. Гэйлон по опыту знал это, однако раз за разом снова проверял, насколько хватит терпения у мага. И раз за разом ему приходилось жалеть о своей дерзости. Предвидя острую боль в какой-нибудь части тела, Гэйлон заранее напрягся. Тут он услышал, как дверь снова открылась, и в проем полился желтый свет масляной лампы.
— Гэйлон? — это был голос Дэрина. Принц обернулся и увидел герцога с клюкой в одной руке и с лампой в другой.
— А-а-а, вот ты где. Я уж думал, что не найду тебя. Этот проклятый замок с каждым днем становится все больше, а может быть, я старею? — Дэрин кивнул Сезрану в знак приветствия. — Вы занимались, и я, наверное, помешал. Прости меня. Я просто хотел поздравить тебя с днем рождения.
Гэйлон заставил себя улыбнуться.
— Спасибо, Дэрин.
— Жаль, что у меня нет для тебя подарка.
— Твое поздравление — это уже подарок, — пробормотал Гэйлон, косясь на мага.
Камень Сезрана перестал зловеще светиться. По всей видимости, Дэрин спас принца от хорошей трепки, и это был подарок хоть куда.
— Ладно, не стану вас отвлекать?
Герцог медленно развернулся и зашаркал прочь. Дверь за ним закрылась.
— День рождения? — удивился Сезран. — Сколько тебе?
Что-то в голос волшебника заставило Гэйлона снова насторожиться.
— Тринадцать.
— Тринадцать. Едва ли достаточно времени, чтобы научиться жить, не говоря уже о том, чтобы постичь магическое искусство, — голос Сезрана немного потеплел. — Если хочешь дожить до следующего дня рождения, Гэйлон Рейссон, забудь о Тенях Сьюарда. Они не настолько важны, чтобы потерять из-за них жизнь. Подойди-ка сюда, — поманил он принца. — Я хочу показать тебе одну вещь, которую нельзя увидеть. Твой Камень поможет тебе.
Он показал рукой на небо.
— В вашей галактике есть старые звезды, которые в процессе своего умирания становятся настолько плотными, что ничто не может избежать силы их притяжения. Даже свет. Мы с тобой посмотрим на одну из них.
Забыв, по крайней мере на время, о Тенях замка, Гэйлон дал магу погрузить себя в Сон.
***
— Повтори наизусть родословную Черных Королей, — сказал Дэрин, постучав кончиком посоха по плечу пятнадцатилетнего Гэйлона.
Герцог подошел сзади, и испуганный юноша чуть не выскочил из кресла. В этом возрасте он состоял в основном из локтей, коленок и прочих углов, поэтому столкновение с тяжелым столом оказалось для него довольно болезненным. Кроме того, он опрокинул свечу. Растопленный воск быстро потек по доскам столешницы, и принц попытался спасти одну из драгоценных книг Сезрана. Для утренних занятий они пользовались старой, захламленной спальней волшебника, но это не значило, что теперь можно портить книги учителя.
— Ты невнимателен, — укоризненно проворчал Дэрин, когда книга была спасена, свеча снова выпрямлена и восстановлен относительный порядок.
— Ты не рассказываешь мне ничего интересного, — возмутился принц.
Герцог не обратил на дерзкое замечание никакого внимания. Терпеливо и твердо он сказал:
— Ты обязан знать эти вещи. А теперь все-таки расскажи мне родословную Черных Королей.
Юноша закатил глаза и застонал, но начал перечисление:
— В году пятьсот восемьдесят третьем второго тысячелетия Теспер?
Теспер объединил под своим началом горные племена Виндланда, который теперь называется Виннамиром. Потом он взял? взял в жены?
— Глиру.
— Да-да, Глиру, и они вместе породили Семеллу, первого из королей, владевшего магическим искусством. Это было в пятьсот восемьдесят седьмом году. Семелла женился на племяннице Глиры, Вельнар?
— Ее звали Лирра, — перебил Гэйлона Дэрин. — А Вельнар, между прочим, родился через триста лет и не был ничьей племянницей. Он был королем-магом.
— Лирра, Вельнар! Какая разница? — Принц оперся локтями на стол и положил подбородок на выставленные кулаки. — Это же только имена, Дэрин, бесконечный перечень скучных-скучных имен.
— Ты прав. Их имена действительно не имеют значения, но имеет значение то, как они правили. Это особенно важно для тебя, чтобы ты мог учиться на их победах и на их поражениях. Так что когда ты выучишь все о Черных и Рыжих Королях, мы перейдем к династиям королей Ласонии и Ксенары.
— Может быть, не надо? — умоляюще протянул Гэйлон.
— Надо. Давай сначала.
Недовольно бормоча, Гэйлон закрыл глаза, и на сей раз дело пошло быстрее. Его Камень слегка засветился, и Дэрин невольно улыбнулся. Камень не мог подсказывать принцу имена и даты, но подстегнуть его память было вполне по силам волшебной вещице. Но даже для этой малости от принца требовалась нешуточная концентрация внимания. Слушая его, герцог опустился на свободный стул, время от времени поправляя мальчика. Почти за тысячу лет на троне Виндланда сменилось восемьдесят семь правителей, и царствование некоторых из них продолжалось меньше недели.
— ?а Голир женился на его матери, Кисне, и в году девятьсот двадцать первом они породили Орима, последнего короля-мага, — тихо закончил Гэйлон и добавил:
— До настоящего времени.
Дэрин поднял голову, и блеск ореховых глаз принца заставил его вздрогнуть.
— Я хочу вернуться домой, — твердо сказал Гэйлон. — Я хочу вернуться в Каслкип, убить Люсьена и получить то, что по праву принадлежит мне.
— Нет, — герцог отвернулся, чтобы скрыть свой страх. — Ты еще не готов.
Открой книгу на странице двухсот двадцатой. Мы начнем наш следующий урок.
— Но, Дэрин?
— Я сказал — нет. Когда ты научишься ставить свое королевство и своих подданных превыше всего остального, превыше своей ненависти и жажды мщения, тогда ты будешь готов. Но не сейчас.
Камень Гэйлона ярко вспыхнул, выдавая какое-то сильное чувство, но Дэрин попытался не обращать на это внимания.
— Открой свою книгу и найди места, посвященные Ориму. Его правление — лучший пример того, как не надо управлять королевством, хотя в тексте говорится, что сначала он был не таким уж плохим королем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55